Нагорный Карабах уже в огне, Северный Иран - в прицеле
В отличие от Турции, для которой активная поддержка Азербайджана в конфликте с Арменией, объявленной Реджепом Эрдоганом «террористическим государством», является самим собой разумеющимся, Иран проводит в регионе сдержанную политику. И делает он это по ряду причин, которые оставляют надежду, что в мирном урегулировании армяно-азербайджанского конфликта Иран наряду с Россией может сыграть существенную роль.
О национальной гордости иранских азербайджанцев
Турция, будто бы вспомнив времена Османской империи в период её расцвета, сегодня вмешивается во внутренние дела уже не только Ливии и Сирии. Например, в Азербайджане турки буквально следуют провозглашённой правящей партией концепции «Два государства - один народ». Именно в планомерной реализации данной концепции и кроется для Ирана отсроченная, но очевидная угроза.
Ведь если в Анкаре турок и азербайджанцев считают одним народом, то это автоматически предполагает распространение пантюркистской экспансии и на северные провинции Ирана, где проживает от 20 до 25 миллионов этнических азербайджанцев.
При этом азербайджанский сепаратизм в Иране - вовсе не выдумка, а инструмент, который Соединённые Штаты, Израиль и традиционно сильная в регионе английская резидентура MI-6, могут использовать для давления на аятоллу Али Хаменеи, несмотря на то, что по происхождению Рахбар (Высший руководитель Ирана) сам является этническим азербайджанцем. Стравить персов с азербайджанцами - заветная мечта зарубежных эмиссаров. А этнический фактор является той самой миной замедленного действия в дестабилизации Ирана. И её уже пытались применить.
Впрочем, использовать этно-религиозные противоречия в иранском Белуджистане, похоже, пока что не удалось. Не только потому, что в Иране проживает всего четыре миллиона белуджи (азербайджанцев в шесть раз больше), но и по причине успешного взаимодействия иранской и пакистанской армий в деле пресечения деятельности Освободительной армии Белуджистана, насчитывающей, кстати, до 10 000 активных боевиков. Не удалось использовать в Иране и ирредентизм курдов, стремящихся создать единое государственное образование для 20-миллионного народа и тем самым отколоть от северо-запада Ирана весомый кусок. И всё потому, что у Ирана есть союзники в виде иракских шиитов, занявших ключевые позиции в соседней стране, а кроме того, надо иметь в виду, что число иранских курдов, хоть и составляет около семи миллионов человек, всё же не так критично для 80-миллионной страны.
У Тель-Авива своя игра
Другое дело - азербайджанцы. При определённых обстоятельствах нынешние протесты в практически азербайджанских мегаполисах Ардебиле и Тебризе, связанные с претензиями самого большого этнического меньшинства к внешней политике Тегерана, по мнению националистов не проявляющего должного уважения к территориальной целостности Азербайджана (речь о Нагорном Карабахе. - Авт.), могут вылиться и в более серьёзные проблемы уже с азербайджанским сепаратизмом. На фоне живущего под санкциями Ирана и внутренней политики Тегерана по части ограничения ряда свобод, включая религиозные запреты, для многих этнических азербайджанцев Баку является «вольным городом».
Особенно не нравится Тегерану усиление армии Азербайджана и в первую очередь военно-техническое сотрудничество с Израилем, который Иран считает своим исконным врагом. Не секрет, что Баку активно скупает у Тель-Авива беспилотники HAROP, SkyStriker и Hermes, тактические ракеты класса «земля-земля» большой дальности LORA, комплексы ПВО «Барак-8» и «Железный купол» и далее по списку.
И в Ереване, и в Тегеране отлично видят, что израильтяне ведут многоходовую политическую игру, в результате которой Армения и Иран могут оказаться проигравшими сторонами. Несмотря на то, что Тель-Авив внешне не приветствует политику Эрдогана, это не мешает Израилю исподтишка столкнуть турок с персами, подвигнув при этом иранских азербайджанцев к сепаратизму.
Необязательно обладать особо острым политическим зрением, чтобы заметить: укрепляя в военном плане Баку, Тель-Авив выстраивает тюркскую фронду по отношению к враждебному Ирану, имеющему общую границу с Азербайджаном. В этом смысле Израиль и США имеют единую цель, рассматривая на перспективу азербайджанскую территорию как возможный плацдарм для войны против Тегерана.
При этом заявления азербайджанского лидера Ильхама Алиева о том, что страна не предоставит свои аэродромы и военные базы для военных группировок, угрожающих Ирану, в Корпусе стражей исламской революции уже не воспринимаются всерьёз, поскольку турецкие военные, противостоящие в Сирии в том числе и подразделениям КСИР, находятся в Азербайджане по сути дела на постоянной основе и в любой момент могут очутиться и на севере Ирана. Где, по всей видимости, встретят полную поддержку местных сепаратистов, которые только и мечтают объявить «Иранский Азербайджан» независимым государством с перспективой его объединения с Турцией и Азербайджаном.
К слову, в начале 1990 годов проект объединения Южного и Северного Азербайджана был включён в политическую программу Народного Фронта Азербайджана (НФАз), лидером которого являлся тогдашний президент Азербайджана пантюркист Абульфаз Эльчибей.
Но были и другие не менее экзотические прецеденты. Достаточно напомнить, что при участии СССР была провозглашена Демократическая республика Азербайджан со столицей в Тебризе, просуществовавшая на территории северного Ирана с ноября 1945 по ноябрь 1946-го. При этом амбиции Тебриза, как столицы государства Сефевидов, и такого же древнего Ардебиля, где захоронен шейх Сефи ад-Дин - основатель династии Сефевидов, правившей всем Ираном, простираются далеко за пределы земель, населённых тюрками. Часть националистической верхушки считает себя ущемлённой в части, касающейся распределения власти между этническими группами в Иране, несмотря на то, что даже в КСИР военачальники азербайджанского происхождения составляют весомый процент.
Труба высокого давления на Москву
Сегодня Турция ведёт себя в регионе абсолютно без оглядки на Россию. Видимо, Реджеп Эрдоган считает, что с запуском «Турецкого потока» он получил в своё распоряжение такие мощные экономические рычаги давления, которые могут повлиять на политику Москвы в регионе. И самое примечательное, уже использовал эти рычаги на практике. В мае этого года турки остановили прокачку по построенному в начале 2000 годов «Голубому потоку», мотивировав «стоп» ремонтными работами. В итоге ремонт трубы мощностью 16 млрд кубометров вместо запланированных двух недель шёл несколько месяцев.
И это ещё не всё. По итогам первого квартала 2020 года Турция сократила закупки российского газа на 70% по сравнению с 2019 годом и почти в 14 раз, если сравнивать с показателями двухлетней давности. Отчасти это можно увязать и с пандемией, но почему-то в результате «вынужденных остановок» Россия с первого места среди крупнейших поставщиков трубопроводного газа в Турцию откатилась на третью позицию. Первое место занял Азербайджан. Из 1,87 млрд кубометров он поставил в Турцию половину, а Россия всего 389 млн кубов.
Обострение конфликта в Нагорном Карабахе также увязывают со сложившимся в Турции представлением, будто руководство Армении настолько дискредитировано в глазах Москвы своей «многовекторной» политикой, что защищать Армению никто не станет. И действительно, политический стиль армянского премьера Никола Пашиняна восторга не вызывает, и всё-таки решения в Кремле принимаются не на основе личных симпатий, а исходя из национальных интересов государства. Именно здесь Анкара, скорее всего, и просчиталась. Но игра не окончена. Перебрасывая в зону боёв террористов из Сирии, Эрдоган создаёт в Нагорном Карабахе некий геополитический хаб, а возможно, и военную базу, которая закрепит присутствие Турции на Южном Кавказе.
При этом потенциальный конфликт между Россией и Турцией с возможным вовлечением Тегерана в этническую войну внутри собственной страны, весьма выгоден нашим глобальным конкурентам. Так что теперь нет необходимости гадать, кто для Реджепа Эрдогана на самом деле союзник. Точно не Москва.