В 1956-1960 годах U-2 по составленному в ЦРУ расписанию летали от Баку до Мурманска и от Владивостока до Калининграда.«Кто к нам с самолётом-шпионом прилетит - от ракеты погибнет!»
В 1956-1960 годах U-2 по составленному в ЦРУ расписанию летали от Баку до Мурманска и от Владивостока до Калининграда.
Полёт в один конец
В начале 1950-х ЦРУ, отказавшись от засылки в нашу страну лазутчиков-парашютистов, сделало ставку на технические способы добывания информации о военно-промышленном потенциале СССР. Особое значение приобрела разработка новых летательных аппаратов и модернизация оборудования для аэрофотосъёмки.
Под руководством главного конструктора Lockheed Corporation Кларенса Джонсона приступили к созданию самолёта для ведения фото- и электронной разведки исключительно над территорией Советского Союза. Чтобы скрыть его истинное назначение, ему дали несекретное наименование U-2, означавшее «Utility-2» (вспомогательный), а в документах американского разведсообщества он имел код «Idealist» (идеалист).
По заключению специалистов, история мировой аэронавтики к тому времени ещё не знала столь совершенного пилотируемого самолёта-шпиона.
U-2 зарегистрировали в патентном бюро как гражданский научно-исследовательский планёр, приписанный к Национальному агентству США по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). Вскоре в целях дезинформации в американских и западноевропейских печатных органах в разделе «наука» и «разное» появилось короткое сообщение об успешной фотосъёмке самолётом U-2 урагана над Карибским морем. Впрочем, благодаря Киму Филби уже в 1957 году военно-политическое руководство СССР знало, для чего создан U-2, и чем он занимается в нашем воздушном пространстве.
Капитан ВВС США Фрэнсис Гарри Пауэрс у своего U-2 перед полётом.Впервые U-2 поднялся в воздух 1 августа 1955 года, а первый полёт над СССР совершил 4 июля 1956 года. С заданием сфотографировать Москву лётчик справился, после чего облёты нашей территории ЦРУ поставило на поток. Однако советские газеты сообщали лишь о единичных пролётах американских самолётов-шпионов над территорией СССР. Это не так - в 1956-1960 годы U-2, будто по расписанию, составленному в ЦРУ, летали от Баку до Мурманска и от Владивостока до Калининграда.
В ходе 24 облётов американцы отсняли наши ракетные полигоны Капустин Яр, Байконур, Плесецк. Однако войскам ПВО не удавалось наказать воздушных пиратов. Ракеты бесполезно уходили в небо, ибо поражающей способностью обладали только до 18 км, после чего теряли управление из-за разрежённости воздуха. Для наших истребителей U-2 был также недосягаем - его практический потолок на два километра выше.
9 апреля 1960 года U-2 безнаказанно вторгся в наше воздушное пространство и обнаружил вблизи Аральского моря строительство пусковой площадки для межконтинентальных баллистических ракет. Когда об этом доложили президенту Эйзенхауэру, он приказал совершить контрольный облёт. Крайним сроком проведения операции назначил 1 мая, после чего полёты U-2 над территорией СССР должны быть прекращены. На время. Ибо на 16 мая была запланирована парижская встреча Эйзенхауэра, премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана, французского президента Шарля де Голля и советского руководителя Никиты Хрущёва. Затем должен был состояться беспрецедентный в истории взаимоотношений двух стран визит американского президента в Москву.
Согласно плану, капитан ВВС США Фрэнсис Гарри Пауэрс, взлетев 1 мая в Пешаваре (Пакистан) и преодолев 6.060 км, из которых 4.670 км над территорией Советского Союза, должен был через 9 часов приземлиться в Боджё (Норвегия). ЦРУ рассчитывало получить фотоснимки объектов, связанных с технологией запуска межконтинентальных баллистических ракет.
На случай вынужденного приземления на территории СССР Пауэрс имел так называемый пакет для подкупа - неизменный атрибут всех пилотов U-2. В нём находилось 7,5 тысяч рублей, несколько тысяч западногерманских марок, франков и лир, две пары золотых часов и два кольца, пистолет с глушителем и 250 патронов, Л-пилюля - ампула с цианистым калием. Лётчикам вменялось применить её при пленении.
У Пауэрса Л-пилюлей служила игла, покрытая ядом кураре. Её поместили в полую серебряную монету достоинством в 1 доллар. Монету он прицепил на браслет к часам, но так и не решился ею воспользоваться. В настоящее время монета выставлена в музее КГБ в Москве.
Обломки сбитого самолёта-шпиона U-2.«Лётчик живёхонек и не рыпается»
Когда 1 мая Пауэрс в назначенное время не прибыл в Норвегию, в ЦРУ заподозрили неладное. В результате анализа радиоперехватов было получено подтверждение, что подразделение войск ПВО, дислоцированное в районе Свердловска, пыталось уничтожить какой-то самолёт. Срочно было созвано совещание Совета национальной безопасности. Прозаседав всю ночь, члены Совета пришли к выводу, что самолёт сбит и пилот погиб.
3 мая 1960 года представитель госдепартамента в ходе пресс-конференции озвучил обкатанную редакцию легенды прикрытия: «Самолёт U-2 проводивший в районе советско-турецкой границы метеорологические исследования в высоких слоях атмосферы, сбился с пути. Пилот в результате нарушения кислородного снабжения потерял сознание, и неуправляемый самолёт угодил в воздушное пространство СССР». В заявлении особо подчёркивалось, что самолёт не принадлежит военно-воздушным силам США, а является собственностью НАСА.
5 мая в 6:00 население СССР разбудил голос Юрия Левитана: «Внимание, внимание! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаём заявление Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета министров СССР товарища Хрущёва Никиты Сергеевича!»
В своей лихой манере Хрущёв сообщил, что советские ракетчики сбили самолёт-шпион и заодно осудил «американские агрессивные круги, которые с помощью провокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах».
В ответ США упрямо подтвердили научную цель полёта. Заявление сделала дирекция НАСА: «Самолёт типа U-2, который занимался исследованиями метеоусловий, пропал без вести во время полёта в районе озера Ван. За минуту до исчезновения пилот сообщил, что испытывает недостаток кислорода».
Арестант Гарри Пауэрс - пилот сбитого самолёта.6 мая Хрущёв вновь выступил по радио. На этот раз он заявил, что «лётчик живёхонек и не рыпается». Добавил, что умолчал об этом намеренно, так как в противном случае американцы «снова сочинили бы какую-нибудь басню».
Затем в Белый дом из Кремля поступило официальное заявление, которое повергло американскую администрацию в шок: «Гарри Пауэрс, пилот сбитого самолёта, дал исчерпывающие показания. В распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера полёта...»
По мнению ведущих средств массовой информации США, ещё никогда в истории дипломатии американское правительство не попадало в столь обескураживающий конфуз.
16 мая Хрущёв прибыл в Париж, но отказался принять участие в конференции, поскольку Эйзенхауэр не принёс публичных извинений за пиратский полёт U-2. Разумеется, визит американского президента в Москву не состоялся.
Тайна брошенной фразы
17 августа 1960 года в Москве в Колонном зале Дома союзов начался судебный процесс над Фрэнсисом Гарри Пауэрсом. Американскую сторону, кроме адвоката, на нём представлял опытный репортёр Си-би-эс Сэм Джафф. Перед отъездом в СССР Джафф, жена и отец пилота прошли инструктаж в штаб-квартире ЦРУ.
На процессе они держались вместе и слышали, как Пауэрс, покидая зал суда, тихо произнёс: «Не верь, отец, что меня сбила ракета. Меня сбил самолёт, я видел его собственными глазами».
Но лишь репортёр придал значение брошенной фразе. Профессиональное чутьё подсказало: за этими словами кроется тайна. Тайна, значит, и сенсация!
Фрэнсис Гарри Пауэрс во время судебного процесса в Колонном зале Дома союзов.Вернувшись в США, Сэм Джафф начал собственное расследование причин и обстоятельств провала шпионской миссии Пауэрса, однако смерть помешала ему довести дело до конца, и его продолжил репортёр из «Нью-Йорк таймс» Майкл Р. Бешлос.
С лёгкой... головы Хрущёва в СССР укоренилось мнение, что Пауэрса сбила ракета. Питая необъяснимую неприязнь к авиации, Никита Сергеевич утверждал: «При наличии ракет авиация нам не нужна вовсе... А если и нужна, то лишь для парадов и почётных эскортов».
Время расставило приоритеты по своим местам, но миф о том, что U-2 поразила ракета, прочно осел на полке истории и в людской памяти. Однако в начале 1990-х, когда о шпионском скандале и о Гарри Пауэрсе помнили лишь люди старшего поколения, в московском издании «Столица» появилась любопытная заметка. Она заканчивалась словами: «На Тамбовщине живёт и здравствует лётчик, прервавший 1 мая 1960-го шпионский рейд американского самолёта над СССР».
Как М. Бешлос узнал о публикации и с чьей помощью разыскал Игоря Ментюкова, подполковника авиации в отставке, можно лишь догадываться. Зато доподлинно известно, что из Москвы он привёз аудио- и видеокассеты, которые помогли ему закончить книгу «Mayday: Eisenhower, Khrushchev and the U-2 Affair», 1993 («Первомай: Эйзенхауэр, Хрущёв и история с U-2», 1993).
Книга Майкла Р. Бешлоса «Mayday: Eisenhower, Khrushchev and the U-2 Affair».Расследование, начатое Сэмом Джаффом, через 30 лет завершил Майкл Р. Бешлос. Он разговорил Пауэрса и того, кто 1 мая 1960-го «подрезал крылья» самолёту-шпиону.
Свидетельствует Пауэрс (из книги М. Бешлоса)
«...Завершив фотосъёмку в районе Аральского моря, на высоте 68 тыс. футов я взял курс на Свердловск. Примерно в 25-30 милях к юго-востоку от Свердловска снизился до 60 тыс. футов, чтобы сделать серию снимков. Неожиданно надо мной возник русский истребитель. Я отчётливо видел красные звёзды на крыльях. Через мгновение услышал громкий хлопок, какой бывает в момент преодоления самолётом звукового барьера, и впереди меня вспыхнуло шарообразное пламя. Я понял: это сопло русского истребителя. Неведомая сила бросила мой самолёт вниз, а меня закрутила так, что я потерял ориентацию в пространстве.
...Я действовал как робот, пытаясь удержать самолёт в горизонтальной плоскости. В течение нескольких секунд мне это удавалось, но затем планёр перестал мне подчиняться и вошёл в пике. На высоте 30 тыс. футов я понял, что не смогу катапультироваться и уничтожить самолёт взрывным устройством, как предписывала инструкция. Я открыл крышку кабины и отстегнул пояс. Парашют открылся сразу, как только я покинул кабину. В это время я находился на высоте не более 20 тыс. футов.
...Я рухнул на вспаханное поле. Ноги по колено ушли в разрыхлённую почву. Я осмотрелся. В радиусе 20 ярдов валялись крышка кабины, лопатки компрессорной турбины, специальные контейнеры, вырванные из корпуса. В силу конструктивных особенностей самолёт спланировал и приземлился без моей помощи, а при ударе о землю развалился на части.
Не успел я прийти в себя, как меня окружили неряшливо одетые мужчины и женщины. В руках у них были топоры и вилы. Я догадался, что это - фермеры. Они улыбались и хлопали меня по спине. Их восторг сменился агрессией, когда я дважды произнёс: «I’m american!» Мне врезали пару оплеух и, поскольку я не мог самостоятельно передвигаться, волоком потащили меня в полицейский участок...»
Лётчик Игорь Ментюков.Свидетельствует Ментюков (из книги М. Бешлоса)
«...После того, как 9 апреля 1960-го американский самолёт-разведчик безнаказанно прошёлся над нашей территорией, командование ПВО страны основательнее подготовилось к его возможному появлению. Шестерых лётчиков - в их числе был и я, командир звена капитан Ментюков, - срочно переучили и посадили на новейшие сверхзвуковые истребители-перехватчики СУ-9, прозванные "сушками".
30 апреля я и Евгений Шейко перегоняли из Красноярска в Барановичи две новые "сушки". На ночлег приземлились на промежуточном аэродроме под Свердловском.
Утром передают приказ: “Готовность №-1”.
Я - в кабину “сушки”. В 8 час. 55 мин. по Москве на связь вышел генерал Вовк из Уральского военного округа и огласил приказ командующего ПВО страны маршала авиации Савицкого: “Высотную цель уничтожить любой ценой!”
Я отвечаю: “Так ведь мой самолёт без ракет, как же уничтожать?”
В ответ молчание, затем слышу: “Ну что, капитан, обсудим приказ?”
Другими словами, мне предлагают идти на таран. Шансов выжить - ноль! Понимаю, что имею право отказаться - не война ведь, в конце концов, когда с вилами на танки бросались. Но, с другой стороны, а вдруг этот американец с атомной бомбой на борту? Одна жизнь или сотни тысяч - чувствуешь разницу!
Мысль придала сил и решительности. Говорю: “Наводите на цель, мать вашу! О жене позаботьтесь - на сносях она!”
Истребитель-перехватчик Су-9.…На 20 км поднялся играючи. Как смог? А просто! Во-первых, у Су-9 скорость по тем временам была невиданная, отсюда и динамический потолок мог иногда доходить до 22 км, как это почти случилось со мной в тот памятный день. Во-вторых, налегке шла машина - без ракет. В-третьих, температура воздуха была подходящей.
В общем, стал сближаться с американцем, чтобы протаранить. Смотрю, а это и не самолёт вовсе - планёр-тихоход... А скорость у меня ни много ни мало - 550 метров в секунду, что раза в три-четыре больше, чем у него! Ну, я и проскочил над ним. Резко снижаюсь, а попросту, падаю с 20 км, чтоб атаковать планёр снизу...
Смотрю, а он стал заваливаться на правый борт и давай бочку крутить, да всё норовит носом клюнуть - сорваться в пике. Вдруг вижу, батюшки-святы, - ракета на меня летит! Наша! Тут вспомнил, что код “свой-чужой” мне утром не сменили... Локаторы меня и приняли за “чужого”. Технике, ей-то что? Она - безглазая... Но увернулся, слава тебе, Господи!
Уже на земле, узнал, что по мне и по двум МиГам, которых подняли так же, как меня, палили целых два ракетных дивизиона! В тех МиГах, кстати, сидели мои однокашники Серёжа Софронов и Самвел Айвазян. Им, как и мне, в суматохе забыли сменить коды. Немудрено, что Серёгу сбили. Да-да, ракетой. И ведь сбили не американский U-2, а наш русский МиГ-15...
…Сейчас мы подошли к главному вопросу: кем или чем был сбит U-2? Я - нет, не сбивал! Нечем было - меня пустым выпустили на цель. МиГи не могли достать Пауэрса ракетами - они эффективны лишь на высоте до 18 км. Впрочем, как и ракеты наземного базирования... Те самые, от одной из которых мне удалось увернуться, а вот Серёже Софронову - нет!
Лётчик Сергей Софронов.Так кто же сбил? А никто!
Планёр после того, как я над ним промчался, угодил в поток выхлопных газов из моего сопла, попал в так называемую реактивную струю. На планёре, каким и был американец, из неё не выбраться - движок слабый. А в струе воздушные вихри мчатся со скоростью 180 м/с, плюс крутящий момент! Это - когда твой самолёт начинает безостановочно крутить бочку, переходя в пике, а ты сделать ничего не можешь, как ни стараешься. Именно это и произошло с американцем. Я тому свидетель - всё происходило на моих глазах…
Только вот мои свидетельские показания... Почему-то никому были не нужны! Наверно, так решили наверху: “Американский самолёт-шпион сбит ракетным дивизионом под командованием капитана Воронова, за это честь ему и орден Красного Знамени на грудь! Всё - тема закрыта, к ней не возвращаться!”
Только вот, товарищи дорогие, есть одна нестыковочка... Если U-2 поразила ракета, то почему он целёхонький упал на землю?! Почему остался жив пилот?! Ведь в Серёжу Софронова угодила такая же ракета, но где он?! Где его труп?! Нет их... Потому, что и от Серёги, и от его МиГа только дым по ветру рассеялся...»
Свидетельствует Воронов (из его беседы с работниками Музея военной техники УГМК, записанной А. Лукмановым 30.04.2020 года)
«…Первым с самолётом-шпионом встретился пилот высотного истребителя Су-9 капитан Игорь Ментюков. Он перегонял самолёт из Красноярска в Барановичи (Белоруссия) и поэтому не имел на борту вооружения.
Ментюков сумел подняться на высоту 20 км и должен был совершить таран, но его не сумели вывести на цель. Старший лейтенант Сергей Софронов и капитан Самвел Айвазян на МиГ-15 сумели подняться лишь на 15 км.
Командир 2-го дивизиона 57-й зенитной ракетной бригады Михаил Воронов в 1961 году.К этому времени мы, зенитчики, открыли огонь. Всего по самолёту было выпущено 14 ракет С-75. Пауэрс моим дивизионом был сбит с третьей ракеты, а 4-й дивизион под командованием майора Алексея Шугаева, целясь в Пауэрса, случайно сбил Софронова, который в итоге погиб…»
Набеги U-2 в воздушное пространство нашей страны прекратились
Три свидетельства и две диаметрально противоположные точки зрения на одно событие - крушение U-2 под Свердловском 1 мая 1960 года. Хрущёв утверждал, и мировое сообщество, не говоря о населении СССР, верило, что Пауэрса сбила ракета. Перефразируя Александра Невского, он пригрозил американцам, а заодно и любому вероятному посягателю на наши секреты: «Кто к нам с самолётом-шпионом придёт - от ракеты погибнет!»
Эту идею с успехом внедрял в массы и его зять, главный редактор газеты «Известия» Алексей Аджубей. Вначале 1960-х все советские издания равнялись на него, правофлангового советской прессы.
Н.С. Хрущёв, руководство Министерства обороны СССР и советские масс-медиа добились своего - набеги U-2 в воздушное пространство нашей страны прекратились.Таким образом, Н.С. Хрущёв, руководство Министерства обороны СССР и советские масс-медиа сообща устроили мастер-класс блефа администрации США и верхушке ЦРУ. И ведь добились своего - набеги U-2 в воздушное пространство нашей страны прекратились!
И последнее по счёту, но не по значимости.
Бесконечно долго можно спорить о привлекательности постулата «лучше быть, чем казаться». В повседневной жизни, может, он и приемлем. Однако в сфере высшей политики - ничтожен, ибо предпочтение зачастую отдаётся его изнанке: «лучше казаться, чем быть». Именно в этом ключе выступил Хрущёв, застращав администрацию США нашими ракетами. Заставив её поверить, что Пауэрс сбит ракетой, Хрущёв выдал желаемое за действительное, тем самым, доказав, что «лучше казаться, чем быть».
Судьба вела Никиту Сергеевича за руку, по сути, помогла ему сработать на опережение. Через 11 месяцев после крушения U-2 Гагарин на «Восток-1» продемонстрировал всему свету, что для наших ракет в мироздании нет недосягаемых целей. А окончательную ясность в события 60-летней давности смогут внести в 2030 году рассекреченные архивы МО СССР.
