Как союзники делили поверженную Германию

Встреча советских и американских солдат на Эльбе, совместное принятие капитуляции германского вермахта, празднование Победы над общим врагом - всё это вселило в общественное сознание многих европейских стран надежду, что эпоха конфронтации закончилась. Однако дальнейшие события показали иные настроения, царившие во властных структурах США и Великобритании. Да и в Советском Союзе, пожалуй, тоже не питали особых иллюзий относительно нормализации отношений с этими странами в послевоенный период.

Что делать с Германией

Немецкие войска ещё ожесточённо сопротивлялись, а союзники уже размышляли о том, что делать с Германией после окончательной победы над ней. Они были едины в том, что агрессора надо примерно наказать, в том числе и тем, чтобы на длительное время осуществить его полную оккупацию. Уже на первом заседании Европейской консультативной комиссии 15 января 1944 года английский представитель генерал У. Стрэнг представил меморандум, в котором были изложены условия и механизм обеспечения оккупации Германии. Великобритания выступила за «полную военную оккупацию» Германии, её разоружение, ограничение территории Германии рамками 1937 года, разделение страны на оккупационные зоны и т.д. Американцы поддержали меморандум. Советская сторона также присоединилась к союзникам.

В первый период из-за отсутствия перспектив объединения Германии в ближайшем будущем западные победители допускали возможность её оккупации на 10 и более лет. Иную позицию занимало руководство Советского Союза. Оно резко критиковало позицию союзников, обвиняя их в том, что они «превращают оккупацию в постоянно действующий фактор своей агрессивной политики в Европе».

Тем не менее можно привести немало фактов, свидетельствовавших о деловом сотрудничестве военных администраций западных держав и Советского Союза, особенно в первый период оккупационного режима. Так, ещё в ходе войны союзники не представляли себе точно, как должно быть организовано денежное обращение в побеждённой Германии и как поступить с валютой, захваченной немецкими властями в оккупированных странах. Между соответствующими органами СССР и США шёл полезный обмен мнениями по этому вопросу.

Или, другой пример. В ходе советского наступления на Берлин и союзных войск на западе Германии во второй половине апреля 1945 года представителями верховного командования вермахта предпринимались неоднократные попытки договориться о сепаратной капитуляции только перед англо-американскими войсками. Однако генерал Эйзенхауэр решительно отверг предложения немцев о подписании сепаратного соглашения о прекращении военных действий и остался верен духу союзнического долга.

Западные власти с пониманием относились к усилиям советских представителей добиваться полного выполнения в западных зонах обязательств по репарациям, реституциям в пользу Советского Союза и репатриации советских граждан. Со своей стороны оккупационные власти западных держав благодарили Советскую военную администрацию в Германии (СВАГ) за их поддержку в розыске могил павших союзных военнослужащих в Восточной Германии.

Начиная с первых же дней оккупации Германии и в последующие несколько лет, западные союзники серьёзно не рассчитывали на опасность прямой конфронтации с Советским Союзом по германскому вопросу. Вместе с тем в обзоре Бюро информации СВАГ «О политическом положении в Германии» от 3 ноября 1945 года выражалась озабоченность тем, что после вступления англо-американских и французских войск в Берлин политическая обстановка в городе осложнилась: обнаружилось различие принципов политики по отношению к оккупированной Германии.

Союзники, например, отрицательно отнеслись к возрождению политических партий и созданию органов самоуправления. Они были неудовлетворены персональным составом городского магистрата, назначенного советскими властями из демократических элементов, то есть преимущественно коммунистов.

Но в тоже время нет оснований утверждать, будто позиция советских представителей всегда и по всем обсуждавшимся вопросам была конструктивной и последовательной. Так, сильный идеологический налёт чувствовался в непоследовательной позиции СВАГ в отношении установления по всей Германии свободного обмена информацией и демократическими идеями. С неоправданной настойчивостью советские представители требовали от западных властей решить проблему репатриации советских граждан вопреки их желанию возвращаться на родину.

Но факты, тем не менее, подтверждают, что советская делегация часто ставила на обсуждение серьёзные вопросы, вытекавшие из Потсдамских соглашений, но не получившие поддержки другой стороны. Так, по её инициативе ещё в ноябре 1945 года был поставлен вопрос о нахождении частей бывшего вермахта в британской зоне и не переведённых на положение военнопленных. Такие действия британцев не были случайными.

Поскольку Черчилль отдал приказ складировать трофейное немецкое оружие с прицелом на возможное его использование против СССР, размещая сдававшихся в плен солдат и офицеров вермахта в земле Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании. Причём Черчилль не только лично принял меры к сохранению военного потенциала вермахта, но и призвал генерала Эйзенхауэра не уничтожать германское вооружение и снаряжение: «Возможно, они нам когда-нибудь остро понадобятся».

В июне 1946 года советский представитель безуспешно пытался добиться от своих западных коллег выполнение директивы о разминировании и уничтожении немецких военных укреплений. Сделано это было только в советской зоне. Западные представители не могли ответить на вопросы советского делегата, почему своевременно не выполняются такие решения Московской сессии министров иностранных дел, как запрещение в лагерях для перемещённых лиц пропаганды против союзных стран и ряд других.

Из всех нарушений Потсдамских и других межсоюзнических решений, которые допускали американские, английские и французские власти в западных зонах Германии, руководство СВАГ делало далеко идущий вывод о том, что цели бывших союзников и Советского Союза в Германии были диаметрально противоположными.

От Бизонии к ФРГ

Западные союзники неоднократно обращались к Советскому Союзу с предложением принять совместные меры по экономическому объединению Германии. Когда все попытки договориться с Советским Союзом и Францией оказались безрезультатными, 5 сентября 1946 года между британским и американским военными губернаторами была достигнута договорённость по экономическому объединению их зон - была создана Бизония.

Нежелание советской стороны участвовать в объединении экономических зон объяснялось опасением того, что ослабленный войной Советской Союз не смог бы противостоять засилью американских монополий в советской зоне. Кроме того, в условиях ликвидации зон и объединения Германии Советский Союз не смог бы в полной мере получить репарационные платежи, на которые рассчитывал.

В сложившейся обстановке можно понять и следующий шаг западных союзников: на Лондонской конференции (апрель-июнь 1948 года) они провозгласили намерение создать сепаратное западногерманское государство, т.е. экономическое объединение трёх зон увенчать политическим. В феврале 1948 года под нажимом США и Великобритании к Бизонии присоединилась и Франция. Все вместе они образовали Тризонию, из которой и была образована Федеративная Республика Германии.

В 1949 году в советской зоне была образована Германская Демократическая Республика.

Прихватизация по-союзнически

Как в годы войны, так и в первый послевоенный период, было немало случаев, ставивших союз победивших держав перед серьёзными испытаниями вплоть до развала. Одной из таких кризисных проблем уже в первые дни после прекращения боевых действий на территории Германии стал вопрос об отводе союзных войск в свои зоны оккупации.

Ещё в 1943 году союзники по антигитлеровской коалиции решили разделить территорию побеждённой Германии на три оккупационные зоны: советскую, американскую и английскую. Позднее было решено, что если в ходе боевых действий обстоятельства потребуют вступления войск одной оккупирующей державы в зону другой, то после капитуляции Германии эти войска должны будут одновременно отойти в пределы своих зон. Позднее к участию в оккупации Германии была приглашена и Франция.

Однако уже 4 мая 1945 года, когда боевые действия в Германии и в некоторых оккупированных ею странах ещё продолжались, с целью давления на советское руководство Черчилль предложил не придерживаться согласованных решений и не отводить американские и английские войска с занятых ими территорий советской зоны. Речь шла о части Саксонии, Тюрингии и Мекленбурга восточнее Эльбы.

Черчилль особо опасался расширения советское влияния, которое он назвал «одним из самых прискорбных событий в истории». Он даже говорил, что под угрозой применения атомной бомбы следовало бы приказать русским убраться в Россию в течение 90 дней после капитуляции Германии. В то время новый президент США Г. Трумэн не пошёл на такую роковую меру, что не помешало ему сделать это позднее в отношении Японии.

В конечном счёте вывод американских войск из Тюрингии и Саксонии и английских из района Висмар-Виттенберг-Магдебург всё же состоялся, и эти территории вошли в советскую зону оккупации.

Хотя не обошлось без недоразумений. Так, в г. Цвиккау американцы запретили немецким властям арестовывать владельца химзавода Мэкеля, который ещё в 1923 году финансировал движение Гитлера. Все демократические партии и организации города ими были запрещены. За 10 дней американцы предупредили о своём уходе крупных фабрикантов и  посоветовали им перевести свои предприятия в Баварию. Оставляя территорию Тюрингии, американские власти увезли уникальное оборудование с завода «Цейса» и «Шота», вывезли учёных, захватили часть золотого запаса Германии, ценные патенты и архивные документы. Покидая в начале июля 1945 года Веймар, американский комендант расположенного недалеко от города концлагеря Бухенвальд увёз всю документацию лагеря. Это затруднило возможность советским органам определить количество советских граждан в лагере и организовать поиск фашистских преступников.

Английские же власти даже вывесили объявления, призывающие население эвакуироваться из советской зоны. Английские офицеры открыто говорили немцам, что тот, кто останется у русских, - сумасшедший.

Интриган Черчилль и операция «Немыслимое»

То, что не могли сказать официальные западные представители, произнёс в качестве частного лица и гостя президента США Г. Трумэна У. Черчилль. В Фултоне (штат Миссури) 5 марта 1946 года он произнёс свою знаменитую речь, которой было суждено открыть эпоху биполярного мира. Идеи в ней прозвучавшие, в частности, о «железном занавесе» разделившем Европу, при прежнем президенте США Ф.Д. Рузвельте вряд ли могли бы быть озвучены. У Рузвельта, в отличие от Черчилля, со Сталиным сложились отношения, о которых он сам сказал так: «Выражаясь простым языком, я отлично поладил с маршалом Сталиным». Отношение же Черчилля к советским руководителям и лично к Сталину было крайне негативным. Именно этим объясняются все его интриги против Советского Союза. Британский Генштаб, например, по указанию Черчилля уже в мае 1945 года рассматривал вариант войны с СССР (операция «Немыслимое»). Недалеко от них ушли и американские военные, которые планировали, что к осени 1945 года Советский Союз станет их основным противником.
Решающим политическим и экономическим событием, которое существенно обострило отношения между бывшими союзниками по германскому вопросу, стала реакция Советского Союза и его восточноевропейских союзников на план Маршалла.

Справка

Программа помощи Европе была выдвинута в 1947 году американским государственным секретарём Джорджем К. Маршаллом. Согласно плану, США выделяли 17 европейским странам (включая Западную Германию) 13 млрд долл. Эти средства действительно сыграли роль стартовой помощи для разорённой Западной Европы и особенно Германии, вследствие чего через несколько лет ФРГ стала именоваться «экономическим гигантом и политическим карликом».

И хотя советское руководство вначале приветствовало план Маршалла, в дальнейшем отношение к нему изменилось, поскольку становилось очевидным, что реализация этого плана существенно ослабит влияние СССР на ситуацию в странах Восточной Европы и прежде всего в Германии.

Серьёзные последствия для нормального сотрудничества оккупационных властей в Германии имели и острые разногласия по принципиальному для Советского Союза вопросу о выполнении решений Потсдамской конференции по репарациям. Многие немецкие политические деятели, которым покровительствовали американцы и англичане, выражали недовольство слишком жёсткими, по их мнению, условиями изъятия репарационных платежей из Германии.

Продолжительная переписка между представителями Советского Союза и западных держав велась по вопросу выдачи советскому правосудию немецких военных преступников Коха, Фрауэнфельда, ряда фельдмаршалов и генералов, в частности, Гудериана, Манштейна, Рундштедта, Бергера, Рейнике и др. - всего 31 человек. В то же время советские представители на встречах с союзниками постоянно возражали против признания такого элементарного права для союзных военнослужащих в Германии как их свободное перемещение по всем зонам.

Естественное раздражение у руководителей западных держав вызывало развитие «социалистических тенденций» в общественной жизни советской зоны. На одной из встреч с сотрудниками СВАГ офицер управления информации американской военной администрации заявил: «Мы никогда не допустим, чтобы в Европе существовала социалистическая Германия».

В 1948 году обострилась обстановка вокруг проблемы о возвращении советских детей, находившихся в различных детских учреждениях западных зон. Советские власти настаивали на немедленном розыске и возвращении всех детей. Западные представители требовали веских доказательств того, что родители этих детей действительно являются советскими гражданами.

В целом же взаимодействие союзных оккупационных властей в Германии в 1945-1949 гг. характеризовалось как полезным и взаимовыгодным сотрудничеством, преимущественно в первые месяцы оккупации, так и соперничеством и даже явной враждой во все последующие годы. Такой характер отношений между военными администрациями союзников в Германии был зеркальным отражением складывавшейся в те годы структуры жёстких и бескомпромиссных международных отношений. Оккупированная же Германия на протяжении ряда лет была опасным полем, на котором с нарастающей интенсивностью разыгрывались сражения холодной войны.