«Лет через 10 мы будем иметь дело с террористическими актами уже не исламистов, а европейских "азовцев"*»

Адриен Боке, 31 год, бывший военнослужащий французской армии. Поехал на Украину медиком-волонтёром для доставки гуманитарных грузов, лекарств, а также оказания медицинской помощи беженцам - в первую очередь, женщинам и детям. «Мы везли медпомощь в медицинские центры и во временные госпитали, в детские дома и престарелым, а сталкивались с украинскими военными, в частности, из батальона «Азов» (здесь и далее террористическая организация, запрещённая в РФ). Они просили у нас медицинское оборудование, перевязочный материал, одноразовые шприцы и лекарства, но чаще всего морфий, кодеин, кетамин. Если мы не выполняли их просьбы, они либо не позволяли нам проехать, либо отказывались обеспечивать защиту нашего конвоя. Это был откровенный рэкет и шантаж. У нас не было выбора».

Поначалу это смущало француза, потом раздражало, потом вызывало чувство неприятия и ненависти к расписным нацистам в пацифистской шкуре. Мы встретились в Донецке, где Адриен согласился дать эксклюзивное интервью еженедельнику «Звезда» и рассказать о своей «одиссее».

«Наёмникам платят не много, они приехали воевать по нацистским убеждениям»

- Адриен, какого чёрта вы поехали из сытой Франции на Украину, где идёт война, и как представлялась вам эта поездка?

- У меня были друзья - врачи, которые уже побывали на Украине. Они мне несколько раз звонили, просили помочь. Я вначале отказывался, но они стали настаивать, упирая на то, что там страдают дети. И я согласился поехать первый раз на неделю.

- Вы что-то знали об Украине до поездки, о том, какая там ситуация?

- Да, конечно. Я слышал о проблеме беженцев, слышал о гуманитарных ассоциациях, работающих там, о том, что те, кто пытается бежать от войны, остро нуждаются в медицинской помощи.

- СМИ - это одно, а жизнь - другое. Где ложь, а где правда?

- То, что нам показывают по телевизору, не имеет ничего общего с тем, как всё обстоит в действительности. Во-первых, на население Украины оказывается огромное давление. Они боятся говорить, фотографироваться, они боятся, что украинская армия их арестует. Украинская армия оказывает огромное давление на собственное население. И это очень странно. Это первое, что бросилось в глаза.

Там много коррупции, которая создаёт проблемы.

- Речь о регулярной армии или о батальонах радикалов?

- И тех, и других. Проблема касается всех. Потому что в каждой части регулярной армии есть командир из «Азова». И приказы косвенно каждый раз отдают «азовцы» (здесь и далее боевики запрещённой в РФ террористической организации). «Азов» повсеместно присутствует в украинской армии.

- Есть ли иностранные инструкторы?

- Да, их много. Также много наёмников: американцев, французов, итальянцев, испанцев, которые приезжают сражаться бок о бок с украинской армией, и прежде всего вместе с «азовцами».

- Они это делают ради денег?

- Не то чтобы. Им платят не очень много. Они хотят воевать. Думаю, среди них много крайне правых, некоторые являются приверженцами неонацистской идеологии. Они приезжают по убеждениям.

«В Буче "азовцы" выгружали тела русских и складывали их в кучи»

- Я слышала, вы были в печально известной Буче.

- Да. Мы выехали рано утром от польской границы по направлению к Киеву, приехали в пригород и раздали медицинское оборудование. И затем направились на окраину Бучи в сопровождении «Азовцев». У нас не проверяли паспорта. Это было в первых числах апреля. В Бучу только несколько дней назад вошла украинская армия. Как только мы въехали на окраину, я увидел трупы, лежащие на обочине дороги, и небольшие грузовики, из которых выгружали трупы и раскладывали рядом с другими. Из них создавали горы мёртвых тел. И там же ожидали журналисты. Когда трупов стало много, пресса начала снимать. То есть создавался эффект массы тел. В этот момент я понял, что имею дело с медийной манипуляцией.

- «Азовец» вам как-то это пояснил?

- Нет-нет, для него происходящее было нормально. Нам ничего не объясняли. Мы оставались в машине и не выходили. Мы просто ехали, и я увидел эту странную сцену, когда их машины выгружали тела и раскладывали рядом с другими.

- Вам что-то бросилось в глаза?

- Скорее постфактум. У тел, которые я видел, руки связаны не были. А потом, когда я давал показания правоохранительным органам, мне показали фото. Это были фото тех трупов, которые я видел, но руки у них были связаны кусками белой ткани. Я сказал, что видел их, но руки связаны не были.

И ещё. Самое странное, что в день моего приезда шёл очень сильный дождь, земля была грязная, и трупы тоже были очень грязными. А белая ткань, которой им связали руки, оказалась совсем чистая. Как объяснить абсолютно чистую ткань, на грязном трупе после дождя? Можно сделать вывод, что руки им связали после, специально, чтобы все увидели белую ткань и связали происшедшее с Россией.

И знаете, я увидел пакеты с этой тканью, когда нас увозили. Нас привезли в какой-то ангар и попросили отложить медикаменты в коробку для «Азова», а остальное оставить себе, чтобы позже раздать. В этот момент в ангар с другой стороны въехали машины. И примерно в 30 метрах от нас мы увидели в этих машинах русских пленных. Их выводили из машин со связанными руками.

- Вам кто-то сказал, что это были русские?

- Нет, на них была русская военная форма. Определить было несложно. Я был с женщиной-волонтёром, я не стану называть её имя, мы находились позади нашей машины, которая нас скрывала. Раздались выстрелы, но мы не видели, что происходит. Я немного прошёл между двумя машинами и увидел, как «азовцы» стреляют в ноги двум русским пленным. Те падают на землю в лужах крови. В этот момент нас стали торопить.

Я сидел со стороны пассажира рядом с водителем и услышал по-русски: «Офицер?» «Офицер», - ответил пленный и тут же был убит выстрелом в голову. Это было в тот момент, когда мы уезжали.

Я видел эту сцену, моя спутница тоже это видела. Мы ехали во Львов к польской границе. Сопровождавшая меня девушка-волонтёр проплакала все четыре часа, а на следующий день села в самолёт и улетела домой на родину. Настолько она была шокирована увиденным.

Я был свидетелем военных преступлений украинцев по отношению к русским пленным в Буче. Я много снимал на Украине фото и видео, но не в тот раз. Как вы понимаете, там было невозможно достать телефон.

«Подвыпившие "азовцы" болтали об охоте на "русских еврейских собак"»

- Адриен, а лично вы знали «азовцев»? Вы с ними сидели, говорили… Что это за люди?..

- Я много общался с «азовцами», с их командирами. Я обедал с ними. И там я видел также тех, кого называют агентами «Азова», которые могут быть сегодня крестьянами, а на следующий день - спецагентами «Азова». Которые выполняют определённые задания для «Азова». Поверьте, этих агентов очень сложно вычислить. Так как официально они - не военные, не полицейские.

- Как они служат «Азову»?

- Они допрашивают пленных, пытают, проводят расследования. Проще говоря, все нелегальные, противоправные действия.

- На что ещё вы обратили внимание в поведении «азовцев», кроме нацисткой символики на татуировках, о которых вы говорили в одном из интервью?

- Они настоящие расисты.

- Что они говорили о России, о русских?

- Во-первых, они вас зовут не русскими, а «псами». Кроме того, они много говорили о евреях и чернокожих. Для «азовцев» чернокожие не являются людьми. И это важно отметить. Чтобы вы понимали, насколько это серьёзно, я был свидетелем, как студенту из Африки запретили выехать с территории Украины. А когда я спросил одного «азовца» почему, он ответил: «Мы их используем, чтобы поставить в первые ряды, они умрут раньше нас». То есть они собирались использовать африканских студентов в качестве живого щита и убить их. И они говорили: «Всё равно, чернокожие - не люди». Это чистейшей воды расизм.

Отношение к евреям такое же. Для них захватить в плен русского еврея было верхом экстаза. Так как они смогли бы применить свою так называемую «хартию», текст которой они показывали мне у себя в телефонах. В сущности это были инструкции Третьего рейха, если не ошибаюсь, 1942 г., где было написано: «Сначала вы должны разрубить на части, затем вырвать ногти, жечь, бить электротоком, иными словами, подвергать пыткам пленных».

И целью «азовцев» было найти «русских еврейских собак». Они об этом вели разговоры по вечерам.

Когда я их спрашивал, почему они носят нацистскую символику, символику СС, они отвечали нацистским приветствием. Чтобы показать, что это хорошо быть последователем Адольфа Гитлера. И следовать его заветам. Их поведение, их речи очень пугают.

Что касается самой Украины, опасность заключается в том, что подразделениями регулярной украинской армии руководят командиры-«азовцы». Я встречался с рядом украинских командиров различных бригад: танковой, пехотной и пр. Командиры «Азова» официально носят знаки своих подразделений, но одновременно являются командирами «Азова». Иными словами, украинская армия вся целиком сейчас находится под властью и командованием «Азова». Именно это крайне опасно, так как эти командиры могут приказать военным, которые сами соблюдают Женевскую конвенцию, совершать преступления и применять противозаконные пытки. Вот что пугает, когда «азовец» отдаёт приказы обычным военным совершать преступления и пытки, которые те не желают делать.

«Во Франции никто даже не подозревает, что на Украине французскими снарядами убивают женщин и детей»

- И вас это не настораживало?

- Меня очень пугает, что Франция предоставляет убежище семьям «азовцев», их жёнам и детям. Они дают им кров, пропитание и оплачивают все расходы во Франции! Хуже того, бывшие «азовцы», получившие ранения, находятся во Франции в статусе беженцев.

Мы сейчас принимаем у себя в Европе фашистов, которые разъедутся по всей нашей территории. И я уверен, что через несколько лет мы увидим, что «Азов» распространится по Европе, и создаст европейские террористические отряды, имеющие в своём распоряжении тяжёлое вооружение. Которое мы сами им предоставили.

Уверен, что некоторые уже его припрятали на будущее. Лет через десять мы будем иметь дело с террористическими актами не исламистов, а европейских «азовцев». Я в этом убеждён. Вот тогда поговорим об этом. Только эти теракты будут в десять раз более смертоносными, так как будут идти изнутри. Их будут совершать европейцы, а не сирийцы, исламисты, иракцы, афганцы, выходцы из стран Магриба. Не пришлыми извне - мы будем иметь дело с чем-то чисто европейским. Именно это крайне опасно.

- Каким было ваше возвращение во Францию?

- Сложным. Вернее, поначалу всё прошло хорошо. В течение нескольких дней я рассказывал об увиденном, и спустя некоторое время всё обернулось против меня. Рассказать об этом не было первоначально моей идеей, меня пригласили участвовать в передаче, посвящённой инвалидам. Но журналисты узнали о том, что я был на Украине, и в конце моего интервью задали мне вопросы. После этого меня стали приглашать на другие ток-шоу, чтобы я рассказал об Украине, и я согласился. Постепенно я стал их сильно раздражать, мне запретили говорить.

А через неделю СМИ, финансируемые на 80% государством, я вам их назову: «Либерасьон» (Libération) и «Франс инфо» (France Info) - начали на меня нападки, и в течение четырёх недель каждые четыре дня публиковали статьи против меня, утверждая, что я соврал о своей личной жизни и военной карьере.

Они оболгали меня. Они ведь утверждали, что всё, сказанное мной, неправда от а до я. Эти журналисты дошли до того, что заявили, что ими получен ответ от министерства обороны. Замечательно. Я попросил: тогда опубликуйте этот ответ. Вместо этого какой-то журналист пишет: я поговорил по телефону с министерством, которое мне ответило… Где доказательства, что министерство ответило именно это? Или пишут, что какой-то военный, который якобы со мной служил, говорит, что… Ни имени, ни воинской части, ни даты, ничего! То есть мы не знаем ни кто, ни когда, ни где.

Они солгали насчёт моей военной карьеры, чтобы настроить военных против меня. К счастью, военные, которые действительно служили со мной, знали, что написанное ими - ложь. Я получил тяжёлое ранение во время боевых учений, лежал в госпитале, стал инвалидом. И у меня есть признание французской нации, которая платит мне пожизненно военную пенсию. Если бы всё, написанное в той статье, было правдой, как бы французское государство платило мне пенсию участника боевых действий?

- Но у вас было право на ответ...

- Мне не дали воспользоваться этим правом. Ни один телеканал не согласился на то, чтобы я ответил на все эти обвинения. Единственные, с кем мне это удалось, это были Russia Today. Они позволили мне ответить на все эти обвинения перед телекамерой. Видео выпустили, и оно хорошо разошлось в Твиттере.

После того, как меня оболгало французское ТВ, я решил провести собственное расследование участия Франции в событиях на Украине и поехал в Донбасс. Это было в конце мая - начале июня. И обнаружил чудовищные вещи: французские снаряды убивают женщин и детей. Поверьте, во Франции об этом никто даже не подозревает! Мне также удалось поговорить с пленными «азовцами». Я собрал много доказательств, а по возвращении во Францию решил сделать репортаж.

К сожалению, во время подготовки репортажа произошла утечка информации, и через два дня меня арестовала французская полиция и посадила в тюрьму.

«Меня не только посадили без обвинения в тюрьму, где я едва не умер, меня подвергали истязаниям»

- Просто так взяли и арестовали?..

- Да. Меня арестовало особое элитное подразделение полиции - Бригада розыска и реагирования (BRI). Полицейский спецназ порядка 20 человек на шести машинах. Прямо на улице. И всё на глазах моей шестилетней дочери! Это было очень тяжело для неё. Очень тяжело для меня. Потом они поехали ко мне и изъяли всё мое мультимедийное оборудование: телефон, планшет, компьютер. А меня отправили в тюрьму. Я до сих пор не знаю - за что. Мне сказали: «Будешь терпеть».

В тюрьме они отказались дать мне лекарства, а у меня проблемы с сердцем. Я обращался с просьбой 18 раз. Повторяю: 18 раз, находясь в камере, я просил дать предписанные мне лекарства! Мне отказали. И в камере в час ночи со мной случился сердечный приступ. Меня отвезли в больницу.

Всё было очень серьёзно. Моего адвоката предупредили, и ему удалось вытащить меня из тюрьмы под предлогом «пыток и жестокого обращения». Повторяю: пытки и жестокое обращение. Меня не только посадили в тюрьму, где я едва не умер, меня подвергали истязаниям…

После этого я вышел на свободу, немного подлечился и через несколько дней уехал в Москву, чтобы продолжить мои расследования, в то время как следствие продолжалось. Через несколько дней мой адвокат подал официальный иск по поводу пыток и жестокого обращения в тюрьме со стороны полиции. Я говорю вам об этом официально: иск был подан. Это очень важно и очень серьёзно.

А мне дома во Франции подкидывали в почтовый ящик патроны к автомату Калашникова вместе с шевроном украинской армии. Ко мне домой, где живут моя жена и моя дочь.

И на меня заведено дело. Вначале за ввоз, а потом его переквалифицировали в незаконную торговлю оружием. Чего я никогда не делал. Ведётся следствие. Я спрашивал, почему не назначена дата суда, если вы хотите предъявить мне обвинения? Ведь доказательств нет. И я опасаюсь, что в тот момент, как мы с вами разговариваем, доказательства фабрикуют. Почему ввоз был переквалифицирован в незаконную торговлю? В первом случае грозит срок до 3 лет тюрьмы, во втором - от 8 до 10. Их цель - осудить меня на более длительный срок.

«Если при СЦКК будет создана специальная рабочая группа по преступлениям НАТО на Украине, я готов стать в ней экспертом»

- Вы вновь приехали в Донбасс. Не боитесь, что это прибавит вам срок во Франции?

- Я вернулся в Донбасс продолжать свои расследования по преступному использованию Украиной французских снарядов. Я каждый день совместно с СЦКК (Совместный центр контроля и координации прекращения огня и стабилизации обстановки на юго-востоке Украины) идентифицирую французские снаряды.

Один из трёх, а порой даже два из трёх снарядов, которыми ежедневно стреляют по гражданским объектам Донецка, выпущены из французских орудий. Они убивают женщин и детей. Это французские и американские снаряды убивают мирных жителей в жилых кварталах. Например, во время обстрела Оперного театра, когда погибла девочка, - стреляли именно французскими снарядами.

Мы провели экспертизу обстрела пивзавода в Донецке 10 августа, во время которого погиб один человек, ещё двое пострадали. В результате попадания снарядов здание предприятия вспыхнуло, и произошла утечка аммиака. Это была химическая атака. И наша экспертиза показала, что именно французские снаряды спровоцировали выброс ядовитого облака аммиака. Франция прямо или косвенно участвовала в этой химической атаке. И если бы снаряд попал точно в резервуар, то ядовитое облако привело бы к смерти сотен людей. К счастью, снаряд упал поблизости и спровоцировал утечку аммиака, который заразил воду. И нам ещё предстоит узнать, сколько людей погибло от загрязнения этой воды. Здесь мы уже имеем дело не с военным преступлением, а с преступлением против человечности, в котором был использован французский снаряд. Нами была найдена довольно большая часть снаряда, выпущенного из 155-мм самоходной артиллерийской установки CAESAR, которая позволяет однозначно его идентифицировать. Кроме того, на нём по-французски - «démontage» (демонтаж). А с 2018 года все надписи делаются на английском, чтобы упростить использование НАТО. Это говорит о том, что снаряд был списан. Франция поставляет Украине списанные снаряды! Многие из этих снарядов не разрываются, это очень опасно.

Для меня это уже не было неожиданностью. В начале июня я стал свидетелем того, как в западном пригороде Донецка французский снаряд убил женщину и её семилетнего сына. Они погибли держась за руки. Их убил снаряд, выпущенный из пушки CAESAR, на котором выбито MURAT. Я хотел бы, чтобы при СЦКК была создана специальная рабочая группа, которая бы специализировалась на обстрелах ВФУ с применением натовского оружия. В первую очередь - французского. И я готов стать экспертом в этой группе.

- И вы не боитесь возвращения во Францию?

- После увиденного и пережитого в Донбассе бояться нечего. Страшно за родных и близких, за детей, которым могут поставить клеймо «врагов цивилизации». Вам это хорошо понятно. 

---
*Боевики запрещённой в РФ террористической организации.