Штурмовики Первой мировой: с дубинками на пулеметы

Маневренный период закончился довольно быстро

Специалисты полагали, что война будет исключительно маневренной и кратковременной; что обе противоборствующие стороны будут находиться в постоянном движении - то наступать, то отступать, практически не прибегая к укрытиям. Великие европейские державы вели подготовку именно к такой войне. Если и говорили об обороне, то об активной - расстроить огнем наступающие порядки неприятеля, а затем мощным контрударом разбить противника.

Как мы знаем, эти расчеты не оправдались. Маневренный период закончился довольно быстро. Войска зарылись в землю и перешли к длительной  позиционной борьбе. Траншейная война породила принципиально новую реальность. Оказалось, что один пулеметный расчет останавливает штыковую атаку батальона, а грамотная организация караульной службы и умело установленные заграждения из колючей проволоки не менее важны, чем  артподдержка.

Появились новые виды оружия. К примеру, минометы, с помощью которых можно было доставать до противника, скрытого бруствером окопа; ручные гранаты, первые образцы которых изготавливались из простых консервных банок и бутылок; идеальные в обороне станковые пулеметы Максима и более-менее приемлемые в наступлении ручные пулеметы Льюиса и Шоша.

Расстояние между окопами противников порой не превышало сотни метров. Малейшее движение вызывало шквал огня с другой стороны. Поэтому вылазки совершались в ночное время суток. По ничейной земле тишком передвигались разведчики. Специальные команды восстанавливали проволочные заграждения, по бесконечным ходам сообщения доставляли на передовые позиции провиант и боеприпасы. А в  это время к вылазке готовились штурмовые группы.

Новая тактика, предусматривающая использование специально обученных и вооруженных солдат-штурмовиков, появилась стихийно. Суть ее в том, чтобы избежать лобовой атаки на пулеметы, под шрапнельными шапками разрывов, достичь максимально возможной эффективности ограниченными силами, «надорвав» оборону неприятеля.  Там, где наступающий полк не имел шансов уцелеть, рота или батальон умело действующих штурмовиков создавали предпосылки для более или менее успешного наступления дивизии. Ключом к успеху была тактика просачивания и четкое взаимодействие, подкрепленное оружием ближнего боя.

Спасительное убежище или ловушка?

По опыту первого года войны было известно, что лучше всего укрываться от изматывающего артиллерийского обстрела в глубоких и прочных бункерах, в «лисьих норах», иногда спасавших даже от крупнокалиберных снарядов. Эти убежища в большом количестве сооружались по обе стороны фронта (хотя, справедливости ради, надо отметить, что англичане сначала экономили на инженерных решениях). Но одновременно такое спасительное убежище могло стать ловушкой, если несколько штурмовиков овладеют ближайшим участком траншеи. Главное, чтобы у них хватило ручных гранат. Если же штурмовики не успевали захватить траншею, из охотников они сразу становились жертвой - тягаться с вдесятеро превосходящем врагом не мог даже подготовленный боец.

Иными словами, 80% успеха штурмовых групп - в неожиданности. И если это требование не соблюдено, на успехе операции можно ставить жирный крест. Отсюда и основной метод противодействия тактике штурмовиков - постоянное наблюдение, даже во время самых сильных обстрелов, чтобы при необходимости подать сигнал или самостоятельно уничтожить штурмовую группу пулеметным огнем.

Сравнительно небольшие штурмовые группы могли просачиваться в глубину обороны противника, обходить сильно укрепленные пункты, прерывать связь и пути снабжения, нападать на штабы, внося сумятицу в боевые порядки. По сути, эти группы были не только штурмовыми, но и диверсионными. К 1918 году немцы окончательно отточили тактику своих штурмовых групп. Впрочем, следует признать, что в том году резервы Германии подходили к концу.  А союзники, наоборот, чувствовали себя в шаге от победы. Поэтому даже массированное применение штурмовиков-диверсантов не смогло переломить ход войны.

Труд пехотинца не был овеян боевой славой

В штурмовики, если говорить о немецкой армии, набирали наиболее опытных и физически крепких солдат на добровольной основе. Рядовые и унтер-офицеры были, как правило, моложе 25 лет, неженатые и в хорошей спортивной форме. Так складывались дела, по крайней мере, в средине войны.  К 1918 году из-за потерь личного состава ситуация изменилась. Просматривая старые фотографии и кинохронику, трудно отделаться от впечатления, что штурмовиками становились солдаты, не отличавшиеся какой-то особой богатырской силой. Скорее, здесь играли роль волевые качества бойца и, само собой, фронтовой опыт. Известно, что у новичка значительно меньше шансов остаться в живых, чем у фронтовика-сторожила.  Свою роль играли, конечно же,  мотивация и боевой дух.

Кстати говоря, во время Первой мировой психологическая нагрузка на солдат была чрезвычайно высока, порой даже непосильна. Поля сражений представляли собой огромные кладбища, где человеческие останки плавали в грязи, висели на обугленных стволах деревьев, засыпались землей в ходе артиллерийского налета и вновь «всплывали» при следующем обстреле. Труд пехотинца не был овеян боевой славой. Ведь и побед никаких нет - линия фронта остается стабильной, а за несколько квадратных километров завоеванной территории, которую все равно потом придется отдать, приходится платить несоразмерную цену.

Штурмовики находились совсем в другом положении. Они не сидели в первой линии окопов, не месили грязь на дне траншей. До линии фронта группы подвозили на грузовиках. Вечером они выходили на исходные позиции, а в темноте отправлялись на вылазку.

К утру штурмовики должны были вернуться обратно через линию фронта вместе с трофеями и пленными, и сразу же - в тыл. А пехотинцы оставались в окопах, ожидая ответный удар неприятеля. Короче говоря, штурмовики действовали по правилу «пришел, увидел, победил» (на самом деле, победил или нет - бабушка надвое сказала, но тут важен принцип). Их окружал романтический ореол. Если на пропагандистских плакатах начала войны мы видим средневекового рыцаря, то к 1917 году героем плакатного жанра стали люди в стальных касках, с пистолетом в одной руке и мешком гранат через плечо.  В общем, боевой дух в штурмовых батальонах был гораздо выше, чем в среднем по армии.

Оружие штурмовиков - «колотушки» и не только

Несколько слов надо сказать об оружии штурмовиков. Что касается гранат, то наибольшую популярность получила «колотушка» на длинной ручке, названная так из-за своей характерной формы. В 1916 году на вооружение немецкой армии поступила граната - «лимонка». При известном навыке ее можно было метнуть на 50 метров. Основным поражающим фактором этих гранат была ударная волна, а не осколки, что делало их практически идеальным оружием в ближнем бою. 

В узкой и зигзагообразной траншее винтовка Маузера образца 1898 года при длине 1.250 мм и массе около 4 кг оказалась довольно неповоротливой. Поэтому штурмовиков вооружали карабинами 98(а). Ограниченная дальнобойность не имела значения в условиях ближнего боя. Затем штурмовики отказались и от карабинов. На расстоянии максимум 10-15 метров достаточно пистолетов, к примеру,  Р08 Люгер или Маузер. Существовала модификация Люгера с 32-зарядным магазином барабанного типа как у МР18. Кстати говоря,  штурмовики по достоинству оценили эффективность пистолета-пулемета  Хуго Шмайсера. В течение 1918 года в войска поступили 30.000 «траншейных метелок», но немецкую армию уже ничто не могло спасти.

Само собой, штурмовики использовали и холодное оружие. В начале войны - штык. Он хорош в атаке на открытом пространстве, но не в тесноте траншей. Солдаты снимали штыки с винтовок, а работать ими все равно было неудобно.  Тогда они принялись модифицировать штыки, в основном, укорачивая лезвия до 15 сантиметров. Появились ножи, тесаки и кинжалы, специально приспособленные для действий в ограниченном пространстве. 

Большую популярность как оружие приобрела малая пехотная лопата. Об этом писал Эрих-Мария Ремарк в романе «На западном фронте без перемен»: «Теперь пошла новая мода ходить в атаку: некоторые берут с собой только ручные гранаты и лопату. Отточенная лопата - более легкое и универсальное оружие, ею можно не только тыкать снизу, под подбородок, но, прежде всего, рубить наотмашь. Удар получается более увесистый, особенно если нанести его сбоку, под углом, между плечом и шеей».

В ход шли самодельные дубинки. Один из вариантов представлял собой длинную деревянную булаву, рукоять которой переходила в навершие, усеянное железными шипами. Такая дубинка, кстати говоря, не прижилась на фронте - шипы могли завязнуть в теле противника и оставить бойца безоружным. Другой вариант - крепкая деревянная палка с набалдашником из массивной шестерни. Вместо шестерни часто использовался корпус гранаты. В качестве острия мог сойти любой металлический предмет: большой гвоздь, снарядный осколок подходящего размера, кусок толстой проволоки и даже винтовочная пуля. Позднее для изготовления дубинок стали привлекать полковые мастерские. В конце концов производством занялись фабрики. В ход шли и саперные кирки, и заступы, и топорики.

Иными словами, в Первую мировую дрались фактически весьма архаичным оружием, словно сошедшим со страниц средневековых рыцарских романов. И все это соседствовало с новейшими достижениями инженерной мысли типа аэропланов и танков.

Как говорится, сплошная эклектика, забавным образом перекликающаяся с тезисом Альберта Эйнштейна о том, что участники Четвертой мировой будут драться друг с другом исключительно дубинками.  

Надо отметить, что русский Генеральный штаб довольно быстро заинтересовался тактикой проникновения с привлечением небольших легковооруженных подразделений. Приказ по 9-й русской армии за №646 от 13 декабря 1915 года предлагал в виде опыта создать во всех полках «взводы гренадер». Каждый солдат должен был нести с собой 7-8 ручных гранат, укороченную пику или шашку, тесак или топор на длинном топорище и ножницы для резки проволоки. Кроме того, на двух гренадер полагался один стальной щит. В числе задач гренадерского взвода могли быть налеты с целью создать панику у противника и снятие вражеского охранения перед атакой.

В 1917 году было издано «Наставление для ударных частей». Согласно документу, при каждой  русской пехотной дивизии должен быть сформирован ударный батальон. Солдаты этого подразделения были вооружены пистолетами, изредка винтовками. У каждого – кинжал, тесак или иностранный штык-нож, МПЛ или топор, десяток гранат, противогаз, ножницы и стальная каска. В общем, вполне себе русская версия штурмовика. Бой ударных частей должен был вестись исключительно в траншеях, бой на открытой местности рассматривался как исключение.

Добровольческие части: «ударные», «штурмовые», «смерти»

С апреля 1917 года на фронтах стали  возникать добровольческие части, называвшие себя «ударными», «штурмовыми», «смерти». По-видимому, изначально понятие «ударная часть» являлось синонимом «штурмовой» и определялось тем самым наставлением, о котором говорилось выше. Огромный риск, которым сопровождалась деятельность таких частей, находил отражение в символике смерти. Потом термин «ударная» стал восприниматься как почетное наименование, его стали присваивать себе части, строго говоря не являвшиеся штурмовыми. Так или иначе, возникла некоторая терминологическая путаница, ставшая следствием развала армии как таковой.

Русские ударные части показали себя на полях сражений с самой лучшей стороны. Своей стойкостью, своей жертвенностью, своим патриотизмом они пытались компенсировать парализовавшую армию революционную анархию. Их война не закончилась и после Брестского мира.

Например, наиболее известная ударная часть - Корниловский ударный полк, - провоевал всю Гражданскую в составе Добровольческой армии и эвакуировался из Крыма в ноябре 1920 года. Участь немецких штурмовиков оказалась иной. По странной прихоти судьбы бывшие противники еще встретятся друг с другом спустя два десятилетия после завершения Первой мировой. Но уже по одну линию фронта: одни - в мундирах Вермахта и СС, другие - в мундирах РОА встанут под знамена со свастикой, чтобы спустя еще несколько лет окончательно сгинуть в водовороте истории.