«Откажетесь работать на нас, ваши жена и ребёнок погибнут во время родов»

Летом 1957 года в Москве получили телеграмму от вашингтонского резидента. «Для обеспечения наблюдения за сотрудниками аппаратов военного, военно-морского и военно-воздушных атташе, - докладывал руководитель разведаппарата, - американская контрразведка широко использует подвижные радиостанции, установленные, как правило, на автомашинах марки "Форд". Все радиофицированные машины организованы в бригады. В автомобилях при ведении слежки могут находиться кроме шофёра от одного до трёх агентов контрразведки, которые в любое время, в зависимости от обстановки, покидают машину и продолжают наблюдение за объектом в пешем порядке.

Количество бригад подвижного наблюдения бывает неодинаковым. Всё зависит от складывающейся обстановки и целей, преследуемых КРО. Всего с начала радиоперехвата резидентурой выявлено 12 бригад. Наиболее интенсивно работают радиостанции автомашин, которые ведут наблюдение за сотрудниками советского посольства, и прежде всего, аппаратов военных атташе».

Пришла беда, открывай ворота

…Капитан II ранга Игорь Амосов ехал в посольство на встречу с врачом. Доктор осматривал вчера жену, и вот решил пригласить Игоря Александровича к себе. Жене скоро рожать, посольский врач её консультировала время от времени, давала свои рекомендации.

Накануне они созвонились и договорились о встрече.

- Игорь Александрович, не буду ходить вокруг да около. Меня беспокоит положение плода в утробе матери. Ваша жена нуждается в медицинской помощи в стационарных госпитальных условиях.

А через несколько дней проблемы начались у Амосова. В общем, как в старой пословице: пришла беда, открывай ворота. Однако беда пришла не сама. Эту беду «подогнали» заботливые американские «друзья» из Федерального бюро расследований.

В те дни Центр принял следующее сообщение из Вашингтона: «Кроме повседневной слежки американская контрразведка тщательно готовит и проводит специальные операции против сотрудников советских учреждений. Для этих целей выделяются особые силы и средства КРО. Автомашинам и агентам на период проведения спецоперации, как правило, присваиваются особые номера и позывные, развёртываются новые стационарные посты в районах проживания наших работников.

Агенты, ведущие повседневное плановое наблюдение, в зоне проведения спецоперации не появляются. Такие спецоперации проводятся обычно, когда готовится какая-либо провокация против сотрудников советских диппредставительств, в особенности, офицеров аппаратов военных атташе».

В середине дня, возвращаясь в резидентуру, Амосов остановил автомобиль у небольшого кафе. Вошёл, присел за столик в глубине зала, заказал кофе, и не успел толком оглядеться, как на пороге выросли двое ничем не примечательных мужчин. Однако по цепкому взгляду, уверенному, нагловатому виду, Игорь понял: эти хлопчики по его душу.

Обычно «контрики» из наружного наблюдения садились за соседний столик, так же заказывали себе обед, и очень нервничали, если их подопечный уходил раньше, прежде чем они успевали насытиться.

Но на сей раз агенты сразу направились к столику Игоря Александровича, и, не спрашивая разрешения, уселись напротив.

- Здравствуйте, господин Амосов, - сказал один из них.

- Добрый день, господа. Простите, не знаю, как вас приветствовать.

- Это не столь важно. Как поживаете, господин помощник военно-морского атташе?

- Спасибо, не плохо! Как говорят у нас в России, вашими молитвами.

Контрразведчик постарше ухмыльнулся.

Амосов отодвинул в сторону чашку, показывая тем самым, что он готов слушать. Его собеседник пытался улыбнуться, но скорее оскалился. Контрразведчику явно не нравилось спокойствие советского офицера.

- Как здоровье вашей жены? - прошипел американец, подавшись вперёд навстречу Амосову.

Агент ФБР почти в лицо дышал Амосову. Игорь Александрович почувствовал, как горячая волна подкатила к горлу. Руки, лежавшие на столе, невольно сжались в кулаки. Это напряжение почувствовали и контрразведчики.

- Не волнуйтесь, коммандер, - поспешил успокоить Амосова агент. - Ничего дурного мы не хотим. У нас к вам деловое предложение о сотрудничестве. Поверьте, оно очень выгодное. Условия можем обсудить в любое удобное для вас время.

Старший из контрразведчиков встал. Они быстро покинули кафе.

В тот же день резидент военной разведки в столице США доложил в Москву: «В операции против помощника военного атташе Амосова с 9:40 до 14:50 участвовало 6 автомашин контрразведки LUCKY, CAMEL, ALLEY, BENRIS, CHARLY и SALT и три стационарных поста PAT, LOYI и MICKEY. Кроме того, для помощи этой группе привлекались уже известные нам автомашины RED, WHITE и ACE. Но по радио им давались команды не следить за Амосовым. Они даже уходили с пути его следования, чтобы не попасть в поле зрения.

Общее руководство операцией осуществлялось через стационарный пост PAT, а старшей автомашиной в группе была LUCKY.

Характерные особенности радиопереговоров дают нам возможность с уверенностью констатировать, что контрразведка проводила не плановое наблюдение, а подготовило и осуществляет спецоперацию».

«Спецоперация характеризуется беспрецедентной наглостью и дерзостью»

Подход контрразведчиков проанализировали в резидентуре. Дальнейшие события, скорее всего, должны были развиваться по такому сценарию: агенты предложение сделали, теперь им предстояло получить ответ. Поскольку Амосов никаких сигналов не подавал, и общаться с людьми Гувера не желал, они сами сделают следующий шаг.

«Спецоперация американской контрразведки против капитана второго ранга Амосова, - информировал Центр руководитель разведаппарата, - характеризуется, прежде всего, беспрецедентной наглостью и дерзостью. Для её проведения были привлечены большие силы КРО.

На успех этой провокации американцы возлагали большие надежды. Расчёт их опирался на сложную ситуацию в семье Амосова. В этот раз агенты контрразведки действовали угрозами. Они заявили: "У вас два пути: либо вы будете иметь счастливую семью, здоровую жену и нормального ребенка, если останетесь в США, либо потеряете их обоих, если откажетесь от нашего предложения".

На это они получили ответ: "Не тратьте время, господа, ваши надежды никогда не сбудутся".

После провала спецоперации, по нашим оперативным данным, контрразведка США готовится к похищению капитана второго ранга Амосова и его жены».

В этих угрожающих условиях Центр приказал резиденту действовать решительно и быстро. Амосов и его жена сменили место жительства. Из своей квартиры их перевезли и поселили в доме, где находились семьи сотрудников диппредставительства. Сам дом располагался вблизи служебного здания аппаратов военных атташе.

При выходе в город Амосова всегда сопровождали два-три работника резидентуры. Его жена находилась под постоянным наблюдением медперсонала посольства. О развитии событий резидент постоянно докладывал послу СССР в США, в Москву.

Однако долго так продолжаться не могло. Следовало искать выход из сложившейся тяжёлой ситуации. И он был найден. Центр приказал: Амосова срочно возвратить на Родину, таким образом, исключив возможность похищения…

Могли ненароком побить, искалечить, оскорбить…

Чтобы переиграть противника, нужно длительное время, привлечение больших технических средств и людских ресурсов. Так вашингтонской резидентурой советской военной разведки было выявлено, что в 1954 году, когда и проводилась спецоперация против Игоря Амосова, наблюдение за сотрудниками аппаратов военного, военно-морского и военно-воздушных атташе вели 12 бригад (!) контрразведчиков.

Если же проходит месяц, другой, третий, а результаты на нуле, возникает жгучее желание хоть как-то насолить противнику. И если не получалось это сделать по-крупному, то шли в ход мелкие пакости: засыпали сахарный песок в бензобаки автомобилей советских представителей, в магазинах подбрасывали в товарные корзины различные вещи, чтобы потом организовать шумное разбирательство и обвинить в воровстве. Устраивали необоснованные задержания граждан СССР при покупке общедоступных товаров: книг, справочной литературы, топокарт, аэрофотоснимков.

Значительно хуже дело обстояло, когда сотрудники аппаратов атташе выезжали в поездки по штатам. Это была обычная практика. Разумеется, всё делалось с разрешения Госдепартамента и Пентагона и, тем не менее, американские соглядатаи занимались постоянными провокациями.

Вот как об этих провокациях вспоминал помощник военно-воздушного атташе СССР в США Герой Советского Союза подполковник Иван Лезжов:

«Сотрудники аппарата атташе остановились на ночёвку в придорожном мотеле в 40 км восточнее города Тюсон. Автомашину поставили к стене коттеджа.

Утром следующего дня офицеры обнаружили, что они не могут погрузить вещи в багажник своего автомобиля. В плотную к бамперу их машины стоял автомобиль шерифа местной полиции. А на переднем сиденье находится напыщенный полицейский чиновник. Невдалеке расположились машины контрразведчиков. Не было сомнений, что именно они руководили действиями полицейских».

Лезжов попросил шерифа отъехать. На что получил отрицательный ответ. Доводы о том, что они советские дипломаты и имеют разрешение Пентагона на поездку, также не подействовали. В ответ шериф только злобно засопел.

Пришлось возвращаться в мотель и звонить в посольство, объяснять ситуацию. А дальше ждать. На ожидание ушло четыре часа. Потом позвонил военный атташе генерал Александр Родионов и сообщил, что заявлен протест в Госдепартамент. Вскоре после его звонка, у коттеджа началось движение, уехали агенты ФБР, потом убрался и шериф. Что сказать? Таки насолили советским. Мелковато, правда… Но уж как смогли.

«До июля 1959 года с напарником Иваном Ивановым мы произвели несколько поездок в штаты США, - напишет позже Лезжов. - Посетили разные города, собирая информационный материал в торговых палатах и осматривая внешне интересующие нас объекты. Поездка проходила в условиях хулиганского (иного слова не подберешь) поведения агентов ФБР - нашего "хвоста". Были с их стороны попытки организовать провокации во время посещения городов, а при нашем движении по маршрутам - сбросить нас с проезжей части дорог в кювет. Они проводили также опасные манёвры: выдвигали одну машину вперёд перед нами, затем резко тормозили, чтобы мы врезались в их автомобиль. В течение десяти дней поездка походила на дотошное испытание наших нервов агентами ФБР».

А вот с помощником военного атташе подполковником Александром Никифоровым американцы поступили иначе. Он также собирался в поездку по стране, но в этот момент его признали персоной нон грата. В таком случае Александр Никифорович должен был срочно покинуть страну. Однако ему не только не объявили о решении американских властей, но и одобрили поездку. Устроили изощрённую ловушку. Ведь теперь советский офицер был лишён дипломатического статуса. Его могли ненароком побить, искалечить, оскорбить.

Уж очень утомляла контрразведку активность подполковника Никифорова: то он наладит отношения с генералом из оперативного управления Пентагона, то познакомится с личным врачом президента США.

Ничего не подозревающий помощник военного атташе добирался из Аризоны в Неваду, Калифорнию, потом в Колорадо. Конечно же, эта поездка - не прогулка по Америке, а разведзадание. И, несмотря на плотную опеку контрразведки, Никифоров его выполнил. Когда возвратился - обрадовали: он объявлен персоной нон грата. Ну что ж, собрал чемоданы и отправился на Родину. Правда, горький осадок остался.

Поездки наших офицеров по стране сопровождались не только изощрёнными провокациями со стороны спецслужб, но и, зачастую, невероятной шумихой в средствах массовой информации, которые вдруг начинали оголтелую кампанию шпиономании. Как правило, это происходило с подачи политических и государственных деятелей. Они давали отмашку, газеты, журналы, радио бросались в бой, смаковали подробности, врали, придумывали то, чего и вовсе не существовало. Правда никого не интересовала.

Расстрелян пятью выстрелами в упор

Впрочем, всё перечисленное ранее, можно считать детскими шалостями на фоне тех событий, которые произошли с резидентом нашей военной разведки полковником Александром Хомяковым. В 1969 году в Ливане он был расстрелян пятью выстрелами в упор.

Советскому офицеру, несмотря на чудовищные ранения, удалось выжить. Ливанские врачи сделали всё возможное и невозможное, чтобы спасти советского полковника, а через сутки специальным рейсом он был доставлен в Москву.

В Центре провели детальный анализ произошедшего и сделали заключение, что покушавшиеся на жизнь советского резидента ливанские боевики были лишь оружием в руках наших заокеанских противников.

…«Сегодня в Исламабаде совершено покушение на исполняющего обязанности военного атташе при Посольстве СССР в Пакистане полковника Горенькова Ф.И. В результате полученных огнестрельных ранений он скончался...» - такое сообщение появилось на лентах ТАСС 16 сентября 1986 года.

Федор Гореньков был убит несколькими выстрелами из пистолета на одной из главных улиц Пакистанской столицы. Вместе с женой и дочерью он ехал на обед из офиса военного атташе домой. На одном из участков дороги, где вдоль обочины был плотный кустарник и деревья, на проезжую часть вышел человек. В руках он держал лист бумаги, размахивая им перед собой.

Полковник Гореньков затормозил и остановился в нескольких метрах от незнакомца. Тот подошёл к машине и бросил лист бумаги в приоткрытое окно автомобиля. Она упала на пол. Фёдор Иванович наклонился, чтобы поднять её, и тут раздались выстрелы. Неизвестный стрелял в упор. Промахнуться было невозможно.

Убийство потрясло не только советское дипломатическое представительство в Исламабаде, но всю нашу страну. Пакистанские следственные органы спешно нашли убийцу. По версии следствия, им оказался «городской сумасшедший», психически больной человек, некто Ахмад Фазал.

Корреспондент ТАСС Евгений Тюриков, в тот период работавший в Пакистане, хорошо знал полковника Горенькова, провёл своё расследование. Он в корне не согласен с пакистанскими следователями.

Какие же выводы по результатам своего расследования делает Евгений Тюриков, кто это мог сделать. «Заинтересованные в тот период в нанесении любого вида ущерба Советскому Союзу, афганские моджахеды и США со своими спецслужбами. Обе располагали возможностями по проведению спецопераций на пакистанской территории», - считает он.

Не исключено и участие военной разведки Пакистана. Федор Иванович вёл активный поиск информации о восстании советских военнопленных 26 апреля 1985 года в учебном лагере Бадабер в 10 км от пакистанского Пешавара. Но пакистанская сторона полностью отрицала не только факт восстания, но и саму возможность пребывания на своей территории советских военнопленных. В такой ситуации полковник Гореньков, приблизившийся к разгадке тайны Бадабера, вполне мог стать целью для профессиональных убийц.

Такова горькая правда о работе наших военных разведчиков за рубежом.