Нужен ли нам фильм про людей-«зомби» в блокадном Ленинграде?

Фильм должны были выпустить в кинопрокат к 75-летию Победы. Но в результате, дату выхода отложили, а вот трейлер запустили в соцсети, где он немедленно собрал обильную жатву осуждения со стороны многочисленной аудитории.

«Это напоминает чернушные фильмы...»

Наверное, проинтервьюированный BFM главный редактор издательства «Пятый Рим» автор книг о блокаде Андрей Пернавский лучше всех выразил мысль, буквально витающую над многочисленными интернет-форумами, где жарко полыхают споры об оправданности подобного кино в принципе:

«Это какой-то гиперутрированный Ленинград. Там ничего хорошего, конечно, не было в реальности, но далеко не все люди доходили до состояния зомби, которое показано в фильме». Далее главный редактор заключает: «Это всё мне очень напоминает чернушные фильмы».

Что же мы видим в коротком видеоролике, представляющем сверхидею фильма? Занесённая улица, по которой шатаясь бредут тени людей, закутанных в жалкое тряпьё…  Когда из санок такого же доходяги, медленно влачащего их по глубокому снегу, выпадает с десяток буханок хлеба, толпа, утратившая остатки человеческого достоинства, начинает что-то бормоча подбираться к хлебу. Нечленораздельные вопли человека: «Нельзя! Это же детям!» - не вызывают поначалу никакого отклика в затемнённом сознании людей. Далее блокадники возвращаются к пониманию, что ведь действительно «нельзя, потому что для детей».

Какую правду о блокаде хотел показать режиссёр?

Замысел режиссёра ясен - у толпы происходит тот самый аристотелевский катарсис, описанный в «Поэтике» великого грека. То есть через страдание люди поднимаются до подвига - до отказа от последнего куска хлеба, чтобы отдать детям.

Тут, возможно, как и мне, многим вспомнится отношение людей старшего поколения к хлебу, когда за то, что бросаешь на пол хлеб (или даже крошки) можно было получить затрещину от бабушки. Потому что хлеб бросать нельзя! Потому что хлеб - это святое! Это то, без чего люди умирали!

Это как раз понятно. Но вот, тем не менее, смотреть даже трейлер столь замечательно реалистично отснятого современным российским режиссёром без запредельного ужаса нельзя. Нельзя, потому что, на мой взгляд, это роняет образ блокадника!

Того самого блокадника, который защищал до последнего патрона Пулковские высоты и стоял у станков в осаждённом городе… Или играл в футбол, когда ноги подгибались от голода. Именно кадры этого матча ленинградского «Динамо» с вратарём Виктором Набутовым запечатлены навеки в блокадной хронике. 

Наверное, режиссёр стремился к максимальной правдивости изображения действительности тех страшных дней. Однако добился он - вольно или невольно - не сопричастия зрителя к художественной правде (по крайней мере, в моём случае), а полного отторжения показанной картины. 
 
Объяснюсь. В некоторых американских фильмах, известных всему человечеству, будь то батальные картины - например, Apocalypse now или же триллер «Убить Билла-2» - совершенно правдиво показаны вываливающиеся из людей кишки, фонтанирующая артериальная кровь из перебитых сосудов после отрубания головы (а давление в теле такое, что кровь реально бьёт вверх, а не течёт) и прочее, и прочее… Наверное, если спросить того же знаменитого Квентина Тарантино, зачем он так снимает, он честно ответит: «Я стремлюсь к высшей достоверности! Это правда, как она есть!»

Но вот только мне не верится, что нормальный солдат на поле боя останавливается над трупом товарища (или поверженного врага) и внимательно рассматривает конвульсии умирающего тела, бьющегося в агонии.

На мой взгляд - и вряд ли Андрей Зайцев этот принцип не знает - следует придерживаться известного правила: «Что может выдержать ухо, то не должен видеть глаз!» Не стоит смаковать камерой ужасы и задерживаться на страшных подробностях утраты людьми человеческого образа. Мы не американцы! Это не наша киношкола и не наш взгляд на мир.  

Примечательно, что определение «зомби», которым люди характеризуют образы блокадников, воссозданные Зайцевым, вызывает у зрителей и ужас, и гнев, и отторжение. То есть люди не ассоциируют героических ленинградцев тех лет с бредущими по снегу с вытянутыми руками и что-то сердито шепчущими фигурами живых мертвецов, воскрешённых Зайцевым.

Вряд ли именно такие блокадники в таком изменённом психическом состоянии могли защищать город от фашистов и работать на заводах, заводить метроном на радио и обходить дома, выясняя, кто ещё жив, чтобы помочь, согреть, накормить… Сохранилось достаточно кадров хроники, чтобы подтвердить, как жил город вопреки голодным смертям и ужасам повседневной блокады.

На какого зрителя рассчитано такое кино?

Но ведь, показывая именно такую художественную правду, режиссёр всё-таки рассчитывал на массового зрителя? Не мог же Зайцев не знать, что Россия не примет такие страшные образы? Кстати, выражение «художественная правда» - не просто выражение, а точный научный термин. Он означает следующее: автор выбирает определённые образы, которые иллюстрируют его мысль. То есть «художественная правда» - это не хроника (совершенно другой, отдельный жанр), а попытка донести, высветить какую-либо идею. В качестве примера, можно взять излюбленных литературоведами героев Безухова, Каратаева, Печорина, князя Мышкина… Это не просто люди, которые когда-то жили. Отнюдь! Это типажи, позволяющие творцу что-то наглядно проиллюстрировать или объяснить.
 
Андрей Зайцев не жил в блокадном Ленинграде. Он не вёл оттуда репортажи, когда можно (а может быть, и нужно) было показывать бесстрастно всё: и замёрзших людей в трамваях, и страшные фигуры доходяг на улицах, и трупы в квартирах и подъездах… Оговорюсь, что даже тогда кинооператоры, которые жили в то страшное время, не показывали совсем жуткое, запредельное, о чём даже писать не хочется.

Иными словами А. Зайцев показал нам своё видение людей, живших в городе. Он объяснил, что именно такими их видит. Но может быть, кадры трейлера не характеризуют весь фильм? Может быть, режиссёр случайно отобрал именно те самые жуткие сцены, которые даже меня, человека бывалого, буквально выбили из колеи?

В это тоже мало верится, так как трейлер специально создаётся, чтобы высветить наиболее зрелищные, интересные, захватывающие моменты киноленты.

Но возьмём интервью режиссёра, которое он дал «Российской газете». Там Зайцев подробно повествует, как сложно ему было воскресить тот дух, как сложно было массовке погрузиться в эпоху. Вполне технически и, я бы сказал даже, самодовольно, он произносит: «А когда массовку замотали в эти тряпки, и она оказалась на заваленных снегом улицах, словно произошёл какой-то щелчок, в людях накопилась некая энергетика. Наверное, это и есть магия кино: сама атмосфера работала на погружение, а далее шла химическая реакция». 

Как-то говорить о «химической реакции» магии кино, снимая про блокадников, мягко выражаясь, нехорошо! Я, конечно, рад, что режиссёр доволен своим творческим результатом. Вот только что-то тупо дёргает и вызывает протест - наверное, сам тон изложения. С другой стороны, похоже, Зайцев счастлив, что максимально хорошо передал именно ту «художественную правду», которая его интересовала. 

А вот, помимо этого, он повествует в интервью о других отснятых им архетипах - сытых и довольных арийцах, которые принимают ванны в землянках, пишут письма домой на пишущей машинке и, между делом, постреливают по блокадному Ленинграду. Зайцев объясняет противопоставление и этот очередной «художественный образ» желанием показать, что молодые ребята, мол, не понимают, какой ужас они несут, отправляя снаряд за линию фронта.

Не знаю, как сам Зайцев, а лично у меня складывается совсем другое впечатление от увиденного и прочитанного: во-первых, люди, наполовину утратившие от лишений человеческий образ - те самые зайцевские «зомби» - это, между прочим, мои и ваши предки. Две двоюродные сестры моей мамы умерли от голода в младенчестве во время блокады… Мой прадедушка водил поезда, вывозя блокадников из оцепления - он, двухметрового роста терской казак, весил тогда около 40 килограммов… Отец моего отца нашёл смерть в болотах под Ленинградом, где он, репрессированный в 1940-м офицер погранвойск, сражался до последнего в составе подразделения «чёрных бушлатов»… 

Неприглядный показ наших предков будет востребован на Западе 

Показывать тех людей в столь неприглядном страшном виде - это разрывать их могилы (тем более - ещё и ещё раз! - мало кто доходил до такого жуткого состояния в своей блокадной голгофе)! Это бесчестно и этически неприемлемо!

Но странная вещь - такие образы могут быть вполне востребованы при показе кино на Западе. Уверен, что, как и в случае с фильмами «Географ глобус пропил» или «Левиафан» западный зритель очень порадуется такому образу советского народа-победителя. Уже предвижу заключения западноевропейских критиков и зрителей: «Вот она - цена советской Победы!» Уверен, что и наш либерал мимо не пройдёт.

Если кто не в курсе, то напомню, что уже очень давно муссируется тема на Западе - в частности, Мюнхенской исторической школой - что большевики могли-де избежать блокады, но, мол, Сталин сознательно не вывез население и оставил его умирать, не сдав город. Что с него, дескать, зверя Апокалипсиса возьмёшь! Тиран есть тиран!

А вот Гитлер, получается, обеспечил своим «зольдатен» замечательные условия: здоровые молодые люди воевали со всем комфортом, а если несли горе и страдания, то потому, как рассказывает сам режиссёр в своём интервью, что не видели, «во что превращается эта весёлая игра в войнушку». 
 
Но только насчёт весёлых ребят, «играющих в войнушку», режиссёр немного перестарался. Как правильно пишет историк Кирилл Шишкин:«Боевые действия в районе Нарвы весной и летом 1944 года европейские историки называют "Битвой европейских СС"».

Справка

Под Ленинградом стоял настоящий «нацистский интернационал»: добровольческий эстонский легион СС, германская 20-я дивизия войск СС, 15-я гренадёрская дивизия войск СС, латышские полицейские батальоны, испанская добровольческая дивизия СС, бельгийские карательные части (5-я штурмовая бригада СС)…

Эти матёрые наци, взращенные на «Майн Кампфе» и освобождённые «от такой химеры, как совесть», явно не тянут на образ безусых выпускников артиллерийских училищ, не понимающих, что творят.

Но, наверное, у каждого своя правда. Тем не менее, я понимаю, что очень и очень многие в Европе с ностальгией посмотрят на своих предков, столь комфортно и вольготно воевавших под Ленинградом, и с не меньшим ужасом и отвращением европейцы глянут на несчастных советских граждан («Вот до чего довёл бесчеловечный сталинский режим! Вот какой ценой они добыли свою Победу!»).

Есть такой замечательный в пропаганде приём, как полуправда. Она, как правило, страшнее откровенной лжи, потому что её труднее заметить и опровергнуть. А неопытного потребителя современного кино да и литературы она убивает наповал.

Всё же интересно понять не только, почему режиссёр Зайцев избрал именно такое видение блокады, а и то, почему чиновники Министерства культуры вслед за режиссёром разделили его взгляд на те страшные события. Ведь выписывал же кто-то бумаги и давал средства на эту… «картину маслом», если выразиться словами главного героя Давида Гоцмана из культового фильма «Ликвидация»!

Неужели именно такой образ блокады мы хотим увековечить в сознании европейцев и, кстати, наших детей, которые и так не имеют чётко сформулированного взгляда на советский период нашей истории? 

Мне представляется, что кто-то должен ответить за то, что тиражирует такие чёрные образы нашей Победы на массовое сознание за государственный - то есть за народный! - счёт. И я понимаю, что Запад встретит картину рукоплесканиями, отчего особо омерзительно. Стыдно, господа!