Как нам сохранить геополитический код России

Война за национальное сознание

В общем виде стремительная трансформация конфликтов описывается в стратегиях гибридной войны, технологиях управляемого хаоса и цветных революций. К сфере информационно-психологического противоборства как одной из стремительно расширяющихся форм борьбы в гибридной войне следует отнести всё более широкое использование социальных сетей и обмена сообщениями в социальных сетях и мобильных устройствах, что открывает теперь новую область: когнитивную войну (ментальную, информационно-психологическую), которая ведётся в новом пространстве конкуренции, выходящем за пределы сухопутной, морской, воздушной, кибернетической и пространственной областей.

Когнитивная война (КВ) - это война за сознание, а театром действий является человеческий разум, сознание человека. Цель воздействия на сознание состоит в том, чтобы изменить не только то, что люди думают, но и внушить им как они должны думать и действовать.

В конечном счёте когнитивная война формирует и влияет на индивидуальные и групповые убеждения и поведение, способствуя достижению тактических или стратегических целей агрессора. В своей крайней форме КВ способна расколоть и раздробить общество государства-жертвы, лишить его коллективной воли сопротивляться намерениям противника, подчинить агрессору общество и дать возможность управлять его развитием, не прибегая к прямой силе или принуждению.

Тактические цели когнитивной войны рассчитаны на достижение в относительно короткие отрезки времени. Стратегические цели достигаются за счёт решения комплекса взаимосвязанных операций, проводимых в рамках единого замысла на протяжении десятилетий, как это осуществляется, например, на Украине в период с 1991 года по настоящее время. В КВ на Украине проводились отдельные группы операций, каждая из которых была сосредоточена на конкретной цели - предотвратить военное вмешательство и, в итоге, заставить изменить конкретную государственную политику, перевести страну под внешнее управление.

Применительно к Украине общий замысел КВ, разработанный в Вашингтоне и Брюсселе, включает несколько последовательных операций, осуществляемых с долгосрочной целью разрушить общество, подорвать традиционные союзы, посеять сомнения в отношении компетентности лидеров и их способности управлять страной, подорвать демократические процессы, спровоцировать гражданские беспорядки и сепаратистские движения вплоть до государственного переворота и прихода во власть ставленников, определённых страной-агрессором.

Когнитивная война в стратегии специальной военной операции

Специальная военная операция (СВО) России на Украине призвана поставить точку в том числе в реализации планов КВ объединённого Запада против народов Украины, России, Белоруссии и ряда других государств.

Наряду с решением задач СВО по демилитаризации и денацификации, стратегия противоборства в КВ на Украине должна на системной основе объединить возможности кибернетической, информационной, психологической и социальной инженерии для достижения стратегических целей операции и закрепления военных успехов. С этой целью следует широко использовать Интернет и социальные сети для выборочного и последовательного нацеливания на влиятельных лиц, определённые группы и большое количество граждан в обществе. Контрстратегия КВ должна строиться на использовании СМИ, социальных сетей и технологий смарт-устройств среди населения с целью посеять сомнения в действиях Киева и внушаемых из-за рубежа идеях, поляризовать мнения, радикализировать группы, поддерживающие Россию и цели СВО, и побудить их к действиям, которые должны разрушить или раздробить сплочённые группировки реакционных, националистических сил.

Существующие приложения для социальных сетей дают возможность отслеживать то, что людям нравится и во что они верят; отслеживать, с кем конкретный человек связан, а кого исключает, какие места посещает. Эти данные должны использоваться для мотивации людей, предлагая им соответствующие стимулы и предостерегая от опасных действий, усиливая когнитивные предубеждения.

При всём различии особенностей внутренней и международной обстановки, политических сил и самих сценариев, по которым в 1917 г. развивались события, приведшие к крушению Российской империи, а в начале 1990-х к распаду СССР, существует нечто объединяющее эти масштабные геополитические катастрофы.

Удар по геополитическому коду государства

Как представляется, в обеих геополитических катастрофах одной из важных целей, которые ставили перед собой внутренние и внешние инициаторы разрушительных процессов, являлся слом геополитического кода государства как исторически сложившейся системы политических отношений с внешним миром, обеспечивающей определённый государственный статус на мировом, региональном и локальном уровнях. Геополитический код государства в общем виде включает национальные интересы и ценности, принятую шкалу идентификации вызовов, рисков, опасностей и угроз (назовём их ВРОУ) и возможные способы их нейтрализации. Геополитический код содержит ответы на ключевые вопросы: кто является союзниками и противниками государства, как сохранить нынешних союзников и привлечь потенциальных, как противостоять нынешним противникам и предотвратить появление потенциальных и, главное, как объяснить сделанный выбор гражданам страны и международному сообществу.

Устойчивость геополитического кода достигается обеспечением всех видов безопасности: международной, национальной, государственной, политической, военной, экономической, духовной, лингвистической, информационной.

В упомянутых исторических событиях силы, заинтересованные в решительном сломе сложившегося порядка вещей, в качестве инструментов достижения своих целей делали ставку на усиление эксплуатации критичности и создания в Российской империи и СССР обстановки управляемого хаоса в административно-государственной, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах управления коллективной деятельностью людей. Каждая из этих сфер обладает собственной достаточно разветвлённой спецификой, поэтому в рамках настоящей статьи предполагается рассмотреть лишь часть вопросов, связанных с проблемами хаотизации культурно-мировоззренческой сферы за счёт использования лингвопсихологических методов целенаправленного информационного воздействия на индивидуальное и массовое сознание.

Если в применяемых ранее стратегиях воздействия на геополитический код факторы несиловых форм борьбы играли подчинённую роль, то теперь на первый план выдвинулись стратегии действий в глобальном информационном пространстве, насыщенном неконтролируемыми властями социальными сетями с целью прямого воздействия на культурно-мировоззренческую сферу.

Применительно к России важное место в реализации таких стратегий отводится модели «управляемого хаоса», одной из важных целей которой является подрыв лингвистической безопасности страны.

В рамках культурно-мировоззренческой сферы алгоритмы модели «управляемого хаоса» нацелены, в первую очередь, на обеспечение контроля над разновекторными и не всегда осознанными мотивациями и, в целом, поведением широкого спектра участников общественных процессов. Использование технологий информационно-сетевого воздействия обеспечивает необходимый охват от локального до глобального масштаба. Суть проводимых мероприятий заключается в создании условий для скрытого управления культурно-мировоззренческой сферой с целью преобразования ментального поля населения страны-мишени путём переориентации, ослабления, а затем уничтожения традиционных духовных и культурных ценностей народа.

Таким образом, формируются механизмы управления поведением больших масс людей, сознание которых за счёт целенаправленного использования существующих сетевых ресурсов (интернета, телевидения, кино, литературы, потенциала некоторых образовательных программ, неформальных организаций и религиозных сект) постепенно теряет чувствительность к оказываемому воздействию и одновременно насыщается нужными представлениями и ценностями.

Анестезия сознания в сочетании с информационным вторжением осуществляется под аккомпанемент утверждений о якобы сугубо добровольном принятии населением новой когнитивной модели - образа нужной «картины мира», сформированной населением государства-мишени на базе продиктованных и внушённых ему представлений.

Сами эти представления призваны продемонстрировать человеку преимущества якобы более цивилизованного и высокоразвитого Запада по сравнению с отсталыми и давно утерявшими значимость ценностями и интересами, положенными в основу мировоззренческой сферы общества в его собственной стране. Сегодня подобные технологии массированно применяются на Украине.

В рамках такой стратегии модель КВ отражает целенаправленное воздействие системы согласованных по целям, месту и времени пропагандистских, психологических, информационных и других мероприятий как на сознание отдельного человека, так и на «чувствительные точки» (центры принятия решений) административно-государственного (политического) управления, включая сферу обеспечения всех видов безопасности, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую сферы.

Спасти русский язык

Применительно к России и странам СНГ в течение многих лет одной из приоритетных целей модели КВ в культурно-мировоззренческой сфере является русский язык. Госсекретарь США А. Даллес ещё в 1948 г. говорил: «…чтобы развалить СССР, не надо атомной бомбы, нужно только внушить его народам, что они могут обойтись без знания русского языка. Нарушатся экономические, культурные, другие связи. Государство перестанет существовать». СССР уже нет, но осталась многонациональная Россия, осталось СНГ, и им грозит та же участь, если не принять срочных мер по обеспечению лингвистической безопасности русского языка как национального, межнационального и мирового языка.

В основе проблемы обеспечения лингвистической (или языковой) безопасности лежит изучение аспектов «коллективного бессознательного», формирующего ментальность индивида, а также некоторой общности - культурно-исторической, социальной, этнической. «Коллективное бессознательное» не поддаётся прямому наблюдению, его можно исследовать косвенными методами, и прежде всего через язык. Изучение ментальности как базовой категории лингвистической безопасности означает изучение индивидуального или массового сознания, выраженного лингвокультурно окрашенными единицами знания (Ю.Н. Караулов), которые являются своеобразной программой следования опыту всей деятельности человека.

Российская ментальность, в максимальной степени лишённая этнической окраски, формировавшаяся веками в результате взаимодействия множества этнических ментальностей, включает в себя весь положительный опыт такого взаимодействия. Таким образом, в многомерной структуре национальной безопасности лингвистическую безопасность следует рассмотреть в трёх основных аспектах: политическом, социальном и личностном (индивидуально-психологическом).

В этом контексте требование первоочередного обеспечения лингвистической безопасности русского языка как языка межнационального общения во многом обусловлено тем, что в геополитическом плане Россия, как великая евразийская держава, призвана наряду с другими функциями решать задачу поддержания диалога цивилизаций Запада и Востока. Такой межкультурный диалог в течение многих веков практически воплощается и в культурно-языковом взаимодействии народов России, что в конечном итоге позволяет сегодня говорить о формировании фундамента общероссийской культуры, цементирует которую общегосударственный русский язык. Связующая роль русского языка обусловливала логику процессов, всякий раз приводивших к восстановлению российского государства в условиях новой политической реальности на основе известных экономических, политических и социокультурных факторов. Именно поэтому русский язык в его взаимодействии с языками других народов страны, многонациональная литература, отечественная история были и остаются приоритетными объектами воздействия со стороны сил, стремящихся расколоть Россию и СНГ.

Применительно к нашим партнёрам и союзникам по ОДКБ в комплексе социальных аспектов деятельности модели управляемого хаоса в культурно-мировоззренческой сфере и особенно в деле обеспечения лингвистической безопасности серьёзную угрозу несёт наличие в некоторых странах СНГ тенденции к вытеснению русского языка из сфер общения, из образования. Связано это с тем, что придание русскому языку статуса государственного разрушает планы авторов «оранжевых технологий» и национальных властных элит по строительству государства с существенной, а нередко и преобладающей антироссийской составляющей в политике.

Поэтому складывается парадоксальная картина, когда сегодня в большинстве государств СНГ русский язык является распространённым, но при этом нередко целенаправленно вытесняемым в ходе государственной политики, прежде всего политики в области образования. Именно в этой бюджетной сфере проявляется реальный курс государства. Например, тот факт, что на Украине вступительные экзамены в вузы принимаются только на украинском языке, что русских школ там не осталось, есть следствие государственной политики. И похожая ситуация или даже худшая - в некоторых других государствах СНГ. 

В прицеле когнитивной войны

Сказанное предопределяет важнейшую роль государства и общества в обеспечении когнитивной безопасности как противоположного, защитного полюса КВ. Обеспечение когнитивной безопасности требует решения группы взаимосвязанных задач.

Во-первых, для обеспечения надлежащей защиты необходимо, как минимум, осознание того, что ведётся кампания когнитивной войны. Прежде чем лица, принимающие решения, перейдут к практическим действиям, необходимо организовать наблюдение за обстановкой и сориентироваться. Технологические решения дадут ответы на некоторые ключевые вопросы противодействия КВ: ведётся ли КВ? Кто и с какой целью ведёт КВ? Какие средства и методы используются? Важно вскрыть типовые, шаблонные решения, включённые в стратегию КВ, которые повторяются и могут быть классифицированы и использованы для идентификации источников и центров принятия решений.

Во-вторых, в целях безопасности должна быть развёрнута система мониторинга и оповещения о когнитивной войне. Такая система должна помочь выявлять операции когнитивной войны по мере их возникновения и отслеживать их по мере их развития. Система мониторинга может включать в себя информационную модель, которая объединяет данные из широкого спектра социальных сетей, вещательных СМИ, социальных сетей и сайтов социальных сетей. Модель когнитивной войны, разработанная на основе данных мониторинга, позволит отображать географические карты и карты социальных сетей, которые отражают развитие подозрительных кампаний с течением времени.

И, наконец, определяя как географические, так и виртуальные местоположения, в которых появляются сообщения и новостные статьи в социальных сетях, обсуждаемые темы, тональность и лингвистические идентификаторы, время выпуска релизов и другие факторы, информационная модель позволит выявить связи и повторяющиеся технологии искусственного интеллекта, машинного обучения и распознавать угрозы безопасности без вмешательства человека.

Такая система позволит осуществлять мониторинг в реальном времени и своевременно предупреждать лиц, принимающих решения, помогая им формулировать соответствующие ответы на подрывные действия по мере их появления и развития.

Когнитивная война обусловливает необходимость внимательного изучения этого феномена как одной из угроз национальной безопасности Российской Федерации. Наша страна по-прежнему остаётся одной из главных целей в коллиматоре прицела модели КВ.

Именно поэтому спектр когнитивных угроз обусловил появление в новой редакции Стратегии национальной безопасности России задач по сохранению традиционных российских духовно-нравственных ценностей, которые определены отдельным стратегическим национальным приоритетом. Выполнение Стратегии находится на постоянном контроле Совета Безопасности. Особое внимание уделяется реализации Государственной программы патриотического воспитания. В международной сфере важное внимание следует уделить активизации и расширению деятельности Россотрудничества и Русского мира.