Они значились в списках под чужими именами

Главная легенда

Дальневосточный театр военных действий отличался непростой «географией»: лес на севере сменялся степью и пустынными районами на юге, а в центре Маньчжурии возвышались хребты Большого Хингана. Японцы в предвидении боевых действий заблаговременно создали в этом регионе мощную систему оборонительных сооружений. К началу войны противник имел здесь 17 укрепрайонов, 4,5 тыс. дотов и дзотов, многочисленные аэродромы и посадочные площадки. Кроме того, миллионная Квантунская армия имела на вооружении 1,2 тыс. танков, 6,6 тыс. орудий, 1,9 тыс. самолётов.

Советское командование к началу войны на Дальнем Востоке перебросило сюда дополнительные силы, освободившиеся после победы над Германией. Основная масса войск и техники была передислоцирована примерно за три месяца - с мая по июль. Значительная часть танков и артиллерии перебрасывалась на исходные позиции сразу с заводов Урала и Сибири, что способствовало быстрейшей концентрации ударной группировки войск. К началу августа численность Красной армии на Дальнем Востоке достигла 1 млн 747 тыс. человек. В составе трёх фронтов насчитывалось 30 тыс. орудий и миномётов, 5,2 тыс. танков, более 5 тыс. самолётов, 93 надводных корабля, 78 подводных лодок.

Заметим, что за короткий срок была проведена невиданная в истории передислокация значительных военных сил на новый театр боевых действий, удалённый на 8-12 тыс. км. Причём наращивание усилий на всех этапах и направлениях происходило скрытно.

Вот два авторитетных заключения

Маршал Советского Союза Кирилл Мерецков: «Казалось бы, сохранить в тайне развёртывание полуторамиллионной армии вдоль длиннейшей границы было делом невозможным И всё же японцев мы почти всюду застали врасплох: вообще-то они думали о предстоящих операциях и усиленно готовились к ним, однако конкретная дата начала боёв осталась для них за семью печатями».

Командующий 5-й японской армией Симидзу Нории-цунэ: «Наступление внушительных сил русских оказалось для нас совершенно неожиданным…»

Предварительно японцам вполне успешно скормили легенду, будто не происходит ничего эдакого, просто советские войска возвращаются с Европейского ТВД, разгромив вермахт. Надо отметить, что после поражения на Халхин-Голе японцы пристально следили за советскими частями и соединениями, развёрнутыми на Дальнем Востоке. Особенно после 22 июня 1941 года, стремясь определить наиболее выгодный момент для нападения на СССР.

При этом дальневосточная группировка не только прикрывала рубежи страны на востоке, но и была источником пополнения стратегических резервов. Уже в летне-осенней кампании 1941 года из состава Дальневосточного и Забайкальского фронтов Ставка использовала на советско-германском фронте 12 стрелковых, 5 танковых и моторизованную дивизии - в общей сложности свыше 122 тыс. человек, более 2 тыс. орудий и миномётов, 2209 лёгких танков, свыше 12 тыс. автомашин, 1500 тракторов и тягачей.

Всего за годы войны из дальневосточной группировки было передислоцировано 39 дивизий, 21 бригада и 10 полков общей численностью 402 тыс. человек. Перебрасывались на запад подразделения и части Тихоокеанского флота и Краснознамённой Амурской флотилии (морские стрелковые бригады). Со второй половины 1943 года, когда на советско-германском фронте произошёл коренной перелом, Ставка ВГК почти не привлекала боевые силы и средства дальневосточной группировки на советско-германский фронт и начала проводить мероприятия по её развитию.

В августе 1943 года в составе Дальневосточного фронта была сформирована Приморская группа войск (1-я и 25-я общевойсковые армии, все соединения и части, расположенные в Приморье, а также оперативно подчинённая ей 9-я воздушная армия). Постепенно наращивался боевой и численный состав дальневосточной группировки, войска насыщались автоматическим и обычным стрелковым оружием, артиллерией, танками и самолётами новых типов. Перемещения советских войск сначала на запад, а потом на восток в определённой степени запутывали японскую разведку.

Поезда особого назначения

Подготовка к развёртыванию группировки войск на Дальнем Востоке началась ещё в феврале 1945 года. В мае было принято решение о создании Главного командования, Военного совета и штаба группировки. В конце июня на Дальний Восток отбыла группа генералов и офицеров во главе с маршалом Александром Василевским.

Скрытность передислокации огромной массы войск и боевой техники в том числе достигалась за счёт скорости передвижения, эффективного использования всех видов транспорта, а также твёрдого и непрерывного управления. В Берлине ещё гремели последние бои, когда ГКО принял постановление об улучшении работы Крас­ноярской, Восточно-Сибирской, Забайкальской, Амурской, Дальневосточной и Приморской железных дорог, которые вошли в специально созданный Особый округ железных дорог Дальнего Востока.

Стройная система руководства и эксплуата­ции железных дорог позволила в мае - июле перебросить огромное количество войск, техники и различных материальных средств. Для этого было использовано около 136 тыс. вагонов. Средняя скорость движения оперативных эшелонов составляла 300 км в сутки. Перегруппировка общевойсковой армии осуществлялась за 50-56 суток. Для переброски войск и грузов по Амуру, Амурскому заливу, Охотскому морю и Татарскому проливу использовался речной и морской транспорт.

Ставка Верховного Главнокомандования требовала строжайшей скрытности подготовки операции на Дальнем Востоке. К разработке планов операции фронтов, армий и Тихоокеанского флота привлекалось ограниченное количество лиц как в Генеральном штабе, так и в Центральном управлении военных сообщений Красной армии. Боевая техника на железнодорожных платформах камуфлировалась. Войска выгружались, как правило, ночью, после чего немедленно выводились в районы сосредоточения, которые назначались на удалении, обеспечивавшем быстрый выход соединений в выжидательные и исходные районы.

Все передвижения, как правило, увязыва­лись с учениями. Этим достигалась не только скрытность, но и слаженность подразделений и частей. Так, выдвижение войск 5-й армии к государственной границе проводилось на основании «плана учений». Таким же образом, по «учебной директиве», 1-я армия освобождала полосу наступления для 5-й армии и перегруппировывала свои силы.

При передвижении войска строго соблюдали световую маскировку, в 6-8 км от государственной границы автотранспорт двигался без света. На отдых и днёвки войска останавливались в лесах и лощинах, тщательно маскируя материальную часть. В степных районах танки, орудия, автомашины укрывались в специально отрытых котлованах. Их маскировали с помощью сетей, местных материалов и специальных покрытий. Только в Забайкальском фронте для этого использовалось более 2 тыс. покрытий для танков и орудий, около 400 тыс. кв. м сетей и 64 тыс. индивидуальных сеток для стрелка.

На каждом фронте был разработан специальный план ложных железнодорожных и автомобильных перевозок войск, оборудовались ложные районы сосредоточения. Вдоль дорог, просматриваемых с территории противника, устанавливались маскировочные заборы и наддорожные маски. Так, в полосе 5-й армии на направлении главного удара было установлено 18 км маскировочного забора и 1515 наддорожных масок. В период подготовки операции работали только радиостанции ранее находившихся частей и соединений.

«Все билеты проданы»

По плану военного командования в мероприятиях по дезинформации противника и маскировке войск участвовали подразделения и части Забайкальского, Хабаровского и Приморского пограничных округов. На госгранице поддерживался режим мирного времени. Вводило противника в заблуждение и то, что население из пограничной зоны не выселялось, и мирная жизнь его ничем не нарушалась. В гарнизонных районах продолжали работать специальные сенокосные команды, которые занимались уборкой сена, демонстрируя обычную для этого времени года жизнь гарнизона.

При этом, несмотря на внешнюю беспечность, пограничники делали всё возможное, чтобы пресекать шпионско-диверсионные действия японских разведорганов, стремившихся любыми способами вскрыть замысел нашего военного командования, установить численность и группировку советских войск на Дальнем Востоке, степень их готовности и сроки начала возможных наступательных операций. Особое внимание японцы уделяли Транссибирской железнодорожной магистрали.

Только в район расположения 2-й Краснознамённой и 15-й армий в июне - июле японцы забросили восемь агентурных групп. Однако пограничники со своей задачей справились. В первом полугодии 1945 года было задержано почти в три раза больше шпионов и диверсантов, чем за тот же период годом ранее, а за июль и восемь дней августа - почти столько же, сколько за всё первое полугодие.

Существует особая категория военнослужащих, которые убеждены, что бдительность не бывает чрезмерной. По всей видимости, именно по такому принципу шла подготовка к войне с милитаристской Японией. Когда офицеры будущего 1-го Дальневосточного фронта ехали на восток, были приняты все меры к тому, чтобы из курьерских поездов, которым был придан вид обычных составов, не просочились наружу лишние сведения: было запрещено отправлять с дороги «ненужные» письма, а на станциях ещё до прибытия поезда вывешивалась табличка «Все билеты проданы». Сначала штабным офицерам сообщили что они едут до Новосибирска. Но по прибытии в Новосибирск выяснилось, что путь лежит до Красноярска, затем до Иркутска. И только в Хабаровске было сказано, что это конечная остановка…

При этом на командующем и офицерах полевого управления фронта была штатская одежда. А если надевали форму, то с погонами на несколько рангов ниже. Например, маршала Кирилла Мерецкова именовали генерал-полковником Максимовым, члена Военного совета генерал-полковника Терентия Штыкова - Шориным. Причём иногда такую «маскировку» и свои воспринимали на полном серьёзе.

Вот какой эпизод вспомнил маршал Кирилл Мерецков:

«В Хабаровске командующий 2-м Дальневосточным фронтом генерал-полковником М.А. Пуркаевым, мой старый сослуживец, отлично знавший, кем я был, увидев на мне погоны генерал-полковника и показав на них, сочувственно спросил: «Кирилл Афанасьевич, что случилось?». Я усмехнулся, ответив, что всё, дескать, бывает на свете, и раскрыл удостоверение за подписью Верховного Главнокомандующего. Из документа вытекало, что перед Пуркаевым стоит Максимов. Тут генерал, конечно, догадался о происходящем и потом уже ни о чем не спрашивал, тем более что вскоре встретился с командующим Забайкальским фронтом генерал-полковником Морозовым (Маршалом Советского Союза Р.Я. Малиновским), начальником штаба того же фронта генерал-полковником Болотовым (генералом армии М.В. Захаровым) и, наконец, с заместителем наркома обороны генерал-полковником Васильевым (Маршалом Советского Союза А.М. Василевским). Что касается японцев, то они узнали о ряде новых воинских назначений у нас, но так и не разгадали (о чём свидетельствовали на допросах их генералы), какие лица скрывались под чужими фамилиями…»

Кстати, псевдонимы придумывали не просто так. Мерецкова поименовали Максимовым потому, что в Приморье действительно был генерал Максимов, который командовал одной из армий. Пусть, дескать, японцы решат, будто именно о его переездах с места на место и его распоряжениях идёт речь. И в самом деле, пленные японские генералы интересовались во время допросов, этот ли знакомый им генерал Максимов командовал войсками 1-го Дальневосточного фронта?..

Развёртывание ударных группировок прошло настолько скрытно, что Маньчжурская операция началась для противника практически абсолютно внезапно. При этом командование японской Квантунской группировки было в курсе начавшихся весной 1945 года передвижений частей и соединений Красной армии, но никак не ожидало, что Советский Союз завершит крупнейшую по масштабам перегруппировку войск так скоро.

В общем-то, никто не ожидал, в том числе и наши ненадёжные (что вскоре выяснилось) союзники по антигитлеровской коалиции. Да и сегодня, 80 лет спустя, достижение оперативной внезапности при перегруппировке столь внушительной массы войск кажется фантастикой. Но так было.