Слеза варшавянки, или Куда ведут Польшу инквизиторы памяти

Наверное, канцлер Олаф Шольц знает, о чём говорит, если утверждает, что «слышать о геноциде русских в Донбассе смешно». А ещё Шольцу приписывают заявление, будто действия России на Украине фактически аннулируют ответственность нации за преступления Третьего рейха. Может, и приписывают... Вот только неонацизм стал в современной Европе чуть ли не господствующей идеологией. В Литве, Латвии и Эстонии этого даже не скрывают, да и в Польше, которая потеряла за годы Второй мировой войны 6 миллионов своих граждан, тоже увлечены национальной исключительностью. И одновременно без разбора сносят памятники бойцам Красной Армии, что свидетельствует о серьёзной деформации исторической памяти.

Так что же так усердно стараются забыть поляки? От какой «химеры» стремятся избавиться?

Акушерка из Освенцима

Акушерка Станислава Лещинская была узницей Освенцима и принимала роды у женщин, которым отказывались помогать немецкие медики, потому что люди неарийской расы - славяне, евреи, цыгане - в Третьем рейхе считались мусором. И практически всех младенцев, появившихся на свет в концлагере, будто в насмешку, сначала клеймили таким же номером, как у матери, а потом топили в бочке с водой. Тельца не сжигали, чтобы экономить газ, предназначенный для крематория, а выбрасывали из барака на съедение полчищам крыс. И всё это на глазах у рожениц: такие «служебные обязанности» были у медсестёр Клары и Пфани - чистокровных немок.

Умерщвлять младенцев распорядился лагерный доктор Йозеф Менгеле, знаменитый опытами над узниками. Как и многим военным преступникам, ему удалось избежать наказания и скрыться в Бразилии. И всё-таки своей смертью это чудовище не умрёт. Он утонет в океане. Такая вот ирония судьбы...

Станислава была единственным медиком, причём из числа узников, которая отказывалась подчиняться приказу Менгеле, за что её не раз били смертным боем. Уже после освобождения лагеря её обязали составить акушерский отчёт для «Службы здоровья» Польши, но справиться с этой задачей она нашла силы только спустя двадцать лет:

«Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг. Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочерёдно в трёх бараках, которые были построены из досок с множеством щелей, прогрызенных крысами…»

В Освенциме руки Станиславы Лещинской приняли живыми и здоровыми более 3000 новорожденных, но выжили не более тридцати. В том числе дочь жительницы Вильно, которую бросили в концлагерь за связь с партизанами. Всё, что она успела сделать - завернуть ребенка в грязную бумагу и прижать на несколько секунд к груди.

«Она хотела спеть малышке песенку, - вспоминала Лещинская. - Но не было сил, только большие слёзы стекали из-под век по необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговорённого существа».

Мария Соломон - одна из узниц, которые рожали в Освенциме. После войны, когда её попросили рассказать и о лагерной акушерке, она разрыдалась: «По сей день не знаю, какую цену она заплатила, чтобы помочь мне родить ребёнка. Моя Лиза обязана своей жизнью Станиславе Лещинской. Я не могу думать о ней без слёз».

А Лещинская так и не смогла забыть ужасы Освенцима, о которых постоянно напоминала татуировка - шестизначное клеймо. Зато забыли другие...

Цифры и факты

Узников концлагеря Освенцим освободили солдаты 1-го Украинского фронта 27 января 1945 года, о чём на следующий день доложил по телеграфу в ГлавПУР генерал Филипп Яшечкин:

«Войска освободили город Освенцим и Бжезинка, превращённые немцами в крупнейший концентрационный лагерь для русских, украинцев, поляков, венгров, чехов, югославов, французов и других народов. Администрация и охрана лагеря бежала в Германию. В лагере было до 10 000 заключённых… По заявлению жителей села Лясгацек Яна Балюса, Юзефа и других, лагерь был организован немцами весной 1940 года. Было построено большое количество бараков, пять специальных печей для сжигания трупов и ослабевших заключённых. В центре лагеря были виселицы, где ежедневно вешали заключённых. Лагерь был обнесён несколькими кольцами колючей проволоки, по которой пускался электрический ток, и усиленно охранялся войсками "СС". За время существования лагеря в нём истреблены сотни тысяч женщин, детей и стариков славянских национальностей».

Сегодня это донесение, которое десятилетия пылилось невостребованным на архивных полках, в открытом доступе выложено на сайте Министерства обороны России. И хотя говорят, что лучше поздно, чем никогда, это не совсем верно, поскольку, как выясняется, память тускнеет. И не все поляки, в том числе и средних лет, знают, что, кроме Освенцима, ещё дымились трубы крематориев в Майданеке, Треблинке, Собиборе, Белжеце и в Хемно, что вся территория Польши представляла собой огромную фабрику смерти. И если бы не советские солдаты, памятники которым под предлогом декоммунизации поляки объявили вне закона, Польши, как государства, давно не существовало бы. Что называется, в природе.

Цена вопроса: более 650 тысяч наших солдат и командиров, которые сложили головы за освобождение Польши, тогда как польские военные потери за всю войну с гитлеровской Германией, начиная с сентября 1939 года, - 425 тысяч. Но в нынешней Польше такая статистика не популярна. Особенно в последние годы польские власти усиленно внушают своему народу, что освобождение от фашизма ничего хорошего полякам не принесло - просто одна тирания поменялась на другую.

Закончивший журфак МГУ польский публицист Мачей Вишневский считает, что это результат переписывания истории польского государства. В итоге у Польши появился новый «большой брат» - США и новый враг - Россия. А говорить о врагах хорошо не принято. И появляются «обиды», когда обоснованные, но чаще - надуманные. Например, история с Варшавским восстанием, которая стала «козырной картой» для польских русофобов.

«С боем взяли мы Варшаву, город весь прошли...»

Кстати, муж Станиславы Лещинской погиб во время Варшавского восстания осенью 1944 года, в крахе которого поляки упорно обвиняют Советскую армию: дескать, Сталин отказался нам помогать, поэтому погибло 200 тысяч мирных жителей, а столица была разрушена. При этом никто и слышать не хочет, что восстание было поднято без предупреждения из Лондона так называемым польским правительством в изгнании, которое намеревалось установить свою власть до прихода Красной Армии. И автором этой «продуктивной геополитической» идеи, как теперь известно, был британский премьер Уинстон Черчилль, который не собирался «отдавать Варшаву Сталину». При этом Армия Крайова, состоявшая под прямым управлением Лондона, помогать Красной Армии не собиралась. В результате после двухмесячных боёв восстание в Варшаве окончилось поражением.

Варшаву советские войска сумеют освободить только 17 января 1945 года, когда была восстановлена боеготовность соединений, потрёпанных в предыдущих сражениях. За это время между Вислой и Одером немцы оборудовали семь, по их мнению, неприступных рубежей, причём первый - вислинский считался самым укреплённым. Здесь держали оборону главные силы группы армий «А». Тем не менее главная полоса обороны на этом рубеже была прорвана войсками 1-го Белорусского фронта уже в первые сутки наступления, и 27 января 1945 года Черчилль написал Сталину: «Мы восхищены Вашими славными победами. Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов».

А жители польской столицы встречали бойцов Красной Армии цветами. Как и жители древней польской столицы Кракова, который немцы собирались взорвать при отступлении. Однако группа легендарного разведчика Алексея Ботяна помешала этим планам - взорвала склад с подготовленной взрывчаткой. А уже 19 января передовые части 1-го Украинского фронта маршала Ивана Конева стремительным броском смяли оборону фашистов и ворвались в Краков. Причём наступали без применения тяжёлой артиллерии, чтобы не причинить вреда жемчужине польской архитектуры. Так в Кракове появился памятник маршалу Коневу.

Институт национального беспамятства

Но ещё накануне 1991 года в Польше наступило время политической инквизиции, и в азарте декоммунизации на памятник маршалу Коневу накинут петлю и сбросят с пьедестала. А сегодня борьба с памятниками советской поры и вообще стала государственной политикой.

С апреля 2016 года в Польше действует закон, запрещающий называть улицы, школы, больницы в честь героев или событий, прославляющих коммунизм. Под статью попали и могилы советских солдат, павших при освобождении Польши, - только за то, что на обелисках выбиты красные звёзды с серпом и молотом. А это, по нынешним польским понятиям - символы оккупации. И теперь местные власти в обязательном порядке обязаны представлять списки «пропагандирующих коммунизм объектов» в специальную организацию - «Институт национальной памяти», который сами же поляки называют исторической инквизицией.

Но, к сожалению, так считают уже далеко не все. Молодое польское население вряд ли знает, что в годы немецкой оккупации на дверях ресторанов, кинотеатров и в городских парках, висели таблички «Für Hund und Polen verboten!» - «Вход собакам и полякам запрещён!». И уж точно не знают о том, что в январе 1945 года, когда СССР жил по карточкам, Москва отправила Польше 60 тысяч тонн хлеба. Согласитесь, не очень характерный поступок для оккупантов.

После начала специальной военной операции на Украине война с советскими памятниками в Польше в буквальном смысле приобрела промышленные масштабы. Месяц назад под трансляцию в прямом эфире было снесено сразу четыре воинских мемориала - в Глубчице, Бычине, Боболице, установленные в 1945 году на братских могилах красноармейцев 1-го Украинского фронта.

«Это памятник лжи, памятник неуважения победителей к жертвам, - заявил во время "экзекуции" над монументом в городе Глубчице глава "Института национальной памяти" Кароль Навроцкий. - В 1945 году Советы нас не освободили, они принесли нам новое рабство. Они захватили Польшу и обращались с ней, как с трофеем».

Но прежде в Польше думали иначе. Например, на памятнике в городке Мокре Свентокшиского воеводства была установлена мемориальная доска с надписью: «С этого места 12.I.1945 года в 4 часа войска 1-го Украинского фронта Советской Армии под командованием маршала Конева ураганным огнём начали зимнее наступление, в результате которого была освобождена Польша и разгромлен гитлеризм. Слава непобедимой Советской Армии».

Теперь этой доски нет, и будущие поколения поляков уже никогда не узнают, кто освобождал их родину от фашистов. Ещё и потому, что из более чем пятиста монументов советским воинам сегодня в Польше осталось только 30, но все они тоже под угрозой уничтожения.

Помнит мир спасённый...

Правда, не все поляки окончательно одурманены русофобской пропагандой. Например, жители польского города Гожув отстояли советский памятник «Братству по оружию», установленный на Грюнвальдской площади, который власти собирались демонтировать. По мнению представителей фракции горсовета «Современный Гожув», монумент является «свидетельством истории, которую не следует перевирать, памятник - дань уважения погибшим солдатам».

Можно переписать историю войны, выкорчевать из земли памятники, но уничтожить саму память невозможно. Несколько лет назад, когда в Польше только начиналась война с памятниками, автор еженедельника «Аргументы и факты» Георгий Зотов поехал на кладбище-мавзолей советских воинов, где встретил пожилую варшавянку. Она положила к мемориалу с фамилиями советских солдат букет алых гвоздик, которые рассыпались на плите, как капли крови.

- Спасибо, пани, - сказал журналист по-польски.

- Это русским спасибо, - со слезой в голосе ответила она, угадав его акцент.

Закатав рукав, женщина показала шрам выше запястья, и всё стало ясно без слов. Такой след оставался у узников Освенцима, которые пытались свести татуировку с лагерным номером. Кто знает, возможно, это была именно та девочка, которая появилась на свет с помощью Станиславы Лещинской - одна из тех тридцати маленьких узников, кого успели освободить и спасти русские солдаты.