Спасти рядового Капустина

Последние двадцать из сорока прожитых лет каждое второе воскресенье сентября для Героя России Евгения Капустина - почти священный день. Где бы ни был, он выпивает две рюмки водки: за всех, кто имеет отношение к бронетанковым войскам, за своих боевых товарищей, которые ушли в вечность, не успев толком пожить на этой земле. И ещё он поминает добрым словом генерал-полковника Геннадия Трошева - настоящего мужика, генерала, отца солдатам, который, словно ведомый злым роком судьбы, погиб в авиакатастрофе тоже во второе сентябрьское воскресенье 2008-го.

Хотел в погранцы, угодил в танкисты

Женька, как герой известной песни, «вырос на окраине рабочей городской» и всегда считал родной Волгоград лучшим городом на земле. Учился в школе, затем в ПТУ, играл в футбол и очень любил лето. У него была своя лодка, а для пацана, выросшего на реке, это считалось круто. Можно было уплыть куда угодно, организовать рыбалку с ночёвкой и покупаться в таких местах, куда без лодки добраться невозможно.

Когда наступил призыв, у Женьки даже и мысли не возникло «откосить», хотя весна-1998 считалась самым благоприятным для этого временем: пожар чеченской войны бушевал в полный рост и отношение к военным в обществе было далеко не самым позитивным… Единственное, чего Женька хотел - чтобы его направили в погранвойска. Дядя по линии мамы, двоюродный брат, крёстный - все проходили срочную службу на границе, и он считал, что сам бог велел ему продолжить их дело. Он так и заявил на призывной комиссии.

Его пожелание выслушали и направили в… танковую учебку в Екатеринбург. Какой-то майор в военкомате тогда ещё пошутил: «Ты не осознаёшь своего счастья, парень. Запомни: танки в наше непростое время - это не роскошь, а лучшее средство для установления демократии. Благодарить нас ещё будешь, что мы предоставляем тебе такую возможность».

Полгода в учебном отряде пролетели незаметно. То ли рядовому Капустину некогда было наблюдать за бегом времени, то ли всё в службе ладилось. Когда ему предложили звание сержанта с оставлением в учебке, он отказался не задумываясь. «Все мои пойдут служить, а я тут с молодыми дурака валять буду…» Так, в качестве наводчика-оператора танка Т-72Б он оказался в Камышинском полку, который дислоцировался в Волгоградской области.

На Кавказской войне не только пули в цене

Однако надолго в родном краю ему задержаться не пришлось. В начале сентября 1999-го танковый батальон их полка бросили в Дагестан на подмогу бригаде Внутренних войск, которая освобождала местные населённые пункты от ваххабитов. Танк, в экипаж которого входил Женька, особенно отличился в боях в Кадарской зоне. Так называлась территория двух населённых пунктов Буйнакского района Дагестана - Карамахи и Чабанмахи, где была образована самопровозглашённая «независимая исламская республика», живущая по законам шариата. Здесь ваххабиты создали целый подземный город, которому были не страшны ни артиллерия, ни авиаудары, и оказали наиболее ожесточённое сопротивление федеральным войскам. В таких условиях от наших бойцов и командиров требовалось максимум умения. Именно здесь проявил себя рядовой Капустин, который выцеливал и стрелял по противнику со снайперской точностью.

Прочитано

 «Меня, в прошлом танкиста, просто поразило мастерство наводчика орудия танка Евгения Капустина: как он молниеносно и точно поражал цели… В горячке боя, не дожидаясь команды, самостоятельно открывал огонь на поражение. Помню, я заметил в бинокль, как около полутора десятка бандитов бросили свои позиции и перебежали в один из домов. Не успел сказать об этом командиру танкистов, как вдруг вижу - дом с боевиками взлетает на воздух. Точнёхонько в окно положил снаряд кто-то из наводчиков орудий.

- Кто стрелял? - спрашиваю.

- Сейчас узнаю, - ответил офицер-танкист. Через минуту доложил: - Это рядовой Капустин. Он, товарищ генерал, всегда бьёт без промаха. А сегодня к тому же праздник - День танкиста.

В дальнейшем я с особым интересом наблюдал за действиями этого солдата. И ни разу он не дал повода усомниться в своём мастерстве. И такие солдаты в нашей группировке были в преобладающем большинстве. Я старался всех их представлять к государственным наградам».

Из книги Г. Трошева «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала».

Генерал-полковник Геннадий Трошев, командовавший российскими войсками в ходе боевых действий в Чечне и Дагестане, лично распорядился представить экипаж танка с бортовым номером 153 к государственным наградам. Когда же спустя три месяца в Грозном (танковой батальон, в составе которого был 153-й танк, направили в Чеченскую республику, где противостояние боевиков не прекращалось), в районе консервного завода, Трошев вручал награды отличившимся, он очень удивился, что рядового Капустина в списке награждённых не оказалось. Хотя и командир танка младший сержант Сергей Евстигнеев, и механик рядовой Эмиль Нисапов получили по ордену Мужества.

- Вам в тот момент не было обидно?

- Я вас умоляю. В тех условиях об этом даже не думалось. Особенно после того, когда командующий вывел меня перед строем, и сказал, что не быть ему генералом, если он не восстановит справедливость, и я не получу свою награду. Представляете: где я - рядовой солдат, а где целый генерал-полковник?! Да я думал, что он фамилию-то мою никогда не вспомнит…

Ни жив ни мёртв

- И после этого вас представили к званию Героя?

Евгений попробовал растянуть губы в улыбке, но у него это не получилось:

- После этого ровно через два дня нас убили. Точнее во время одного из уличных боев в Грозном прямым попаданием подбили наш танк. Кумулятивный снаряд угодил в башню с той стороны, где сидел командир, и он погиб на месте, не успев даже испугаться. Нас с механиком спасло то, что всё давление от взрывной волны пошло в люк, который не был задраен по-боевому. Мне, правда, от этой волны досталось больше. Она сначала подбросила меня с сиденья, а потом с силой впечатала в него. Всё это произошло в одно мгновение и стало последним, что я запомнил перед тем, как потерять сознание.

Когда очнулся, не сразу понял, что произошло. Двигатель танка надрывно гудел, но машина мёртво стояла на месте. Я попробовал шевельнуться, чтобы вылезти и снова оказался в пропасти без сознания; теперь уже от боли, пронзившей всё тело. Тогда я ещё не знал, что у меня повреждён позвоночник. Очнувшись во второй раз, я включил мозги (слава богу, голова не пострадала) и стал соображать, что делать. Сереге было уже не помочь, его буквально размазало по своему сиденью, Эмиля в кабине не было. Соображаю: значит, он выбрался через нижний десантный люк…

- А почему он оставил вас? Наши же своих не бросают?

- Ну, во-первых он не знал, жив я или нет, а во-вторых просто физически бы не смог меня вытащить. Когда подбитый танк одиноко стоит посреди улицы, а в каждом окне близстоящих домов притаившиеся бандиты держат его на мушке, выползать с раненым - равносильно самоубийству. Кстати то, что вокруг были «чехи» я понял, когда услышал их говор. Стало понятно, что они норовят забраться в танк: двигатель-то продолжает молотить, значит внутри кто-то есть. Тогда я дал очередь из автомата в пробоину, образовавшуюся от попавшего в башню снаряда.

Подтянул к себе несколько рожков с патронами, засунул за пазуху «эргэдэшку» (РГД - ручная граната. - Авт.) и решил, что просто так в плен не сдамся. Боялся только потерять сознание. Хотя, вряд ли «чехи» отважились бы лезть ко мне, потому что верхний люк оказался словно приваренным сваркой от температуры при взрыве. Вот тогда, не поверите, я вспомнил слова военкоматовского майора о танке, как лучшем средстве не только установления демократии, но и укрытия от бандитов. До сих пор не понимаю, почему они не забросали меня гранатами; достаточно было одной. Бросили бы в пробоину и вся недолга. И мы сегодня здесь с вами бы не разговаривали. Наверное, я им очень был нужен живым. Слишком обижены были «чехи» на нас - на танкистов.

- И долго вы так сидели?

- Честно говоря, не знаю. Время в такой ситуации измеряется совершенно непонятными величинами, потому как живешь не минутами и часами, а тревожным ожиданием того, что произойдёт в следующее мгновение. Могу лишь точно сказать, что дважды менял рожки. Стреляя, я давал понять нападавшим, что держу ситуацию под контролем, хотя на самом деле не знал и не видел, что происходит вокруг. Хорошо помню (движок к тому времени уже заглох), как снаружи вдруг возникла активная перестрелка, раздались взрывы гранат. Когда всё стихло, откуда-то сбоку я услышал Эмилькин голос: «Жека, ты жив?!» Это меня словно оглушило, я отключился окончательно. И только потом в госпитале, когда пришёл в себя, узнал, что механик сгонял за помощью к нашим, и они отбили меня и наш танк. То есть по факту он спас и мою жизнь, и то, что осталось от Серёги, которого по-человечески предали земле на его родине.

- Экипаж действительно героический. А почему нигде в статьях и публикациях про вас нет ни одной фотографии вашего экипажа?

- Да потому что ни одной не осталось, сгорели все в танке. Когда мы уходили в Дагестан, мы не знали, куда вернёмся после, поэтому всё самое ценное взяли с собой. А самым ценным для солдата являются фотографии, потому что в наше время было не принято возвращаться со службы без дембельского альбома. Это сегодня, когда есть Ватсап и Инстаграм, бумажные фотографии не котируются…        

- После этого вы в строй уже не вернулись?

- У меня диагностировали компрессионный перелом позвоночника, и я пять с лишним месяцев провалялся в различных больничных палатах. Меня лечили, реабилитировали; а в мае, в аккурат к «дембелю» комиссовали с формулировкой «ограниченно годен к военной службе».

С семьей - как в танке

- В википедии написано, что вас трижды представляли к высшей награде в стране; и произошло это только после личного вмешательства в ситуацию главы государства?

- Я был не в курсе всех этих перипетий. И даже об Указе о присвоении мне звания Героя России, который был подписан 22 марта 2000 года, узнал, будучи в госпитале от мамы. Ей на домашний адрес пришла телеграмма из Москвы.       

Прочитано

 «Мне несколько раз пришлось ходатайствовать о присвоении звания Героя России уже упоминавшемуся рядовому Капустину, доблестно сражавшемуся в Кадарской зоне. Он побывал в самом пекле войны вместе со своим батальоном. Его танк был подбит в одном из боёв на консервном заводе в Грозном. Экипаж погиб, а Капустина тяжело ранило. О его отваге, неповторимом мастерстве у нас в группировке ходили легенды. В течение семи месяцев я несколько раз подписывал представление его к высшей награде, но бумаги из Москвы возвращались. «Недостаточно героизма», - констатировали в наградном отделе кадрового органа, будто взвешивали на каких-то своих, неизвестных другим, весах. Слишком дорогой была цена такой отписки, чтобы спокойно смириться. Я решил всё-таки довести дело до конца, обратился даже к В. Путину при его посещении ОГВ (Объединенная группировка войск. - Авт.). Капустину вручили Звезду Героя, правда восторжествовала».

Из книги Г. Трошева «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала».          

- На тот момент вам было 20 с небольшим. Вы стали одним из самых молодых Героев в истории постсоветской России. Как вам жилось? В той же википедии написано, что в родном городе вы работаете таксистом?

- Работа на «маршрутке» давно в прошлом. И в первую очередь потому, что сидячая работа очень не полезна для моего травмированного позвоночника. Три года назад я закончил Волгоградский социально-педагогический университет   и сейчас работаю в одной из госструктур: отвечаю за выпуск автомобилей на линию. Стараюсь больше двигаться, регулярно в спортзале закачиваю специальными упражнениями свою спину. С каждым годом всё больше осознаёшь, что больной спиной надо заниматься, иначе она будет заниматься мной.

- Семья, быт - всё налажено?

- Это самый больной для меня вопрос, - Евгений отвёл в сторону взгляд. - Имею в виду не семью, здесь всё «пучком»: жена, двое детей; родители, слава богу, живы. А боль в том, что перешагнув уже «сороковник», я так и не имею (и никогда не имел) собственного жилья: ни социального, ни муниципального, ни какого-то другого. Только не подумайте, что я жалуюсь. Просто вы спросили - я ответил. Понимаю, мне молодому мужику грех на кого-то пенять в такой ситуации, особенно если учесть, что многие мои сверстники давно уже обзавелись и квартирами, и домами. Но поймите, не у всех получается заниматься бизнесом или чем-то неправедным. Мне это не дано.

- А разве вам, как Герою России, не полагается квартира от муниципальных или региональных властей?

- Нигде ничего на этот счёт не сказано. Когда я ещё холостяковал, предприятие, где я работаю, выделило мне служебную «однушку». Но ни как Герою, а как сотруднику. Поначалу меня всё устраивало, но сегодня вчетвером с разнополыми детьми на 16 «квадратах» очень тесно.

- К мэру города или губернатору области записаться на приём по этому вопросу не пытались?

- Да я бы рад, но оказывается, такой опции, как личный приём у них не существует. Что касается различных соцслужб и управлений муниципальным имуществом, мне уже даны ответы. Поскольку я не являюсь остронуждающимся, ни отношусь к категории «необеспеченных  жильём» и давно перешагнул возраст молодой семьи, мой жилищный вопрос должен решаться в порядке общей очереди.

- У вас впереди ещё целая жизнь, планы какие-то строите? Хотя бы, на ближайшее время?

- Будем жить, - Евгений улыбнулся.

От редакции: в Волгоградской области на сегодня проживает почти 2,5 миллиона человек. Из них только пятеро имеют высшую награду страны. В том числе и губернатор - уважаемый Андрей Иванович Бочаров, ставший Героем России после первой Чеченской войны. Мы прекрасно понимаем, что забот и у него, и у главы города Виталия Викторовича Лихачёва - выше крыши. И даже при всём своём желании, они просто физически не в состоянии вникнуть в проблемы каждого своего жителя. Но ведь вся заковыка в том и заключается, что Евгений Александрович Капустин - далеко не каждый. А то обстоятельство, что его природная скромность выше некоторых других черт характера - совсем не недостаток.