Самолёт Армагеддона, или Как Карибский кризис чуть не превратился в Третью мировую войну

Фидель кнопку «пуск» не нажимал

Утром 27 октября 1962 года майор ВВС США Рудольф Андерсон поднял в воздух высотный разведчик Lockheed U-2 и через восемь часов пересёк воздушную границу Кубы. Спустя ещё час самолёт сотряс сильный удар. От второй ракеты U-2 развалился на куски...

За десятилетия у этого события появилось множество версий. Наиболее распространённая - самолёт был сбит кубинскими зенитчиками. Одна из американских газет утверждала, будто кнопку «пуск» нажал лично Фидель Кастро. Джон Кеннеди, тогда президент США, придерживался мнения, что самолёт сбили по приказу Никиты Хрущёва. Но и это не так. Советский лидер был поставлен уже перед фактом.

Получается, Хрущев оказался в роли статиста и непосредственного отношения к эпизоду, который мог стать «спусковым механизмом» Третьей мировой войны, не имел?.. Долгие годы эта запутанная история подогревала интерес исследователей, пока не были рассекречены документы Генерального штаба ВС СССР и архива Политбюро ЦК КПСС.

В дни Карибского кризиса самолёты-разведчики США практически ежедневно бороздили воздушное пространство Кубы. И фотокамеры очередного U-2 зафиксировали позиции 32 советских ракет с дальностью действия свыше 1000 миль. В Пентагоне тут же пришли к выводу: уже через несколько минут после их запуска в зоне поражения окажутся 80 миллионов американцев.

Но в США не были в курсе, что пилоты U-2 ходили буквально по острию ножа, поскольку позиции ракетчиков были прикрыты зенитно-ракетными комплексами С-75 «Десна». При этом для обеспечения скрытности станции разведки, целеуказания и наведения ракет не включались.

Из шифрограммы в КГБ из Гаваны:

«Начиная с 23 октября с.г. участились случаи вторжения американских самолётов в воздушное пространство Кубы. Только за 26 октября совершено более одиннадцати таких полётов. Порты Кубы находятся под непрерывным наблюдением кораблей и авиации США. На военно-морской базе Гуантанамо происходит накапливание военно-морских и сухопутных сил, где в настоящее время находится 37 кораблей, в том числе 2 авианосца. Кубинские друзья считают, что неминуемо вторжение и бомбардировка военных объектов.

26.Х.62 г. Резидент Комитета государственной безопасности при Совете Министров Союза ССР».

Сомнений, что «в воздухе пахнет грозой» не осталось совсем, когда американские лётчики открытым текстом стали запрашивать командные пункты о времени начала бомбардировок позиций советских ракет. И тогда импульсивный лидер кубинской революции действительно отдал приказ своим средствам ПВО сбивать все военные самолёты США, появляющиеся над Кубой, без предупреждения. По сути дела командующий группой советских войск генерал армии Исса Плиев был поставлен перед фактом, и также распорядился применять средства ПВО в случае удара американской авиации по местам расположения советского контингента. Соответствующая шифрограмма ушла в адрес министра обороны СССР маршала Родиона Малиновского. Москва решение Плиева утвердила.

...Утро для ракетчиков зенитного дивизиона, которым командовал майор Иван Герченов, началось с невероятного по силе тропического ливня. Вспоминает Николай Антонец, в октябре 1962-го капитан, начальник штаба зенитного ракетного дивизиона:

«Накануне получили секретную шифрограмму - быть готовыми к ведению боевых действий, ожидается американское вторжение. И ливень был совсем некстати, поскольку мог помешать работе расчётов и вывести из строя оружие. Вскоре поступили данные, что с базы Гуантанамо в нашем направлении движется американский самолёт - цель номер 33. Станция тут же обнаружила его. На сигнал "свой - чужой" цель не отвечала.

В кабине - полнейшая тишина. Вместе со мной командир дивизиона Иван Герченов, командир радиотехнической батареи Василий Горчаков, офицер наведения Александр Ряпенко и операторы. Цель взята на сопровождение, и вот она в зоне пуска. Голос майора Герченова: "Что будем делать - стрелять?" Посмотрел на меня. Я запросил у КП части, когда будет команда на уничтожение? Мне ответили: ждите, и тут же: уничтожить цель номер 33, тремя, очередью. Это означало: три ракеты должны уйти одна за другой через шесть секунд. У нас получилось иначе...

Стартовала первая ракета. А цель летит... Что за наваждение, ведь был подрыв? И тут Герченов спохватился: вместо трёх ракет мы пустили одну - увлеклись поединком... Стартует вторая ракета. На экране радара видно, как сближаются две точки - ракета и цель. Вот они слились в одну, и звучит доклад: «Вторая - подрыв, цель уничтожена». Потом установили, что самолёт был подбит первой же ракетой, но продолжил планирующий полёт. Уже от второй ракеты U-2 развалился на мелкие кусочки».

«Разбор полётов»

А на другой день из Москвы пришла телеграмма министра обороны, из которой следовало, что самолёт «сбит преждевременно». Но на непосредственных исполнителях это никак не отразилось, поскольку решение принимали не они. Так кто же?

Вопрос как бы риторический, потому что в армии чётно расписано. Но в том то и дело, что в случае с U-2, сбитом над Кубой, ситуация до конца не исследована. Одни участники событий считают, что решение было принято на командном пункте группы советских войск в Гаване - заместителем командующего по ПВО генерал-лейтенантом авиации Степаном Гречко. Другие утверждают, будто Гречко проявил нерешительность, и цель приказал уничтожить командир 27-й дивизии ПВО полковник Георгий Воронков. Впрочем, в арсенале доказательств только память, а она может подвести, тем более что с момента события прошло шесть десятилетий.

По свидетельству бывшего замкомандующего советским контингентом на Кубе по боевой подготовке генерал-майора Леонида Гарбуза, события развивались так. Когда утром 27 октября он прибыл на КП, радиотехнический центр уже вел самолёт. Степан Гречко сразу же сообщил Гарбузу, что несколько раз звонил Плиеву, однако тот не отвечает. В этот момент поступил доклад об изменении курса цели. Гречко вновь снял трубку, но ответа опять не последовало.

Время принятия решения стремительно сокращалось - если и дальше медлить, U-2 сможет полностью вскрыть ракетную группировку, а также группировку ПВО и уйти. А Гречко упорно продолжал дозваниваться командующему, поскольку Исса Плиев категорически предупредил, что решение на открытие огня будет принимать лично. Но его телефонный номер не отвечал, и есть предположение, что генерал армии Плиев в это время находился у Фиделя Кастро.

Только после очередного запроса оперативного дежурного с КП дивизии Гречко стал склоняться, чтобы дать команду уничтожить цель. Однако на всякий случай решил выяснить мнение первого заместителя командующего группой войск генерал-лейтенанта Павла Данкевича, начальника штаба генерал-лейтенанта Павла Акиндинова и генерал-майора Гарбуза. Все они высказались за уничтожение цели, и тогда Гречко отдал приказ... Так ли это?

В самом начале событий, когда термин «Карибский кризис» ещё не вошёл в политический оборот, Исса Плиев принял решение в случае ударов по нашим объектам применять все имеющиеся средства ПВО и доложил о решении маршалу Малиновскому.

В доказательство приведём документ из архива Политбюро ЦК КПСС:

«ДИРЕКТОРУ. По имеющимся данным, разведкой США установлены некоторые районы расположения объектов тов. Стаценко (командир 43-й ракетной дивизии. - Авт.). Командование стратегической авиации США отдало приказ о полной боевой готовности всех своих авиационных стратегических соединений.

По мнению кубинских товарищей, удар авиации США по нашим объектам на Кубе следует ожидать в ночь с 26 на 27.10.62 г. или с рассветом 27.10.62 г. Фиделем Кастро принято решение сбивать американские боевые самолёты зенитной артиллерией в случае их вторжения на Кубу.

Мною приняты меры к рассредоточению техники и усилению маскировки. Принято решение в случае ударов по нашим объектам со стороны американской авиации применить все имеющиеся средства ПВО.

26.10.62 г. ПАВЛОВ».

Директор - псевдоним маршала Малиновского, Павлов - генерала армии Плиева. Как видим, в шифрограмме было приказано сбивать только боевые самолёты. Не знать этого Гречко не мог, и решение на уничтожение самолёта-разведчика было непростым.

С другой стороны, одна из главных задач средств ПВО, размещённых на Кубе, была сформулирована совершенно чётко: не допустить вскрытие позиционных районов «стратегических» ракетчиков, составлявших ядро оборонительной группировки. К тому же у генерал-лейтенанта Гречко была развединформация, что американцы собираются начать бомбардировку острова.

Открывать огонь или нет?

На КП 27-й дивизии ПВО, который располагался на окраине города Камагуэй (600 км от Гаваны), боевой расчёт возглавлял заместитель начальника штаба по боевому управлению майор Николай Серовой. По его словам, события развивались следующим образом:

«Я заступил на боевое дежурство в 9 часов утра 26 октября. Вечером со мной связался командир дивизии полковник Георгий Воронков: "Николай Фёдорович (на Кубе мы носили гражданскую одежду и обращались друг к другу по имени и отчеству), получена шифровка - завтра с рассветом война. США официально предупредили наше правительство, что могут нанести удар по Кубе. Приводи части дивизии в боевую готовность, но скрытно". Через несколько минут офицеры направлений доложили о готовности к ведению боевых действий. Чуть позже на КП прибыл полковник Воронков с офицерами полного боевого расчёта.

В готовности к боевым действиям мы провели ночь с 26 на 27 октября. Наступил рассвет, но РЛС воздушные цели не наблюдали. Однако нервы у всех на пределе. В восьмом часу поступила шифровка: нам предписывалось перейти на дежурство сокращёнными расчётами и открывать огонь только при явном нападении противника. Поэтому командир дивизии с офицерами штаба уехал в город завтракать и отдыхать. На КП осталась смена сокращённого расчёта и ответственный от штаба дивизии полковник Иван Алешин.

А в девятом часу на планшете общей воздушной обстановки появилась отметка высотной цели, которая двигалась в направлении Гавана - Сантьяго-де-Куба. Маршрут полёта и высота (более 20 км) позволяли сделать вывод: это самолёт-разведчик, который фотографирует наши боевые порядки. Командиры зенитных ракетных полков стали настоятельно запрашивать у меня решение на открытие огня, доказывая, что безнаказанно выпускать U-2 с разведданными наших позиций нельзя, поскольку следом на нас обрушится сокрушительный бомбовый удар. К тому моменту все мы были настроены на отражение нападения».

По телефону майор Серовой доложил генералу Гречко о настроении командиров частей. Тут всё и началось... В течение получаса шли беспрерывные «дебаты» между КП зенитных ракетных войск, КП дивизии и генералом Гречко - открывать огонь или нет. Гречко советовал подождать, пока он всё-таки дозвонится до командующего. А U-2 уже приблизился к Сантьяго-де-Куба, где стоял полк, которым командовал полковник Ржевский.

Наконец, майор Николай Серовой попросил полковника Алешина доложить обстановку командиру дивизии, но тот в ответ: «Вам уместнее...» Тогда Серовой снял трубку городского телефона и сообщил в штаб: «Над Кубой самолёт-разведчик U-2, фотографирует боевые порядки наших войск. Командиры частей настаивают на открытии огня, считают это явным нападением. После небольшой паузы, видимо, взвесив все «за» и «против», полковник Георгий Воронков на свой страх и риск приказал уничтожить самолёт-разведчик. Решение командира 27-й дивизии ПВО тут же было передано в зенитные ракетные части. Тем временем U-2 пролетев над Кубой более 600 км, удалился в сторону моря, и средства ПВО его потеряли.

«Что делать? - вспоминал Николай Серовой. - Я передаю команду в полки: быть готовыми открыть огонь по U-2 в случае его повторного захода. Через несколько минут U-2 был обнаружен вновь. Мои предположения сбылись - разведчик возвращался для повторного фотографирования наших позиций. А в 9 часов 20 минут дивизион майора Герченова уничтожил цель неподалёку от города Банес. Я доложил об этом генералу Гречко, но он ничего мне не сказал».

И только сорок минут спустя с КП группы войск начали запрашивать, кто сбил, где упал самолёт и т.д. Ну а майор Серовой сдал дежурство майору Власенко и с «чувством выполненного долга», но отнюдь не со спокойной душой отбыл в город «на отдых».

«Вы поторопились»

Вернёмся однако в Гавану. По свидетельству очевидцев, генерал армии Плиев воспринял доклад об уничтожении американского самолёта совершенно спокойно. Отдал приказ ускорить сбор данных и подготовить шифрограмму министру обороны. На её основе и был составлен следующий доклад Хрущёву:

«Сов. секретно. Товарищу Хрущёву Н.С. Докладываю. 27.10.1962 г. самолёт U-2 на высоте 16.000 м в 17 часов московского времени вторгся на территорию Кубы с целью фотографирования боевых порядков войск и в течение 1 часа 21 минуты прошёл по маршруту Ягуахай, Сьего-Деавила, Камагуэй, Монсанильо, Сан-Луис, Гуантанамо, Престон.

В целях недопущения попадания фотодокументов США в 18.20 московского времени этот самолёт был сбит двумя зенитными ракетами 507 зенрап (зенитный ракетно-артиллерийский полк. - Авт.) на высоте 21.000 м. Самолёт упал в районе Антилья. Организованы поиски.

В этот день было 8 нарушений самолётами США воздушного пространства Кубы.

Р. Малиновский. 28 октября 1962 года. 10.45 м.».

А начальник штаба группы советских войск на Кубе генерал-лейтенант Павел Акиндинов оперативно ознакомил всех «причастных» к уничтожению U-2 с шифровкой, полученной от министра обороны. Она состояла из двух фраз: «Вы поторопились. Наметились пути урегулирования».

По воспоминаниям сына советского лидера Сергея Хрущёва, его отец сильно огорчился полученным известием, так как действительно наметилась возможность урегулирования кризиса. Но это стало известно потом. Тогда же, в октябре 1962 года, советское военное руководство в Гаване ожидало более «строгих телеграмм», но средства связи молчали. А вот Куба ликовала: впервые американцы, вольготно чувствовавшие себя в небе Острова Свободы, были наказаны.

Чем Байден отличается от Кеннеди

В Вашингтоне известие о гибели U-2 взорвало обстановку, а Пентагон предложил начать бомбардировку Кубы уже 29 октября. Но последнее слово оставалось за Джоном Кеннеди, который сказал: «Я думаю не о первом шаге, а о том, что обе стороны стремительно приближаются к четвертому и пятому. Мы не сделаем шестого шага, потому что тогда никого из присутствующих не будет в живых».

В ночь с 27 на 28 октября 1962 года не сомкнули глаз и в Москве: на одной из правительственных дач обсуждалось предложение США о выводе советских ракет с Кубы в обмен на гарантию о невмешательстве во внутренние дела Гаваны. И оно было принято, о чём Кремль поставил в известность Джона Кеннеди весьма оригинальным способом - открытым текстом по Московскому радио в виде спецобращения Никиты Хрущёва. И ядерный Армагеддон на тот раз прошёл стороной...

И это можно считать чудом, поскольку перед тем, как Джон Кеннеди стал считать шаги, отделяющие мир от ядерного конца света, у него состоялся весьма примечательный разговор братом. Роберт Кеннеди: «Возможно, было опрометчиво посылать самолёт в такой напряжённый момент?» Джон Кеннеди: «Возможно. Но сейчас поздно об этом говорить. Они сбили наш самолёт над Кубой и лётчик погиб».

Но мало кому известно, что в тот роковой день был ещё один самолёт, из-за которого мог разгореться конфликт между ядерными державами. В самый критический момент Карибского кризиса американский U-2 вторгся в советское воздушное пространство на севере. На следующий день Джон Кеннеди получил от Никиты Хрущёва послание следующего содержания:

«Уважаемый господин президент! Ещё более опасный случай имел место 28 октября, когда ваш разведывательный самолёт вторгся в пределы Советского Союза на севере, в районе Чукотского полуострова, и пролетел над нашей территорией. Спрашивается, господин президент, как мы должны это расценивать? Это - провокация? Ваш самолёт нарушает границу, да ещё в такое тревожное время, которое мы с вами переживаем, когда всё приведено в боевую готовность. Ведь американский самолёт-нарушитель вполне можно принять за бомбардировщик с ядерным оружием, и это может толкнуть нас на роковой шаг. Тем более, что правительство США и Пентагон давно уже заявляют о том, что у вас непрерывно дежурят в полёте бомбардировщики с атомными бомбами».

Когда министр обороны США Роберт Макнамара узнал об инциденте над Чукоткой, он побелел от ужаса, а Джон Кеннеди, извинившись, заверил Хрущёва, что это лётчик допустил «серьёзную навигационную ошибку».

Спустя 60 лет после Карибского кризиса отношения теперь уже между Россией и США опять на грани - снаряды и ракеты американского производства падают не только в зоне специальной военной операции, но и залетают на российскую территорию. Но самое страшное, что демократ Джон Байден даже близко не похож на Джона Кеннеди, которому хватило здравого рассудка вовремя отойти от красной черты. Байден поступает с точностью до наоборот, и причина, по всей видимости, не только в прогрессирующей деменции. Такое впечатление, что и у демократической элиты США на уме только промежуточные выборы в Конгресс.

Но разве их партийные амбиции стоят мировой атомной войны?