Он к нам с мечом пришёл: что погубило наполеоновского генерала Гюдена

Неожиданно Отечественная война 1812 года оказалась вдруг совсем близко:  в Смоленске было обнаружено захоронение графа Шарля Этьена Гюдена де ла Саблоньера (Gudin de la Sablonniѐre), дивизионного генерала «Великой армии», которая собиралась покорить Россию. В том, что обнаружены именно останки одного из любимцев Наполеона, уверенность практически стопроцентная. Однако, чтобы полностью снять сомнения, будет проведена генетическая экспертиза - один из потомков графа, живущий в Париже, готов прибыть в Москву.

Ситуация, надо отметить, по-своему уникальна. В известной степени мы уже привыкли и из гуманистических соображений даже смирились с тем, что останки несостоявшихся покорителей России из вермахта и частей СС разыскивают на наших просторах их потомки, но история с захоронением наполеоновского  генерала - случай особый. Это как бы напоминание о том, что у всех, кто приходил к нам с мечом, - один конец.

Причём в любые времена.

И грянул бой…

Известно, что генерал Гюден получил смертельное ранение в сражении при Лубине (другое название этого боя - при Валутиной Горе) 7 (19) августа 1812 года.

В тот день русские войска - 1-я и 2-я Западные армии, наконец-то  соединившиеся, - полностью оставили Смоленск. Однако Наполеон попытался вновь отрезать их друг от друга и атаковал на марше. Генерал-майор Тучков 3-й, бригадный командир 17-й пехотной дивизии, получил приказ остановить французов, чтобы обеспечить беспрепятственное прохождение правой колонны 1-й Западной армии по Московской дороге. Его изначально трёхтысячному отряду пришлось сдерживать натиск двух французских корпусов, впрочем, вскоре к русским стали подходить подкрепления, и они прочно удерживали порученную им позицию. В итоге девятичасового боя арьергардный отряд потерял порядка пяти тысяч человек, французы - девяти тысяч.  

«Генерал Тучков был храбр; он не вернулся; его бригада погибла, а сам он был тяжело ранен. У французов был убит генерал Гюден», - записал в своём походном дневнике адъютант генерала Барклая де Толли майор (впоследствии - генерал-майор) Владимир Иванович Левенштерн.

Павел Алексеевич Тучков 3-й был братом романтического Александра Алексеевича Тучкова 4-го, воспетого Мариной Ивановной Цветаевой - «О, молодые генералы Своих судеб!» - и убитого три недели спустя, в сражении при Бородино…

Уже под конец боя при Лубине Тучков 3-й повёл в штыковую атаку Екатеринославский гренадерский полк. Когда под ним была убита лошадь, генерал пошёл в первых рядах, держа в руках солдатское ружьё, воодушевляя гренадер мужеством и наравне с ними участвуя в схватке. Израненный штыками и саблями в жестоком рукопашном бою, Павел Алексеевич чудом избежал гибели - французский офицер, намеревавшийся добить лежащего, увидел орденскую звезду на его мундире и мигом сориентировался. А далее был плен - до самой весны 1814 года.

В той войне, пожалуй, в последней из всех войн, генералы противоборствующих сторон воистину соревновались между собой в мужестве. Граф Гюден также самолично водил полки своей дивизии в атаки на русские батареи. В одной из этих атак пушечное ядро насквозь прошило генеральскую лошадь, оторвав графу одну ногу и раздробив другую. Раненого, не мешкая,  отвезли в занятый уже французами Смоленск, однако лучшие медики оказались бессильны, и он скончался через три дня.

Останки дивизионного генерала Шарля Этьена Гюдена были со всеми воинскими почестями погребены в Смоленске, на территории так называемого Королевского бастиона, а его забальзамированное сердце доставлено во Францию и захоронено на парижском кладбище Пер-Лашез. Имя графа выбито на восточной стене Парижской Триумфальной арки; в его честь названа одна из улиц столицы Франции.

Чужая слава

Между тем, несколько десятилетий спустя могила французского генерала в Смоленске оказалась утрачена. Такое небрежение неудивительно: ещё фельдмаршал Кутузов-Смоленский говорил, что русский народ считает нашествие французов чем-то сродни монголо-татарскому набегу и относится к завоевателям соответствующим образом. В конце XIX века на территории Королевского бастиона был разбит парк, названный «Лопатинским», - по фамилии тогдашнего губернатора, а сооружённая в том парке уже в ХХ столетии танцплощадка аккурат оказалась (как стало понятно в наши дни) над могилой французского военачальника.

…Можно ругать россиян за беспамятность, но напомним, что в 1791 году в Париже, на том месте, где недавно ещё возвышалась мрачная крепость-тюрьма Бастилия, была установлена табличка с надписью: «Ici l’on danse, ah ça ira, ah ça ira!», что означает по-русски: «Здесь танцуют, и всё будет хорошо!»…

И всё-таки историки и археологи помнили о трагической судьбе генерала, которого современники называли «образцом дивизионного командира», а потому,  обращаясь к документам и воспоминаниям, старались отыскать место его захоронения - в надежде возвратить его останки на родину. Кажется, это удалось, и если всё подтвердится и прах генерала ляжет во французскую землю, мы этому искренне порадуемся. Мы знаем, что «кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет», но мёртвым мы не мстим и ни с кем посмертные счёты сводить не собираемся.

Так можно было бы и закончить этот небольшой рассказ, если бы имя генерала граф Гюдена не стало сегодня обрастать легендами. Если обратиться к выступлениям наших СМИ, то можно увидеть, что, ничтоже сумняшеся, из этого «дивизионера» делают ближайшего друга и сподвижника императора Франции, который «с детства знал Наполеона» и «всю жизнь сопровождал Бонапарта».

Давайте уточним

Кем же на самом деле был граф Гюден, и что реально связывало его с императором?

Очевидно лишь то, что он некоторое время учился с Бонапартом в военной школе в Бриенне. Если учесть, что Шарль Этьен родился в феврале 1768 года, а Наполеон - в августе 1769-го, то вряд ли они обучались в одном классе или были в одном подразделении. К тому же Гюден происходил из аристократической французской семьи, а Бонапарт принадлежал к «второсортному» корсиканскому дворянству, так что вряд ли они там общались. И вообще известно, что во время учёбы Наполеон был человеком весьма одиноким и нелюбимым однокашниками.

В 1782 году Гюден был зачислен в королевскую гвардию, а Бонапарт продолжал учёбу до 1785 года, после чего оказался в заштатном гарнизоне - так что каждый шёл своим путём, и пути эти очень долго не пересекались. К примеру, в 1793 году Шарль Этьен служил в Северной армии, а Наполеон - в Южной. В том же самом году 24-летний Бонапарт получил эполеты бригадного генерала, а  Гюден будет ждать этого события ещё шесть лет.

Впрочем, в данном случае «ждать» - слово неточное. Всё «ожидание» проходило в боях и походах, ибо Франция тогда успешно противостояла силам объединённой Европы.

Ну или почти всегда успешно, потому как в сентябре 1799 года бригада генерала Гюдена была сброшена с перевала Сен-Готард, что в Швейцарских Альпах, суворовскими чудо-богатырями. Жаль, что ни молодой генерал, ни вышестоящие его начальники тогда не поняли, что с русскими связываться не стоит.

То ли дело - австрийцы! В октябре того же 1799 года Гюден стал начальником штаба одного из корпусов в Рейнской армии и через год, после боёв с цесарцами при Штокках, Мескирхе и Меммингене, был произведён в дивизионные генералы. Вскоре он принял 3-ю пехотную дивизию и, командуя этим соединением, в полной мере проявил свой блистательный талант военачальника.  

Настоящим его «звёздным часом» стал Ауэрштедт - сражение 14 октября 1806 года, в котором была сокрушена Пруссия. Точнее, в этот день, одновременно, происходили два «судьбоносных» сражения французов с пруссаками. Второе развернулось при Йене.

Вот как описывал действия Гюдена в деле при Ауэрштедте английский военный историк Дэвид Чандлер в своей знаменитой книге «Военные кампании Наполеона»: «Генерал во время марша своей дивизии в авангарде III корпуса Даву… внезапно наткнулся на 4 эскадрона и 1 батарею пруссаков.

Гюден сразу принял меры предосторожности, построив свою пехоту в каре, прежде чем продолжить путь. Затем, когда поднялся туман, стала видна прусская кавалерия на расстоянии около 1.000 ярдов. Гюден, не теряя времени,открыл огонь. Это заставило сразу же замолчать пушки пруссаков, а их кавалерия пустилась в бегство…»

В общем, генерал действовал грамотно и решительно. Когда же противник попытался атаковать дивизию Гюдена пехотой и кавалерией, он перестроил свои батальоны в каре, ощетинившиеся штыками на все четыре стороны, и эти каре стояли намертво. Отбив несколько атак, французы сами перешли в наступление и оттеснили пруссаков к Эккартсбергу. Тогда 3-я дивизия потеряла порядка сорока процентов своего состава, её командир был ранен.

Впрочем, можно полагать, что ранение было не столь уж серьёзным, потому как две недели спустя, 29 октября, войска генерала Гюдена осадили крепость Кюстрин, которая капитулировала после недолгой осады - уже 1 ноября. Но не исключено, что успех французов несколько приукрашен: после разгрома при Ауэрштедте и Йене прусская армия была настолько деморализована, что четырёхтысячный гарнизон первоклассной крепости, с отличной артиллерией, достаточным количеством боеприпасов и продовольствия, сдался по первому требованию подошедшего неприятеля, не помышляя о каком-либо сопротивлении.  

Всего лишь месяц спустя дивизия Гюдена вступила в Варшаву, считавшуюся тогда административным центром Южной Пруссии…

Перечислять сражения и победы - занятие утомительное. Поэтому ограничимся такими громкими названиями, как Пултуск, Прейсиш-Эйлау, Экмюль и Ваграм - в этих сражениях Гюден был отмечен боевыми ранами и боевыми орденами,  и на том остановимся.

В 1808 году Шарль Этьен был удостоен графского титула, а в 1809 году назначен, как представляется, это было просто почётное назначение, губернатором императорского дворца Фонтенбло. Того самого Фонтенбло, где 6 апреля 1814 года Наполеон подпишет своё отречение от престола.

Гюдену позавидовали живые

Но, может, и хорошо, что дивизионному генералу Гюдену не пришлось об этом узнать.  Ведь он погиб в начале так называемой «Второй польской войны» - похода в Россию, успех которого, ожидалось, обеспечит мировое господство Бонапарта и планетарное доминирование Франции. Император действительно поднял созданную им империю на недосягаемую высоту, и в него поверили как рядовые солдаты, так и недавние простолюдины, обретшие вдруг маршальские и генеральские эполеты, так и представители былой аристократии, нашедшие себе место при новом дворе и в новой армии. К последним относился и генерал граф Гюден. Хотя он не принадлежал к «ближнему кругу» императора и отнюдь не числился среди его друзей, однако занимал достойное место в новой иерархии и, очевидно, не мог не верить в своего повелителя.

Он считал, что умирает на пути к победе, на пути к славе, и благословлял тех, кто стяжает победные лавры.  Это была воистину солдатская смерть - честная и почётная. Но знал бы генерал Гюден, что вскоре ему позавидуют некоторые из его товарищей - израненные, замёрзшие, голодные, завшивленные,  умирающие среди российских снегов.

Горьким оказалось разочарование многих сподвижников Наполеона, трагически сложились их судьбы! Да и несладко потом жилось во Франции, низринутой с высот своего недавнего величия.

Хотя… Известно, что в составе «Великой армии» служил ещё один генерал Гюден - Пьер Сезар Гюден де Бардельер (Gudin des Bardeliѐres), родной брат Шарля Этьена (кстати, замечено, что в ряде публикаций их сегодня путают), 1775 года рождения. Он также учился в Бриеннской военной школе, но уже после Бонапарта. В начале 1812 года Гюден-младший был произведён в бригадные генералы, но воевал не в России, а в Испании и после отречения Наполеона перешёл на службу к Бурбонам. В 1821 году он стал генерал-лейтенантом, а в 1822-м - виконтом. Скончался Пьер Сезар в 1855 году, когда французская армия безуспешно осаждала российский Севастополь, и имя его значится на южной стене Парижской Триумфальной арки.

Кто из братьев прожил более счастливую жизнь? Нам это неизвестно…

Вот что вспомнилось и о чём захотелось рассказать сейчас, когда события Отечественной войны 1812 года, говоря словами Александра Сергеевича Пушкина, «времени славы и восторга», по «иронии» археологии вдруг оказались от нас очень близко. А также напомнить о чужих мечах, ржавеющих на русских просторах.