Стратегический «наступ» ВСУ - большие потери без больших достижений

Начало осени на дворе - время подвести некоторые итоги летних событий на украинском театре боевых действий.

Главным из них, безусловно, стало летнее наступление ВСУ, стартовавшее 4 июня и преследовавшее крайне амбициозную цель - выход украинской армии к Токмаку и Мелитополю с последующим созданием угрозы для российского сухопутного коридора в Крым.

Важно понимать, что эта операция была спланирована генштабом ВСУ в «творческом» тандеме со штабными структурами армий стран НАТО и в соответствии с западными военными стандартами. Осуществлялась операция украинскими соединениями, получившими вооружение и военную технику западного производства, а также укомплектованными личным составом, прошедшим обучение в Европе, Великобритании и США. Иными словами, летний «наступ» ВСУ должен был стать чем-то вроде проверки в реальном боестолкновении с Вооружёнными силами РФ таких компонентов военной «машины» Запада, как схемы обучения, модели планирования, алгоритмы управления, оргштатные структуры соединений, а также вооружение и военная техника армий государств Североатлантического альянса.

Что показала эта проверка? То, что бытующее в НАТО мнение о безусловном превосходстве военной «машины» Запада над Вооружёнными силами и ОПК России, оказалось несостоятельным.

Потери десять к одному

В первые же часы наступления ВСУ стало понятно, что украинские генералы и их западные коллеги критически недооценили боевой потенциал ВС РФ. Почему? Потому что брошенные прорывать российскую эшелонированную оборону батальонные и ротные тактические группы ВСУ, поддерживаемые всей номенклатурой украинской ствольной и реактивной артиллерии, «оседлавшие» иностранную инженерную технику, «Леопарды» и «Брэдли», вместо того, чтобы, как это планировалось, за трое суток пробиться к Мелитополю, к исходу 72 часов после времени «Ч» продолжали буксовать в нашей полосе обеспечения. Погибая под почти непрерывным огневым воздействием российских ПТРК, артиллерийских орудий, РСЗО, военной авиации и беспилотников. Истекая кровью посреди обширных минных полей в десятке километров от первой из трёх линий обороны РФ, вместе с предпольем имевших глубину в 25-30 километров.

Пожалуй, наиболее неприятными сюрпризами для украинской стороны и её западных кураторов стали высокая (в формулировке одного из офицеров ВСУ - «неимоверная») плотность российских минно-взрывных заграждений и массовость использования ВС РФ барражирующих боеприпасов, а также FPV-дронов-«камикадзе».

Для понимания ситуации напомню, что к началу летнего «наступа» число опубликованных эпизодов применения российскими войсками БПЛА «Ланцет» составляло 300, а FPV-дронов - 85. Всего за три летних месяца 2023 года количество этих эпизодов, согласно данным отечественного сайта Lostarmour.info, выросло до 612 и 526!

Сдерживая натиск неприятеля в предполье, российские войска несли чувствительные потери. Но ВСУ в ходе своих «накатов» теряли людей и техники кратно больше. Уместно напомнить, что, согласно сообщению президента России Владимира Путина, соотношение потерь ВСУ и ВС РФ в первые недели «наступа» выглядело как 10/1.

Собственно, на этом план «А» украинского наступления и закончился. Плана «Б» у Киева не имелось, поэтому командованию ВСУ пришлось импровизировать.

Киев постарался нарастить количество задействованной в полосе главного удара, т.е. - на Запорожском направлении, бронетехники. Не помогло. Последующая идея «раздёргать» российские резервы с Запорожского направления атаками ВСУ на иных участках ЛБС, включая левобережье Днепра и район Бахмута, не только не сработала, но и вызвала осуждение Киева со стороны его закордонных «партнёров», усмотревших в действиях командования ВСУ неумение концентрировать силы и средства на направлении главного удара. Дальнейшие попытки украинских генералов следовать указаниям наставников из НАТО вылились в затяжные изматывающие штурмы ВСУ небольших населённых пунктов типа Пятихаток и Работино, которые не каждый и на карте-то найдёт.

Несмотря на все усилия Киева, вместо стремительного прорыва в сторону Азовского моря, у ВСУ получалось медленное и очень затратное с точки зрения количества «сгорающих» в боях украинских частей, продавливание позиций ВС РФ. Желая снизить потери дефицитных танков, БМП, БТР и опытного личного состава, украинское командование минимизировало применение бронетехники и начало гнать в атаки своих мобилизованных. Тех отправляли на «ноль» чуть ли не прямо с улиц, где их ловили военкомы. Украинские «мобики» сотнями погибали перед российскими опорными пунктами. На смену убитым и раненым украинским солдатам из тыла гнали новое «пушечное мясо». Однако суточные темпы продвижения ВСУ всё равно измерялись метрами, а не километрами. 

Наступление выдыхается

Столкнувшись с невозможностью в короткие сроки изменить положение на ЛБС, украинская сторона постаралась усилить своё воздействие на тыловые районы России. К концу лета 2023 года ВСУ перешли от эпизодических диверсий/террористических атак беспилотниками целей в приграничье и центральных районах РФ, к систематическим. Это подразумевало не только рост количества задействованного в акциях украинского персонала, но и наращивание на Украине, а также за её пределами мощностей по производству для ВСУ дронов-«камикадзе». Параллельно с этим продолжалось увеличение массива получаемой Киевом от западных союзников развединформации.

Хотя участившиеся в тыловых районах Российской Федерации украинские диверсии/атаки беспилотников и причиняли россиянам реальный ущерб (подрыв Крымского моста 17 июля, повреждение танкера «Сиг» 5 августа, повреждение военно-транспортных самолётов в аэропорту Пскова 29 августа и т.д.), а также заставляли командование ВС РФ задействовать дополнительные ресурсы для противодействия акциям противника, но деморализовать военно-политическое руководство и население России такие действия Киева не смогли. Напротив, они, скорее, усилили мотивацию российской стороны продолжать проведение СВО.   

Вернёмся на ЛБС. Пока ВСУ стремились пробиться к Токмаку и Мелитополю, российская армия в августе обозначила движение в сторону Купянска. Наскребать соединения для отражения локального, но крайне неприятного для ВСУ «ползучего наступления» русских, Киеву оказалось очень непросто.

Ценой изрядно «сточившейся» наступательной группировки, украинская армия на Запорожском направлении только в последних числах августа смогла приблизиться к первой линии обороны ВС РФ. Приблизиться, но не прорвать. Даже задействование командованием ВСУ в «наступе» части стратегического резерва - соединений из состава тактической группы «Марун» - не обеспечили Киеву выход к Токмаку.

Словом, к сентябрю стратегическое наступление украинской армии если и не превратилось в стратегическое поражение, то начало откровенно выдыхаться. Что и не удивительно - согласно открытым источникам, с 4 июня и по 31 августа 2023 года войска киевского режима лишились не менее 2196 танков и других ББМ, 1914 единиц специальной военной автомобильной техники, 35 РСЗО, 1149 орудий полевой артиллерии и миномётов, 10 ЗРК, 1793 БПЛА, 34 самолётов, 11 вертолётов и 40-50 тыс. человек личного состава.

Быстро восстановить боеспособность своей наступательной группировки, обескровленной за три месяца «наступа», Киев не способен даже за счёт увеличения Западом объёмов военной помощи Украине. Сужает окно возможностей для ВСУ и приближение на Украине осеннего «сезона» дождей, во время которого подвижность наземной техники снизится. Ну и да, украинская армия до сих пор «топчется» перед первой линией обороны ВС РФ. При таких обстоятельствах задействование на Запорожском направлении последних подготовленных резервов ВСУ выглядит для Киева откровенной авантюрой. 

Возможность заморозки

Прямо сейчас украинское командование находится в положении витязя на распутье. Политические соображения диктуют Киеву необходимость продолжать наступление. С военной же точки зрения ВСУ следует как можно быстрее «наступ» прекращать, зарываться в землю на достигнутых рубежах, оставшиеся резервы беречь, переходить к накоплению сил и средств для последующих операций.

Какой из этих вариантов выберут в Киеве пока неизвестно, зато по результатам летнего наступления ВСУ понятно другое.

Во-первых, ВС РФ доказали свою способность создавать на украинском ТВД оборону, способную месяцами сдерживать наступательные действия армии, значительная часть соединений которой не только обучена и оснащена по стандартам НАТО, но ещё и действует по планам, разработанным при участии штабных структур НАТО.   

Во-вторых, поставленное Киеву вооружение западного производства, в силу целого комплекса объективных причин, не смогло обеспечить ВСУ качественное превосходство над ВС РФ.

В-третьих, в ходе организации подготовки ВСУ к летнему «наступу» 2023 года коллективный Запад приблизился к пределу своих возможностей по оперативному оказанию Киеву военной помощи, однако решающего успеха в развязанной против России прокси-войне так и не добился.

В-четвёртых, при игре вдолгую Россия на украинском ТВД рано или поздно киевский режим сокрушит. Изменить эту аксиому теоретически способно только прямое (без всяких «прокси») участие в боевых действиях на Украине армий стран НАТО. Практически же такой шаг Североатлантического альянса способен привести к неуправляемой эскалации конфликта, чреватой ядерным апокалипсисом мирового масштаба. На Западе это понимают, поэтому вводить свои войска на украинскую территорию не торопятся.

Перечисленные выше нюансы вынуждают западных политиков всё чаще задумываться над возможностью временной заморозки конфликта на Украине - соответствующими информационными «пробросами» иностранная пресса полнится уже давно. Такая заморозка могла бы позволить западным бенефициарам киевского режима, как минимум:

• «раскрутить» свой ВПК и, тем самым, выйти из состояния перманентного цейтнота с оказанием военной помощи Киеву, номенклатура/объёмы/темпы поставок которой пока позволяют в лучшем случае «поддерживать штаны» ВСУ, но не более того;
• нарастить количественные и качественные показатели ВСУ;
• стабилизировать внутриполитическую ситуацию на Украине - стране-иждивенке с умирающей экономикой и госдолгом, официально превышающим 132,92 млрд долларов.

Очевидно, что подобная заморозка конфликта Москве не выгодна. Столь же очевидно, что одной обороной, пусть и активной, ВС РФ добиться разгрома ВСУ, без которого невозможно решение основных задач СВО, не смогут. Это актуализирует вопрос о готовности/способности российской армии вернуться к проведению масштабных наступательных операций на украинском ТВД.

Вот с таким бэкграундом Специальная военная операция по демилитаризации и денацификации Украины встречает осень 2023 года.