Американская трагедия: у США больше нет пространства для поглощения ресурсов

Никогда такого не было и вот опять… Сначала «ядерный» Иран. Потом «агрессивная» Россия. Следом - «несговорчивая» Европа, «валютный махинатор» Китай и «нетолерантная» Турция. США вводят санкции и торговые пошлины, уже не разбирая противников и союзников. Возникает ощущение нелогичности и экспрессивности действий Вашингтона. На самом деле все логично. Для США применять санкции - любимейшее занятие. 

Бей своих, чтобы чужие боялись 

В 1971 году Ричард Никсон отменил действие золотого стандарта и дважды девальвировал доллар в общей сложности на 25%. Накануне этого решения золотой запас США упал с 21.800 т в 1949 году до 9.838 т. Внешняя долларовая масса в 2,5 раза превысила внутриамериканский оборот (132 млрд против 52 млрд). 

Решение было вынужденное, а оплатили его союзники США. Главным долларовым товаром тогда была нефть. Отказ от золотого стандарта спровоцировал эмбарго и шестикратный рост нефтяных цен. Почти вся нефтедобыча Ближнего Востока находилась в концессии у компаний США. Наряду с Америкой основными покупателями нефти были Западная Европа и Япония, но печатать доллары без привязки к золоту могла только одна страна. Прибыль Exxon в 1973 году (ценовой пик) выросла на 60%! 

Сходный маневр Вашингтон проделал в 1985-м. Тогда в Германии и Японии сформировался профицит, а в Америке вырос бюджетный дефицит. Курс доллара поднялся более чем на 80%. Вашингтон потребовал от партнеров увеличить курсовую стоимость своих валют по отношению к доллару. Франция, Германия, Япония и Великобритания приняли новые условия, подписав с США «соглашение Плаза» о корректировке курса своих валют. 

За два года доллар девальвировали более чем на 50%. Текущий дефицит в США снизился, Германия лишилась профицита, но самые тяжелые последствия постигли главного тогда мирового промэкспортера - Японию. Йена выросла на 60%, на фондовом рынке раздулся финансовый пузырь невероятных размеров. Он лопнул, и общие потери Токио превысили 5 трлн долларов… 

Какое отношение все это имеет к сегодняшнему дню? По итогам 2017 года, торговый дефицит США достиг 566 млрд долларов, а долларовый объем мирового импорта в 4,7 раза превысил реальный импорт Америки. 

Первая цифра означает, что сегодня США на 566 млрд долларов не самодостаточны. Вторая, что сегодня США за счет мирового статуса своей валюты превращает внутренний долг в инвестиционный ресурс для остальных стран. Условно, если завтра Китай, Россия, Индия, Бразилия и ЮАР (БРИКС) перейдут на расчеты в иной валюте (общий импорт 5,266 трлн долларов), то около 40% мирового оборота «зеленых бумажек» обрушат экономику США. 

Речь не об угрозах, которые стоят на пороге. Речь о возможностях. Важно только то, что ты можешь, а что - не можешь. Исходя из этого, строится любая стратегия - финансовая, промышленная, военная. 

Сближение Китая, России и Индии меняет экономический и политический формат глобализации. От обещаний всеобщего блага США перешли к угрозам ради светлого будущего.  

На войне как на войне 

Финансовая глобализация не смогла разрушить национальные рамки производящих циклов, создав единое регуляторное пространство. Американская модель глобальной экономики базируется не на общем режиме исполнения контрактов, а на финансовых спекуляциях. Кооперация шла не в производстве, а на уровне долгов и кредита. 

За 30 лет своего военно-политического доминирования США не смогли запустить глобальный промышленный проект. Предпосылки (фондовый рынок, финансовые институты, информационное пространство) для такого проекта были созданы, а общая инвестиционная площадка для устойчивого роста - нет. 

Изначальной ошибкой проекта была его реализация в виде спецоперации против института государства. Вскрытие национальных экономик с помощью фондового рынка создало социальные напряжения запредельного уровня, заблокировав политическую волю этих стран и поставив их на грань выживания. 

Резкий рост фондового рынка, вкупе с лишением субъектности приватизируемых стран, создали у оператора процесса ощущение всесилия финансового сектора. Ожидание эффектов от будущего встраивания «новых» активов в цепочку глобального производства сформировало огромный объем финансовых суррогатов (прав требования будущей прибыли). В середине 1990-х объем фондового рынка превысил совокупный мировой продукт в 10 раз. 

Начались реформы регуляторной сферы глобальных рынков, которые работали на опережение, «обслуживая» в текущем моменте будущие прибыли. Регламенты ООН и ВТО были проигнорированы. Ставка делалась на Транстихоокеанское торговое и Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерства (TTP и TTIP). Новую промплощадку должны были создать транснациональные корпорации. 

Системный кризис был лишь вопросом времени. В 2008 году произошел окончательный разрыв финансового и реального секторов мировой экономики. Запустив программу количественного смягчения, ФРС США одним движением девальвировала (конфисковала) сбережения других стран. Право на манипуляции с чужими деньгами Вашингтон «доказал» через санкции и цветные революции. 

В итоге инвестиционные ресурсы сконцентрировались в единой (Большой Запад) юрисдикции, а промышленные мощности (источник стоимости) застряли в национальных границах. Фондовый рынок перестал аутентично отражать товарные рынки. Экономика лишилась возможности адекватно управлять долгосрочными рисками. 

Новый финансовый порядок окончательно распараллелил режимы инвестиций и сбережений. 

Как показал опыт, общую экономику и общую финансовую систему для конкурирующих политических стратегий (на принципе «водного перемирия») создать невозможно. Если вы гражданин одной страны, а ваши активы находятся в юрисдикции другой страны, конфликт неизбежен. 

Санкционная политика США доказывает, что созданного в ходе финансовой глобализации «экономического франкенштейна» оживить невозможно. Сейчас его органы тестируются на предмет регенерации и способности к самостоятельной жизни. Дополнительную нервозность США придает тот факт, что разрушение их глобального проекта приходится на период роста и подъема альтернативного проекта. 

Способ консолидации - поиск врага 

Рассказы о «невидимой руке» (универсальность и безусловность законов рынка) оказались прелюдией перед основным действием - попыткой поглощения Америкой «чужих» активов в обмен на «свои» долги. Попытка не удалась. 

Стремление перевести дискуссию в плоскость русской или китайской угрозы мировому рынку (западные СМИ) или американского экспансионизма (отечественные СМИ) сути происходящего не объясняет. Речь идет не о создании новых рынков (источников потока стоимости), а о новых образах жизни. 

Признанные «эталонными» социальные модели США и Европы оказались неконвертируемы в общемировой масштаб. Вновь формируемые модели Китая, Бразилии, Индии и России, несмотря на серьезные внутренние дисбалансы, продемонстрировали способность бороться за свою идентичность. 

Американская модель глобализации основана на корпоративной солидарности и в корне противоречит инициативам Китая, России и Индии по созданию межгосударственного (инклюзивного) механизма регулирования мировой экономики. Сосуществовать они не могут, это надо принять как законченный факт. 

Единый финансовый центр требует смены принципов легитимации политических решений (не голосование на выборах, а экономический арбитраж). Межгосударственный формат несовместим с унифицированным (антисоциальным) подходом к ценностным системам («образам жизни»). 

Принципиальных способов преодолеть разрыв между инвестиционным и производящим секторами мировой экономики всего два. Первый - денационализировать реальную экономику (разрушить государства). Второй - демонтировать единый эмиссионный центр (создать новую валютную систему). 

Непринципиальный способ один - договориться. Однако любые переговоры станут признанием со стороны эмиссионного центра прав «новых» экономик на самостоятельный проект, что будет означать пересмотр всех возникших за последние 30 лет финансовых обязательств и снижение уровня ожидаемых прибылей. Для Запада это чревато системным кризисом и сменой элит. Именно это блокирует переговорный процесс и провоцирует торговые войны. 

Сегодня глобальные реформы существуют только на словах. В реальности два центра мировой экономики строят две абсолютно разные модели социально-экономического устройства, меняющие политическую географию. Конфликт давно вышел за рамки экономических противоречий. Его подоплека заключена в вопросе: кто будет выдавать мандат на применение силы? ООН, как это предусмотрено, но не исполняется? США, как это происходит сегодня? Смогут ли Китай, Россия и Индия предложить альтернативный вариант и реализовать его в противостоянии с США? 

Глобальный проект США после провала TTP и TTIP забуксовал, свернувшись до объемов Северной Америки и ЕС. А китайская инициатива «Один пояс - один путь», поддержанная в рамках ШОС, набирает обороты.

Инвестиционная программа только по одному из проектов - Морской шелковый путь - приближается к 600 млрд долларов. Проект охватывает больше 20 стран с общим объемом производства 21 трлн долларов и населением свыше 4,4 млрд человек. Есть еще Сухопутный шелковый путь, а недавно было заявлено о Полярном шелковом пути. 

Ни США, ни весь Большой Запад проектами подобного уровня похвастать не могут. «Советское наследство» ими освоено, а новые пространства для поглощения ресурсов закрыты. Удержать деньги внутри Запада можно только одним способом - создать зоны неопределенности на грани фола (войны, терроризм, гуманитарные катастрофы) вокруг стран с более высокими темпами роста. 

Поэтому возрождается формат «холодной войны». Поэтому Вашингтон создает новый (старый) образ врага и напрягает союзников. И чем ужасней будет враг, тем сильнее нагнутся союзники.