Герой Советского Союза Мария Осипова: «Берия и Абакумов хотели меня посадить»

Участницы ликвидации фашистского палача Мария Осипова, Елена Мазаник, Надежда Троян были удостоены высокого звания Героя Советского Союза и стали известными на всю страну. Об этом подвиге партизан написаны книги, многочисленные статьи, сняты документальные и художественные фильмы, проведены тщательные исследования.  Казалось, не осталось никаких загадок в этой героической истории.

Оказывается, остались. Увы, у этого великого подвига есть своё тёмное и неизвестное доселе закулисье.

При чём здесь Абакумов?          

Во время работы в спецархиве Главного разведывательного управления Генерального штаба мне удалось разыскать редкий и очень ценный документ. Ничего подобного я прежде не читал, и откровенно говоря, не подозревал. Хотя спецоперацией по уничтожению Кубе занимался не один год. Это - записка Героя Советского Союза Марии Борисовны Осиповой. Открыв папку наугад, я случайно выхватил на одной из страниц всего несколько предложений: «На предпоследнем допросе Абакумов… подхватился с места, подбежал ко мне. Я встала со стула, боясь, что он ударит меня. Его лицо было страшное, кулаком помахал перед носом, но не ударил».

Поначалу, как говорят, не поверил глазам своим. Перечитал ещё раз. Заглянул в конец записки. Там стояла подпись: «Герой Советского Союза, Почётный гражданин города-героя Минска М.Б. Осипова». И дата 27 октября 1990 года. Сотрудники архива подтвердили: да, эта записка, написанная собственноручно героиней уничтожения Кубе.

И сразу же, рой вопросов. С чего бы всесильному начальнику Главного управления контрразведки СМЕРШ Абакумову бросаться с кулаками на Осипову? Её благодарить надо. Она герой. Что, собственно, вскоре и узаконит Верховный Совет СССР, присвоив Марии Борисовне и ещё двум участницам спецоперации это высокое звание. И, вообще, причём здесь Абакумов, если Мария Осипова была резидентом военной разведки в Минске? И где в это время находился начальник Разведывательного управления генерал Кузнецов?

Кубе наводил ужас и сам жил в страхе

Что и говорить, вопросы не простые. И чтобы ответить на них, пожалуй, надо начать с того момента, когда партизанским формированиям, подпольным группам, действовавшим в Белоруссии, был отдан приказ подготовить спецоперацию и уничтожить генерального комиссара Вильгельма Кубе. Следует уточнить, что очень важно - этот приказ получили и партизаны, действующие под руководством НКВД, и Разведуправления Красной Армии.

 В 1941-м Кубе направили в Минск, поручили насаждать «новый порядок». И тут он сильно преуспел: людей отлавливают на улицах и расстреливают, виселицы на площадях городов. В столице Белоруссии создано еврейское гетто, концлагерь «Тростинец», где постоянно истребляют людей. Это ему принадлежат слова: «Надо, чтобы только одно упоминание моего имени приводило в трепет любого русского и белоруса, чтобы у них мозг леденел, когда они услышат: Вильгельм Кубе».

Что ж и, действительно, леденеет. 7 ноября 1941 года, в годовщину Октябрьской революции Кубе приказал схватить и расстрелять 15 тысяч минчан. Эсэсовцы рыскают по городам и сёлам Белоруссии, выискивают голубоглазых и светловолосых детей и вывозят в Германию, давая им новые имена. Какие злодеяния запланировал генкомиссар Кубе на завтра, на послезавтра? Он давно заслужил смертный приговор. Но вот как его привести в исполнение.

Задача архисложная. Знал бы Центр, как охраняют этого Кубе. Несколько групп, независимо друг от друга, охотились за палачом. Организацией покушения на гитлеровского наместника занимались городские подпольные группы. Кубе и его охрана знали это. Он жил в постоянном страхе перед нависшим возмездием, окружил себя усиленным конвоем, менял маршруты, ездил на разных машинах... Было разработано много вариантов его уничтожения.

Тогда командир партизанской бригады, действующей в Минской, Барановичской, Витебской областях, капитан Давид Кеймах (оперативный псевдоним Корниенко) ещё не знал, что подобный приказ из Москвы получил не только он.

Неудачная попытка

Наиболее верный путь достижения цели выбрал именно комбриг Кеймах и добился успеха. Давид Ильич верил, что среди прислуги Кубе кроме предателей должны быть честные советские люди, которых крайняя нужда и голод заставили идти на эту работу. Вот среди них и надо искать того, кто сумеет выполнить приговор народа.

В феврале 1943 года Кеймах встретился с руководителем одной из подпольных групп Минска - резидентом военной разведки Марией Осиповой (по кличке Чёрная), которая ещё с осени 1942 года была связана с его бригадой. Она имела высшее юридическое образование, была серьёзной и мужественной женщиной, членом Верховного суда Белоруссии, вела активную подпольную работу.

В начале июня в Минск прибыл зондерфюрер Карл Борман, брат заместителя Гитлера по партии Мартина Бормана. Подпольщикам удалось подложить мину в его машину, и Бормана вместе с охраной разнесло на куски. В Минске начались массовые проверки документов, подпольщики и партизаны насторожились. Осипова поспешила в отряд с сообщением о возможном приезде в Минск верхушки оккупационных властей.

22 июня 1943 года в городском театре проходила торжественная церемония - так называемый «Праздник освобождения», ожидали самого Кубе. В театре достойно встретили «гостей»: вечером взорвалась мина, были убиты свыше тридцати и ранены более ста офицеров, но Кубе там не оказалось. Выполняя поставленные боевые задачи, Кеймах продолжал поиски подходов к Кубе, тщательно изучал все места, где бывал гауляйтер, систему его охраны, прислугу. Осипова также получила задание Давида Ильича по поиску путей подхода к фашистскому палачу.

Приговор приведён в исполнение

Одной из горничных, работающих в резиденции Кубе, была Елена Мазаник. Её и посчитали самой подходящей кандидатурой, и не ошиблись.

Деревенская девчонка, сирота, Елена Мазаник не боялась никакой работы. Война застала её в Минске. Она работала уборщицей, затем официанткой в офицерском казино. По рекомендации хозяйки казино, а затем и адъютанта Кубе (где он бывал и неоднократно видел её) была принята горничной в особняк генкомиссара. Она единственная из прислуги имела право выхода из особняка домой на ночь.

Осипова, вернувшись в Минск, встретилась с вырвавшимся с помощью подпольщиков из плена командиром Красной Армии Николаем Похлебаевым. Ему удалось войти в доверие к оккупантам - он стал директором кинотеатра, был знаком с сестрой Елены Мазаник Валей Шуцкой. По просьбе Осиповой он обещал устроить им встречу.

На следующий день, преодолев не один десяток километров, Осипова уже докладывала Кеймаху и прилетевшему в июне 1943 года из Москвы его заместителю по агентурной работе майору Николаю Петровичу Фёдорову (оперативный псевдоним Колокол) о том, что нашла нужного человека, имеющего связи среди приближённых Кубе прислуги. Этот человек выражал желание встретиться с командиром отряда.

Комбриг поручил Фёдорову и комиссару бригады Хатагову принять Похлебаева, и тот организовал встречу Осиповой с Мазаник. При встрече Елена Мазаник высказала сомнение. К ней приходили и другие люди, просили помощи в организации покушения на Кубе. Боясь провокаций, она им отказывала, считая, что это может быть проверкой гестапо. Мазаник хотела увидеться с командиром отряда. На встречу должна была пойти сестра Мазаник Валя Шуцкая, так как Елена не могла надолго отлучаться из особняка Кубе.

27 августа Мария Осипова и Валя Шуцкая встретились с Кеймахом и Фёдоровым. Валя сидела в их землянке и рассказывала о сестре, о себе, о людях, которые их окружают. Кеймах поинтересовался распорядком дня в семье Кубе.

Двое суток провела Валя в бригаде, слушала по радиостанции Москву, читала советские газеты и убедилась, что Осипова действует от имени партизанского командования и минского подполья. И только после этого Мазаник полностью доверилась Осиповой.

Кеймахом и Фёдоровым был тщательно разработан детальный план проведения операции, начиная от средств выбора казни, исполнения, и до отхода участников, которых надо было вывезти в партизанскую зону. Был изучен распорядок дня Кубе и принято решение уничтожить палача с помощью мины. По плану мина должна быть поставлена на боевой взвод, с тем чтобы взрывное устройство сработало ровно через сутки. Мина была доставлена самолётом из Москвы, проверена подрывниками. Осипову обучили обращению с ней. Всё было согласовано и уточнено с Кеймахом и Фёдоровым. Осипова с большим трудом пронесла мину из отряда в Минск и проинструктировала Мазаник, как её устанавливать. Та сумела доставить мину в особняк и поместить под матрац кровати в спальне Кубе.

В ночь с 21 на 22 сентября 1943 года произошёл взрыв в особняке, и палача Вильгельма Кубе не стало. Приговор народа был приведён в исполнение, а в Германии объявлен трёхдневный траур по случаю гибели Кубе.

Давид Ильич всего за неделю до завершающего этапа операции был вызван в Центр на совещание с группой партизанских командиров. Ещё 12 сентября, накануне вылета, он и Николай Фёдоров встретятся с Николаем Похлебаевым, долго будут обсуждать детали предстоящей операции. При отлёте Фёдорову, два месяца назад прибывшему в отряд, было поручено действовать по уже разработанному плану и довести задуманное до конца.

Но Кеймах уже не мог знать, что его планы сбудутся. 13 сентября 1943 года, на самолёте, пересекая линию фронта с большой группой партизанских командиров, он погиб. Фашисты засекли самолёт, попытались его посадить, им это не удалось, и тогда машину сбили.

«Где, когда и кто их завербовал?»

После проведения спецоперации майор Фёдоров направил в Центр шифрограмму: «22 сентября 1943 года в 4:00 взрывом убит генеральный комиссар Белоруссии Кубе. Диверсию готовил при помощи Чёрной (псевдоним Осиповой), через Шуцкую Валентину. Диверсию совершила Мазаник Елена. Мина была подложена под матрац кровати в спальне Кубе. Люди, готовившие диверсию, находятся у меня».

Москва молчала четыре дня. Всё, что было потом Николай Петрович назвал про себя одним словом - «цунами». Он и предположить не мог, как изменится его дальнейшая жизнь после этой шифрограммы.

26 сентября Центр прислал срочное указание: «Донесите немедленно и подробно, кто конкретно готовил операцию по уничтожению Кубе. Являются ли названные девушки-исполнители вашими агентами или они принадлежат другому хозяину?»

Исполняющий обязанности комбрига сразу же обратил внимание на эти слова. Какому другому хозяину? Он же ясно написал в своей шифрограмме, что диверсию готовили они вместе с Чёрной-Осиповой. Почему у Центра появились сомнения?

Майор тогда ещё не знал, да и знать не мог, что известие о смерти Кубе вызовет в Москве, действительно, настоящее «цунами». Разведуправление Красной Армии, как и положено, сообщило руководству о том, что Кубе уничтожили агенты Кеймаха-Фёдорова. Но не тут-то было, люди Берии, Цанавы и Абакумова не собирались отдавать эту победу, они решили приписать её себе.

Ведь их агент Троян тоже была знакома с Мазаник, и уговаривала её совершить акт возмездия. Правда, Елена не доверяла Троян и не пошла с ней на контакт. Но это для НКВД сущая мелочь. Борьба между военными разведчиками и гэбистами разгоралась не на шутку. Но обо всём он узнает позже.

А пока он читал шифрограмму и немало удивлялся.

«Если они ваши, - вопрошал Центр, - то, где, когда и кто их завербовал? Как они попали к вам после операции? Кто снабдил их материалами для проведения этой операции? Под вашу личную ответственность всех исполнителей сохранить и оказывать им лучшее внимание и заботу».

Не успел Фёдоров прийти в себя, как в отряд прилетела следующая шифрограмма. Еще более строгая, требовательная, впрочем, от которой стало только тревожнее. «Если к вам придут представители других советских органов, работающих в вашем районе, за этими девушками, молнируйте: Кто пришёл? Кем направлен? Передачу девушек будете производить только после установления личности представителей и лиц, которых они хотели бы взять. Получение указаний подтвердите».

Как ни странно, но Центр беспокоили не карательные операции немцев, которые уже начали лютовать по поводу убийства Кубе, сколько межведомственные «соцсоревнования».

Чувствовалось, что руководство Разведуправления нервничает. Дабы хоть как-то успокоить Москву, Николай Петрович отправил однозначную короткую, не подлежащую иному толкованию шифрограмму: «Данную операцию по убийству Кубе готовил лично».

Однако и это не помогло. Напряжение нарастало. «Организуйте надёжную охрану места дислокации отряда и защиту девушек-исполнителей операции по уничтожению Кубе».

Что мог ответить Фёдоров? Он и без особых указаний Центра давно организовал защиту девушек, а место дислокации отряда всегда и надёжно охранялось.

Ещё через несколько дней, 2 октября Колокол получил новое указание из Москвы: «Все участники диверсии по уничтожению Кубе будут вывезены. Ожидаю погоды. Ожидаю от вас донесения о том, кого будете отправлять. Ответ дайте сразу же по получению моей телеграммы. Центр».

Прочитав эти строки Фёдоров вздохнул с облегчением. Наконец-то начальство определилось и наступила ясность. Девушки отправляются на Большую Землю, в столицу, и можно будет, наконец, заняться своим повседневным делом: пустить под откос немецкие эшелоны, уничтожать предателей и полицаев, вести разведку врага. Тем более что немцы сильно активизировались: в Минске шли массовые репрессии, людей хватали на улицах, расстреливали. Фашисты яростно искали исполнителей акции по уничтожению Кубе.

Однако зря надеялся Колокол, что Центр определившись с судьбой девушек, оставит его в покое. Уже 3 октября Москва приказала немедленно доложить за подписями Осиповой, Мазаник и Шуцкой о том, кто и когда предложил каждой организовать дело, назвать дату, людей, кто конкретно ставил задачу по уничтожению Кубе. Требовалось также уточнить, ставилась ли перед каждой эта задача ранее и давались ли необходимые для проведения операции материалы.

Майор вновь засел вместе с Марией, Еленой и Валентиной за бумаги. Они вновь отвечали на многочисленные вопросы Центра, не совсем понимая, что происходит.

На следующий день новая шифрограмма из Центра: «Самолёт за вашими людьми даю 5 или 6 октября… Назначьте ответственного из своих людей за отправку девушек. Обеспечьте их надёжную охрану».

Фёдоров выполнил все указания Москвы - назначил ответственного, усилил охрану и отправил всех на партизанский аэродром. Однако не успел он это сделать, как пришёл новый приказ: лично возглавить отправляемую группу и прибыть с ней в Центр.

Что ж, приказ есть приказ. Группа во главе с майором Николаем Фёдоровым вылетела в Москву.

Берия хотел перетянуть одеяло на себя

Они летели в столицу, как на праздник. Ещё бы, герои! Уничтожили кровавого палача Белорусского народа. Думали, что их ждут награды…

Вот как сама Осипова описывает произошедшее в Москве: «13 и 14 октября 1943 года нас вывезли в Москву. При встрече с генералами Кузнецовым Фёдором Федотовичем и Шерстнёвым Николаем Петровичем они мне сказали, чтобы я меньше рассказывала о своей подпольной работе и называла людей, с которыми работала в подполье, когда меня будут допрашивать в НКВД.

Меня привезли на Лубянку, допрашивал Абакумов. Требовал, чтобы я подробнее рассказала о своей работе в тылу врага, как можно больше назвала людей…

Допрос продолжался больше недели».

Абакумов добивался одного, чтобы Осипова признала - она работала по заданию и под руководством представителей наркомата госбезопасности. Назывались разные фамилии, в частности, Галины Финской из отряда «Дяди Коли».

- Финскую, товарищ комиссар госбезопасности, я знала, когда «Дяди Коли» ещё и в помине не было, - отвечала Осипова.

- Что вы хотите сказать? - оскалился Абакумов.

- Мы знакомы с ней с довоенных времён. Жили в одном доме.

- Тем более. Финская и готовила ликвидацию Кубе. Вы работали вместе с ней и под её руководством.

Экая непонятливая эта Осипова. Ей подсказывают ответ, а она стоит на своём.

- Нет. Мы готовили покушение на Кубе с капитаном Кеймахом и майором Фёдоровым.

«На допросах присутствовали какие-то мужчины, - пишет в своей записке Мария Борисовна. - Я спросила у генерала Кузнецова, что это за люди. Он назвал фамилию Берии и один раз в тёмном углу сидел Цанава. Я его узнала. Все обвинения я отрицала. Берия и Абакумов хотели меня посадить».

Да, Осипова оказалась крепким орешком. На последнем допросе она встала, громко и твёрдо, почти срывающимся голосом, сказала: «Нами руководила воинская часть, где начальником Фёдор Фёдорович Кузнецов».

Разговор не складывался. Допрос шёл не по сценарию Абакумова. Это приводило всесильного начальника СМЕРШа в ярость. И тогда он решил обвинить подпольщицу в предательстве.

- У нас есть данные, что Осипова завербована немцами, - зарычал он.

- Простите, товарищ комиссар, - теперь уже генерал Кузнецов поднялся со своего места, - у нас таких данных нет. Более того, могу вам твёрдо заявить: резидент Мария Осипова преданный, проверенный человек, работает с военной разведкой давно.

Последнее слово за Сталиным

…Вечером начальника военной разведки вызвал к себе Сталин. Он выслушал доклад генерала Кузнецова о проведённой операции. Фёдор Фёдотович показал Верховному Главнокомандующему фотографию  Марии Осиповой.

Сталин внимательно посмотрел фото, и сказал, что Осипова заслуживает звания Героя Советского Союза. Он вызвал Поскрёбышева и дал указание выйти на Президиум Верховного Совета СССР с проектом указа.

29 октября 1943 года М. Осипова, Е. Мазаник и Н. Троян были удостоены звания Героя Советского Союза, Н. Фёдоров и В. Шуцкая награждены орденом Ленина.

Николай Похлебаев, шофёр Коля Фурц, вывозивший исполнителей акции, и другие участники были схвачены и замучены гестапо.

Майор Н. Фёдоров погиб в Польше в 1944 году. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза за партизанскую боевую деятельность.

Капитан Д. Кеймах, будучи основным организатором спецоперации, к сожалению, в этот Указ не попал. На тот период не до конца были ясны обстоятельства его гибели при перелёте из Белоруссии в Москву. Правда, с тех пор прошло много лет, и пора по достоинству оценить заслуги комбрига Кеймаха.