Прекрасная Елена
Существует авторитетное мнение, будто в перестройку и либеральную вакханалию военная разведка (ГРУ) пострадала в меньшей степени от так называемой гласности, чем политическая разведка, которая сегодня называется СВР, а прежде - Первое главное управление КГБ. Как военные разведчики ухитрились устоять в те лихие годы, когда различные «представители общественности» буквально ломились на «экскурсию» в их кабинеты, отдельный разговор. Но срок давности так или иначе истекает даже в отношении самых тайных операций и самых засекреченных биографий. В порядке очерёдности, целесообразности и в части касающейся, конечно.
Это посильнее Маты Хари будет
Имя легендарной советской военной разведчицы Елены Феррари (Ольги Федоровны Ревзиной, по мужу - то ли Голубевой, то ли Голубовской) без малого столетие огласке не подлежало. И теперь вот телеканал «Звезда» начинает показ сериала «Легенда Феррари», который создатели почему-то нарекли «шпионской сагой», уточнив, что сценарий был написан «по мотивам» - то есть не в полном соответствии с реальными событиями.
Увы, таковы законы драматургии. Но если к отснятому материалу добавить то, что уже известно о закордонной деятельности Елены Феррари и что не попало в кадр, можно смело утверждать: её имя в одном ряду с такими представителями прекрасной половины разведсообщества, как Зоя Воскресенская (сыграла не последнюю роль в том, что Финляндия в 1944 году вышла из войны) и Елизавета Зарубина, много сделавшая, чтобы у СССР вовремя появилось атомное оружие. При этом можно не сомневаться, что всех деталей служебной биографии Елены Феррари мы всё-таки не знаем, а может, и не узнаем никогда. Надо же понимать, что известное здание у метро «Полежаевская» - не районная библиотека. Но если ГРУ только едва приоткроет свои архивы, даже не сомневайтесь: книжные полки будут завалены бестселлерами. Впрочем, биографии даже рассекреченных гранд-дам советской разведки не оставляют сомнений: история Маты Хари в сравнении с их судьбами даже близко конкурировать не может.
Ольга, в «спецкрещении» Елена
Для начала уточним: 16 июля 1938 года на спецобъекте «Коммунарка» по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР была расстреляна не капитан госбезопасности Елена Феррари, как утверждают многочисленные авторы, а капитан Рабоче-Крестьянской Красной Армии Ольга Голубева (в Разведупре были приняты воинские звания, а не специальные), которую обвинили в связи с троцкистами и работе на германскую разведку - для эпохи «большой чистки» это были и традиционные обвинения, которые выносили буквально под копирку, и традиционный приговор. При этом и те, кто выносил приговоры, и кто приводил приговоры в исполнение - нажимал на спусковой крючок, насколько можно судить по их биографиям, особым интеллектом не отличались.
Это был особый набор из числа так называемых активистов, нередко выходцев из самых низов, для которых служебное лакейство и политическая беспринципность стали путёвкой в жизнь. И с той поры, к сожалению, мало что изменилось…
Несмотря на природную утончённость, родовитостью Ольга Ревзина не отличалась. Происходила из вполне обеспеченной, но не очень благополучной семьи. Мать умерла от туберкулеза, а когда отец сошёлся с другой женщиной и запил горькую, четырнадцатилетняя Ольга вместе с братом ушли из дома. Уже работая, окончила шесть классов гимназии, была и помощницей портнихи, и разнорабочей на металлургическом заводе, и обдирщиком болванок артиллерийских снарядов, и литейщиком меднолитейного производства. Состояла членом Индустриального союза России и заводского комитета завода «Южный труд», была избрана председателем Совета одного из районов Екатеринослава (Днепропетровска), а в октябре 1917 года стала секретарём горисполкома.
Ещё в 1916 году Ольга вступила в партию большевиков, но уже через год по лихости характера примкнула к анархистам и активно участвовала в формировании анархистского партизанского отряда имени М. А. Бакунина, командиром которого стал её брат.
Там же, в отряде, обвенчалась с неким Григорием Голубевым, который бесследно сгинул в вихрях Гражданской войны. В 1918 году Ольга Голубева и её брат Владимир, избравший многозначительную фамилию Воля, снова оказались в рядах большевиков. И судьба обернулась так, что оба в последствии стали разведчиками. Причём Ольга - легендарным.
Когда командир стрелкового отделения Ольга Голубева лежала в лазарете - в бою потеряла палец на левой руке, её навестил начальник советской военной разведки Семён Аралов, кстати, бывший штабс-капитан, который обратил внимание на привлекательную девушку, обладающую острым умом, свободно владеющую французским и немецким языками, а между делом выучившую итальянский (как утверждают в беседах с сослуживцами из «бывших»). Потом к этому лингвистическому «послужному списку» добавились ещё английский и турецкий, но это было уже после того, как Ольга Голубева прошла обучения на Курсах разведки и военного контроля и стала Еленой Феррари - поэтессой, писателем, музыкантом, светской львицей.
Убить Врангеля
В начале 1921 года Елена Феррари была направлена в Турцию для выполнения первого специального задания, сыгравшего определённую роль в истории Белого движения, а может быть, и в истории России. Можно сказать, что это была тайная, но и в известном смысле и публичная операция, попавшая на страницы мировой прессы.
После эвакуации из Крыма часть армии Петра Врангеля обосновалась в Турции и оставалась серьёзной угрозой для Советской России. Войска разместились на острове Лемнос, полуострове Галлиполи и в провинции Чалтадже, а сам барон держал флаг на яхте «Лукулл», которая прежде принадлежала русскому посольству в Турции и носила имя «Колхида». Проще говоря, это был своего рода походный штаб, где хранились документы и казна, принадлежавшая Русской армии.
Здесь же Врангель, который не терял надежды возродить Белое движение, проводил встречи с европейскими партнёрами и служебные совещания. Считается, что к весне 1921 года русская эмиграция в Константинополе была в шаге от создания правительства в изгнании.
Но 15 октября 1921 года итальянский пароход «Адриа», шедший из Батума, неожиданно свернул с курса и протаранил «Лукулл». Форштевень парохода буквально насквозь прошил кабинет и спальню генерала Врангеля - как раз ту часть, где в это время должно было проходить очередное совещание, но по стечению обстоятельств его перенесли на квартиру ближайшего соратника барона редактора газеты «Общее дело» и по совместительству сотрудника врангелевской контрразведки Николая Чебышева.
В общем, Врангель уцелел, но не исключено, что именно после гибели «Лукулла» было принято решение перебраться куда-нибудь подальше, где у «руки Москвы» меньше оперативных возможностей. Врангель обосновался в Сербии, а войска перебросили в Болгарию.
Уже тогда не было сомнений, да и факты свидетельствовали, что к покушению на Врангеля причастна советская разведка. Но никто даже представить не мог, какую роль в этой операции сыграла хрупкая девушка с «итальянской внешностью». Елена Феррари покинула Турцию несколько дней спустя: дан приказ ей был на запад - сначала во Францию, а потом в Берлин, считавшийся одним из центров русской эмиграции, к которому советская разведка испытывала отнюдь не праздный интерес.
Первым Елену Феррари сдал Максим Горький
Задание ей сформулировали с пролетарской прямотой: вести разведывательную деятельность «по разложению войск Антанты». Но об этом знали только посвящённые. Остальные и предположить не могли, что модница, блистающая в литературных салонах и регулярно посещающая Берлинский дом искусств, на самом деле кадровый сотрудник военной разведки РСФСР. Именно на этих светских перекрёстках Елена Феррари познакомилась с Виктором Шкловским, Владиславом Ходасевичем, Иваном Пуни и итальянским футуристом Руджеро Вазари. Обратила на неё внимание и местная пресса, а Шкловский создал словесный портрет Феррари в повести «Zoo, или Письма не о любви»: «У неё лицо фарфоровое, а ресницы оттягивают веки. Она может ими хлопать, как дверьми несгораемых шкафов…». Согласитесь: вроде бы игра слов, не более, но есть в них какой-то едва уловимый намёк на секретность...
Не ускользнула начинающая поэтесса, выпустившая в берлинском издательстве «Огоньки» свой первый сборник стихотворений «Эрифилли», и от внимания Максима Горького. Впрочем, стихи Феррари автору «Буревестника» не слишком нравились, а вот её прозу он намеревался опубликовать в своём журнале «Беседа». Но не довелось.
От своего сына Максима Пешкова, который, водил знакомства с сотрудниками ОГПУ, Горький узнал, что Елена Феррари, пересказывая свою биографию, «говорит о себе неверно». И тут же поспешил предупредить Ходасевича, чтобы тот был поосторожней с юной поэтессой: «На большевичков работает, служила у них в контрразведке… Она протаранила в Константинополе белогвардейскую яхту».
Это был провал, и Феррари от греха подальше пришлось оперативно возвращаться в Москву. Наверное, в ГРУ известно, у кого из сотрудников оказался слишком длинный язык, но за давностью лет это не так уж и важно. А вот на стиль письма великого пролетарского писателя к Ходасевичу обратить внимание, пожалуй, стоит. Похоже, он не любил ни пролетариат, ни большевиков, что, впрочем, не помешало Алексею Максимовичу написать идеологически выдержанную пастораль о Соловецком лагере особого назначения (печально известный СЛОН), откуда, собственно, и пошёл ГУЛАГ, опутавший колючей проволокой полстраны.
А Елена Феррари надолго в Москве не осталась. Очередная её спецкомандировка была в Италию, где она отточила язык Франческо Петрарки до совершенства. В 1925 году Максим Горький, который прозрачно намекал, что Феррари лучше заниматься не стихосложением, а «чем-то другим», получил от неё в подарок сборник стихов («константинопольской» тематики, между прочим) на итальянском под названием «Prinkipo». Не исключено, что это тоже был намек - что разведка и поэзия вполне даже совместимы. Кстати, в 1933 году за успехи на разведпоприще Елена Феррари была награждена орденом Красного Знамени, а много позже её стихи вошли в антологию «Сто поэтесс Серебряного века».
Поэтесса и разведчица Серебряного века
… Но прежде была нечеловеческая усталость. После очередной загранкомандировки Феррари вернулась настолько вымотанной, что врачи порекомендовали ей сменить род деятельности, а командование Разведупра зачислило в резерв. Но так уж вышло, что место трудовой деятельности Елена Феррари выбрала не очень удачное - Главный концессионный комитет, которым руководил Лев Троцкий, и это ей, конечно же, «зачтётся» в 1938 году... Но только «логова троцкизма» энергичной Феррари было мало.
Она ещё успевала печатать стихи в дюжине изданий, включая главную военную газету «Красная звезда», которая тогда была в большом авторитете и видеть своё имя на её страницах было не зазорно. Ну и литературные диспуты в Политехническом. Так что эта традиция началась отнюдь не с Роберта Рождественского, Беллы Ахмадулиной или Булата Окуджавы. В 20-е и 30-е годы прошлого века там звучали другие стихи:
Я люблю в вечернем храме
Ставить свечи к образам
И к Тебе в широкой раме
Поднимать мои глаза...
Не берусь судить, могла ли Елена Феррари, если бы её навсегда отпустила разведка, стать вровень, скажем, с Мариной Цветаевой. Но разведчиков, как известно, бывших не бывает. И однажды в её квартире в Кривоколенном переулке раздался телефонный звонок «оттуда» - предстояла командировка во Францию на должность помощника руководителя парижской резидентуры, которую возглавлял Семён Урицкий (племянник Моисея Урицкого). Личность тоже легендарная. Это при его непосредственном участии была достигнута договорённость о том, что в обмен на передовые по тем временам военные технологии, немецкие лётчики и танкисты будут проходить подготовку на территории СССР (такая договорённость имела силу до прихода к власти Гитлера). И в Париже они вместе с Еленой Феррари славно поработали. Достаточно сказать, что разведчица провела определённую работу с хорватским журналистом Бранко Вукеличем, который потом вошёл в резидентуру Рихарда Зорге.
Наверное, могла бы сделать больше, если бы не объявился сподвижник Врангеля Николай Чебышев, который со слов Ходасевича (его в своё время просветил Горький) на страницах парижской газеты рассказал об участии Елены Феррари в покушении на «Чёрного барона». Мало того, указал примету - отсутствие пальца на левой руке.
Стандартный приговор
Елена Феррари была отозвана в Москву. Вскоре в советской столице появился и Семён Урицкий, у которого работа «в поле» без помощницы не заладилась. Тем не менее через некоторое время Урицкий получил звание комкора и возглавил Разведупр РККА. А Феррари, уже орденоносец, как тогда было принято говорить, стала помощником начальника отделения первого (западного) отдела Разведупра РККА. Что, впрочем, не помешало ей в период с 1935 по 1936 г. поработать в США. Но подробностей нет. По всей видимости, эта страница в биографии Елены Феррари до сих пор под грифом. Известен разве что её оперативный псевдоним - «Вера».
Были планы ещё на одну командировку, но в 1937 году, через месяц после ареста комкора Урицкого, была арестована и капитан Елена Феррари. Приговор, как отмечалось, стандартный... А через два года расстреляли и её брата бригадного комиссара Владимира Волю. Реабилитировали их только двадцать лет спустя.
Так уж вышло, что памятника легендарной разведчице и поэтессе Серебряного века Елене Феррари в природе не существует. Разве что кинематографический - сериал «Легенда Феррари».