Леэн Кульман: подвиг разведчицы
Фронт после победы
В ряде бывших союзных республиках, ставших самостоятельными государствами, борьба с советским прошлым приобрела признаки идеологической шизофрении. В том числе и в Эстонии, где Героя Советского Союза Арнольда Мери, который был четырежды ранен в бою, но продолжал сражаться, хотели бросить в тюрьму. Легендарного лётчика Энделя Пусэпа, бомбившего Берлин, доставившего через все фронты на своём самолёте советскую делегацию во главе с Вячеславом Молотовым сначала в Англию, а потом и в США, лишили жилья как «пособника оккупантов», а в его квартиру поселили бывшего эсесовского легионера.
Эти невесёлые события мы обсуждали с резидентом советской военной разведки в Ливане полковником Александром Никифоровым. Он предрёк: «Следующей на расправу будет разведчица Хелена Кульман, первая и единственная эстонка, получившая звание Героя Советского Союза. Хелена была настоящим патриотом. Она отказалась работать на фашистов - участвовать в радиоигре. И они убили её. Так что для эстонских националистов Кульман - кость в горле.
Полковник Никифоров оказался прав. Спустя некоторое время эстонские СМИ ожидаемо взорвались сенсацией: дескать, по советским меркам Хелена Кульман предатель. Отсюда и соответствующие заголовки в местной прессе: «У Леэн Кульман было две жизни», «Немцы инсценировали убийство Кульман»… А как было на самом деле?
«Нельзя быть слабой»
Леэн Кульман, которую при рождении назвали Хелена, была шестым ребёнком в семье сапожника. Полуголодное детство. Тяжело заболел и умер отец.
«В 1932 году, - напишет Кульман в биографии, - умерла от несчастного случая моя школьная подруга Майга Берзинь. С этого времени её родители начали поддерживать меня материально. Летом я жила у них, зимой - у матери. Летом 1940 года была с приёмной матерью в Пярну. 21 июня произошёл полный разрыв между мной и приёмными родителями».
И Леэн уехала в Таллин к старшей сестре. Поступила в педагогическое училище, вступила в комсомол, работала пионервожатой, в марте 1941 года стала комсоргом 4-й таллинской средней школы. В дни обороны Таллина - уполномоченная горкома комсомола, помогает раненым, тушит пожары. Когда немцы ворвались в пригороды Таллина, Леэн эвакуировалась на пароходе в Ленинград. В один из этих полных тревоги дней в её дневнике появилась запись: «Нельзя плакать, нельзя быть слабой. Для этой борьбы нужны железные люди».
Потом была эвакуация дальше на восток - в Челябинскую область. Вместе с сестрой Анной она работала в колхозе «Ленинский путь». Здесь сёстры узнали, что формируется эстонская дивизия, и пошли в военкомат. 9 января 1942 года их зачислили добровольцами в тыловой санитарный батальон. Но Леэн рвётся на фронт, и в конце концов девушку направляют в разведшколу Балтийского флота. А в её характеристике появляется запись: «Имеет большое желание скорее идти на фронт для борьбы с фашизмом».
Кульман готовили основательно: радиодело, немецкий язык, прыжки с парашютом, основы оперативной работы. На Леэн очень надеялся начальник разведотдела Балтийского флота полковник Наум Фрумкин, поскольку у будущей разведчицы были хорошие «опорные пункты на земле» - в местах, где ей предстояло работать, жила мать Хелене, родная сестра Ольга и приёмные родители.
Подготовкой Леэн Кульман руководил офицер разведотдела Иван Рябов, которого на самом деле звали Куприяном Викуловым. Впрочем, и Кульман в разведшколе вовсе не Кульман, а Линда Туллиман. Даже преподаватели не знали её настоящей фамилии.
Среди моих «учеников», - напишет после войны инструктор разведотдела Евгения Кацева, - было несколько прибалтов - юноша и три девушки. С одной эстонкой, Леэн Кульман, я даже подружилась. Мы были ровесницы, обе изучали филологию. В 42-м году её перебросили в район Таллинского порта, откуда она радировала важные военные сведения, о чём я узнала много позже (равно как и её фамилию), когда в 1965 году ей посмертно присвоили звание Героя Советского Союза».
В конце августа за три недели до десантирования в тыл, Леэн Кульман напишет сестре Анне письмо: «Я рада, что могу уже немного активнее действовать. Я чувствую большую уверенность, зная, что все члены нашей семьи борются за ту же цель, для которой живём мы и во имя чего отдаём сейчас свою энергию… Так каждое достижение могу я с удвоенным удовлетворением и радостью ставить в счёт Родины… Жизнь в этих больших трудностях всё же красива и ценна. Если бы только хватало сил достичь всё, чего так хочется и чего ждёт от тебя Родина. Нет больше радости, когда после войны можно сказать: "И я помогла нашей победе"...».
В тылу врага
Глубокой ночью 14 сентября 1942 года в небо поднялся самолёт. После возвращения морской лётчик капитан Летуновский написал в рапорте: «Вылет произведён в район города Тарту, 2,5 км южнее местечка Вялки. Парашютист выброшен в 22 часа 44 минуты с высоты 300 метров при скорости самолёта 240 км/час. Парашют раскрылся нормально, и приземление произошло в указанном месте». А уже на следующее утро в разведотдел штаба Балтийского флота поступила радиограмма: «Всё в порядке. Приступаю к выполнению задания. «Камбала».
Лес северо-восточнее Тарту выходит к Чудскому озеру. Здесь и приземлилась разведчица. Ей было поручено собирать сведения о передвижениях военных кораблей и грузового транспорта в порту Пярну, о перевозках по железной дороге Рига-Нарва, о боевом составе немецкой флотилии, которая базировалась на Чудском озере.
Разведчица вела наблюдение, а вечером торопилась в лес, где была спрятана радиостанция. И каждый такой переход был сопряжён с опасностью, поскольку у Кульман, кроме старого эстонского паспорта, не было никаких документов, а на дорогах дежурили немецкие патрули. И однажды Леэн появилась на пороге Техтвереской мызы, где жила её мать. Лишних вопросов дочери она не задавала, но было понятно, что обменять старый эстонский паспорт и легализоваться не получится. И Леэн перебралась на хутор под Луутснику, что невдалеке от Выру, где жила сестра Ольга. Место было глухое, Леэн здесь никто не знал.
Остановившись у сестры, разведчица наблюдала за движением противника на шоссе Псков-Рига и по железной дороге, узнавала расположение немецких гарнизонов. А, вернувшись на хутор, разворачивала в сарае радиостанцию и выходила в эфир. И так каждый день. Сестра, которая помогала ей в работе, позже рассказывала: «Когда Леэн уходила в сарай, чтобы установить связь со своими начальниками, я брала в руки пятимесячную дочь Лууле и прогуливалась у дороги, чтобы в случае опасности предупредить».
Вспоминая о деятельности разведчиков Балтийского флота полковник Наум Фрумкин говорил так: «Перед ними стояли трудные задачи - изучить состав сил противника, количество и типы кораблей и судов, собрать информацию для обеспечения действий подводных лодок и боевых самолётов на морских сообщениях противника в Финском заливе и центральной части Балтийского моря».
Интенсивная работа в эфире привела к тому, что питание радиостанции село и слышимость к концу ноября - началу декабря была не более двух-трех баллов. В архивах остался доклад оператора: «До 6.11.42 года корреспондент работал со слышимостью 1-2-3 балла, временами пропадал совершенно». Состояние связи обеспокоило разведотдел. Разведчице была направлена радиограмма: «При первой хорошей погоде высылаем вам всё необходимое».
Центр планировал прислать несколько комплектов радиопитания, но Леэн и без помощи разведотдела решила эту проблему. Где и как она достала батареи, теперь уже навсегда останется загадкой, но 20 ноября 1942 года «Камбала» снова работала в эфире на полную мощность.
Но засиживаться на одном месте было нельзя. В-первых, немецкая пеленгаторная служба работала хорошо, во-вторых, разведотдел ждал данных из других районов. И Кульман принимает решение: переехать в Пярну к приёмным родителям. Несмотря на ссору, Фриц и Эмилия Берзини приняли «беглянку» и разместили в одной из комнат своей двухэтажной виллы. Леэн рассказала о пережитых мытарствах, об эвакуации. А остальное они знать не должны были. Рацию разведчица спрятала в шкафу и как могла замаскировала.
С конца декабря радистка вела передачи уже из дома Берзиней: передала сведения о расположении складов, графики прохождения воинских эшелонов. В архиве сохранились шифрограммы, посланные из Пярну. «У устья реки Пярну - большой военный склад; у реки Пярну, налево от пешеходного моста, 200 метров выше, - склад продовольствия». «20 декабря порт Пярну замёрз. Кораблей нет».
После нескольких недель работы в Пярну, Кульман сменила дислокацию и вернулась к сестре. Именно тогда штаб Балтфлота узнал и о составе морских сил на Чудском озере, и о формировании «эстонского легиона». В новогоднюю ночь Леэн Кульман передала в Центр свою последнюю радиограмму: «Приветствую Родину в Новом году».
3 января 1943 года на хутор ворвались фашисты и учинили в доме сестры обыск. Казалось, всё обошлось, но буквально под самый конец обыска одному из фашистов удалось обнаружить радиостанцию, спрятанную в матраце.
Разведчицу арестовали. Вот как об этом дне вспоминала её сестра Ольга: «Леэн была очень спокойной. Только лицо её было бледнее обыкновенного. Её твёрдое поведение помогло и мне сдерживать слёзы. Она хотела мне что-то сказать, но ей не разрешили. Улучив момент, она прошептала: «Тебя я не вмешаю. Ты ничего не знаешь о всей этой истории. Ясно?»
Уже после войны в архиве была найдена карточка из картотеки немецкой политической полиции, заполненная ещё в 1941 году. Вот текст: «Кульман Леэн Андреевна, 31.1. 20 г., незамужняя, эстонка, комсомолка». И указан адрес проживания в городе Таллине. Это свидетельствует о том, что немецкая полиция разыскивала комсомолку Леэн Кульман с первых недель оккупации Эстонии. Позже к этим данным добавились показания предателя, который сообщил, что Кульман является разведчицей и проживает на хуторе у сестры. И это всё, что было тогда известно.
Конец радиоигры «Лидия»
…Пройдут десятилетия после войны, уйдёт в небытие великая страна, а к власти в Эстонии придут ярые националисты. Вот тогда и была предпринята попытка превратить Героя Советского Союза Леэн Кульман в предателя. Те, кто начинал это грязное дело, понимали: тайну гибели разведчицы очень удобно использовать в политических целях.
К примеру, что можно добавить к подвигу Героя Советского Союза эстонца гвардии лейтенанта Сергея Митту, который в июне 1944 года до последнего удерживал переправу, а когда его танк был подбит, направил горящую машину на скопление немецких войск? А как можно переиначить на свой лад подвиг Героя Советского Союза эстонца Иосифа Лаара, который, как и Александр Матросов, закрыл своим телом амбразуру дота? У разведчиков же всё иначе, поскольку их подвиги из разряда непубличных. Думай, что хочешь - погибли или сломались под пытками…
Так пропала без вести разведгруппа «Вера», в состав которой входила радистка Анфиса Горбунова . Много лет о группе не было ничего известно, пока в Пскове в одной из камер бывшей гестаповской тюрьмы строители не обнаружили за притолокой пожелтевший листок из школьного учебника. На одной стороне листа кровью выведены контуры красного знамени, на другой было написано: «Сегодня 17-го октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это нас истязают фашисты. Чтобы они ни делали, мы погибнем честно, как в бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас».
Но не у каждого разведчика была возможность оставить весточку своим. После Леэн Кульман осталась только запись в полицейской карточке: «Находясь под арестом, Кульман умерла. Закончить личное дело 02.04.43». Казалось бы, всё предельно ясно.
Но в эстонской прессе появилась своя версия: будто бы разведчика не погибла, а проживала после войны в Германии. Появился и «свидетель», который утверждал, что немцы сами устроили Кульман «побег». Понятное дело, за предательство. Некий капитан Эрнст Любек, командир Вырумааской дружины, утверждал, будто Кульман «вместо расстрела выбрала жизнь», а «немецкие умельцы» с её помощью якобы, поддерживали связь с разведотделом Балтфлота - то есть вели радиоигру, что «было очень полезно».
Идеологам «независимой» Эстонии такое прочтение давних событий было чрезвычайно полезным. Получалось, Леэн Кульман на самом деле «настоящая эстонка», которая сделала «правильный выбор»… В качестве доказательства были приведены трофейные немецкие документы, к которым следует внимательно присмотреться. Чего второпях в Таллине не сделали…
Действительно, 12 января 1943 года руководитель подразделения абвера обер-лейтенант Офчарек отправил руководству в Варшаву шифрограмму, в которой рапортовал, что агентурная радиоигра с Кульман началась, и, что примечательно, эта шифрограмма была перехвачена нашей радиоразведкой. Но обер-лейтенант, по всей видимости, поторопился, полагая, что ему быстро удастся сломать советскую разведчицу.
Не вышло, Леэн отказалась работать на немцев. Тогда Офчарек посадил за ключ своего радиста, но и из этого ничего не вышло, поскольку в разведцентре отлично знали почерк Леэн Кульман. И уже на третий день, 15 января 1943 года, обер-лейтенант радировал в главную квартиру абвера, что «радиоигра "Лидия" оборвалась». В немецких застенках Леэн Кульман провела ещё почти три месяца.
Двадцать лет спустя, когда были выяснены подробности этой необыкновенной судьбы, Леэн Андреевне Кульман посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.