Последнее желание Киссинджера: убить Россию

Зомбировать публику

Генри Киссинджер полностью вычеркнул Россию из будущего планеты, сведя всё к взаимоотношениям США и Китая. Он не просто причисляет себя к американскому истеблишменту. Он выше истеблишмента. Он даёт поучения. Изрекает нечто, что должно быть «высечено в камне». И главное, что должны запомнить американские элиты, это то, что России нет и не может быть в будущей архитектуре международных отношений.

Киссинджер окончательно сорвал с себя маску некоего дипломата-миротворца, каким он всегда себя выставлял напоказ. Чванливый, претендующий на обладание каким-то тайным знанием и на исключительно правильное понимание исторического процесса, бывший госсекретарь США не просто даёт прогноз на будущее и предлагает «наилучшие варианты» планетарного развития.

Он, как и весь американский истеблишмент, пытается строить это будущее посредством вербализации того, каким бы США хотели видеть этот мир.

Используя свой образ «провидческого гения», он пытается запрограммировать политических лидеров и мировое общественное сознание на то, что только США и Китай будут определять будущее планеты, только в результате исхода спора между ними на свет появится некая, будто бы новая система международных отношений.

Сразу же определим цель многочасовой беседы Киссинджера с The Economist: попытаться сохранить глобальную гегемонию США, не дать ей рассыпаться, убедить всех, что на самом деле мир достиг финальной стадии развития, где мировым лидером были и останутся США.

А Китай, мол, представляет собой лишь временно возникшую трудность на этом пути, которая в принципе преодолима. За многоумными изречениями Киссинджера глубоко спрятано его понимание ужасающей опасности, которая нависла над США и американской гегемонией.

Эта опасность - рождающийся многополярный мир, в авангарде которого стоит Россия, продемонстрировавшая всей планете, что не намерена вписываться в американоцентричную модель, и открыто бросившая вызов гегемону, к которому «гегемон» не был готов. Этот вызов приветствуется глобальным Югом. Тому есть формальные подтверждения в виде заявлений государственных лидеров, вроде ярких высказываний президента Бразилии Лулы да Силва о необходимости отказа от доллара в международной торговле.

Эта поддержка России видна также в многозначительном и до времени молчаливом одобрении со стороны глобального Юга, который устал от наглого диктата США, прикрывающегося философскими «размышлизмами» в стиле Киссинджера.

Поссорить Пекин и Москву

Глобалистская элита трепещет от осознания того, что Россия, как магнит, притягивает к себе весь оппозиционный Штатам мир и кристаллизует вокруг себя различные наднациональные объединения в противовес Вашингтону. Одним из таких объединений является БРИКС, которое уже сегодня видится как фундамент новой международной архитектуры. Развал БРИКС является целью глобалистов, о чём свидетельствует повестка дня состоявшегося в Хиросиме саммита «большой семёрки». Туда пригласили лидеров Бразилии и Индии - чтобы сделать им щедрые предложения, от которых, по замыслу Запада, эти страны не смогут отказаться и тем самым нанесут ущерб развитию торговых и финансовых связей в БРИКС.

Ровно тем же - расколом единства глобального Юга и России - занимается господин Киссинджер, пытаясь убедить всех и, прежде всего, Москву и Пекин, в том, что Россия не доверяет Китаю, а Китай - России. «Я никогда не встречал российского лидера, который сказал бы что-нибудь хорошее о Китае. И я никогда не встречал китайского лидера, который сказал бы что-нибудь хорошее о России, к ней относятся с презрением», - соврал Киссинджер.

Этот «обладатель тайного знания» примитивно хочет поссорить Россию и Китай. Почему? Потому что видит в альянсе России и Китая смертельную угрозу Соединённым Штатам. Объединение двух разных по сути потенциалов России и Китая создаёт совершенно уникальную симфонию, которая разрушает американский «град на холме», лишает его всяких претензий на мировое лидерство.

Культурно-духовный потенциал России, основанный на тысячелетней истории, а также экономические возможности современного Китая, у которого за плечами пронизанная мудростью история в пять тысяч лет, создают совершенно уникальный цивилизационный альянс, против которого примитивное накопительство, алчность и злоба двухсотлетних США не идут ни в какое сравнение и выглядят особенно рельефно. Одни и те же моральные принципы основных религий неминуемо привлекают людей к России и Китаю и отвращают от США.

Именно поэтому Киссинджер через свои многозначительные откровения в беседе с The Economist пытается оторвать Пекин от Москвы и внушить ему, что только от него и от Вашингтона зависит будущее человечества. При этом Россия полностью игнорируется в рассуждениях Киссинджера о том, между какими полюсами идёт главный мировой спор. Почему? Потому что если внести в эти рассуждения Россию, то неминуемо придётся признать её ведущую роль в формировании многополярного мира. И тогда становится очевидным то, что причиной сплочённого давления коллективного Запада на Россию является не наше «вторжение на Украину», а извечное желание уничтожить Россию как главное препятствие для установления единоличного глобального диктата американского «глубинного государства» и подчинённых ему европейских либеральных элит.

Россия - не в счёт

Киссинджер игнорирует Россию в своих рассуждениях, упирая на «опасность» войны между США и Китаем, представляя её как самую большую и единственную угрозу человечеству. «Мы находимся в классической ситуации перед Первой мировой войной, когда ни у одной из сторон нет большого запаса политических уступок и когда любое нарушение равновесия может привести к катастрофическим последствиям… Обе стороны убедили себя, что другая представляет стратегическую опасность… Мы на пути к конфронтации великих держав... Две величайшие опасности для мира прямо сейчас - это мы вдвоём [Америка и Китай]. В том смысле, что у нас есть потенциал уничтожить человечество», - говорит Киссинджер.

И завещает он своим наследникам на Земле главное - уничтожить Россию.

На самом же деле Вашингтон и Пекин всегда смогут договориться между собой, поскольку спор у них идёт не на экзистенциальном, эсхатологическом уровне, как у Вашингтона с Москвой. Они спорят всего лишь из-за денег, о том, кто будет рулить финансовыми потоками. Для американцев главное - деньги. В них они видят силу и инструмент мировой власти. А подобные споры, из-за денег, всегда можно урегулировать, если есть к тому воля.

Киссинджер именно об этом и говорит. А вот с Россией спор урегулировать путём каких-то договоров и взаимных уступок невозможно. Наш спор с Америкой глубоко религиозный. В духовном плане любая минимальная уступка означает предательство, отступничество от веры отцов и вечная гибель, и потому Россия на это не пойдёт. И Киссинджер это понимает. Такой спор нельзя завершить договором кроме одного: мы не трогаем вас, вы не трогаете нас. Но это означает невыполнение глобалистской задачи тотального контроля над планетой: Россия остаётся не охваченной этим контролем. И потому единственным способом решения эсхатологического конфликта с Россией, если не прибегать к вышеуказанному согласию друг друга не трогать, остаётся уничтожение России.

И сделать это США намерены с помощью Китая - сначала договорившись с ним о признании его могущества - ничего, кроме признания своего могущества, по Киссинджеру, Китай не хочет, - а затем, в обмен на обещание «златых гор», убедить его в необходимости атаковать Россию.

The Economist особо подчёркивает, что «Киссинджер предостерегает от неправильного толкования амбиций Китая» и приводит его дословную цитату: «Говорят, что Китай хочет мирового господства… Ответ в том, что они [в Китае] хотят быть могущественными. Они не стремятся к мировому господству в гитлеровском смысле».

Киссинджер посылает сигнал Китаю. Он классифицирует амбиции США и Китая: Штатам - мировое господство, Китаю - признание его могущества. Слова Киссинджера - фактически приглашение Китая к диалогу с взаимоприемлемым соглашением в финале. Теперь американцы будут ждать ответного сигнала из Пекина.

Украину - в НАТО

Рассуждения Киссинджера об украинском конфликте - это окончательное снятие забрала с личины этого записного русофоба. Он открытым текстом называет ошибкой то, что европейские союзники не торопятся принять Украину в НАТО: «То, что сейчас говорят европейцы, на мой взгляд, безумно опасно. Потому что европейцы говорят: мы не хотим, чтобы украинцы были в НАТО, потому что это слишком рискованно, и поэтому мы вооружим их до зубов и дадим им самое современное оружие. И как это может сработать? Мы не должны заканчивать войну неправильным образом… Результат должен быть таким, при котором Украина останется под защитой Европы и не станет государством-одиночкой, которое само заботится о себе».

И дальше Киссинджер опустился до простой болтовни: «Если бы я поговорил с Путиным, я бы сказал ему, что ему тоже безопаснее, когда Украина в НАТО». «Для безопасности Европы лучше, чтобы Украина была в НАТО, где она не сможет принимать национальные решения по территориальным претензиям», - сказал Киссинджер. Ну да, Украина буквально рвётся вторгнуться в Россию и кричит: «Держите меня семеро!» А НАТО, мол, её будет сдерживать. Абсурд, господин Киссинджер!

Не надо «пророчеств»

Итак, Киссинджер нарисовал схему того, как, в соответствии с видением американцев, должно развиваться будущее. России в этом будущем США место не оставляют. Учитывая почтенный возраст этого игрока в глобальные шахматы, интервью The Economist, можно назвать завещанием Киссинджера. Он, повторюсь, пытается вербализировать планы глобалистской элиты. У них, в США, информационное сопровождение любого политического проекта, любого шага на внешнеполитической арене по значимости часто превосходит суть самого проекта.

В финале этого интервью, которое подготовлено в форме изложения с вкраплениями цитат, говорится: «Будущее человечества зависит от правильного решения». На четвёртом часу разговора, всего за несколько недель до празднования своего дня рождения, мистер Киссинджер добавляет с характерным блеском в глазах: «Меня в любом случае не будет рядом, чтобы увидеть это». Есть глубокая уверенность в том, что воплощения этих «пророчеств» не увидит никто, кто останется жить после ухода Киссинджера.