На всякую электронную разведку есть электронная контрразведка

Как поясняли информированные источники Politico, атака при помощи «направленной энергии» представляет собой воздействие посредством электромагнитной энергии, в том числе с использованием мощных радиочастотных или микроволновых устройств.

Очередное громкое обвинение в адрес военной разведки России совсем не сенсационная новость. Дело в том, что всё это уже было, было… Например, в начале 1960-х. Повторяются американцы. Тогда они предприняли шумный демарш, обвинили спецслужбы Советского Союза в облучении несчастных сотрудников своей дипмиссии. Демонстративно повесили на окна экранирующие сети «для защиты от варварского облучения».

А какова же была настоящая подоплёка этого дела? Еженедельник «Звезда» раскрывает истинные причины события тех дней.

Американские Шпекины вскрывают и прослушивают  

В 2013 году в западной прессе разразился громкий скандал. Журналисты ведущих СМИ наперебой сообщали, что американские спецслужбы много лет прослушивали телефон федерального канцлера Германии Ангелы Меркель. Из материалов представленных бывшим сотрудником ЦРУ Эдвардом Сноуденом стало ясно, что «под колпаком» у АНБ оказались и руководители других государств.

Называлась даже цифра: американцы прослушивали телефоны 35 мировых лидеров. О рядовых гражданах и говорить не приходилось. В прессе появилась информация, что только в Нидерландах штатовские слухачи «проверили» 1,8 млн телефонных номеров. Многие страны были шокированы таким союзничеством.

«Шпионажа, направленного против друзей, быть не должно», - горячо заявила канцлер Германии Ангела Меркель. Обаме позвонил президент Франции Олланд, протест США выразила Мексика, президент Бразилии Дилма Руссефф отменила запланированный визит в Америку.

Для России такое отношение американцев даже к своим ближайшим союзникам не было откровением. Наша страна столкнулась с массированной шпионской экспансией США ещё в середине прошлого века. Глубокое осознание этой опасности в полной мере пришло после неудавшегося полёта самолёта-шпиона, пилотируемого Гэри Пауэрсом.

…Погожим майским вечером начальник отдела центрального научно-исследовательского радиотехнического института имени академика А.И. Берга подполковник Юрий Мажоров услышал по радио сообщение: Никита Хрущёв сделал заявление на сессии Верховного Совета СССР о том, что в воскресенье 1 мая 1960 года над нашей территорией сбит американский самолёт-шпион.

«Не летайте вы в Советский Союз! - говорил Хрущёв. - Уважайте суверенитет и знайте границу! Не знаете границ - ударим!» И ударили.

Утром, по дороге на работу Юрий Николаевич купил в киоске газету «Правда», развернул её, и тут же увидел заголовок: «Полная растерянность». Корреспондент ТАСС из Вашингтона передавал: «Сообщение Хрущёва о том, что лётчик сбитого 1 мая над территорией СССР американского шпионского самолёта Ф. Пауэрс жив и полностью признался в разведывательном характере своего полёта, застал официальный Вашингтон совершенно врасплох».

Собственный корреспондент газеты в Великобритании писал: «Давно Лондон не видел подобной сенсации. В часы обеденного перерыва, когда многие лондонцы выходили из рабочих помещений на улицы, продавцы газет наклеивали на рекламные щиты свежие листы бумаги. «Американский пилот-разведчик пойман русскими, - гласили сделанные торопливой рукой надписи, - Хрущёв предлагает судить американского шпиона». Возле продавцов вечерних газет моментально выстраивались очереди. Газеты разбирались нарасхват.

Да, событие было важное, волнующее, горячо обсуждаемое в институте, но, откровенно говоря, Мажоров и думать не думал, что оно коснётся непосредственно его отдела, каждого инженера и техника. А началось всё с того, что в институт для экспертной оценки привезли остатки аппаратуры с того самого самолёта-шпиона У-2. Юрия Николаевича привлекли к участию в экспертизе.

Станция помех

Самый большой интерес, пожалуй, вызвал фотоаппарат для аэрофотосъёмки. Он отменно сохранился. Когда проявили плёнку, на ней чётко были видны объекты, которые снимал Пауэрс.

На борту самолёта-шпиона также находилась станция радиотехнической разведки. Она использовалась для вскрытия и регистрации наших радиолокационных объектов. Принятые сигналы записывались на магнитную ленту специального магнитофона.

Станция, а точнее приёмник прямого усиления, мог фиксировать длительность импульсов РЛС, частоту повторения. В то же время Мажоров понял, что частота РЛС определялась весьма грубо. Имелась возможность засечки сигналов непрерывного излучения, но только если их мощность была достаточно высокой. Никаких высокочастотных усилителей у приёмника не существовало.

В этой куче обломков оказалась и станция помех. Она то, как предполагали американцы, и должна была защитить самолёт от советской зенитной ракеты. Станция располагалась в хвосте машины, в отсеке, где обычно размещается тормозной парашют. Она оказалась сильно повреждённой. Однако кто-то на месте падения самолёта тщательно собрал, пусть и разбитые, узлы, платы и иные детали. Всё это было передано в институт для изучения и окончательного заключения.

Первое, что бросалось в глаза даже без длительного осмотра - узлы станции, сделанные на транзисторах. Она работала как ретранслятор: принимала сигнал РЛС, усиливала его, наделяла помеховой модуляцией, затем направляла в сторону той же радиолокационной станции. Мощность помехи была не велика, всего 1-2 ватт. Это означало, что станция самолёта-шпиона создавала помехи РЛС с непрерывным излучением сигнала.

Установленная на самолёте У-2 станция помех имела весьма небольшой вес, всего 16 килограммов. Если бы в то время попытались построить подобную станцию у нас, на отечественных комплектующих, она оказалась бы тяжелее раз в пять (!).

«Наши военные заказчики, - вспоминал Юрий Мажоров, - подняли страшный крик, что им нужна именно такая небольшая, компактная, лёгкая станция помех. Пришлось охладить их пыл. Мы показали им, что американское изобретение может работать в достаточно узком диапазоне температур от +40 до -20 по Цельсию. А мы, по требованию того же заказчика, создавали станции, которые способны были выдержать перепады от -60 до +60 по Цельсию. Кроме того, американская станция не выдержала проверки вибрацией, в тех режимах, которые практиковались у нас».

В сентябре 1960 года Юрию Мажорову предложили занять освободившуюся должность главного инженера института. Началось хождение по начальству, сначала в министерство, потом в отдел оборонной промышленности ЦК партии. Этот отдел в ту пору возглавлял Иван Сербин, за свой крутой нрав прозванный «Иваном Грозным».

- Вот что, Мажоров, - сказал Сербин без долгих предисловий, когда Юрий Николаевич прибыл к нему на беседу, - вы, надеюсь, хорошо разобрались с разведывательной начинкой У-2.

- Разобрались до последнего винтика. Американцы работают против нас очень серьёзно.

- Вот то-то и оно, Мажоров. Не мне вас учить, но посмотрите, как буквально нашпигован аппаратурой этот самолёт: первоклассный фотоаппарат, станция радиотехнической разведки, станция помех… Куда уж серьёзней.

Сербин умолк. Стал пересматривать лежавшие перед ним снимки. Эти карточки были отпечатаны с плёнки из фотоаппарата Пауэрса, и потому хорошо знакомы Мажорову.

Как раскрыли тайну радиомаячков у советских дипломатов

Что ж американцы действительно преподнесли нам очередной сюрприз. В середине 1950-х Главному разведывательному управлению, а точнее, помощнику военного атташе СССР в Вашингтоне Александру Никифорову удалось раскрыть секретную спецоперацию американских контрразведчиков по внедрению радиомаяков в автомобили оперативных работников резидентуры. Тогда так называемые миниатюрные радиопередатчики были новым словом в науке. Американцы быстро взяли их на вооружение. А обнаружил-то эти тональные сигналы Александр Никифоров со своими помощниками только благодаря знаниям и опыту работы в спецрадиосвязи военной разведки.

Сигналы вели себя как-то странно, сначала их слышимость была вполне удовлетворительной, потом со временем становилась слабее, в дальнейшем и вовсе пропадала. Но случалось и наоборот.

Следовало выяснить происхождение этих сигналов. В резидентуре, по предложению Никифорова, было разработано и проведено несколько спецопераций. Офицеры разведки выезжали по разным маршрутам и выполняли заранее оговоренные манёвры. В результате удалось установить: американская служба наружного наблюдения сумела вмонтировать в автомобили наших оперативных работников радиомаяки. Отсюда и эффективность обнаружения автомашин нашей разведки.

Маяки умело и скрытно размещались в различных местах автомобилей: под сиденьем, за приборной панелью, в багажнике, за обшивкой салона, под бензобаком. Электропитание этих миниатюрных передатчиков осуществлялось от аккумуляторных батарей самого авто. Включалось зажигание, и начинал свою работу маячок. Просто и гениально.

А поскольку сотрудникам резидентуры приходилось на ночь парковать свои машины на улице, агентам наружного наблюдения не составляло труда установить такие нужные в их работе маячки. Делали они это и на автосервисах, куда советские разведчики доставляли свои автомашины для техосмотра и ремонта.

«Применение радиомаяков американцами, - рассказывал Александр Никифорович Никифоров, - значительно затруднило советской разведке выполнение задач в США. Особенно трудно было обнаружить за собой наблюдение. Наш сотрудник, совершая вынужденные поездки по прямым вашингтонским улицам, порою не мог определить не только количество автомашин, ведущих за ним слежку, но даже установить сам факт слежки».

Но тайна маячков была раскрыта. Никифоров и его помощники со всеми мерами предосторожности в гараже военного атташе снимали маяки, осматривали их, фотографировали и возвращали назад.

Теперь у них было оружие противодействия. А поскольку американская «наружка» часто подключала радиомаяк к электропитанию автомашины через плавкий предохранитель, в нужный момент (к примеру, во время проведения операции) наши разведчики заменяли этот предохранитель на неисправный. После проведения операции прежний предохранитель возвращался назад. Если же сделать это по каким-то причинам не удавалось, неисправный предохранитель оставался на своём месте. Со временем американцы сами его заменяли. Что поделаешь, перегорел.

Шпиль высотки на площади Восстания

Американские спецслужбы были большими мастерами по устроительству радиоперехвата и прослушиваний. Не менее активно в этом направлении они работали не только у себя на родине, но и в Москве.

- Инцидент с самолётом-шпионом многое высветил, - признался Сербин. - В Центральном Комитете, в правительстве резко обострилось понимание сколь агрессивно работают против нас иностранные разведки. В общем, руководство страны крайне обеспокоено этим фактом. Поэтому принимайте должность, мобильно осваивайтесь. Работы будет много, Мажоров.

На этом беседа была окончена. Вскоре пришёл приказ об утверждении Юрия Николаевича Мажорова главным инженером института.

Сербин в ходе беседы поставил перед Мажоровым персональную и, как он подчеркнул, задачу государственной важности. Поначалу следовало высказать свои соображения по поводу того, какими методами иностранные спецслужбы могут вести радио и радиотехническую разведку. Потом дать свои предложения, как, на его взгляд, можно противостоять иностранной разведывательной экспансии.

Пришлось заняться этими проблемами самым серьёзным образом. На осмысление и изложение предложений ушёл месяц. Когда работа была сделана, свой доклад он передал руководству в Главк. Вскоре Юрий Николаевич получил практическое задание - исследовать и доказать или опровергнуть гипотезу о том, что из здания посольства США на Садовом кольце можно перехватывать сигналы радиолокационных станций ПВО Москвы.

Доказать или опровергнуть? Но как это сделать? Обдумав, Мажоров решил, что лучше всего с принимающей аппаратурой подняться на шпиль высотного здания на площади Восстания рядом с посольством США.

Шпиль здания - металлический, внутри лестница и площадка. Важно, что там были застеклённые иллюминаторы, выходящие на разные стороны. Никаких данных о параметрах радиосигналов Юрию Николаевичу не сообщили. Только намекнули, ведь ты фронтовой радиоразведчик! Но если так, то более логичным было поручить эту работу радиоэлектронной разведке ГРУ.

Где находились РЛС противовоздушной обороны Москвы было секретом. Но Мажоров решил, что они не могут располагаться совсем близко к столице, скорее всего система развёрнута в 50-100 километрах. И вряд ли своими главными лучами антенны направлены на город. Диапазон частот Мажоров тоже мог предсказать приблизительно. Скорее всего от 3 до 10 сантиметров. А это значит для выполнения задания нужен радиоприёмник разведки с диапазоном от 3 до 15 сантиметров. И чувствительностью не менее 10 минус десятой степени ватт. В институте такой аппаратуры не оказалось. Однако через знакомых, друзей удалось достать американский приёмник APR-5. Он вполне подходил для такой работы.

Антенну Юрий Николаевич взял спиральную широкополосную, и в то же время весьма небольшую по размерам от станции СПС-1. Прихватил на всякий случай ещё пару рупорных антенн. Приёмник питался от сети и, к счастью, оказался не тяжёлым. Ведь его предстояло затащить на самый шпиль высотки.

В помощники Мажоров взял начальника 112-й лаборатории Евгения Фридберга. Приёмник пришлось закрыть чехлом и тащить на самый верх. На площадке было прохладно, зато в иллюминаторы видна вся Москва. На их радость, здесь находилась и розетка электросети. Мажоров и Фридберг заперли за собой люк, развернули и подключили приёмник. Разведку вели на «слух», через головные телефоны, поочередно выставляя антенну в иллюминаторы. Сначала они слышали только работу РЛС нашей противовоздушной обороны Москвы. Это были короткие тона, частотой примерно 400 герц. Однако часа через два учёные отыскали в эфире некое неизвестное излучение. Звук его напоминал работу молотилки. Излучение не очень меняло свою амплитуду, и это говорило о приёме боковых лепестков.

На следующее утро Мажоров и Фридберг взяли с собой кроме приёмника и антенн осциллограф и фотоаппарат. Ведь всё надо было заснять, задокументировать. Второй день работы только подтвердил их опасения: с крыши посольства США прекрасно принималось излучение наших РЛС. Стало понятным и назначение сооружения на крыше посольства в виде большой надстройки, которую они прозвали «американским сараем».

Их лазание на шпиль и обратно, естественно, не осталось незамеченным. Обслуживающий персонал стал задавать настойчивые вопросы о цели пребывания на крыше здания Мажорова и Фридберга. Пришлось на ходу придумать легенду о том, что они измеряют величину колебания шпиля от ветра и прочих природных воздействий. «Обслуга» сильно возбудилась, услышав о колебаниях. Пришлось их успокоить: все колебания в пределах нормы.

Прослушка правительственной связи

Однако эпопея с «высоткой» на площади Восстания не закончилась. Вскоре поступила новая команда: установить несколько передатчиков станций помех на чердаке того же здания. В передатчиках предусмотреть возможность регулирования в самых широких диапазонах.

«Это было только начало огромной работы, - вспоминал Мажоров. - Прошло несколько лет и в стране была развёрнута мощная служба по предотвращению ведения радио и радиотехнической разведки иностранных спецслужб. Вот во что вылилась моя невинная записка о возможностях зарубежных разведок».

Создание помех длилось многие годы, расширялся их диапазон. Американцы, разумеется, всё знали, ведь чтобы понять это, достаточно включить приёмник на соответствующей частоте. Однако, что тут скажешь? Вы ведёте разведку на территории нашей страны, мы противостоим этим шпионским проявлениям. Но в их молчании был и другой интерес.

Вот что об этом рассказывал сам Юрий Николаевич: «Мне нередко приходилось ездить в одном автомобиле как с министром радиопромышленности Калмыковым, так и с министром обороны Устиновым. У них в служебных машинах «Чайка» стояли радиотелефоны. Министры вели по ним переговоры. По этому аппарату нельзя было вести секретные переговоры. Но высокие руководители на этот запрет внимания не обращали. Что это давало иностранной, и в частности, американской разведке? А это был клондайк для ЦРУ.

Рация на министерской «Чайке» имела связь с приёмо-передатчиком на «высотке» на Котельнической набережной. Эту связь американцы могли слушать из любой точки Москвы, в том числе и из посольства. Так вот я и вышел с предложением, закрыть этот канал. Мы сделали передатчик небольшой мощности и установили его в нужном месте, невдалеке от посольства США.

Что тут поднялось! Разразился крупный скандал. Американцы обвинили спецслужбы Советского Союза в облучении дипломатов. Стало ясно, что именно подвижная правительственная линия давала обильную информацию для разведки США. А мы её закрыли! Стало быть, попали точно в цель».