«Новая метла» в Черноморском регионе

Победа в президентских выборах сторонницы «европейского выбора Молдовы» Майи Санду, несомненно, повлечёт за собой изменение не только внутренней, но и внешней политики Кишинёва. Если «фишкой» теперь уже бывшего президента Игоря Додона, как считают на Западе, был поиск «четвёртого пути» (отказ от чрезмерного сближения как с ЕС и НАТО, так и с Россией, а также слияния с Румынией), то на смену ему пришла гражданка Румынии, уже проводившая подчёркнуто проевропейскую и пронатовскую политику и тесно связанная с западными НКО антироссийской направленности. Соответственно действия «новой метлы» не могут не отразиться на геополитическом раскладе в Черноморском регионе.

Черноморская стратегия НАТО и Молдавия

Стратегической линией США и НАТО в регионе с 1991 года стало вытеснение из него России. Именно этой цели подчинены их действия, включая расширение Североатлантического альянса, в который после распада социалистического лагеря, помимо Турции, вошли ещё и Румыния с Болгарией. Трудно однозначно ответить, была ли подача заявок на вступление в Альянс со стороны ещё двух причерноморских стран, Украины и Грузии, предпринятая в 2008 г., самодеятельностью их президентов или действиями, направленными на дальнейшее расширение военно-политического блока. Заявки Виктора Ющенко и Михаила Саакашвили были отвергнуты, но результатом их подачи стало «особое партнёрство» этих стран с НАТО.

До того момента, как Украина произвела обмен территориями с Молдовой, позволив той получить небольшой участок морского побережья, Молдавию можно было назвать причерноморским государством лишь с некоторой натяжкой. Тем не менее, даже в то время, когда она не имела выхода к морю, её расположение близко к устью важнейшей водной транспортной артерии Европы, какой является Дунай, позволяло считать Молдавию таковой.

Влияние на состояние дел в регионе определялось ещё двумя факторами. Во-первых, это членство в межгосударственном объединении с названием ГУАМ, изначально создававшемся в пику интеграционным проектам во главе с Россией, среди стран-членов которого лишь Азербайджан не является причерноморским государством. Во-вторых, на протяжении всего времени независимости в Молдове не стихают страсти по поводу присоединения к Румынии, таковой являющейся и входящей в ЕС и НАТО.

Особенностью же страны является наличие на её территории непризнанного государства, с которым Молдавия успела жестоко перевоевать на рубеже 1980-90-х. Тогда военный конфликт в Приднестровье удалось прекратить лишь вводом российских миротворцев, но официальный Кишинёв до сих пор твёрдо стоит на позиции восстановления своего контроля над левобережьем Днестра, а его представители регулярно выдвигают требования о выводе миротворцев, а также российского контингента, занятого охраной «доставшихся в наследство» региону складов с советскими боеприпасами. Не исключение и избранная президентом Молдавии Майя Санду, сразу же после своей победы повторившая эти же требования, чем подтвердила приверженность будущей власти следованию в кильватере натовской Черноморской стратегии.

Политика есть концентрированное выражение экономики

Несмотря на то, что официально ГУАМ создавалось как экономическое объединение, экономикой в нём «не пахло» вплоть до 2017 года, когда его члены заключили между собой соглашение о зоне свободной торговли, а три страны – Украина, Грузия и Молдавия – на 2015 г. входили в число пяти государств мира, так и не сумевших достичь уровня ВВП 1990 года. При этом у всех заключены соглашения с Евросоюзом об ассоциации и зоне свободной торговли. Политики всех трёх стран, особенно проевропейские, откровенно спекулируют на «будущем членстве в Евросоюзе», стараясь не рассказывать избирателям о том, что их государствам до исполнения обязательных для такого членства копенгагенских критериев – как до Луны.

Впрочем, у Молдавии такое членство может возникнуть, если она войдёт в состав Румынии. Именно этот шаг отстаивает будущая президент страны, являющаяся гражданкой Румынии. Мотивируется такая необходимость, кроме того, ещё и фактически идентичностью молдавского и румынского языков. Причём, даже на законодательном уровне существует разночтение о том, как называть государственный язык Молдовы.

Разумеется, румынская сторона всячески поддерживает не только культурное единство «младших братьев», но и стимулирует трудовую миграцию молдаван к себе. Всего же, учитывая непростую экономическую ситуацию в Молдавии, до трети граждан трёхмиллионного государства постоянно находятся в других странах на заработках. Из них несколько сотен тысяч – в России.

Пока такого присоединения не случилось, Румыния стала «экономической отдушиной» Молдовы после того, как в 2014 г. Россия ввела ряд импортных ограничений для Кишинёва из-за вступления в силу Соглашения об ассоциации Молдавии и ЕС. Это привело к тому, что к концу 2019 г. молдавский экспорт в страны СНГ снизился вдвое, немногим превысив 400 млн долларов. В то же время вырос экспорт в Евросоюз (с примерно 1 150 млн долл. до 1 850 млн). правда, фактически весь прирост произошёл за счёт экспорта именно в Румынию. Эти изменения отразились и на структуре экспорта. Выросла (примерно на 5% к общему объёму экспорта) доля продуктов растительного производства, а также (почти на 9,4%) продукции машиностроения и электротехнических товаров (по второй позиции речь идёт об электропроводке для выпускаемых в Румынии автомобилей, но не о более сложной продукции). В то же время, почти на 4% упала доля готовых пищевых продуктов и напитков, как алкогольных, так и безалкогольных, на 2,9% снизилась доля текстильных товаров. То есть, сократился не только объём продаж традиционных молдавских товаров – сельскохозпродукции в чистом и переработанном виде, но и снизилась доля товаров с высокой степенью переработки.

В то же время, значительно увеличился импорт аграрной продукции из стран ЕС: с 2015 г., Молдова наращивает закупки яблок из ЕС и Турции, экспортируя всего 85 тонн помидоров, она импортирует их более 10 500 тонн. Только в 2015 г. в 11 раз выросли объёмы закупок персиков, слив, черешни из Турции. Славящаяся винами Молдавия ныне импортирует почти 1,5 тыс. тонн винограда из Румынии. Внешняя торговля страны так и осталась убыточной: если в 2013 г. уровень покрытия импортных операций экспортными поставками составлял 44,2%, то по итогам 2019 г. он равен 47,57%. Не помогло даже резкое падение цен на энергоносители (Молдова пытается диверсифицировать их поставки, закупая их не только в России, но и в Румынии). А переориентация Кишинёва с рынков ЕАЭС и СНГ на Европу и «другие страны» привела к утрате традиционных рынков её сельскохозяйственной и винной продукции, что лишь усугубило ситуацию.

Куда же без газа?

Газовый вопрос чувствителен не только для Украины, не способной полностью обеспечить себя «голубым топливом». «Ненька» хоть частично, но покрывает свои потребности за счёт собственной добычи, а вот Молдавии с запасами углеводородов повезло ещё меньше: их, в отличие от чернозёмов (именно Молдова, а не Украина, обладает самым крупным в мире чернозёмным клином по отношению к площади территории страны), вообще нет. Именно поэтому все потребности страны (2,89 млрд кубометров в 2019 г., в 2020 г. могут вырасти до 3,15 млрд) до ввода в эксплуатацию газопровода «Яссы–Унгены» покрываются исключительно за счёт отбора из газопровода, идущего из России на Балканы через Украину. Однако газопровод из Румынии, который вскоре собираются продлить до Кишинёва, не рассчитан на такие объёмы поставок: его проектная мощность 1,5 млрд кубометров в год, возможно увеличение до 2,2 млрд, но лишь после сооружения соответствующей инфраструктуры. Самое же главное – «Яссы–Унгены» и его продолжение «Унгены–Кишинёв» сейчас нечем заполнить. Даже эти объёмы газа смогут поступить в Молдавию лишь после сооружения интерконнектора, соединяющего «Турецкий поток» с Румынией.

Собственно, если бы не смена президента, за свою энергетическую безопасность Молдова могла бы и не волноваться, ведь Игорь Додон перезаключил договор с «Газпромом» о поставках, заканчивавшийся 1 января 2020. Причём такой, что позволяет даже снижать цены на газ для конечного потребителя: например, с 3 ноября этого года тарифы снижены на 8,7-12,2%.

Существует и договорённость с российским газовым гигантом о поставках в обход Украины. Но… Нет желания Украины отказаться от роли транзитёра. Именно поэтому, не успели огласить окончательные итоги голосования на президентских выборах, как из Киева прозвучали предложения к новому молдавскому руководству отказаться от российских поставок и присоединиться к «европейскому реверсу».

И не важно, что «реверсный» газ, закупаемый по спотовым контрактам, может оказаться дороже «прямого», а вычеты за транспортировку будут выше: в Киеве уверены, что «проевропейская» Санду, как и они сами, предпочтёт политическую целесообразность более дешёвому газу.

Впрочем, предпосылки для «газовой войны», на этот раз молдавско-российской, существуют. Дело в том, что партнёром «Газпрома» в газоснабжении как собственно Молдавии, так и Приднестровья, является компания «Молдовагаз». И Тирасполь задолжал ей 6,914 млрд долларов, которые отказывается выплачивать до момента признания Приднестровья официальным Кишинёвом. Соответственно, Майя Санду уже объявила о том, что никаких приднестровских долгов (её предшественник Владимир Воронин в 2008 г. ответственность Молдовы за него признавал) выплачивать не будет. Учитывая же мощнейшее давление Вашингтона, требующего от всех европейских государств отказаться от российского газа, аргументы Киева могут оказаться решающими.

Очень много-векторность

На президентском посту Майе Санду придётся учитывать влияние очень многих государств. Так уж сложилось, что Молдавия зажата между куда более мощными Украиной и Румынией. Причём вторая одержима идеей создания империи с названием «Великая Румыния», в которую ей хотелось бы включить не только не очень-то противящуюся этому Молдову, но и части украинской территории, включая утраченную в 1940-е Буковину, и даже Одесскую область. И хотя в Киеве подобных претензий к РМ не озвучивают, но официально и неофициально поддерживают военное решение конфликта с Приднестровьем.

Причина – желание выбить из непризнанной республики российский военный контингент. В обмен на это ждут и получают полную поддержку со стороны Санду в вопросах Крыма и Донбасса. Причём, что касается Донбасса, её риторика даже жёстче, чем у официального Киева: никаких уступок и смягчения позиции в отношении мятежного региона быть не должно.

Унионистскую политику новому президенту Молдовы придётся претворять с оглядкой ещё на две крупные страны, имеющие серьёзные рычаги влияния на политику РМ. Во-первых, Россия, чей воинский контингент по решению ОБСЕ обеспечивает мир в Приднестровье. И хотя факт присутствия российских военных с согласия других участников мирного урегулирования хорошо известен Майе Санду, ей это не помешало уже дважды после выборов потребовать вывода этих войск. Во-вторых, Турция. Мало того, что за последние шесть лет экспорт Молдавии в эту страну вырос вдвое, а капитал турецких компаний в Молдове достиг более 300 миллионов евро, так ещё и существенно возросло её гуманитарное влияние через Тюркское агентство по сотрудничеству и координации (TIKA) на Гагаузию, где унионистские настроения откровенно непопулярны. Свой же интерес к политическим процессам РМ Турция обозначила, предоставив уже в ходе президентских выборов гражданство беглому молдавскому олигарху Владимиру Плахотнюку, отнюдь не растерявшему политическое влияние в Молдове.

Разумеется, не обойдётся и без учёта интересов ещё двух крупных мировых игроков – США и Евросоюза, политике которых Молдова обязана придерживаться на основании Соглашения об ассоциации. Но если у украинского любителя многовекторности, ныне обитающего в Ростове, руки не были связаны данным Соглашением, то у Майи Санду куда меньше пространства для манёвра. Учитывая же её отнюдь не дружественное отношение к России, следует ожидать не улучшения российско-молдавских отношений, а резкой активизации деятельности откровенно антироссийского ГУАМ. Как в политической, так и в экономической плоскостях.