Генералы Паулюса на фронте и в плену

Знойным летом 1942 года, когда немецкие генералы вели свои дивизии на Сталинград, никто из них не мог знать, что ждёт их в этом городе, ставшем потом символом перелома в войне. Они даже представить не могли, как изменит битва на Волге психотип чопорного германского генералитета, как из покорителей Европы многие из них превратятся в жалкие существа, заискивающие перед простым русским солдатом.

В полном окружении

Военный корреспондент «Правды» Александр Дунаевский описал сдачу в плен немецкого генерала:

«В блиндаж входит высокий, тощий лейтенант. Он сообщает: командир 297-й дивизии генерал Мориц фон Дреббер просит передать, что он слагает оружие перед победителем и просит указать место сбора его дивизии для сдачи в плен. Когда все условия сдачи в плен были обсуждены, парламентёры вместе с представителями нашей дивизии отправились в город к зданию одной из школ, где должна была произойти встреча. Полковник посмотрел на часы: было далеко за полночь. Он приказал своим полкам прекратить огонь на время переговоров и теперь ждал с минуты на минуту появления немецкого генерала вместе со штабом.

Было уже около двух часов ночи, когда на командный пункт полковника явился сам генерал Мориц фон Дреббер со своим штабом. Генерала спросили:

- А где же ваши полки, солдаты?

Фон Дреббер усмехнулся:

- Мне ли вам об этом рассказывать?! Где мои полки? Всё, что осталось в живых, теперь уже находится у вас, господин полковник. Я отдал приказ о том, чтобы все мои солдаты сложили оружие, но они это сделали значительно раньше».

Разговор был неожиданно прерван телефонным звонком. Из соседней части сообщали, что полностью сложила своё оружие румынская дивизия во главе со своим генералом.

Сытые и голодные

Английский журналист Александр Верт, побывавший в Сталинграде и насмотревшийся на пленных немцев, в своей книге «Россия в войне 1941-45 годов» писал: «Одно поражало в этих генералах. Они были захвачены в плен всего несколько дней назад, и, тем не менее, вид у них был здоровый, без каких-либо признаков недоедания. Ясно, что на протяжении всей агонии Сталинграда, в то самое время, когда их солдаты умирали с голоду, они продолжали получать более или менее регулярное и хорошее питание. Ничем другим невозможно было объяснить их нормальный или почти нормальный и вес, и внешний вид».

Пожалуй, неважно выглядел только Паулюс, которого специально показали журналистам. У него был болезненный вид, а левая щека нервно дергалась. И всё-таки в нём было больше врождённого достоинства, чем у других.

Неслучайно Гитлер повысил Паулюса до звания «генерал-фельдмаршал». Это был намёк, что надо застрелиться, чтобы ни в коем случае не попасть в плен. Для полной ясности фюрер ещё и радиограмму направил Паулюсу, напомнив, что ни один немецкий фельдмаршал не попадал в плен». Но Паулюс сделал иной выбор. Правда, в отличие от многих других генералов, в плену он держался достойно.

Как вспоминал Александр Верт, в одном селе ему рассказали такую историю про немецких генералов: «К генералам приставили девушку-парикмахера, чтобы она каждое утро их брила. И вот один из них в первый же день позволил себе ущипнуть её за ягодицу. Девушка возмутилась и отвесила генералу пощёчину. Так он теперь до того боится, что она ему горло перережет, что не хочет больше бриться и отращивает бороду!»

Жаль, что имя «озорного» немецкого генерала не сохранилось для потомства. Больно уж экзотически на фоне катастрофы 6-й армии выглядело его поведение. Солдаты фюрера ещё гибнут, а его в плену обеспечили личной парикмахершей, от которой заслуженно получив затрещину, он не хочет бриться, боясь того, что разгневанная девушка может перерезать ему горло. Это каким же зарядом бодрости душевной надо было обладать, чтобы так расслабляться в плену? Что бы по этому поводу сказал Фридрих Великий?

Кстати, английский журналист не зря обратил внимание на здоровый, без признаков недоедания, внешний вид сдающихся в плен немецких генералов. Даже в котле, когда в окопах уже съели всех лошадей и кошек, генералы были более-менее обеспечены.

Сапёрному майору Гельмуту Вельцу довелось побывать в госпитале, а потом написать книгу воспоминаний «Солдаты, которых предали»:

«Соседнее помещение - бывший школьный класс - занимают страдающие от истощения на почве голода. Здесь врачам приходится встречаться с такими неизвестными им явлениями, как всевозможные отёки и температура тела ниже тридцати четырёх градусов. Умерших от голода каждый час выносят и кладут в снег. Еды истощённым могут дать очень мало, большей частью кипяток и немного конины, да и то один раз в день».

А вот свидетельство английского историка Энтони Бивора, написавшего книгу «Сталинград»: «В середине декабря немецкие доктора зафиксировали ещё более удручающее явление. Солдаты вдруг начали умирать без видимых причин. Конечно, паёк был основательно урезан, но всё же врачи не предполагали, что бойцы начнут умирать от голода так рано. В заключениях о смерти патологоанатомы писали: «Смерть наступила вследствие переохлаждения... истощения... не установленного заболевания... Ни один врач не отважился написать: «Умер от голода».

На таком фоне немецкие генералы с почти нормальным весом выглядели вызывающе. К тому же, позаботились о своём благополучии в плену.

Любопытные наблюдения сделал полковник вермахта Луитпольд Штейдле, командир 767-го гренадерского полка 376-й пехотной дивизии при капитуляции армии Паулюса в Сталинграде. В мемуарах «От Волги до Веймара» он писал:

«Однако генералы, которые фактически уже никем не командуют, снова затевают бесконечные дискуссии о том, что их ждёт в плену. Одновременно они начинают отбирать вещи, которые можно будет взять с собой. При этом понятие «совершенно необходимое» оказывается весьма растяжимым. Один относит сюда французский коньяк, специальный шоколад для лётчиков, несессер; другой хочет отправиться в плен с пятью чемоданами и многочисленным мелким ручным багажом и притом делает вид, что это само собой разумеется. Поражает хладнокровие советской стороны, которая соглашается с таким необычным поведением».

И вообще, так называемый тевтонский дух оказался явлением весьма противоречивым. Вот, например, командир 8-го армейского корпуса генерал Гейтц, который издал приказ, где было: «Каждый, кто пожелает капитулировать, будет расстрелян! Каждый, кто выбросит белый флаг, будет расстрелян! Каждый, кто поднимет сброшенные с самолёта хлеб или колбасу и не сдаст их, будет расстрелян!». Но ровно через двое суток этот генерал со всем своим далеко не маленьким багажом сдался в плен. Хотя, кто же их, тевтонов, разберёт...

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что не все немецкие генералы вели себя как последние бюргеры. Например, попрощавшись с сыном-лейтенантом, покончил жизнь самоубийством генерал Рихард Штемпель, командир 371-й пехотной дивизии. А генерал-лейтенант Александер фон Гартман, командир 71-й пехотной дивизии, заявил: «Я намерен самое позднее завтра пойти к моим пехотинцам на передовую. В их рядах и среди них встречу я смерть. Плен для генерала - бесчестье».

«Везучей» 71-ю пехотную дивизию стали называть после того, как она отличилась во Франции. Но в Сталинграде везение кончилось. А фон Гартман действительно пошёл на передовую и нашёл там свою смерть.

Месть Вальтера фон Зейдлица

Другой выбор под впечатлением сталинградской катастрофы сделал заместитель Паулюса генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах: 42 тысячи отборных солдат под командованием полутора тысяч офицеров и семи генералов должны были высадиться с воздуха под Берлином и, захватив его молниеносным ударом, свергнуть Гитлера.

Особую оригинальность этому плану придавало то, что проделать это должны были немецкие солдаты, офицеры и генералы, главным образом из состава 6-й армии Паулюса. Доставить их к месту предполагаемого свержения фюрера немецкой нации должны были военно-транспортные самолёты ВВС Красной Армии. Такой план один из самых талантливых генералов вермахта фон Зейдлиц предложил советскому командованию в сентябре 1943 года. Кстати, это его войска зимой 1941-1942 годов вытащили из окружения немецкие части, попавшие в Демянский котёл. После чего генерал приобрёл большую популярность у солдат и офицеров Восточного фронта.

Так что же с случилось с Зейдлицем, почему, попав в плен, он сам предложил советскому руководству свою шпагу? Откуда такой антигитлеровский пыл? И это при том, что в Германии у Зейдлица оставались жена и четыре дочери, и измена фюреру создавала непосредственную угрозу их жизни. Да и сам переход на сторону противника для представителя старинного прусского военного рода, предок которого прославился ещё во времена Фридриха Великого как командир знаменитых «чёрных гусар», не вписывался в сословные и семейные традиции.

Сделать из Зейдлица убеждённого антигитлеровца помог Сталинград, точнее, отношение Гитлера и Геринга к трагедии 6-й армии и феноменальная бездарность в организации её снабжения. Дело в том, что, когда в ходе наступления 19-23 ноября 1942 года Красной Армии удалось окружить 6-ю армию Паулюса, у немецких генералов возникла идея оставить Сталинград, прорвать кольцо окружения и выходить к своим. Именно Зейдлиц был самым горячим сторонником этого варианта. Но прорываться 6-й армии не разрешили. Зейдлиц, который сам спасал немецкие войска под Демянском из аналогичной ситуации, прекрасно всё понимал и настойчиво предлагал Паулюсу пойти на прорыв вопреки запрету Гитлера. Однако Паулюс не осмелился ослушаться, и произошло то, что должно было произойти. Ну а оказавшись в плену, Зейдлиц принялся разрабатывать планы личной мести ненавистному фюреру.

План немецкого десанта на Берлин был отвергнут советским руководством, как совершенно нереалистичный. Но Зейдлиц, ставший председателем «Союза немецких офицеров», продолжил личную войну с Гитлером в эпистолярном виде. Вот его письмо командующему 9-й армией генералу Вальтеру Моделю:

«Господин генерал-полковник, вы действуйте в соответствии с вашим пониманием вещей. Как и все мы, командующие соединениями и частями германского вермахта, вы несёте всю тяжесть ответственности за судьбу Германии. Заставьте Адольфа Гитлера уйти в отставку! Покиньте русскую землю и отведите Восточную армию назад на германские границы! Таким решением вы создали бы политические предпосылки для почётного мира, который даст немецкому народу права свободной нации. Такое деяние при условии окончания войны возымеет решающее значение для дальнейшей судьбы Германии. Это больше, чем то, на что мы можем надеяться в нашем сегодняшнем положении. Но всё будет потеряно и всякая надежда исчезнет, если Адольф Гитлер с вашей помощью сможет продолжать войну и, как и прежде, увлекать немецкий народ за собой в неминуемую пропасть».

Кто бы в 1942 году мог предсказать, что генерал Зейдлиц станет таким ярым ненавистником Гитлера. Всё-таки поразительное воздействие оказал исход Сталинградского сражения на немецких генералов.