«Портлендская шпионская сеть»

В 9 лет первая загранкомандировка по поддельным документам

И как раз по случаю такой даты, как день рождения одного из самых выдающихся советских нелегалов Конона Трофимовича Молодого, хотелось бы остановиться на некоторых малоизученных аспектах данной профессии. В публикации используются рассекреченные буквально несколько месяцев назад файлы английской контрразведки МИ-5.

Один из таких моментов состоит в том, что для легализации в той или иной стране нередко используются документы на имя уже умершего гражданина этой страны. Легализовавшись, разведчик-нелегал переезжает в страну назначения и продолжает жить под именем умершего человека - то есть становится его двойником.

Справка

Конон Трофимович Молодый родился 17 января 1922 года в Москве на Арбате. Будущему нелегалу едва исполнилось семь лет, как умер его отец, Трофим Кононович Молодый, крупный учёный-физик.

Летом 1931 года в Москве неожиданно оказалась старшая сестра матери Конона и предложила забрать мальчика к себе в Сан-Франциско. Но здесь возникла проблема: американские власти отказались предоставить визу советскому школьнику, у которого родители не живут за границей.

Тогда в дело вмешался всемогущий Генрих Ягода, по указанию которого батюшка из церкви «Успения на могильцах», где крестили Конона, выдал ему новую метрику о том, что он является внебрачным сыном Трофима Кононовича и младшей сестры его жены - Серафимы Константиновны, которая к тому времени проживала в буржуазной Эстонии. Так что в свою первую загранкомандировку 9-летний школьник Конон Молодый выезжал уже по поддельным документам.

Американская тётка Анастасия Константиновна отдала мальчика в местную школу, где через пару месяцев он уже свободно общался на английском. Она хотела, чтобы он так и остался у неё и поступил в американский университет. Но дома были мать и сестра, и в 1938 году Конон взбунтовался. Не помогло и то, что в Калифорнию прибыла переехавшая в Париж тётка Таня, которая к тому времени здорово разбогатела благодаря прибыльной деятельности «Школы русского балета», открытой ею в Париже.

Путь в нелегалы

В результате школу Конон оканчивал уже в Москве, затем был призван в Красную Армию, а когда началась война попал прямиком в разведку.

- Я был в том самом первом звене армейской разведки, которое действует непосредственно на передовой, - рассказывает Конон Трофимович. - Взять “языка”, разведать расположение огневых точек - такие задания ставились перед бойцами подразделения, в котором я служил.

- Рядовым или офицером?

- Сначала рядовым, потом офицером. Закончил войну в должности начштаба этого разведподразделения. О характере заданий, которые нам поручали, можно судить по тому, что из трёхсот человек, которые начали войну со мной, завершили её лишь семнадцать. В том числе, и я…

- Это что - удача?

- Безусловно. Но не только. Профессиональная пригодность, хорошая реакция…

После войны Конон Молодый поступает в Институт внешней торговли, где изучает китайский язык. В начале 1951 года он получает предложение перейти в разведку и стать нелегалом.

Получив оперативный псевдоним «Бен», он к 1954 году был готов к выезду за кордон под видом канадца с целью осесть в Англии. Детали его легенды рассказал сын Конона Трофимовича - Трофим Кононович Молодый: «В 1927 году во время наводнения в канадском городе Ванкувере погибли муж с женой и их маленький ребенок. Мальчик, разумеется. Об этом в те далёкие времена написали местные газеты. А почему не предположить, что мальчонку спасли двое бездетных супругов, что позволило юноше начать самостоятельную жизнь под именем Гордона Арнольда Лонсдейла».

Весной 1956 года, легализовавшись в Ванкувере, «Бен» послал письмо в Лондон с просьбой принять его на учёбу с целью изучения китайского языка и истории Китая. В знаменитой школе африканистики и востоковедения Лондонского университета «Бен» попадает в одну группу с сотрудниками английской разведки, заводит полезные знакомства, становится преуспевающим бизнесменом, миллионером.

В Лондоне он ведёт светский образ жизни, его знают в лучших английских клубах. Он много ездит по стране, у него восемь автомобилей, загородная вилла, роскошные номера в лучших отелях Лондона.

Незадолго до своего ареста псевдо-Лонсдейл получает от королевы Великобритании грамоту «За большие успехи в развитии предпринимательской деятельности на благо Соединённого Королевства».

Надо знать, кого и как вербовать

В какой-то момент Центр сообщил, что на территории военно-морской базы в Портленде, где проводятся испытания новейшего подводного оружия и различных гидроакустических систем обнаружения подводных лодок, работает некий Гарри Хаутон. В начале 1950-х годов он служил в аппарате военно-морского атташе английского посольства в Варшаве и, занимаясь махинациями на чёрном рынке, попал в поле зрения польских спецслужб.

Хаутон привык жить на широкую ногу, но из-за чрезмерного пристрастия к «выборовой» и «житней» его ещё до окончания срока служебной командировки вернули в Англию, что поставило его в весьма затруднительное финансовое положение.

Зная это, «Бен» приезжает в Портленд, звонит из ближайшего телефона-автомата Хаутону и, используя свой американский акцент, представляется помощником американского военно-морского атташе в Лондоне капитаном второго ранга Алексом Джонсоном.

Через некоторое время Хаутон сообщил, что может достать весьма важные документы через свою очень близкую приятельницу Этель Джи по прозвищу «Банти», которая работала делопроизводителем на той же базе и имела доступ к планам НАТО и чертежам строящейся первой английской атомной подводной лодки «Дредноут». Джи не сомневалась, что помогает офицеру американского военно-морского флота.

По словам Конона Трофимовича, нельзя сказать, что она была очень привлекательной, но в ней чувствовалась сильная и незаурядная личность. Он даже пытался убедить Хаутона жениться на Джи и перестать гоняться за каждой юбкой, которая попадала в его поле зрения. «Бен» приводил ему примеры, когда из-за ревности женщины шли в полицию и доносили на своих любовников или мужей.

И провал произошёл

Справка

По версии, изложенной бывшим помощником директора МИ-5 Питером Райтом в его нашумевшей книге «Spycatcher» (1987), предателем оказался подполковник польской Службы безопасности Михаил Голеневский. По собственной инициативе он установил контакт с ЦРУ и получил оперативный псевдоним «Снайпер».

Он не замедлил сообщить американцам известные ему сведения об источнике утечек в Royal Navy. Американцы информировали британскую контрразведку МИ-5, которая быстро установила Хаутона и взяла его под наблюдение.

Вскоре англичанам удалось выйти на любовницу Хаутона Этель Джи, которая имела доступ к копировальному аппарату на военно-морской базе в Портленде. Как позже убедились контрразведчики, она была основным источником информации о всех новейших видах вооружений, поступавших на британский флот. Джи снимала с документов «лишние» копии, а Хаутон выносил бумаги за пределы базы и передавал за вознаграждение «Бену».

К середине 1960 года английские «охотники за шпионами» зафиксировали одну встречу Джи с «Беном», когда та передавала ему пакет с документами. К концу года англичане смогли засечь и радистов «Бена» супругов Крогеров - под этой фамилией скрывались легендарные разведчики Моррис и Леонтина Коэн, ставшие впоследствии Героями России.

Справка

Все пятеро - «Бен», Хаутон, Джи и Крогеры - проходили в английской контрразведке под кодовым наименованием «портлендская шпионская сеть» (анг. Portland Spy Ring). 7 января 1961 года все они были арестованы сотрудниками Скотленд-Ярда.

Судьба разведчика

Судебный процесс над участниками Portland Spy Ring начался 13 марта 1961 года в знаменитом Олд Бейли - уголовном суде высшей инстанции. Все попытки служителей Фемиды доказать обвинение Лонсдейла и Крогеров в шпионаже не имели успеха, так как ни контрразведка, ни суд не смогли установить факт передачи подсудимыми секретной информации какому-либо иностранному государству.

Справка

Их судили «за заговор с целью совершения шпионажа» и приговорили: Лонсдейла - к 25 годам каторжной тюрьмы, а Крогеров - к 20. Гарри Хаутон и Джи получили по 15 лет. Через три года полковника Молодого обменяли на англичанина Гревилла Винна, связника предателя Пеньковского. А в августе 1969 года власти Великобритании дали согласие на обмен супругов Коэн на арестованного в СССР агента МИ-5 Джеральда Брука. 12 мая 1970 года на свободу вышли Гарри Хаутон и Этель Джи. В 1971 году они поженились.

Судьба Конона Трофимовича Молодого и его семьи сложилась трагически. Как пишет его сын Трофим: «Время летело быстро. Иногда у нас собирались друзья отца. Приходил и Абель, дядя Рудольф, как я его называл. Был он всегда грустен и чем-то озабочен. 10 октября 1970 года. Помню, была суббота, и мы всей семьёй вместе с друзьями отца - дядей Володей и тётей Милой Романенко - решили поехать за грибами. Поставили палатку, развели костёр, уселись на раскладных стульчиках. Открыли бутылку водки, чтобы выпить по стопке и поужинать. И вдруг отец упал на траву… Мама наклонилась над ним.

У него были ясные глаза, он чего-то всё хотел сказать, но парализовало речь.

… Мама помнила лишь телефон Рудольфа Абеля. Дозвонились до него. Он очень расстроился, но сказал, что сообщит о случившемся товарищам, чтобы срочно выслали машину. Привезли мёртвого отца в госпиталь на Пехотную.

Сделали вскрытие, сказали, что обширный инсульт. Случается, мол, и с разведчиками совершенно непредвиденное… Мама была в трансе. И потом долго не могла выйти из этого состояния. Пыталась бороться с горем старым дедовским способом. Но от бутылки становилось ещё хуже. А дом наш вдруг опустел. Ни Абеля, ни Крогеров, ни артиста Вячеслава Тихонова, ни сценариста Вайнштока, ни кагэбэшных сотоварищей, которые вроде бы дружили с отцом… Не нужны мы им стали… Тогда в моей судьбе принял участие чудесный человек, истинный друг покойного отца Николай Владимирович Губернаторов, доктор исторических наук, генерал-майор в отставке. Он преподавал в Высшей школе КГБ СССР и помог мне устроиться туда… Нет, по стопам отца я бы не пошёл. И сыну запретил. Одного разведчика в династии Молодых более чем достаточно…»

Вот на этой печальной ноте я было хотел поставить точку - но неожиданно позвонил из Лондона мой хороший знакомый Тревор Барнс, в прошлом продюсер BBC News, изучавший историю шпионажа в Кембридже и Оксфорде. Он как раз заканчивает роман в духе Ле Карре о «портлендской шпионской сети» и хотел посоветоваться со мной относительно обложки.

«Мёртвые двойники»

Я спросил его о названии романа. Ответ меня поразил: Dead Doubles («Мёртвые двойники». - Авт.)!  Да ведь и я как раз размышлял о «двойниковом эффекте» и его последствиях для семей нелегалов. Это уже не просто совпадение - это момент истины.

В литературе тема двойника была поднята Т.А. Гофманом. В Берлине в 1815-1816 гг. выходит его готический роман «Эликсиры дьявола». В художественную ткань романа виртуозно вплетена череда раздвоений, которую легко обнаружить в зеркальных повторах сюжета.

В самом деле, и Гофман, и Пушкин, и Толстой указывали, что перевоплощение в своего двойника не остаётся для человека без последствий и преследует все его последующие поколения.

Причина в том, что двойник получает возможность войти в соприкосновение с мистическим миром оборотней, упырей и вурдалаков. Например, в русской мифологии считается, что оборотень - это дитя, умершее некрещёным или вероотступник, душа которого «проказит поневоле».

Согласно поверьям, оборотни обладают многими сверхъестественными способностями, значительно превышающими возможности человека, оказывая неоценимую помощь в достижении поставленных перед нелегалом целей - но, как известно, за всё нужно платить, и встреча с подобной кармой не сулит разведчику ничего хорошего в будущем.

Именно поэтому реабилитация бывших нелегалов представляет собой огромную проблему, которой до сих пор не придавалось должного значения.

Кроме того, я узнал от Тревора некоторые подробности относительно недавно рассекреченных английской контрразведкой МИ-5 файлов по делу «портлендской шпионской сети». И дело приняло совершенно новый оборот.

Прежде всего, стало ясно, каким образом удалось установить Лонсдейла как полковника КГБ Молодого.

МИ-5 впервые зафиксировала встречу Этель Джи с неизвестным лицом, жившим по канадскому паспорту, в июле 1960 года. Было установлено, что это канадский бизнесмен Гордон Лонсдейл.

Справка

Королевская канадская конная полиция (RCMP) выяснила, что Лонсдейл родился в Онтарио в 1924 году в семье чернорабочего, но затем исчез и объявился только через 30 лет, получил канадский паспорт и отправился в Англию.

Рассекреченные файлы показывают, что МИ-5 заподозрила в Лонсдейле нелегала КГБ с момента его прибытия в Англию на том основании, что у него отсутствовала биография начиная с младенческого возраста и до 30 лет.

Ключом к идентификации Лонсдейла стали найденные в доме у Морриса и Лоны Коэн микроснимки (микроточки), используемые для связи с Москвой.

Некоторые микроточки содержали письма к жене и детям в Москву, причём часть из них была подписана буквой «К». Анализ текстов писем позволил также установить, что их автор родился не в 1924, а в 1922 году, и часть детства провёл за границей.

Однако настоящий прорыв произошёл в июне 1961 года. В то время ФБР пыталось выяснить не работал ли Моррис Коэн в Калифорнии учителем после своего исчезновения из Нью-Йорка в 1950 году.

Попутно агенты ФБР опрашивали все школы, не помнят ли там русского школьника середины 1930-х гг., которого могли звать Гордон Лонсдейл. И тут им улыбнулась удача. Бывший директор A to Zed School в Беркли, Калифорния, основанной в 1907 году известной писательницей и педагогом Корой Ленор Уильямс, сообщил следующее:

«Единственным русским, который посещал эту школу, был Конон Молодый, который родился 17 января 1922 года. Он был записан в школу в сентябре 1936 года и покинул её спустя три недели после начала второго полугодия 1938 года, заявив, что возвращается в Европу. Он жил у тёти, Татьяны Пианковой, преподавательницы балета в Беркли».

Подлежащий обмену

После этого ФБР отследило Пианкову и других родственников Молодого, живших по всему миру, сняло с них показания и в ноябре 1961 года вместе с МИ-5 пришло к заключению, что Гордон Лонсдейл на самом деле является Кононом Молодым - русским, который провёл несколько лет в Калифорнии, прежде чем решил вернуться к своей матери в Москву в 1938 году.

Установив личность разведчика, МИ-5 в ноябре 1961 года попыталась склонить его к сотрудничеству. Для этого через калифорнийское отделение ФБР была организована утечка данных на полковника Молодого в мировую прессу.

Но самым удивительным, как только что выяснилось, было то, что Молодый первым выразил желание сотрудничать с англичанами. Он подтвердил, что готов предоставить секретную информацию в обмен на «значительное сокращение» своего срока и срока Крогеров. При этом он установил жёсткие рамки сотрудничества. Он «не был готов выторговывать сделку только для себя» и отказывался «давать информацию, которая могла бы привести к аресту других лиц». Понимая, насколько быстро в тюрьме распространяются слухи, Молодый потребовал, чтобы все беседы велись с максимальной секретностью.

Справка

31 мая 1961 года, во время встречи с офицером МИ-5, Молодый предложил раскрыть сведения о своей карьере разведчика и о деятельности «портлендской шпионской сети», об организации и методах работы советской нелегальной разведки и контрразведки, а также о «другом агенте, к которому он шёл во время своего ареста», местонахождении своего второго беспроводного передатчика и «вспомогательной нелегальной сети, с которой работал Лонсдейл», - всё это в обмен на значительное сокращение его 25-летнего срока и срока Коэнов.

Сначала британское правительство отказалось рассматривать предложение о сделке с Молодым. Но отношение правительства изменилось, когда в ноябре 1961 года МИ-5 преднамеренно раскрыла его подлинную личность в газетах.

Наконец, 6 декабря 1961 года в тюрьме ему было передано британское предложение. Срок его заключения будет сокращён с 25 до 15 лет, а у Крогеров - с 20 до 15 лет в обмен на ответы на вопросник, касающийся их шпионской деятельности и советской разведки. Молодый внимательно и не спеша прочитал предложение, а затем вернул документ сотруднику МИ-5 со словами: «Нет, это не интересно». Он также добавил, что это было бы «оскорблением не моего разума, а моего здравого смысла». Он пояснил, что не стоит рисковать своей жизнью - а ему грозила смертная казнь по возвращении в Россию за измену Родине - ради сокращения срока на каких-то десяток лет.

Больше никаких предложений Молодому не поступало, и он был обменен в Берлине 22 апреля 1964 года. В Москве его серьёзно допрашивали, но в итоге полностью оправдали.