Немецкая русофобия - это месть бюргеров за военные поражения

Трудно быть кошкой из России

Коллективные припадки русофобии, приключившиеся в Европе (и не только!) после начала специальной военной операции на Украине могут показаться чем-то совершенно небывалым и даже неожиданным. Ну как могут «цивилизованные» представители рода человеческого с энтузиазмом бороться с Чайковским, Пушкиным и Толстым, если, конечно, речь не о поляках, которые предлагают отказаться от русской культуры вообще?..

Впрочем, проявились на Западе и такие «выдающиеся» умы, которые додумались запретить котам и кошкам из России участвовать в международных выставках - такую зоологическую неприязнь испытывают они к нашим Барсикам и Муркам. Так чего удивляться враждебности к говорящим на русском языке?

Пожалуй, особенно буйным цветом русофобия расцветает в Германии. В том числе и благодаря буйным «свидомым» призывного возраста, предусмотрительно покинувшим Украину. Но даже в столь неблагоприятной атмосфере на земле Гёте нашлись люди, считающие травлю русских недопустимой. Более двадцати деятелей культуры направили в адрес федеральных властей письмо с требованием прекратить разжигание межнациональной розни и принять меры против подстрекательства и преступных инцидентов русофобского характера. Но если честно, это мало на что повлияло...

А ведь нечто подобное в Германии уже происходило - летом 1914 года, перед самым началом Первой мировой войны. А поскольку пушки ещё молчали, припадкам немецкой русофобии в России искренне удивлялись.

Александр Резанов, сотрудник российской военной прокуратуры, собиравший сведения о пережитом русскими в Германии писал:

«Когда первые русские путешественники, возвратясь из Германии, стали рассказывать о немецких зверствах, перенесённых ими на обратном пути в Россию, то рассказы эти в значительной их части вызывали некоторое сомнение. Мы, русские, привыкли немцев считать культурными европейцами, а потому трудно было верить, чтобы этот народ дошёл до такой степени нравственного падения».

Ещё до войны

Генерал Алексей Алексеевич Брусилов (в 1916 году войска Юго-Западного фронта, которым он командовал, прорвут австрийский фронт, и это событие войдёт в историю как Брусиловский прорыв) летом 1914 года побывал с супругой на одном незатейливом немецком празднике: «В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окружённая цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, церкви, стены и башни его. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало.

Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших «Боже, царя храни» и «Коль славен», мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, посыпаясь со всех сторон на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. И всё это горело под торжественные звуки увертюры Чайковского "1812-й год".

Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и под грохот фейерверка, загремел немецкий национальный гимн. "Так вот в чём дело! Вот чего им хочется!" - воскликнула моя жена».

Отметим, что московский «Кремль» горел и рушился ещё до убийства эрцгерцога Фердинанда. А организован этот «праздник» был на курорте, переполненном туристами из России, оставлявшими там немалые деньги.

Русских ведут

Чете Брусиловых удалось вовремя покинуть Германию. Но так повезло далеко не всем. Вместе с туристами, отдыхавшими в Германии, с началом войны в таком же тяжёлом положении оказались путешественники возвращающиеся через Германию в Россию из других европейских стран. Александр Резанов вспоминал:

«Германское правительство, не пренебрегая никакими средствами борьбы с нами, решило возбудить народную ярость, обвинив всех русских в убийствах и шпионстве. Теперь уже известно, что война с нами была решена давно, а различные власти до последнего дня успокаивали русских, желавших покинуть немецкие курорты».

Немцы действительно прилагали большие усилия, чтобы как можно дольше задержать русских туристов, и под разными предлогами оттягивали их отъезд на Родину. Один из русских путешественников свидетельствовал: «Нас германское правительство умышленно, обманным образом, заставляло оттягивать свой отъезд с курортов, чтобы иметь "пленных" и водить нас по городам арестантами, во славу германского оружия и на потеху диких немцев».

Возможно, помимо «высших» интересов, здесь проявлялось ещё и стремление владельцев курортов, пока есть возможность, побольше заработать на русских. И эта задержка с отъездом обернулась для легковерных русских большой бедой.

Уже летом 1914 года Германию захлестнула шпиономания в самой тяжёлой форме. «Русских шпионов» ловили буквально повсюду. Вот цитата из дневника князя Юсупова:

«На другой мы поехали в русское посольство, а оттуда на вокзал к копенгагенскому поезду. Никакого сопровождения, как полагалось бы иностранной миссии. Мы отданы были на милость разъярённым толпам. Всю дорогу они швыряли в нас камни. Уцелели мы чудом. Среди нас были женщины и дети, семьи дипломатов. Кому-то из русских палкой разбили голову, кого-то избили до крови. С людей срывали шляпы, иным в клочья изорвали одежду».

Туристка госпожа Розен вспоминала о том, как в Берлине, перед отелем на Унтер ден Линден, где жили многие русские, собралась толпа немцев: оказывается, что кто-то пустил слух, что в отеле скрывается русский шпион. Потрясая палками, толпа кричала: «Дайте нам сюда русских». А вот воспоминания Михаила Городецкого - редактора известной российской «Газеты-Копейки»: «В день моего отъезда из Берлина по городу были пущены экстренные листки, извещавшие всю Германию, что на кронпринца русским совершено покушение. Разъярённая толпа гонялась за русскими. Русским плевали в лицо, бросали окурки от папирос и пивные пробки».

А после объявления мобилизации, как вспоминал юрист Шапиро, пошли разговоры «о том, что в каждом русском сидит шпион, что русские студенты покушались на жизнь кронпринца, и что поймали русских шпионов, переодетых монахинями. В вышедших немецких газетах на первой странице было напечатано крупным шрифтом предостережение по адресу русских. «Возьмите русских, - взывали газеты, - под своё наблюдение: все они шпионы!» Очевидно, газеты инспирировались власть имущими, заинтересованными в том, чтобы немцы были уверены: кронпринца Фердинанда убил именно русский.

Оказалось, что стать нацией идиотов немцы могли ещё до Гитлера. Председатель Петроградской городской думы сенатор Иванов дал впечатляющие «свидетельские показания» насчёт своего пребывания в Германии:

«Меня вместе со всеми другими русскими пассажирами арестовали и, по распоряжению военных властей, отправили в Кёнигсберг. По приблизительному подсчёту нас, русских, было в Кёнигсберге в таком же положении до 600 человек. В Кёнигсберге, куда нас доставили под усиленным конвоем солдат, нас разбили на группы, стали выстраивать попарно, окружили солдатами, причём последние на наших глазах стали заряжать ружья. На нас, мужчин, это щёлканье курков производило угнетающее впечатление. Легко себе представить, как эти манипуляции действовали на находившихся среди нас женщин. Они были в паническом ужасе.

Команда "ружья на перевес", и все мы, арестованные, двинулись в путь. Шли долго, должно быть версты три. Вдруг нам навстречу примчался автомобиль, из которого выскочил немецкий лейтенант. Встреча его с нами была довольно оригинальна, чтобы не сказать хуже. Он выхватил револьвер и, направляя его чуть ли не вплотную в первого попавшегося, гаркнул: "Ни слова, я покажу вам, русским, как шпионить".

Кругом нас масса черни. Крики лейтенанта возбуждают толпу. С быстротой молнии проносится весть о том, что задержана большая группа русских шпионов. Когда в толпе настроение стало особенно вызывающим, лейтенант продолжал: "Мы сами расправимся с русскими шпионами". Что мы пережили в этот момент, трудно описать. С дамами истерики... Но делать было нечего: свирепый вид лейтенанта, воинственное настроение окружавшей нас черни, большой наряд конвоировавших солдат, - всё это вместе подавляло в нас всякое чувство протеста».

Благородство по-немецки

В общем, судьба русских оказавшихся с началом Первой мировой войны в Германии, была незавидной. Перевозили их в вагонах, предназначенных для скота, размещали в конюшнях, хлевах, карантинных помещениях для скота, на бойнях (например, в Штеттине). Нередко конвоировали через города (Кёнигсберг) с поднятыми руками и в таком темпе, что женщины даже падали в изнеможении (в Ней-Стрелице, Штеттине, Ростоке, Бреславле). Отходить в сторону или оборачиваться запрещалось под угрозой немедленного расстрела. При посадке в вагоны солдаты заталкивали дам и детей внутрь кулаками и ружейными прикладами, причём семьи разлучались, и было много случаев потери малолетних. По несколько дней почти совсем не приходилось есть, а немецкие власти порой отказывали даже в питьевой воде.

Всё это сопровождалось глумлением, постоянными угрозами расстрела, действовавшими самым угнетающим образом на женщин и детей. Нужно ещё добавить, что мужчины в возрасте на вид от 18 до 50 лет подвергались аресту, как военнопленные, при этом им не только не позволяли передать оставшимся в полном отчаянии родственникам необходимые деньги, но и проститься. Крупный багаж всех этих несчастных пропал на различных железнодорожных станциях Германии, даже ручную кладь русских поездная прислуга или любой военный мог выбросить из окна вагона.

Досталось от «цивилизованных» немцев и дипломатам. Их отъезд из здания посольства в Берлине сопровождался «нападением на экипажи в буквальном смысле озверевшей толпы. Почти все из сидевших в экипажах получили более или менее сильные удары. Пострадали граф Бреверн де Лагарди и его жена, о спину супруги посланника в Штутгарте госпожи Лермонтовой какой-то немец в золотых очках сломал зонтик. Дьякону посольской церкви Лопатке дали палкой по голове, секретарю посольства камергеру Храповицкиму потребовалась после нападения помощь врача. А большинство из дам - княгиня Белосельская-Белозерская, госпожа Раевская, графини Литке и Тотлебен, графиня Бреверн были в буквальном смысле «культурно» оплёваны.

Надо отметить, что русофобия в Германии была идеологически и теоретически "обоснована" и являлась составной частью славянофобии. Кайзер Вильгельм II особо не скрывал: «Я ненавижу славян. Я знаю, что это грешно, но я не могу не ненавидеть их». А вот откровения начальника германского Генерального штаба Гельмута фон Мольтке-младшего: «По-прежнему считаю, что в Европе рано или поздно должна начаться война, в которой в первую очередь столкнутся германцы со славянами. Подготовиться к ней - обязанность всех государств-знаменосцев германской духовной культуры».

Под знаменосцами он подразумевал Германию и Австро-Венгрию.

В нынешней Германии на такую откровенность от немецких власть имущих рассчитывать не приходится. Понятное дело, в силу толерантности. Вот только глубинная арийская ненависть к русским никуда не делась и прорезалась при первой же возможности. По всей видимости, немцы, которые десятилетия «посыпали головы пеплом», оправдываясь за свои злодеяния в годы Второй мировой войны, на самом деле отлично помнят, кто брал в 1945 году Берлин. И сегодня банально мстят нам за все свои поражения.

Наверное, напрасно Сталин не прислушался к рекомендации Франклина Рузвельта разделить Германию на пять удельных княжеств. Не было бы Германии - не было бы проблем, а немцам точно было бы не до русофобии.