Донбасс - обыкновенная Спарта. Встреча с героями

5 августа 2014 года в Александровке появились первые жертвы новой войны - снайпер из Керчи и совсем молодой ополченец из Макеевки. Один погиб от пули украинского стрелка, а второй - от осколка мины.

Знакомьтесь: посёлок Александровка, передний край

Здесь в Донбассе меня не перестаёт поражать стремительность перехода от «условно мирной» жизни к реалиям войны. И каждый раз с удивлением понимаешь, насколько хрупка и эфемерна граница между двумя этими мирами: ещё секунду назад машина ехала по центру Петровки, куда снаряды, к счастью, больше не прилетают, я едва заметила, как мы свернули куда-то влево, и вот уже в низине показалась река Осыка, а за ней, на возвышенности, - первые дома Александровки.

Справка

Посёлок Александровка примыкает к западной окраине Петровского района Донецка - Петровке - и непосредственно граничит с подконтрольной Украине Марьинкой. Это - передний край. И всё же здесь постоянно живёт порядка 3,5 тысяч мирных жителей из 5 тысяч довоенных. Среди них - примерно 200 детей.

В конце центральной улицы Александровки - улицы Ленина - расположен блокпост Народной милиции ДНР, за которым проходит линия разграничения.

Подъезжаем к зданию администрации посёлка и проходим в кабинет главы Константина Чалого. К нам присоединяется первый комендант Александровки Владимир Черкас.

«Вставай, Донбасс!»

С 2010 года Владимир Черкас был директором местного коммунального предприятия. Когда в мае 2014 года народ Донбасса принял решение провести референдум о самоопределении ДНР, местная власть инициативу не поддержала. Тогда-то Владимир и взял эту обязанность на себя.

Организовывать референдум пришлось от а до я: власти не выделили ни помещения, ни средств. Один бизнесмен дал денег - на них купили большую палатку 3х6 и установили в центре посёлка. «До нас уже дошла информация, что в соседнее Курахово приехал "Правый сектор"*, и если приедет к нам, могут быть неприятности. Мы уже осознавали риск», - вспоминает Владимир.

Референдум провели, а когда начали подсчёт голосов, узнали, что «Правый сектор»* направляется в Александровку. Пришлось срочно укрыться в поселковом храме и заканчивать работу счётной комиссии уже там. Результат приятно удивил: 99% проголосовали «за». «Что характерно, всё по-честному было», - вставляет реплику Константин Чалый.

Завтра была война…

8 июля 2014 года, вслед за выходом ополчения из Славянска, украинская авиация нанесла удар по шахте Петровского. «Это было на наших глазах,  солнечным днём... Смотрим - самолёт летит, а потом удар по шахте Петровского, там, где люди были!» - продолжает рассказ Владимир.

Никто подобного не ожидал. Затем, 11-го июля, последовал обстрел со стороны ВСУ по Марьинке из РСЗО «Град». «А потом всё закрутилось-завертелось. Власть вся сбежала», - вспоминает Владимир. Тогда-то ему и пришлось принять непростое решение - взвалить на свои плечи груз ответственности, организовать комендатуру сразу четырёх посёлков - своего собственного, а также Кременца, Сигнального и Луганского.

В. Черкас: «А где-то 16-го июля ко мне приехали… Я был дома, мне Константин Викторович [Чалый] по телефону звонит: «К тебе "правосеки" (разговорное сокращение словосочетания "Правый сектор"*. - Авт.) едут».

Едва Владимир выскочил за забор, как услышал, что «гости» заходят. Не найдя в доме хозяина, украинские радикалы занялись мародёрством - перевернули всё вверх дном. Владимир счёл, что так он дёшево отделался и был благодарен Богу за то, что остался жив.

Население было в панике.

В. Черкас: «Мы ещё к Марьинке относились. А у нас света нет. Звоню туда, главному инженеру: "Когда нам свет сделаете?" А в ответ: "Когда-когда… Когда закончится война. Вы там - "сепары" все"».

Поняв, что ситуация безвыходная и помощи не дождаться, Владимир  отправился в соседний посёлок для подключения резервной линии. Черкас и его помощники должны были сначала отключить основное электроснабжение в Марьинке - работали под огнём украинских снайперов, но дело сделали.

В. Черкас: «Близко к подстанции не могли на машине подъехать, бросили её и пошли пешком. Там на второй этаж надо было подняться по металлической лестнице. Тут начали по мне стрелять снайперы. Я успел только общий рубильник вырубить и сиганул с балкона в траву».

Потом люди трудились, восстанавливая коммунальное хозяйство под обстрелами до пяти раз в день - и ночью, и рано утром. Из 12 рабочих пятеро погибли.

Как становятся «сепаратистами»

Черкас вспоминает, что в какой-то момент Александровка оказалась уже не под контролем Украины, но ещё официально не присоединилась к Донецкой Республике. Тогда активисты сами стали получать первые пенсии от ДНР для своих стариков, устанавливали порядок, вылавливали мародёров...

В условиях безвластия, из-за отсутствия денег у населения и завоза продуктов в посёлке начался голод. Но, как вспоминают оба ветерана тех событий, люди ощущали духовный подъём, что, конечно, на фоне кошмарных условий существования, иначе как чудом просто не назовёшь.

К. Чалый: «Мы верили, что придёт республика - и не будет больше негодяев, ворюг, бандеровцев и фашизма… У народа тогда уже накипело. Мы встали за русский мир, а Киев - за Европу. А потом нас записали в "сепаратисты". А до Одессы был ещё Харьков - но мало кто об этом знает.

Восставших в Харькове окружили, зашло ЧВК, всех убили - человек 80 - и вынесли. Харьков задушили сразу, всех их активистов разогнали. Там был самый большой, самый сильный "Русский мир": поднялось намного больше людей, чем в Донецке, - где-то полмиллиона человек. А Донецк остался - успел блокпосты поставить».

Тогда, 26 августа 2014 г., в первые дни организованного побоища гражданского населения Донбасса ВСУ подкатили САУ «Гвоздика», работавшую прямой наводкой по посёлку шесть часов (2С1 «Гвоздика» - советская 122-мм полковая самоходная гаубица. - Авт.). Вонь от тротила и гарь плотно висели над улицами, в дыму метались и кричали жители.

Спасая людей, Владимир Черкас и Константин Чалый решили провести корректировку огня и дать целеуказание артиллерии ополченцев. Они забрались на возвышенность и сумели с риском для жизни выполнить задуманное.

К. Чалый: «А мы на карте компас поставили - всё по-научному - и даём указания. Ополченцы послали первый снаряд - всё задымилось. Зачёт! Просим ребят "навесить" ещё штук восемь. Загорелось у украинцев. Идём обратно гордые, с чувством выполненного долга… Вдруг слышим свист и взрыв. Дело в том, что корректировку мы проводили по телефону - так нас и засекли, ударив по дереву…»

В кабинете у Константина Чалого у стены застыла мрачной шеренгой «коллекция» всевозможных снарядов. Я обратила на неё внимание, едва переступила порог его кабинета - она действительно впечатляет.

Хозяин поясняет, что коллекция составлена из смертельных гостинцев «с той стороны». Чалый подходит к стене и задумчиво касается самого большого снаряда, от «Урагана». По его словам, этот кусок металла унёс жизни сразу двух человек. Похоже, что глава Александровки помнит поимённо каждого из тех, чей земной путь оборвали эти смертоносные «экспонаты». После войны он хочет создать в посёлке музей, чтобы ни одно из преступлений фашистов не было забыто.

Школа войны

Почему-то с особым остервенением ВСУ уничтожали поселковую школу. В храм знаний стреляли из «Градов» и миномётов, но дети всё равно продолжали учиться то в классах, то внизу, в бомбоубежище.

К. Чалый: «С начала войны детей вернулось довольно много. И ещё прибавилось за эти годы. На сегодняшний день в школе 215 учащихся. Сейчас нам автобус дали. Стараемся детвору вывезти: и в кукольный театр, и в аквапарк, и в цирк, и в кино… То на Петровку в бассейн, то ещё куда… Ребята говорят, что у них до войны столько поездок не было».

Спускаемся в школьное бомбоубежище. В полумраке подвального помещения видны деревянные поддоны, сложенные штабелем - когда тут приходилось укрываться на ночь, на них спали. На стенах ещё остались висеть листы бумаги с обозначением классов, которые размещались в том или ином помещении, а на стульях и скамейках даже лежит несколько детских игрушек.

Чалый методично рассказывает о помощи «Красного креста», который поставлял поддоны, одеяла, свежую воду и биотуалеты. Он уже настолько привык жить на линии фронта, что как-то буднично отмечает толщину стен старого здания и отсутствие плесени. Поэтому-то, делится он, люди около двух первых лет кровавого конфликта постоянно использовали подвал, как место временного проживания.

Наверное, можно привыкнуть очень ко многому - в том числе и к учёбе под пулями расчеловечившихся подонков. Чалый спокойно рассказывает: «Недавно новое попадание в школу было. Периодически, раз в два месяца, стекло повреждают, да пуля залетит: в основном из крупнокалиберного пулемёта работают или БМП-2».

Первый бой забыть невозможно (тем, кто его пережил). Чалый вспоминает, как его дом оказался прямо в центре скоротечного столкновения украинцев с ополченцами и как он, достав гранаты из схрона, пытался помочь своим и тем самым стал мишенью для бойцов ВСУ.

С тех пор он твёрдо знает, где наши, а где те, кто отрёкся от родной крови во имя Европы и НАТО.

Главе посёлка регулярно присылают угрозы и даже кинули гранату в машину, но он твёрдо решил, что всё равно никуда не уйдёт, потому что со своей земли не уходят. Никогда.

А ещё «градоначальник» служит по совместительству пономарём в местном храме памяти святого благоверного князя Александра Невского. Эту церковь основал старец Зосима и служил в ней сам 10 лет.

К. Чалый: «На базе храма у нас был штаб. Батюшка ополченцам и оружие святил, и отпевал их, и все требы исполнял, молитвы… 2 мая 2014 года Одесса была, а 4 мая я венчался с женой, так как уже понял, что буду воевать. В Славянск хотел, но батюшка не благословил - сказал: "Оставайся здесь! Тут будешь воевать!" А потом благословил в алтарь пономарём».

Старики в Александровке

Война особо страшна для детей и стариков. Но для стариков она тяжелее тем, что, в отличие от детей, они всё осознают и трезво оценивают происходящее. Однако ни сил, ни возможностей уйти или противостоять у этих людей уже нет. А порой, если и остаётся им чего-то ждать, то только преждевременной смерти от снаряда, пули или... голода.

Мы едем по улице мимо разрушенных домов Александровки - выщерблин на стенах, зияющих провалов выбитых окон и куч битого кирпича на пустырях, куда попали боеприпасы воюющих с мирными людьми карателей.

К. Чалый: «Потом появились у нас первые брошенные старики. Мы и не знали, пока один такой от голода не помер, а вторая старушка замёрзла зимой. Тогда мы обошли все дома и выявили 50-60 оставленных. Жутко было. Начали их обслуживать: кому угля, кому дров».

Стариков окормляют теперь всем миром, а уходящих в мир иной местная ритуальная служба бесплатно хоронит после церковного напутствия.

Мученическая жизнь посёлка Александровка идёт под огнём по привычным для всего цивилизованного мира лекалам, пока этот самый мир с интересом наблюдает, как в центре Европы с трудом выживают люди, как будто провалившиеся во времени на 75 лет назад.

А ещё в посёлке живёт 94-летний Фёдор Викторович Кузьменко. Кавалер ордена Отечественной войны II степени. Фёдор Викторович был призван на фронт в 1943-м, воевал в артиллерии под Каунасом, войну закончил в немецком Инстенбурге. Ему-то я и везу продуктовый набор, собранный для солдата прошлой войны солдатами войны нынешней - бойцами батальона Народной милиции.

За старым воином ухаживает женщина, которая предлагает поделиться с нами семенами овощей. Огороды в Александровке - большая ценность, позволяющая местным людям буквально выживать на подножном корму.

Выйдя от ветерана, я прощаюсь с Константином Чалым и с большим сожалением покидаю Александровку. Даю себе обещание при первой же возможности вернуться сюда ещё раз.

Наверное, эти люди и есть наши, русские спартанцы, которые каждый день совершают свой будничный подвиг. По мере сил они выполняют свой долг перед своим народом и своей землёй так, как они его понимают.

Невольно вспоминаются строки «Баллады о гвоздях» Николая Тихонова:

«Гвозди б делать из этих людей:

Крепче б не было в мире гвоздей».

---

* Террористическая организация, запрещённая в РФ.