Полковник Баландин не прятался за спины ребят

Начало апреля в горах Чечни было неустойчивым и капризным. Свирепые ветра вперемешку с дождём сменялись вязким туманом. Туман окутывал всё вокруг, и, казалось, залезал в душу.

Группа бойцов спецподразделения «Вымпел» готовилась из базового лагеря выйти в дозор, чтобы провести разведку местности и противника. После высадки из вертолётов, на третий день пути, они подошли к предполагаемой базе боевиков. Теперь оставался последний этап - проверить правильность оперативных данных, вскрыть координаты базы и уничтожить её.

Отдел полковника Алексея Баландина находился на Северном Кавказе уже полтора месяца. Бойцы порядком устали. Хотелось домой, вернуться в мирную, спокойную жизнь, к семье, к жене, детям. Отдохнуть, восстановиться… Но командировку продлили.

Отправляя дозорную группу, полковник Баландин пошёл их проводить. Как скажет потом командир дозора: «Алексей Васильевич, начальник отдела, полковник, да и возраст у него приличный, он не должен постоянно с нами ходить на такие задания. Но он ходил. Не мог зама послать или издали контролировать. Такой был человек. Такой у него характер».

Самое трагичное состоит в том, что на малом кусочке горной земли, где через несколько минут подорвётся Баландин, до него топталось немало людей - командир отделения, наблюдатель из охранения, который сидел здесь же у дерева, сапёры, проверявшие местность. Каждый из них мог подорваться. Но подорвался самый старший и самый опытный. Что ж, на войне как на войне…

Для Алексея Васильевича Баландина это была вторая война.

Там за «речкой»

Первая началась в январе 1985 года. В своём дневнике лейтенант Баландин коротко записал: «15 декабря 1984 года. Вызвал командир полка, сообщил про Афган». И больше ничего, ни словечка, ни запятой. Следующая запись сделана 19 января 1985 года. Рядом с датой всего одно слово. Те, кто бывал «за речкой» знает - слово это бьёт по нервам покруче выстрела: «Кабул». Через три дня новая строка в дневнике: «Кандагар. Десантно-штурмовой батальон». Через три недели: «Первый бой с духами».

Вообще два с половиной года войны у командира разведвзвода Алексея Баландина помещены всего в одну страничку его дневника. «2 июля 1985 года - ранен осколком в лицо». «2 августа получил звание старшего лейтенанта». «17 февраля 1986 года стал членом КПСС». «С 28 февраля по 2 марта командовал ротой, результаты хорошие». «11 августа получил орден Красной Звезды».

Казалось бы, полгода прошли что надо, одни радостные события. Во всяком случае, судя по дневнику Алексея. Но не забудем, он… на войне.

И уже следующая запись холодит душу. «25 декабря 1986 года - 19:30 - ранен». И дальше читаешь и понимаешь - ранен серьёзно. Оказалось повреждено сухожилие, затронут нерв, разорвана мышца. Его привезли в Ташкент, оттуда в Самару, в госпиталь Приволжского военного округа. Сделали три операции. Предлагали уволиться из армии по ранению. Только куда ж ему без армии.

Последняя военная строка в дневнике: «17 января 1987 года - второй орден Красной Звезды».

Для дальнейшего прохождения службы

Когда старший лейтенант Баландин выписался из госпиталя, ему вручили предписание прибыть для дальнейшего прохождения службы в Киевский военный округ. Но округ велик и место Алексею определили в полку, который был развёрнут у города Артёмовска, что в Донецкой области. Баландин возглавил роту.

Зимой 1990 года Алексея Баландина переводят в Сибирский военный округ, точнее, в Новосибирскую область, в Новосибирский район, в деревню Ярково. Там, собственно, и был развёрнут полк, в котором предстояло служить. Два с половиной года отслужил в Сибири Баландин, а в 1993-м поступил в академию им. М.В. Фрунзе на командный факультет.

По окончании академии его назначили начальником штаба полка в Приволжский военный округ. Алексей получил звание подполковника и достаточно высокую армейскую должность. С начштаба до командира полка, как известно, один шаг. Однако шаг этот для Баландина оказался тяжёлым. Жена Мария так вспоминает впечатления мужа от новой должности: «Он приехал из своего полка недовольный, расстроенный, плевался: «Не моя работа. Эта бумажная, кабинетная работа».

Ну что ж из того, что кабинетная, бумажная, потерпел бы годок-другой, глядишь, и полк бы возглавил. Но Баландин терпеть не мог.

Служба «тихая, мирная»…

В марте 1997 года он был уже назначен в «Вымпел». Спецподразделение в ту пору переживало не лучшие времена. Позади оказался бурный 1993 год, переподчинение Министерству внутренних дел, переименование, исход из группы многих опытных сотрудников, наконец, возвращение «Вымпела» обратно в Федеральную службу безопасности.

Алексей Баландин пришёлся весьма ко двору. За спиной почти двадцатилетний стаж армейской службы, высшее командное училище, военная академия, опыт руководства разведподразделениями, в том числе и в боевой обстановке в Афганистане. Два ордена Красной Звезды говорили сами за себя.

Назначили вчерашнего начштаба полка… начальником отделения. Конечно, не тысяча человек в подчинении, как в полку, а всего несколько десятков офицеров. Но зато, каких офицеров! И опять же служба такая, что в кабинете не засидишься.

Алексей Васильевич не мог не понимать, куда он идёт служить. Название организации говорило само за себя - антитеррористический центр. Потом его переименуют в Центр специального назначения, но суть от этого не изменится. Иными словами, из тихого Приволжского округа он вновь попал в окопы, на передний край, на войну. Войну с терроризмом.

Жена, конечно, заметила, что после поездки на собеседование в эту непонятную «воинскую часть» муж сиял, как медный пятак, но значения этому не придала. Тем более, Алексей очень убедительно рассказывал ей, что это обычная база хранения оружия, служба тихая, мирная…

И она, откровенно говоря, поверила. Так она и пребывала в счастливом неведении до тех пор, пока в отделе не появилась первая потеря, погиб прекрасный парень Андрей Чирихин, Маша поняла на какой базе «загорает» муж.

А Алексей Баландин тем временем рос в должности: стал заместителем начальника отдела, потом начальником.

Каким он был командиром? Ведь подразделение, которым руководил Баландин, полностью офицерское. У каждого свой характер, привычки, семейные проблемы. И всё это накладывается на службу. Тут сформировать команду на командировку - и то немалое искусство. Ведь выезд подразделения антитеррора - это не прогулка в горы. Это командировка на войну. И дело не в том, что его подчинённые не готовы к выполнению боевой задачи. Они готовы всегда. Но жизнь есть жизнь - у одного больна мать, у другого рожает жена, у третьего – ребенок-грудничок, у четвёртого оперируют отца. Есть и другие проблемы, порою не такие экстремальные, но тоже крайне важные для человека. И вот все их надо учесть, обговорить, отладить. Чтобы по чести и совести, без громких конфликтов и обид.

Баландину это удавалось.

«Успех операции не в количестве потерь, а в их отсутствии»

Но надо признать, бесконфликтно сформировать группу сотрудников для командировки, всего лишь первый, малый шаг. Всё остальное и главное там -  выполнить приказ и сохранить людей.

Казалось бы, две основные задачи, но как жестоко порой они вступают в противоречие друг с другом. Как часто обретает силу закона не такая уж редкая армейская команда: выполнить, во что бы то ни стало. Сегодня она может звучать по-иному, обретая более мягкие интонации, но суть её остаётся той же, как и сотни лет назад: вставать, и идти под стрелы, под мечи, под пули, под осколки гранат.

И, кажется, тут нет альтернативы.

Действительно, как сказал заместитель Баландина Герой России полковник Вячеслав Алексеевич Бочаров: «Вопрос выполнять или не выполнять задачу перед нами не стоит. Однозначно - выполнять. Но как её выполнять - надо думать командиру».

Алексей Васильевич думал. И не только думал, но и обладал твёрдым характером, когда отстаивал свои решения.

Рассказывает врач подразделения:

- Мы действовали в районе селения Кака-Шура. Было 20 марта. Обстановка сложилась крайне тяжёлая. Боевики засели на хорошо оборудованной базе, в глубине пещеры у них находился снайпер. Сильный снайпер, профессионал по кличке Якут. Потом о нём писали в газетах, были сюжеты по телевидению

Штурмовало эту базу подразделение внутренних войск. У них - серьёзные потери. Офицеров отстреливал Якут. Словом, базу взять не удавалось.

И вот мы прибыли туда. А там - генералы  эмвэдэшные командуют. А у нас Алексей Васильевич всего лишь полковник.

Сижу, помнится, у дерева, радиостанция наша рядом, готовлюсь к атаке, рюкзачок сбросил, и своим медицинским умом понимаю: укрепились духи капитально, всё у них пристреляно, если пойдём, потери сто процентов будут. Думаю, ну если я медик понимаю, должны же это понимать генералы из МВД. А они возможно и понимают, но задачу-то выполнять надо. И вот слышу, как по радиостанции Баландину отдают приказ: «Вперёд! Захватить высоту!»

Алексей Васильевич выдержал паузу и объяснил тому, кто командовал, что без перегруппировки сил, проведения артподготовки своих людей не поведёт. И что вы думаете, генералы начали подтягивать миномёты.

- Знаете, он любил повторять, - продолжает рассказ доктора его коллега по подразделению «Вымпел». - Успех операции не в количестве потерь, а в их отсутствии. Бывало, поставит задачу, посмотрит в глаза, и скажет: «Без милитаризма». Отвечаю, мол, Васильевич, понятно, а он ещё раз: «Ты понял меня? Аккуратно, без милитаризма».

Так вот в операции у Кака-Шуры после того, как в подразделении внутренних войск погибло несколько человек, посылать людей на штурм базы смысла не было. Тем более, мы только подтянулись. Надо собрать разведданные, обнаружить огневые точки, нанести поражение противнику, а уже потом продвигаться вперёд.

Так и сделали. Сами провели разведку, определились, откуда боевики стреляют. Развернули на огневой позиции миномётный взвод. Начали вести планомерный обстрел. Долбали их целый день.

Потом привлекли авиацию. Самолёты отработали по позициям боевиков. А мы применили старую армейскую тактическую хитрость. Духи ведь знают, пока миномёты стреляют, атаковать их не будут, кто же под свои разрывы полезет, и сидят в укрытиях, ждут. Но на этот раз миномёты работали непрерывно, пока наши метров на 500-800 не подползли.

Потом мы и нахлобучили духов со всей пролетарской ненавистью. Последним ликвидировали Якута.

И ни одной потери с нашей стороны. А теперь ответьте на вопрос: «А что если бы Баландин не выдержал давления сверху и бросил своих людей в атаку?» Думаю, ответ ясен. Вот таким командиром был Алексей Васильевич.

Бой в Назрани

Кстати говоря, отдел, которым руководил полковник Баландин, стал в «Вымпеле» своего рода кузницей командных кадров. Не называя фамилий (они хорошо известны в подразделении) отметим: почти все заместители начальников отделов «родом» из «баландинского» отдела. Кто-то вырос до начальника отдела, некоторые ушли в центральный аппарат и работали на Лубянке. А это, как говорится, дорогого стоит.

Сослуживец по отделу, друг Баландина, Герой России Вячеслав Алексеевич Бочаров вспоминает: «Я пришёл в антитеррористический центр в 1998 году. Был назначен заместителем начальника отдела. Алексей Васильевич служил в этом отделе начальником отделения. То есть был моим подчинённым. Через некоторое время он так же стал заместителем начальника отдела. У нас два зама.

Потом, когда вопрос встал, кого назначить начальником отдела, я на эту должность не претендовал. Ведь я недавно пришёл в подразделение, а Алексей Васильевич уже здесь служил, имел опыт работы. Его и назначили начальником отдела.

Хотя он младше меня на шесть лет, я был полковником, а Баландин подполковником, у нас сложились самые добрые, дружеские отношения.

Алексей Васильевич был не только верным, надёжным человеком в дружбе, но и обладал высокими профессиональными качествами, как офицер и руководитель. Он никогда не боялся взять ответственность на себя.

22 июня 2004 года произошло нападение боевиков на Назрань. Отдел находился в двух местах: одна часть в Ханкале. Мне пришлось командовать этими людьми. Вторую группу возглавлял Баландин, и она работала во Владикавказе.

Нас подняли по тревоге ближе к полуночи, срочно выехали на аэродром и, как говорят, колёса в воздух. В полёте узнаём некоторую скупую информацию: нападение боевиков на город, большие потери среди личного состава МВД, много убитых, раненых. Группа Баландина ведёт бой.

Когда мы прибыли к месту боестолкновения практически все наши сотрудники имели ранения, а трое ребят Дудкин, Черныш и Жидков - погибли. Был ранен в ногу и Баландин. Мне с трудом удалось уговорить его отправиться в госпиталь.

Надо прямо сказать, что тогда в Назрани группа из 16 человек под командой Баландина выполнила задачу, которую не могло решить ни одно военизированное подразделение, находящееся там».

«Уважайте друг друга…»

…Последним дозорную группу догонял доктор. Он краем глаза заметил, как махнул ему вслед рукой Баландин. На душе было тихо и спокойно. Простые, добрые, привычные слова. Словно отец или старший брат провожал в дорогу.

Он едва успел спуститься метров на десять вниз, как прозвучал взрыв. Дикий, раздирающий тишину взрыв. Доктор пригнулся, почувствовал, как тугим ударом заложило левое ухо, оглянулся, и увидел страшную картину: окровавленный полковник Баландин скатывался навстречу ему с горы.

Потом на месте подрыва вымпеловцы обнаружат большую воронку: скорее всего полуторалитровая пластиковая бутылка с взрывчаткой была закопана в грунт. Взрыватель, батарейка, замыкатель, наверх выведена игла от шприца. Без сомнения - давняя закладка. Но подишь ты, сработала.

Шок был от взрыва, от ранения, но главное, что случилось это с их командиром. Самым знающим и умелым, который десять лет водил их по этим проклятым горам, берёг, защищал… Он всегда знал ответы на самые трудные, тяжёлые, опасные вопросы. И как бы ни было сложно, они верили, Васильевич всегда с ними. А теперь он сам беспомощный и окровавленный лежал у их ног.

Ранение оказалось чудовищным. Одна нога Алексея Васильевича - множественные осколочные ранения, переломаны кости, другая… А другой, по сути, нет. Травматическая ампутация конечности.

Погода, как назло, начинала портиться. Пошёл дождь. Тучи наползали из горных распадков.

Алексея Васильевича укрыли, дали попить. Бойцы всё время прислушивались - вертолёт вскоре должен появиться над местом их базирования.

Начали пилить деревья, чтобы вертушка могла опустить лебёдку. А деревья вокруг не наши русские березы или осины, а твёрдые буки. Сменяя друг друга, пилили, валили деревья, оттаскивали в сторону - расширяли площадку.

И вот, наконец, над головой шум винтов. Но пилот не видит земли. Сигнальные ракеты не помогают. Их не видно уже на вытянутой руке.

Заместитель начальника отдела ведёт переговоры с пилотом. Но тот бессилен. Объясняет по связи: «У меня на борту десять человек. Экипаж, реанимационная бригада, охранение… Мне что, всех угробить? Ну не вижу я земли. Не могу зайти».

Вертушка улетела.

Теперь выход один - Алексея Васильевича выносить. Район эвакуации выбран, там будет ждать техника. Прикинули по карте, до района восемь кэмэ по прямой. А по горам? Да ещё в сумерках, в непогоду. Но другого не дано.

В путь двинулись в 14:50. А в 16 часов в горах уже темнеет. Головной дозор выбирал маршрут. Ребята несли носилки, меняясь по очереди. Несли бережно, старались не трясти.

Примерно через час пути по команде передали: «Стой». Состояние Алексея Васильевича стало ухудшаться.

Доктор подал команду. Носилки опустили. Врач опустился на колени. Баландин тихо спросил: «Ну что, наверное, это всё?» Подошли бойцы, обступили командира. Сознание его медленно угасало.

- Ребята, уважайте друг друга... - сказал командир. Это были его последние слова.