Первый русский рэкетир

Слово «рэкет» (от итальянского ricatto — «шантаж»), возникшее в Америке в двадцатых годах прошлого столетия, вошло в наш лексикон на рубеже восьмидесятых и девяностых. Но мало кто знает, что вымогательство с применением жёстких мер воздействия — угроз, пыток и взятия заложников — практиковалось в России ещё в начале XVIII столетия. И связаны эти преступления с личностью Ваньки Каина, персонажа спорного, мятущегося и по-своему легендарного. Летописцы российского преступного мира обычно создают его биографию на основе мемуаров самого Ваньки-Каина, написанных им на каторге.

Поэтому никто толком не знает, где здесь правда, а где — вымысел. Одно очевидно: похождения Ваньки-Каина ни в чём не уступают авантюрам самых прожжённых зарубежных негодяев.

Его «университеты»

Осип Павлов был в селе Ивашево Ростовского уезда крепостным купцов Филатьевых, имевших торговлю пушниной и соляные промыслы. В 1718 году у Осипа родился сын Ивашка, которому, понятное дело, в знак отца дали фамилию Осипов. Итак, будущего бандита звали Иваном Осиповым.
Ему было на судьбе написано стать или землепашцем, или пойти в рекруты, но Ивашка принадлежал к породе везунчиков: купец Пётр Филатьев затеял «омоложать» свою челядь и взял Ивана в качестве прислуги в московскую усадьбу. А соблазнов в Москве – море разливанное! Ивашка помытарился в челяди у купца четыре года и ударился в бега, предварительно прихватив большую сумму хозяйских денег.

К тому времени парень, шустрый, наглый и алчный, сумел познакомиться с немалым числом московских «лихих людей». Один из них – Пётр Романов Смирной по кличке Камчатка – и стал наставником будущего московского бандита номер один.

Ивашка с Камчаткой примкнули к одной из орудующих в Белокаменной многочисленных воровских ватаг. Обосновалась она аккурат под Большим Каменным мостом. Жизнью притона заправлял дворянин, опустившийся до состояния вора и скупщика краденого, Степан Болховитинов. И вот незадача: едва пошли подельники на первое ограбление, как Ивана узнал дворовый мужик купца Филатьева. Сгрёб тщедушного Ивашку в охапку и поволок к хозяину. Тут Осипову всё припомнили: и воровство, и, главное, наглость несусветную. Ведь грамотей чёртов, уходя с добычей, написал на воротах: «Пей воду, как гусь, ешь хлеб, как свинья, а работай — чёрт, а не я».

Ивана посадили на цепь рядом с медведем, которого держали в усадьбе для забавы, и приказали топтыгина не кормить. Осипов прекрасно понимал, что при таком своеобразном соседстве земные дни его сочтены. Но и на этот раз повезло: дворовая девушка, убиравшая в клетке, — женщины всегда Ивашку любили, — поведала домашние сплетни. Оказывается, на днях холопы Филатьева убили в пьяной драке караульного солдата и труп его сбросили в заброшенный колодец. Это был единственный шанс спастись, понял Ивашка.

Едва слуги купца пришли поутру, чтобы по приказу хозяина искалечить Ивана, Осипов заорал: «Слово и дело!» Челядь растерялась и побежала к Филатьеву. Купец, у которого числилось немало грешков, обмер, он понимал, что после такой кодовой фразы сбиры Тайной канцелярии графа Салтыкова явятся к нему. А там как фортуна повернётся: арестуют или самого доносчика за ложный навет, или тех, на кого он укажет. Замолчать донос невозможно, это тяжкое преступление против государства.

Сыскари залезли в старый колодец, нашли труп солдата, и оправдываться за расправу над государевым человеком пришлось уже купцу. Как Филатьев из скандала выпутался, мы не знаем, а вот из тенет Тайной канцелярии Ивашка вышел свободным человеком. Более того – с «вольным письмом», дарованным ему за верный извет.

Его почерк

Иван Осипов быстро становится одним из главных в шайке под Большим каменным мостом (трупы ограбленных сбрасывали в воду, отсюда и пошло выражение «концы в воду»). В Ивашке просыпается талант профессионального преступника. Циничный, изобретательный, умеющий преображаться, он мыслит нестандартно, придумывает такие кунштюки, на которые не способен никто, кроме него. Он не просто крадёт, он делает это красиво.

Однажды Ивашкину шайку настигла погоня. Чтобы избавиться от улик, Иван приказал выбросить добычу в глубокую лужу, которых было в изобилии в тогдашней Москве. Стражи порядка ничего у воров не нашли и ушли восвояси. А наутро горожане увидели богатую карету, которая застряла в той самой луже. Более того, у кареты отлетело колесо, и все вещи вывалились в воду. Барыня, возмущённая безалаберностью лакеев, хлестала их по щекам, а они средь бела дня ныряли в грязь и доставали оттуда выпавшие ценности. Зеваки потешались, а Ивашка, стоя в сторонке, наблюдал, как его подельники возвращают награбленные трофеи.

Поупражнявшись на ограблениях, Иван решил специализироваться на карманных кражах — примкнул к ватаге лучшего московского карманника Сашки по кличке Мыза. «Щипал» обывателей на переправах через Москву-реку, на торжищах и ярмарках. Но тут случилась незадача: Ивашку задержали с поличным. Он опять выкрутился, братья-разбойники скинулись и выкупили Осипова. Однако шайка оказалась «засвеченной», надо было срочно менять диспозицию. И Камчатка с Иваном рванули на Волгу, где вступили в банду атамана Михаила Зари.

Такого крутого поворота судьбы даже Иван Осипов не ожидал. Разбойники жили в лесу в холоде и впроголодь. Когда же выходили на добычу, грабили всех подряд и старались свидетелей не оставлять. Ивашка был вором на доверии, карманным щипачом, грабителем – кем угодно, но только не «убивцей». Вынужденный сходить несколько раз на «мокрые» дела, он понял, что надо с бандитизмом кончать. Тем более что «батьку Зарю» и его опричников, крепко наследивших в Поволжье и проливших реки крови, власти обложили со всех сторон. После очередного боя бандитов со стражами порядка Иван сбежал в Москву, где ему в который раз улыбнулась Фортуна.

Его «должность»

Новая императрица Елизавета Петровна, придя к власти в 1741 году, подписала указ о «Всемилостивейшем прощении преступников». Здравствуй, новая жизнь! Иван Осипов с высоко поднятой головой явился 28 декабря в Сыскной приказ и в «покаянной челобитной» предложил свои услуги для борьбы с преступностью. Дескать, он, по-христиански раскаиваясь в бесчисленных своих преступлениях, просит власти дать ему шанс «ко исправлению» и «во искупление» содеянных злодейств готов выдать полиции своих товарищей. Князю Якову Кропоткину, главному судье Сыскного приказа, идея Ивашки понравилась, но чиновник не очень-то поверил в повинную вора и предложил ему на деле доказать «верность Государыне Императрице». Осипов согласился и привёл солдат к пещере в Зарядье. В ней был задержан вор Алексей Соловьёв.

Ивану Осипову выделили наряд из трёх служивых: «Доносителю Каину велено дать для сыску воров и разбойников гарнизонных солдат». Эксперимент Сыскного приказа удался на славу. За короткий срок перевёртыш Ивашка «сдал» властям до двух сотен коллег по лихому ремеслу, а позднее – ещё за сто. Тогда-то и появилась его кличка: Ванька-Каин.

Напомню, Каин — первый рождённый на Земле человек. Имя Каин стало нарицательным для злобного, завистливого субъекта, способного на любую подлость по отношению к самым близким людям. Осипова сделали официальным «доносителем» Сыскного приказа, и Ванька-Каин зачищал одну «малину» за другой. С военной командой, даже без сопровождения казённым чиновником, он вынюхивал врагов по притонам и постоялым дворам, получая за свои труды весомые премии.

Пошли к нему в руки деньги, и немалые. Каин обзаводится собственным выездом, скупает «чужеземные мебеля». Ставит иконы в золотых окладах, приобретает парсуну Петра Великого… Модное платье, парик по моде, дорогущий перстень с настоящим алмазом, выигранный в карты у отставного аудитора флота. На праздники устраивал такие гуляния, что поглазеть на них собиралась вся Первопрестольная. 

В Зарядье Ванька-Каин нанял дом и устроил собственную контору. В ней спали и столовались приписанные к тому, кого начали называть во властных сферах «главным московским сыщиком», солдаты, прозванные в народе «Каиновой командой». Здесь Ваньку-Каина посещали чиновники, секретные агенты, многочисленные просители. А в подвале содержали пойманных Ивашкой преступников, судьбу которых зачастую решал он сам.

Параллельно была организована игра в кости и в карты, большим любителем которых он являлся. Жалобы на Ваньку-Каина, развернувшего преступную деятельность буквально в версте от Кремля, текли во властные структуры, но он объяснял кляузы происками врагов. Слишком ценным сотрудником стал вчерашний вор. Невероятно: в 1744 году деятельность оборотня на пять лет была защищена особым сенатским указом. Властям предписывалось оказывать Каину всякое содействие... С этой охранной грамотой Ванька сделался королём криминальной Москвы.

Прежде всего Ванька-Каин старался угодить сильным мира сего. Скажем, у приближённой к власти персоны сбежавшие лакеи украли памятную вещицу. Полиция медлительна и формальна, а Ванька действует безотлагательно – получает информацию благодаря созданной им армии мелких жуликов, барыг, шулеров. Каин всегда знал, что, где и как перепродают на барахолках, поэтому ему были по плечу любые сыскные работы. Однажды обнаружилось, что к преступлению причастен Камчатка, когда-то задушевный друг, но Каин и его арестовал, пытал, самолично бил кнутом и отправил на каторгу. За семь лет пребывания в приказе Ванька доставил туда восемь сотен преступников разного ранга.

Каин ввёл на любую услугу специальный прейскурант. Пойманные им лиходеи получали свободу за определённую мзду. Но главной статьёй дохода Ваньки стал рэкет. Слова такого на Руси ещё не существовало, но явление было и процветало. Негодяй специализировался на шантаже торговцев из числа старообрядцев, считавшихся в империи людьми второй категории. Каин мог взять в заложники богатых старообрядцев, даже пытать их и отпускать после получения весомого выкупа.

Его промах

Но сколько верёвочке не виться, а кончику, как известно, быть. Погорел Ванька на любви к «слабому полу». Большой ценитель клубнички, Каин соблазнил и бросил пятнадцатилетнюю Аграфену, дочь некоего Фёдора Тарасова Зевакина. Похитил девушку для «плотских утех» и убил потом, спрятав труп.

Этого можно было бы и не заметить, учитывая знаменитость Ваньки в Москве, но несчастный отец юной красавицы, отставной солдат, отличившийся на ратном поприще, обратился с жалобой напрямую к генералу-полицмейстеру Санкт-Петербурга Алексею Даниловичу Татищеву, который с тайной миссией императрицы оказался в Москве. Любимец царицы и толковый администратор, тот давно скептически наблюдал за деятельностью московского Сыскного приказа и императрице об этом докладывал: «С ворьём надо разобраться!». В 1749 году Татищев лично занялся делом Осипова.

Допросив нескольких задержанных московских воров и мошенников, Татищев, бывший денщиком ещё у Петра Великого и подчинявшийся непосредственно его дочери-императрице, решил разогнать московский Сыскной приказ. И для начала арестовал Ваньку. Попав за решётку, тот прибегнул к старому, некогда проверенному им приёму – крикнул: «Слово и дело!» Но весьма быстро выяснилось, что доносить ему нечего… И так было ясно, что Ваньке покровительствовал коррумпированный им почти в полном составе Сыскной приказ.

И тогда, чтобы спасти свою шкуру, Каин пошёл сдавать одного за другим московских чиновников. Но отнюдь не разжалобил этим Татищева, тем более что московским функционерам никакого доверия с его стороны больше не было. Императрица Елизавета учредила особую комиссию по расследованию сего дела.

Следователи, специально прибывшие из северной столицы, выяснили, что Ванька-Каин, вылавливая преступников мелких, покровительствовал крупным. Что серия московских пожаров, состоявшихся в 1748 году, была организована его доверенными лицами, которые при тушении огня занимались циничными грабежами. Что Осипов под видом разоблачения злодеев нередко обирал честных людей, после чего делился прибытком с чиновниками Сыска… Практически все они находились у вора-рецидивиста на содержании. 

Его судьба

Россия такого уголовного скандала ранее никогда не знала. Шесть лет продолжалось расследование дела Ваньки-Каина. Летом 1755 года ему вынесли смертный приговор. Все в Москве гадали, что это будет: усечение головы, четвертование или колесование? Но Елизавета Великая и тут не изменила себе. При восшествии на престол царица дала публичный обет не подписывать смертных приговоров. Поэтому на Каина «навели красоту»: били кнутом, вырвали ноздри, выжгли на лбу «В», на левой щеке «О», а на правой «Р». После чего, заковав в кандалы, отправили на вечную каторгу в Рогервик, ныне эстонский город Палдиски.

Но и в бараке Каин сумел устроиться с комфортом. Непонятно каким образом умудрившийся сохранить часть ворованных денег, Ванька чухонский дикий камень не долбил и на мол к морю его на тачке не возил, а жил сытно-пьяно в каморке, выгороженной в казарме. Пользовался авторитетом у ссыльных и занимался в основном написанием мемуаров.

Жизнеописание Ваньки-Каина почти на целый век стало для поклонников лубочных повествований примером воровских приключений и безудержного удальства. Первоначально появился в 1777 году рассказ «О Ваньке-Каине, славном воре и мошеннике, краткая повесть». Надо сказать, забавный, но малограмотный. Потом было немало других произведений, посвящённых Ваньке-Каину, сгинувшем после Эстляндии в Сибири. В большинстве из них, написанных уважаемыми литераторами, Ванька выступает не только как сыщик-грабитель, но и как благородный герой, настоящий добрый молодец, говорящий байками-прибаутками, никогда не унывающий. Не то Робин Гуд, не то Соловей-разбойник с его каиновыми песнями, ставшими народными: «Не шуми, мати, зеленая дубравушка…».

В реальной жизни, думается мне, было совершенно иначе. Впрочем, сегодня всё равно не проверишь.