Кому достанется нефть Ирака и Сирии

Давно замечено: далеко не всегда богатство приносит счастье. Нередко оно навлекает на своих обладателей неисчислимые беды и страдания. Соперничество за нефть Сирии и Ирака убедительно подтверждает эту простую истину. Открытые здесь некогда грандиозные запасы нефти и газа прямо или опосредованно стали одной из главных причин почти не прекращающихся в этом регионе череды войн, переворотов, заговоров и интриг.

Нефть как оружие

По сравнению с Ираком и монархиями Персидского залива природа наделила Сирию довольно скромными запасами «чёрного золота», которые суммарно оцениваются всего в 2,5 млрд баррелей. Но и этого вполне хватало, чтобы не только удовлетворять собственные потребности, но ещё и экспортировать за рубеж, главным образом в страны ЕС. В лучшие годы Дамаск производил около 390 баррелей нефти в день, и это приносило несколько миллиардов долларов ежегодно.

С началом в 2011 году гражданской войны в Сирии и захватом террористами «Исламского государства»* (запрещено в РФ. - Ред.) основных нефтеносных районов, расположенных в основном на северо-востоке страны в провинциях Ракка, Эль-Хасака и Дейр-эз-Зор (здесь сосредоточено около 95% всего сирийского нефтегазового потенциала), добыча нефти упала более чем в 10 раз, до уровня 30-32 тысяч баррелей в сутки. И Сирия из страны-экспортёра превратилась в импортёра «чёрного золота».

Частично свои потребности, которые, по словам министра нефти Сирии Али Ганема, оцениваются примерно в 100-135 баррелей в сутки, страна худо-бедно ещё удовлетворяла. Во-первых, за счёт добычи из остававшихся под контролем правительственных войск достаточно бедных месторождений, во-вторых, за счёт ввоза из-за рубежа - прежде всего из Ирана. Однако после выхода США из «ядерной сделки» в прошлом году и введения против Тегерана санкций Дамаск столкнулся с острым дефицитом газа и нефтепродуктов.

С октября 2018 года в Сирию не пришёл ни один танкер с нефтью. В стране пришлось вводить ограничения на потребление бензина и других нефтепродуктов. А в июле этого года по просьбе США был задержан иранский танкер «Grace1», который заподозрили в перевозке нефти в Сирию в нарушение как американских, так и европейских санкций.

После разгрома террористов-игиловцев, которого удалось добиться, главным образом, благодаря решающему вкладу российских Военно-космических сил, а также помощи иранских военных, казалось бы, наступило время для восстановления не только сирийской газонефтедобывающей отрасли, но и всей экономики страны. Понятно, что Россия вполне заслужила право не только восстанавливать страну, но и зарабатывать на добыче сирийских углеводородов, поскольку разгром террористов террористического интернационала не просто влетел Москве в копеечку. За эту победу Москва заплатила жизнями своих солдат и офицеров. По данным зарубежных СМИ, якобы погибли не менее 120 наших военнослужащих, были потеряны около 20 самолётов и вертолётов, а сама кампания обошлась в сумму более 5 миллиардов долларов.

Нет ничего удивительного, что в разгар боевых действий президент Сирии Башар Асад заявил, что Сирия «не позволит западным странам восстанавливать страну». А России и Ирану были обещаны основные контракты на разработку углеводородов в Сирии. Ещё в начале 2018 года Москва и Дамаск подписали рамочный договор об энергетическом сотрудничестве, согласно которому Россия получала исключительные права на добычу нефти и газа в Сирии. «Росбизнесконсалтинг» даже сообщал в июне 2017 года о том, что около четверти добытых в Сирии нефти и газа получит якобы связанная с бизнесменом Евгением Пригожиным компания ООО «Евро Полис». Правда, при условии, если он «поможет» освободить от боевиков нефтяные и газовые месторождения.

Очевидно, как считается, имелась в виду якобы связанная с Пригожиным так называемая «группа Вагнера» - прототип российской частной военной компании.

Свою заинтересованность в работе в Сирии выражали такие российские компании как «СТГ-инжиниринг», «Зарубежгеология», «Технопромэкспорт», «Зарубежнефть» и другие.

На роль других крупных выгодополучателей от восстановления Сирии претендует Иран, также немало сделавший для разгрома «Исламского государства»* (запрещено в РФ. - Ред.) . И, конечно же, Китай.

Запад никогда не бывает богат

Но, как известно, «Запад никогда не бывает богат». Это в том смысле, что ему всегда не хватает. После разгрома «Исламского государства»* (запрещено в РФ. - Ред.) северо-восточные территории Сирии, так называемое Заевфратье с его богатыми месторождениями нефти, оказались в руках американцев и их союзников из числа курдских отрядов Сирийских демократических сил.

По словам начальника Главного оперативного управления Генштаба российских Вооружённых сил генерал-полковника Сергея Рудского, на месторождениях Эль-Омар, Танах и Конако в провинции Дейр эз-Зор, а также на других месторождениях в провинциях Эль-Хасака и Ракка, ведётся «незаконная добыча нефти» - главным образом при поддержке американских частных военных компаний (ЧВК). Причём численность наёмников значительно выросла в последнее время и составляет сегодня более 3,5 тысяч человек. Для сравнения: военный контингент США в регионе не превышает 2,5 тысяч штыков.

Кроме того, продолжают работать криминальные схемы трансграничных поставок нефти из Сирии. Не исключено, что речь идёт о тех же схемах и маршрутах и с теми же действующими лицами, прежде всего турецкими, которые заправляли криминальным бизнесом до 2016 года. Напомним: в 2015 году резко обострились противоречия между семейным бизнесом турецкого президента Эрдогана и Россией из-за действий российских ВКС, что привело к уничтожению нашего Су-24М и гибели пилота. Правда, после этого инцидента российско-турецкие отношения в силу ряда причин пошли в гору. Тем не менее Эрдоган по-прежнему нацелен на свержение режима Башара Асада, сохранение «террористического заповедника» в провинции Идлиб и формирование своего рода санитарного кордона вдоль всей турецко-сирийской границы за счёт вытеснения оттуда курдских боевиков, которых Анкара считает террористами.

В этом плане позиции Эрдогана во многом совпадают с США. Та же ненависть к Башару Асаду, то же стремление сохранить неподвластный Дамаску идлибский анклав вооружённой оппозиции и откровенных террористов, который со временем можно превратить в антиасадовское квази-государство, а заодно и минимизировать достижения России в борьбе против «Исламского государства»* (запрещено в РФ. - Ред.) . В силу именно этих причин следует ожидать, что Вашингтон и Анкара, скорее всего, договорятся по вопросу создания так называемой зоны безопасности для Турции вплоть до иракской границы.

По мнению ведущего специалиста ИМЭМО РАН Виктора Надеина-Раевского, и США со своими ЧВК, и Турция в настоящее время используют сирийскую нефть прежде всего в качестве инструмента, направленного на удушение Сирии. Разумеется, при этом не забываются и чисто меркантильные интересы. Полученные от незаконной добычи и продажи сирийской нефти доходы идут как на содержание американских ЧВК, так и на «поддержание штанов» для боевиков террористических отрядов, и, конечно же, для обогащения влиятельных политиков, по обстановке ставших нелегальными бизнесменами.

Причём Турция действует всё более агрессивно. Ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Станислав Иванов считает, что, несмотря на внешнюю лояльность Реджепа Тайипа Эрдогана к российским властям, турецкое руководство фактически оказалось по другую от России сторону баррикад, не только в Сирии, но и в других региональных конфликтах. Не исключено, что Анкара видит в Москве опасного конкурента, посягающего на сирийскую нефть. Если это так, то в перспективе возможно обострение российско-турецких противоречий.

Страсти по иракской нефти

По-иному обстоят дела в Ираке, который по добыче и экспорту нефти занимает третье место в мире, уступая лишь России и Саудовской Аравии. Несмотря на четыре десятилетия почти непрерывных войн, Ирак добывает сегодня, по разным источникам, от 4,4 до 4,8 миллионов баррелей в сутки, из них более 4 миллионов баррелей отправляется на экспорт. По прогнозам министра нефти Ирака Джаббара аль-Луайби, уже в текущем году ожидается выход на уровень 5 миллионов баррелей в сутки и к 2024 году - до 6-7,5 миллионов баррелей. Неслучайно за иракскую нефть развернулась жёсткая борьба между многими нефтедобывающими компаниями мира, в том числе и крупнейшими. Иракская нефть сулит немалые деньги.

После разгрома запрещённого в РФ «Исламского государства»* в декабре 2017 года в стране началась своего рода нефтяная гонка, в которой приняли участие крупнейшие нефтедобывающие компании из США, Великобритании, Франции, Голландии и Китая. О своих интересах в нефтяном иракском бизнесе заявили представители курдов, иранцев, а также страны и компании рангом скромнее - например, из Анголы, Южной Кореи, Японии и др. Принять участие в послевоенном восстановлении страны и в том числе нефтегазовой промышленности Багдад предложил и России. Но было ясно, что Ирак не намеревался складывать все яйца в одну корзину.

Москва, внёсшая неоценимый вклад в разгром игиловцев* и в многолетнюю поддержку иракцев, приветствовала приглашение Багдада к деловому сотрудничеству.

И на первых порах всё выглядело вполне прилично и справедливо, а наши нефтяники сразу же засучили рукава. Российская «Роснефть» подписала с Иракским Курдистаном соглашение, по которому должна была закупать до 70% экспорта нефти автономии, причём по ценам ниже мировых. Кроме того, «Роснефть» соглашалась приобрести 60% доли в самом большом нефтепроводе Ирака (протяжённость 970 км) Киркук - Джейхан. По словам главы «Роснефти» Игоря Сечина, это позволило бы компании достичь своих стратегических целей. Как утверждает агентство «Рейтер», «Роснефть планировала вложить в проект примерно 1,8 миллиарда долларов в дополнение к уже вложенным четырём миллиардам.

Однако после того, как курды провели референдум, на котором почти 93% его участников проголосовали за независимость региона, власти Ирака объявили все сделки, заключённые в обход центрального правительства, незаконными. В список нелегальных соглашений попали и договорённости с «Роснефтью». К тому же, как утверждает Багдад, договорённости касались нефти, добываемой с месторождений, которые находятся вне границ курдской автономии. Более того, сразу же после изгнания из Киркука джихадистов министерство нефти Ирака фактически делегировало часть своих полномочий британскому нефтяному гиганту British Petroleum.

Получалось так, что российским нефтяникам нужно было фактически перезаключать контракты на добычу нефти Киркука с центральными иракскими властями, предварительно договорившись со «смотрящим» в лице ВР.

За нефть Киркука, запасы которого оцениваются в восемь миллиардов баррелей, сегодня идёт жесткая конкурентная борьба между США (компании Exxon Mobile и Shevron), Британией (ВР), Россией, Ираном и курдами. Разумеется, не собирается оставаться в накладе и Ирак. На днях Тегеран предложил Багдаду построить новый или отремонтировать старый, но не работающий с 1982 года, нефтепровод Киркук - сирийский порт Баниас.

Осуществление этого проекта помогло бы в первую очередь устранить проблемы, с которыми столкнулись в последнее время Иран и Сирия.

Между тем на юге Ирака кипят нешуточные нефтяные страсти вокруг гигантского, одного из крупнейших в мире, суперместорождения Румейла в районе Басры и в приграничных с Ираном регионах. Его запасы оцениваются почти в 18 миллиардов баррелей. Именно здесь укрепляет свои позиции американский нефтяной гигант Exxon, концентрирующий производственные мощности в виде строительства нефтепроводов и хранилищ. Кроме американцев, в регионе активно работают британская ВР, китайская PetroChina, иракская Basra Oil Company и предприятия помельче.

Что касается других крупных месторождений, то дело обстоит следующим образом. Право на добычу нефти в Западной Курне, расположенной в 70 км к северу от Басры, получили российский «Лукойл» (разрабатывает около 85% запасов нефти на этом месторождении) и норвежский Statoil (15%). Предполагаемые запасы нефти составляют здесь около 13 миллиардов баррелей. Разработкой месторождений «Кайяра» и «Надждма» (суммарные запасы оцениваются в 1,66 млрд барр.) занимается ангольская Sonangol. Нефть с расположенного неподалёку от иранской границы месторождения Маджнун (запасы превышают 13 миллиардов баррелей) добывает консорциум в составе голландской Shell и малазийской Petronas.

Другой консорциум, объединяющий ту же Petronas и японскую Japex, обосновался на месторождении Джарраф.

В разработке месторождения Бадра в провинции Васит на востоке страны принимают участие российский «Газпромнефть», корейский Kogas и всё тот же Petronas. Запасы нефти оцениваются в 3 млрд баррелей. Общая добыча нефти за 5 лет, то есть с начала эксплуатации до середины августа 2019 года, уже достигла 100 миллионов баррелей.

Таким образом, иракская нефтедобывающая промышленность, в которой задействованы в основном иностранные компании, на сегодняшний день, пожалуй, чуть ли не единственная отрасль страны, работающая с неплохими показателями. Иракцам без особых проблем удаётся привлекать инвестиции для нефтяной промышленности, в то время как поиск средств для восстановления экономики в целом связан со значительными трудностями, что отрицательно влияет на создание новых рабочих мест.

Кроме того, в стране наблюдается дефицит электроэнергии, имеются трудности с обеспечением страны чистой питьевой водой. Разрушены и до сих пор не восстановлены инфраструктура и система здравоохранения.

Очевидно, что российские компании могли бы работать с большей эффективностью и для себя, и для иракцев, однако в условиях жёсткой конкуренции их возможности оказались существенно ограничены. В этом смысле нефтяное изобилие играет не самую лучшую роль.

-----

* - Запрещенная в РФ террористическая организация.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.