«Дядя Яша»: живая легенда Лубянки

От эсеров в большевики: чего не сделаешь ради спокойной жизни

20 декабря 1891 года в Минске в семье подмастерья часовщика Исаака Серебрянского родился сын, которого нарекли Яковом. Семья жила впроголодь - впервые мальчик поел досыта в 6 лет, когда отец получил место приказчика на сахарном заводе. Денег в семье прибавилось, и Яша, окончив Талмуд-тору, бесплатную начальную школу для детей самых бедных еврейских семей, смог продолжить учёбу в Минском городском училище.

В 1907-м мятежный норов толкнул 16-летнего подростка в кружок эсеров-максималистов, которые устраивали покушения на министров, губернаторов и генералов полиции. Последствия не заставили себя ждать: первый тюремный срок Яков получил в 17 лет за «хранение писем крамольного содержания и по подозрению в соучастии в убийстве начальника Минской тюрьмы». В заключении он провёл год, после чего был выслан под административный надзор в Витебск, где работал электромонтёром.  

В августе 1912 года Якова призвали в армию. С началом Первой мировой войны он, рядовой 105-го Оренбургского полка, воевал на Западном фронте. В ходе Самсоновского прорыва в Восточной Пруссии получил тяжёлое ранение и был демобилизован.

После Февральской революции 1917-го Яков, представитель партии эсеров в Бакинской коммуне, участвует в работе Первого съезда Советов трудящихся Северного Кавказа, затем командует отрядом красноармейцев, несущих охрану продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге.   

В сентябре 1918 года, когда английские войска оккупировали Баку, Яков сумел добраться до иранского города Решт, где страдал от безделья и отсутствия друзей-эсеров. Как вдруг в мае 1920-го, преследуя англичан и белогвардейцев, в город ворвался отряд Красной Армии.

Комиссар отряда Яков Блюмкин, сотрудник центрального аппарата Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК), провозгласил Решт столицей Гилянской Республики, а отряд - Персидской Красной армией.

Встретив Серебрянского, с которым был знаком по работе в партии эсеров, Блюмкин заявил: «Я прибыл, чтобы Персию сделать советской. Действую я по распоряжению председателя Реввоенсовета наркома Троцкого и в соответствии с моим партийным долгом, ведь я - главный идеолог ЦК компартии Ирана!»

В доказательство показал партбилет Иранской компартии на своё имя с №-002, а чтобы окончательно убедить Якова в своём всесилии, назначил его начальником Особого отдела (Особые отделы ВЧК, созданные при всех фронтах и армиях, боролись с контрреволюционными проявлениями в Красной Армии. - Авт.) Персидской Красной армии.

Гилянская Республика пала. Яков по ходатайству Блюмкина был принят в центральный аппарат ВЧК оперативным сотрудником. Руководители Лубянки Менжинский и Артузов оценили его талант организатора, и в сентябре 1920-го его назначили секретарём ведущего подразделения ВЧК - Административно-организационного отдела.

Однако кабинетная рутина не по душе непоседе Якову - в августе 1921-го он демобилизовался и приступил к учёбе в Электротехническом институте. Учёбу в институте Яков совмещал с работой заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста «Москвотоп», куда его устроил эсер Борис Якубовский. В январе 1923-го Серебрянского арестовали по обвинению в получении взятки.

В надежде обрести спокойную жизнь Серебрянский порвал с эсерами, устроился редактором в «Известия» и подал заявление о вступлении в ряды ВКП(б).

По закону парности случаев

И вновь, как чёрт из табакерки, рядом с Яковом возник Блюмкин. Лелея мечту стать писателем, он подрядился создать книгу о Дзержинском и часто бывал в столичных издательствах, а уж в «Известия» заходил, как к себе домой. При этом в мае 1923-го Иностранный отдел ГПУ (ИНО - внешняя разведка) готовил его для засылки в Палестину резидентом нелегальной разведки, и он безуспешно искал кандидата на должность заместителя.

Все сроки истекли, Лубянка грозила отвести Блюмкина от поездки, и вдруг у входа в «Известия» он столкнулся с Серебрянским. «Ну, вот он - закон парности случаев, - воскликнул Блюмкин, обнимая Якова. - Сегодня  т в о й  черёд помочь мне!» И предложил поехать с ним… в Палестину.

Яков согласился, и Блюмкин взялся отменить постановление Президиума ГПУ о лишении Серебрянского права работать в госучреждениях. К решению проблемы он подключил начальника ИНО Трилиссера, благоволившего к Якову в бытность его секретарём орготдела ВЧК.  

На стол первого заместителя председателя ГПУ В.Р. Менжинского лёг меморандум, где шеф внешней разведки доказал целесообразность засылки в Палестину разведывательного «тандема двух Яковов».

 «…Во-первых, - утверждал Трилиссер, - в Палестине Блюмкин и Серебрянский окажутся в родственной национальной и духовной среде, чьи традиции, обычаи и нравы известны им досконально.

Во-вторых, для них не существует языкового барьера - в Талмуд-торе оба учили идиш и иврит, а Серебрянский, ко всему, владеет английским, немецким и французским языками. 

Наконец, их въезд в Палестину, в подмандатную Великобритании страну, не вызовет подозрений у британской контрразведки, так как сегодня миграция в Землю обетованную - самая популярная идея среди евреев всего мира.

Перечисленные обстоятельства, - отметил Трилиссер в резолютивной части документа, - упростят легализацию разведчиков в Палестине и будут способствовать успешной реализации их миссии в целом…»  

Менжинский ознакомил с меморандумом Артузова. Оба признали доводы Трилиссера неоспоримыми. Постановление Президиума ГПУ отменили. Якова зачислили особоуполномоченным закордонной части ИНО с выездом в служебную командировку в Палестину.

Главное, чтобы «крыша» не протекала

В декабре 1923 года, перед отъездом в Яффу (ныне Тель-Авив), резидента «Джека» и его заместителя «Макса» (псевдонимы Блюмкина и Серебрянского) принял Менжинский, чтобы обозначить основные цели командировки:

- добывать информацию о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке;

- привлечь к сотрудничеству эмигрантов из числа поселенцев-сионистов, а также бывших белогвардейских офицеров, осевших в Палестине;

- создать глубоко законспирированную агентурную сеть в регионе и, в первую очередь, в боевом сионистском движении;

- для поддержки национально-освободительного движения Палестины осуществить агентурное проникновение в организации аборигенов, борющихся против английской экспансии. 

Последнее слово в подготовке «Джека» и «Макса» сказали «сапожники» - лубянские мастера по фабрикации документов. И в канун Нового года в Яффе появились дельцы средней руки Моня Гурфинкель и Сеня Гендлер.

Они долго решали, в какой сфере открыть своё дело, что могло служить прикрытием. Вспомнив наставление Артузова, «…и не важно, что будет вашей "крышей", главное, чтобы она не "протекала"» - открыли банно-прачечный комбинат.

Попали в «яблочко» - для явок с агентурой и связниками лучшего места не найти. Ежедневно комбинат посещали сотни клиентов, и со стороны определить, кто среди них есть кто, невозможно.

Разведсессия «Джека» Блюмкина в Палестине была краткой, а история, из-за которой она прервалась, - почти апокриф. По делам разведывательным в мае 1924-го он должен был на пароходе прибыть в Хайфу. Как и полагается по должности разведчику, Блюмкин был человеком с десятью лицами, а в тот раз выступил в обличье цадика (провидца). Наклеил усы, бороду, пейсы, а для придания своей фигуре монументальности к животу приладил огромную пуховую подушку.   

Пароход отходил от причала, как вдруг девочка-датчанка упала за борт. Блюмкин бросился спасать её. Когда его и девочку подняли на палубу, перед пассажирами предстал другой цадик - без растительности на лице и без живота.

От подушки Блюмкин, - по его собственному признанию, - избавился ещё в прыжке, ибо понял, что, отяжелев от воды, она утащит его на дно. А пейсы, усы и борода отклеились сами.

В тот же день прикормленные источники в полиции шепнули «Джеку», что британская контрразведка объявила в розыск какого-то «цадика-оборотня». Блюмкин почёл за лучшее дать дёру. Напоследок, обняв Серебрянского, сказал: «Знаешь, Яша, люди непосвящённые считают, что в жизни разведчика всегда есть место подвигу. Мой тебе совет: держись подальше от этого места!»

…Когда «Джек» крысиными тропами нелегала через три страны добрался до Москвы, там потребовали письменного объяснения причин его бегства с поля боя. Но не прост Блюмкин, ох, не прост! Виртуоз пера, он был способен ничтожную оперативную акцию преподнести битвой при Ватерлоо, а провал превратить в триумф.

В итоге Блюмкина перевели в Тифлис, но его карьера продолжала идти в гору: член коллегии Закавказского ОГПУ и заместитель командира корпуса. 

Особая группа ОГПУ

В 1925 году «Макса» отозвали из Палестины и вместе с женой нелегалами забросили в Бельгию. Домой они вернулись в 1927-м, чтобы Якова приняли в члены ВКП(б) и назначили главой нелегальной резидентуры в Париже.

Кстати, характер и результаты работы Серебрянского в Бельгии и Франции до сих пор входят в категорию самых охраняемых секретов, а свидетельством его оперативных заслуг является высшая ведомственная награда - нагрудный знак «Почётный чекист» и именное боевое оружие, вручённое ему дважды - в 1927 и 1928 годах.

Вернувшись в Москву в марте 1929-го, Серебрянский стал начальником 1-го отделения ИНО (нелегальная разведка) и одновременно возглавил Особую группу (ОГ) ОГПУ, которую рядовые чекисты прозвали «группой Яши», а начальствующий состав - «летучим эскадроном смерти». Этим специфическим подразделением распоряжался лично председатель ОГПУ Менжинский, по инициативе которого оно и было создано.

Магистральным направлением деятельности ОГ было глубокое внедрение агентуры на объектах военно-стратегического значения США, стран Западной Европы и Японии, а также подготовка и проведение диверсионных операций в тылу противника в военный период.

Для реализации этих целей «группа Яши» в 1930-м выехала в США и завербовала ряд японских и китайских эмигрантов, которые могли пригодиться разведке, начнись война с Японией.

И ведь пригодились! - из троих завербованных Серебрянским совместно с Эйтингоном ценных агентов, один - японский художник Иотоку Мияги впоследствии вошёл в знаменитую группу «Рамзай» Рихарда Зорге.

Ещё одним направлением деятельности Особой группы было выполнение «особо деликатных заданий» - так шифровалась ликвидация наиболее злобных врагов Советской власти, изменников и невозвращенцев.  

В частности, в июле 1937 года «группа Яши» в предместье Лозанны ликвидировала Игнатия Рейсса (настоящее имя Натан Порецкий), разведчика-нелегала ИНО, выступившего во французской прессе с нападками на Сталина. В августе в Париже - Георгия Агабекова, резидента-невозвращенца, ставшего платным пособником французских спецслужб.        

Приговор генералу Кутепову

К концу 1920-х Сталин был уверен, что в случае возникновения войны в Европе, организация эмигрантов-белогвардейцев - Русский общевоинский союз (РОВС), насчитывавший 20 тысяч штыков, непременно выступит против СССР. Союз возглавлял заклятый враг Советской власти белогвардейский генерал Кутепов, который постоянно наращивал диверсионно-террористическую деятельность на территории нашей страны.

Так, в мае 1927-го боевики РОВС по личному указанию Кутепова взорвали дом в Москве, где проживали сотрудники ОГПУ. Погибли 34 человека, в том числе 20 детей в возрасте до 14 лет; в июне от взрыва Дома политпросвещения в Ленинграде погибли 26 человек. В июне 1928-го боевик бросил бомбу в Бюро пропусков ОГПУ в Москве - 5 погибших.

Летом 1929-го руководство ОГПУ вошло в ЦК с предложением «убрать с дистанции» - похитить в Париже и доставить в Москву генерала Кутепова для предания суду. Сталин инициативу одобрил.  

1 марта 1930-го Серебрянский (опять пригодились знания французского языка) выехал в Париж для подготовки и проведения операции.

Кутепова похитили 26 января 1930 года. Бойцы «группы Яши» в форме французских полицейских на углу улиц Удино и Русселе остановили генерала, идущего в церковь. Под предлогом выяснения личности предложили проехать в полицейский участок. Он уселся в патрульную машину, но, услышав русскую речь, попытался сбежать. Применили наркоз. Больное сердце Кутепова не выдержало избыточной дозы хлороформа, и он умер.

…30 марта 1930 года в Москве Серебрянскому за ликвидацию генерала Кутепова вручили орден Красного Знамени.

Игра на чужом поле

Покончив с Кутеповым, Серебрянский приступил к созданию автономной агентурной сети в различных регионах мира. К середине 1930-х он руководил 16 работоспособными нелегальными группами, которые дислоцировались в Германии, Франции, в США, а также на оккупированной японцами территории Северо-Восточного Китая.

По плану, разработанному Серебрянским, вожак одной из таких групп, назовём его «Генри», изъял и передал «группе Яши» архив Троцкого. Другая группа под водительством «Эрнста» потопила семь германских судов с оружием, предназначавшихся генералу Франко, который готовил переворот в Испании.

13 июня 1934 года, вслед за образованием НКВД, ОГ переименовали в Специальную группу особого назначения (СГОН), но чекисты по-прежнему звали её «группой Яши». С тех пор Серебрянский, которому присвоили звание старший майор госбезопасности (соответствует войсковому званию генерал-майор), подчинялся исключительно наркому внутренних дел.

…В ходе гражданской войны в Испании Серебрянский поставлял оружие республиканцам. В сентябре 1936-го состоявший у него на личной связи агент «Бернадет», используя бланки нейтральных стран, приобрёл у французской фирмы «Девуатин» 12 самых современных боевых самолётов, которые затем были переданы республиканскому правительству.

Разгорелся международный скандал. В помощи республиканцам обвинили премьер-министра Франции Блюма и военного министра Даладье. А 31 декабря 1936-го «Известия» публикуют Постановление ЦИК Союза ССР о «вручении ордена Ленина товарищу Серебрянскому Я.И. за особые заслуги в борьбе с контрреволюцией».

Публикацию инициировали «лубянские мудрецы» с целью ускорить уход Блюма и Даладье с политической арены Франции.

От наград и от тюрьмы не зарекайся

Под предлогом нового назначения Серебрянского вызвали в Москву, и 10 ноября 1938 года Якова и Полину арестовали по выходе из самолёта. Ордер на их арест подписал начальник Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД Берия. Он же 13 ноября провёл первый допрос «дяди Яши».

Спустя четыре дня Берия в компании своего заместителя Кобулова и будущего министра госбезопасности СССР Абакумова опробовали на Серебрянском «интенсивный метод» - допрос с избиением под аккомпанемент оскорблений и унижений.

Допросы с пытками, прерываемые разными по длительности интервалами, шли два (!) года. Всё то время - потрясающе! - Серебрянский не только выстоял и не потерял присутствия духа, он продолжал работать над «Наставлением для резидента по диверсиям», которое начал составлять ещё в Париже.

Вот строки, написанные им 15.10.1939-го, - через 11 месяцев пребывания в адских условиях: «Только тот имеет право посылать своих товарищей на опасную для их жизни работу, кто сам готов подвергнуть себя опасности. Ты должен быть счастлив, что партия тебе доверяет такой ответственный участок работы».

…4 октября 1940 года лейтенант госбезопасности Перепелица заверил подписью обвинительное заключение, которое гласило: «Серебрянский Я.И. с 1924 года состоял агентом английской контрразведки, а с 1933 года по день ареста являлся активным участником антисоветского заговора в НКВД и проводил шпионскую работу в пользу Франции».

Аналогичное обвинительное заключение предъявили Полине Натановне.

7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Серебрянского к расстрелу с конфискацией наград и «другого имущества». Его жена получила 10 лет лагерей «за недоносительство о враждебной деятельности мужа».

На суде Серебрянский вину не признал, заявив, что на предварительном следствии оговорил себя в результате физического и морального воздействия. Суд проигнорировал заявление.

Из-за войны верховная власть приостановила поиск внутренних врагов и сосредоточилась на отпоре врагу внешнему. Генерал Судоплатов, используя момент, обратился к Берии с просьбой освободить ожидавшего расстрела Серебрянского и его группу.

«Вы уверены, что они нам нужны?» - спросил Берия, одарив собеседника доброй улыбкой инквизитора.

«Абсолютно уверен!»

«Тогда свяжитесь с Кобуловым - пусть освободит».

Решением Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1941 года Серебрянский и его жена были амнистированы, восстановлены в партии, им вернули награды.

За успехи в организации диверсионно-разведывательной работы в тылу врага в период ВОВ Серебрянского наградили вторым орденом Ленина, вторым орденом Красного Знамени, медалью «Партизану Отечественной войны».

Окончательно реабилитирован и восстановлен в правах. Посмертно

В июле 1953-го после ареста Берии хрущёвский театр абсурда открыл сезон трагикомических постановок. 8 октября решением Генерального прокурора СССР «за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства» Серебрянского арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму.

Доказательств его причастности к «заговору Берии» следователи не нашли. Тогда было реанимировано фальшивое дело 1938 года, а решение Президиума ВС СССР от 9 августа 1941 года отменено. Допросы Серебрянского, хотя и без рукоприкладства, возобновились.

30 марта 1956 года, после почти (!) трёх лет моральных истязаний в Бутырской тюрьме, без вины виноватый Яков Исаакович Серебрянский на очередном допросе у следователя Военной прокуратуры СССР генерал-майора Цареградского скончался от сердечного приступа.

В 1971 году по указанию Ю.В. Андропова проведено дополнительное расследование дела Серебрянского. Военной коллегией Верховного Суда СССР приговор от 7 июля 1941 года отменён за отсутствием состава преступления, а ещё через неделю прекращено дело 1953 года. Четверть века спустя, 22 апреля 1996 года, Указом президента РФ Серебрянский посмертно реабилитирован и восстановлен в правах на изъятые при аресте награды.