Турция перед выбором: за кого голосовать среди руин?

Оппозиция начинает первой

Любая катастрофа природного или техногенного характера всегда является вызовом для действующей власти - пострадавшие и общество в целом всегда в ожидании немедленных и, что самое важное, правильных шагов со стороны правительства, внимательно отслеживая как его заявления, так и действия. Аналогичная ситуация сейчас сложилась и в Турции. Огромная трагедия, жертвами которой стали сотни тысяч человек (больше 40 тысяч погибших) явилась не только испытанием для всего турецкого народа, но и катализатором политических баталий. При этом оппозиция начала действовать на опережение.

Прежде чем Эрдоган появился на телевидении с обращением к нации, лидер крупнейшей оппозиционной Народно-Республиканской партии Турции Кемаль Киличдароглу заявил, что он отправится в Хатай вместе со своими коллегами, среди которых - мэр Стамбула Экрем Имамоглу, мэр Анкары Мансур Яваш и мэр Измира Тунч Сойер. Все они победили на выборах 2019 года как кандидаты от правящей Партии справедливости и развития (ПСР).

Полностью одетый в чёрное Киличдароглу обратился к гражданам Турции поздно вечером 7 февраля из Хатая - города, где ещё не было электричества, и при свете запасного фонаря без особых церемоний возложил вину за катастрофу на режим: «Этот крах полностью является результатом систематической политики рантье. Здесь нет места для встреч с Эрдоганом, дворцом или этими бандами-рантье».

Накануне землетрясения оппозиционная коалиция анонсировала, что 13 февраля назовёт своего кандидата, который будет баллотироваться против Эрдогана. Хотя были опасения, что внутри оппозиции возникнет раскол из-за споров, кто именно пойдёт основным кандидатом, но дни после землетрясения продемонстрировали единство. И это создаёт определённые риски для ПСР.

Турецкая журналистка Чейда Каран отмечает шесть ключевых аспектов, которые связаны с последствиями землетрясения:

1) значительное промедление со стороны властей в оказании помощи пострадавшим - при таком масштабе катастрофы государство оказалось не в состоянии помочь всем одновременно;

2) неадекватная реакция агентства по чрезвычайным ситуациям (находится в структуре МВД) из-за отсутствия необходимого спасательного оборудования и квалифицированного персонала;

3) временная блокировка социальных сетей и попытки цензуры критики в адрес правительства со стороны оппозиции;

4) «противоречивое» применение вооружённых сил Турции для ликвидации последствий землетрясения. В первые 24 часа было задействовано всего 3500 военных, тогда как в Сирии находится 50 тысяч турецких солдат и офицеров. При этом команды спасателей из России, Испании и Израиля успели развернуть полевые госпитали раньше турецких властей;

5) неопределённость результатов выборов, назначенных на май: Эрдоган имеет полномочия перенести выборы только в случае войны, между тем катастрофа формирует негативный фон, при котором ПСР может не получить большинство в парламенте;

6) приходится учитывать и внешнеполитический аспект: накануне землетрясения у Турции обострились отношения со странами ЕС и НАТО и, наоборот, при посредничестве России наметилось сближение с Сирией.

Пятый пункт наиболее важен, поскольку по закону выборы не могут переноситься. Но сторонники отсрочки говорят, что есть другой механизм - Высший избирательный совет, известный как YSK. Это последний арбитр в избирательных спорах, который вправе вынести решение о невозможности проводить выборы в десяти сильно пострадавших провинциях и на фоне беспрецедентного переселения избирателей в другие города.

Кто виноват?

Действительно, в 1966 году, за два дня до голосования, YSK постановил, что местные выборы могут быть отложены после землетрясения, обрушившегося на восточные провинции. Вероятно, в ближайшее время соответствующее решение будет принято, и пока что эмиссары ПСР вынуждены прислушиваться к общественному мнению, чтобы не потерять репутацию.

Кстати, Джеймс Райан из Института исследований внешней политики (США) последствия землетрясения напрямую связал с деятельностью партии Эрдогана. Он утверждает, что гибель десятков тысяч людей, погребённых под обломками рухнувших многоквартирных домов, наносит удар по самой сути стратегии управления ПСР. В спешке возводя огромное количество нового жилья, турецкое правительство выдало сотни тысяч исключений из установленных стандартов строительства в зоне сейсмической опасности, включая 75 000 зданий в районе, пострадавшем от землетрясений.

В последнее десятилетие это развитие переросло в своего рода овердрафт, когда стремительно реализовывались не только проекты строительства крупных жилых массивов, но и сомнительные мегапроекты, включая два новых моста через проливы Босфор и Дарданеллы, новый крупный аэропорт в окрестностях Стамбула и намечалось строительство канала, в обход проливов через турецкую фракийскую провинцию. Причём по большей части эта «стройка века» была проинвестирована за счёт внешнего долга, значительная часть которого поступила от союзников Турции в Персидском заливе - Катара, с недавних пор ОАЭ и Саудовской Аравии.

Гости Стамбула за последние годы не могли не заметить, с какой скоростью по всему ландшафту появляются небоскрёбы. И так по всей стране, особенно в быстро урбанизирующемся юго-востоке Турции - регионе, который с 2011 года принял на себя социальную и экономическую тяжесть притока миллионов сирийских беженцев. Правительство ПСР на протяжении десяти лет вкладывало в этот регион значительный экономический и политический капитал, а он превратился в руины в течение нескольких часов.

Было очевидно, что обвинений Эрдогану никак не избежать, хотя уже известно о задержании представителей строительных компаний, чьи дома оказались не столь надежными. Но вряд ли этот «бизнес» был бы возможен без покровительства властных элит. Предпринимать активные поиски козла отпущения, но, конечно же, под своим углом, будет и оппозиция, которая в своё время лишилась различных привилегий.

Не может Эрдоган недооценивать и другие политические риски, в том числе возможную эскалацию конфликтов внутри страны. Исследование влияния землетрясений на внутригосударственные конфликты, проведённое на основе статистического анализа похожих ситуаций в 185 странах за период с 1975 по 2002 год, показывает, что землетрясения «не только повышают вероятность конфликта, но и что их последствия сильнее при землетрясениях большей магнитуды».

Автор исследования отмечает: «хотя многие учёные, политики утверждают, что стихийные бедствия объединяют группы и ослабляют конфликты, землетрясения на самом деле могут стимулировать внутригосударственные конфликты, вызывая нехватку основных ресурсов, особенно в развивающихся странах, где конкуренция за дефицитные ресурсы наиболее интенсивна».

«Белые каски» и курдская проблема

Эрол Яйбок из Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон) заостряет социальную проблему последствий катастроф. Он отмечает, что психологическое воздействие на людей после фазы поисково-спасательных работ усиливается. Поэтому международным донорам и неправительственным организациям необходимо извлечь уроки из других стихийных бедствий (например, цунами или ураганы), чтобы научиться координировать помощь, повышать устойчивость, а также использовать и укреплять местные структуры реагирования.

Особая ситуация в расположенном на юге страны экономическом и политическом центре региона городе Газиантеп, который в буквальном смысле оказался на переднем крае после начала гражданской войны в Сирии. Из 3,8 миллиона зарегистрированных беженцев в Турции более миллиона сирийцев проживают сегодня вблизи турецко-сирийской границы, почти полмиллиона только в Газиантепе. И последствия землетрясения, как можно ожидать, ещё больше усугубят и без того напряжённую обстановку для сирийских беженцев, которые не успев оправиться от старой травмы, получили новую.

Эксперты американской корпорации RAND рассматривают землетрясение и его результаты с различных опций международной политики. Например, Джесси Рипосо констатирует, что «текущие оценки экономических последствий стихийного бедствия включают потери жилья почти на 70 миллиардов долларов и ещё на 10,4 миллиарда долларов экономических потерь. Но предварительные оценки, скорее всего, не соответствуют общему ущербу, поскольку для полного понимания и установления общей стоимости возмещения могут потребоваться месяцы.

Такие расходы, по-видимому, обусловлены некачественным строительством многих объектов недвижимости, что может привести к судебным искам и послужить суровым напоминанием о важности внедрения более устойчивых строительных норм и стандартов. По мере того как Турция предпринимает шаги по восстановлению, они должны подумать о том, как будет обеспечиваться более строгое внедрение и соблюдение правил безопасного строительства.

В свою очередь, Говард Шатц затрагивает политически излишне чувствительную тему, отмечая, что «помощь Сирии представляет собой гораздо более сложную проблему, поскольку наибольший ущерб был нанесён районам Сирии, которые только частично контролируются Турцией и связанными с ней повстанческими группировками, включая признанную в России террористической «Хайат Тахрир аш-Шам» - ответвление «Аль-Каиды» - террористической организации, запрещённой в РФ.

Но помощь Турции сегодня необходима, несмотря ни на что. Поэтому Шатц предлагает задействовать группу, известную как «Белые каски». Примечательно, что и Соединённые Штаты входят в число стран, которые поддерживают эту организацию, действующую в Сирии на территории, подконтрольной силам оппозиции.

Однако, таково мнение многих экспертов, надо учитывать, что «Белые каски» - это практически профессиональные провокаторы, которые используют ложные инсценировки (например, когда надо было обвинить Башара Асада в применении химоружия) в политических целях. А основателем этой организации считается бывший полковник британской армии Джеймс Ле Мезюрье, отметившийся работой в разных частных военных компаниях, в том числе в печально известной американской Blackwater, где проходили подготовку террористы «Исламского государства» (террористическая организация, запрещённая в РФ).

Поэтому призыв Шатца вызывает большие сомнения: не кроется ли здесь попытка ещё больше дестабилизировать ситуацию в Турецкой Республике? Такое вполне возможно. Тем более что Шатц одним из вариантов оказания помощи называет скоординированные «воздушные переброски припасов «Белым каскам». Как бы вместе с продуктами питания и медикаментами в страну не завезли оружие и всё остальное, необходимое для диверсий...

А в качестве альтернативного варианта Шатц предлагает использовать коридор через иракский Курдистан и возглавляемую курдами автономную администрацию Северной и Восточной Сирии. Но для этого нужны переговоры о пересечении линий контроля либо с местными группировками контролируемые Турцией, либо с сирийским правительством. И сразу становится понятно, что Шатц не знает реальной обстановки в Курдистане. Иракские курды не сотрудничают с сирийскими курдами. И даже когда была угроза от ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в РФ) сирийские курды не взаимодействовали с иракскими. Какие уж тут коридоры для гуманитарной помощи...

Хотя сам курдский вопрос тоже нужно держать в поле зрения, поскольку в Турции пострадали не только этнические турки, но и курды, которые в большом количестве проживают в восточной части страны. Например, в упоминаемом Газиантепе этнические курды составляют около полумиллиона человек.

Дипломатия землетрясений

Другого выхода не существует: восстановление разрушенных регионов Турции предстоит начать с оценки пригодности для жилья сохранившихся зданий. Кроме того, возникает проблема мониторинга и обеспечения соблюдения строительных норм, а также сейсмической модернизации существующих сооружений. Вероятно, найдутся и государства, которые на определённых условиях захотят помочь в решении этих проблем. Что касается России, то как заявил первый заместитель председателя Госдумы по международным делам Алексей Чепа, пока что речь может идти только о технической помощи Анкаре, а вот о помощи в строительстве вряд ли. Своих проблем хватает: только в Мариуполе требуется восстановить около 30 тысяч домов.

Но как бы там ни было, Россия одной из первых откликнулась на турецкую трагедию, а наши спасатели уехали из Турции в числе последних - работали, пока оставалась хоть какая-то надежда найти под завалами выживших. Так поступили далеко не все. И не всякая помощь была такой уж бескорыстной, если учитывать политический контекст.

Например, турецкий журналист Фехим Тастекин обратил внимание на то, как использует «дипломатию землетрясений» Тель-Авив, который недавно восстановил связи с Анкарой. Президент Израиля Исаак Херцог позвонил Эрдогану вскоре после первых разрушительных толчков, а министр иностранных дел Эли Коэн буквально по горячим следам встретился с президентом Турции. Не остались в стороне и такие союзники по НАТО, как Франция и Соединённые Штаты, которые часто враждовали с Эрдоганом, предложили свою поддержку Финляндия и Швеция, чьи заявки на членство в НАТО блокируются Турцией. Но Анкара уже дала понять, что всё равно не откроет им дорогу в альянс.

Россия, чьи связи с Турцией представляют сложную смесь сотрудничества и конфликтов, направила спасательную команду из 401 человека - пятую по численности после Азербайджана, Испании, Китая и Израиля.

Нечирван Барзани, президент регионального правительства Иракского Курдистана, который поддерживал тесные связи с Анкарой, но часто испытывал на себе последствия турецких военных операций на территории Курдистана, также отправился в пострадавший от землетрясения регион, чтобы продемонстрировать солидарность.

Однако в дипломатии важны не только факты, но и подача информации. Имея преимущество в стратегических коммуникациях и контроле над глобальными СМИ, западные державы, как это уже случалось, постарались подать себя в лучшем свете.

Показательно и то, что катастрофа не привела к смягчению позиции Турции в Сирии, северные регионы которой, включая контролируемый турками Африн, также пострадали от разрушений. Анкара отказалась пропускать сирийцев в Турцию, но согласилась вновь открыть на три месяца два дополнительных пограничных перехода, помимо перехода на границе с Идлибом, чтобы обеспечить поток координируемой ООН гуманитарной помощи.

Причём все три пограничных перехода ведут в районы, занятые повстанцами, в то время как те, которые контролируются сирийским правительством, и те, что ведут в районы под контролем курдов, остаются закрытыми. Автоколонны с гуманитарной помощью с северо-востока, контролируемого курдами, в течение нескольких дней блокировались поддерживаемыми Турцией повстанцами, прежде чем смогли добраться до пострадавших от землетрясения районов на северо-западе.

Кроме того, не обошлось без практической конспирологии. Ходят версии, будто землетрясение стало результатом применения сейсмологического оружия со стороны США. Такие нарративы тоже нельзя недооценивать. В Турции достаточно много сторонников различных теорий заговоров, а с другой стороны, мусульмане (причём не только в Турции) разглядели в землетрясении некие апокалиптические предзнаменования.

Надо понимать, что согласно практическому исламу, стихийные бедствия являются божественным провидением и якобы служат напоминанием верующим о своём бытие: пророк Мухаммед говорил, что землетрясения являются предупреждением Всевышнего, поэтому верующие должны молиться и просить о снисхождении. С катастрофой связывают ещё и тот факт, что произошла она в год столетия образования Турецкой Республики. Но это уже социальный символизм…

А проза реальной жизни такова, что, по оценкам экспертов, финансовый ущерб Турции от последнего стихийного бедствия составляет более миллиарда долларов. Для экономики, где доход только от туризма в прошлом году принёс в казну почти в пятьдесят раз больше, это очень небольшая сумма. Однако более сильные сейсмические толчки ждут Эрдогана на политическом ландшафте через три месяца, когда начнутся президентские и парламентские выборы. И это может стать для него серьёзнее всякого землетрясения.