Александр I. Гражданский подвиг помазанника Божьего

От героев былых времён...

Если не слишком придираться к фактам, можно объяснить, почему вот уже 210 лет (весьма круглая дата!) победу России в Отечественной войне 1812 года мы отмечаем 8 сентября, в День Бородина - сражения знакового, но формально не слишком победного, поскольку поле боя осталось за Наполеоном. Другое дело, что эта битва не только окончательно подорвала силы Великой армии, но и сломила дух объединённой армады европейских народов, пришедших во главе французов на нашу землю, чтобы её завоевать и поработить.

А начиналось всё за несколько месяцев до того момента, когда «Смешались в кучу кони, люди,/ И залпы тысячи орудий/ Слились в протяжный вой…», да и завершилось только через год, когда Наполеон проиграл «Битву народов» под Лейпцигом и первый раз сложил императорские причиндалы.

Потом, правда, были знаменитые «Сто дней» (на самом деле 95), неудачная попытка Наполеона «открыть глаза» Александру I на тайный сговор Англии и Австрии против России, битва при Ватерлоо и остров св. Елены, где Бонапарта отравили предусмотрительные англосаксы. А кто другой на такое способен?..

Но сейчас разговор не о Наполеоне, а о российском императоре Александре I, роль которого в Отечественной войне 1812 года была не только приуменьшена, но и значительно искажена. К чему приложил руку и «наше всё» Александр Сергеевич Пушкин, помните, наверное по средней школе: «Властитель слабый и лукавый,/ Плешивый щеголь, враг труда,/ Нечаянно пригретый славой,/ Над нами царствовал тогда»?

Ну а в советские времена народными героями были утверждены Михаил Илларионович Кутузов, Денис Давыдов, Василиса Кожина (тоже командир партизанского отряда, только женского) и князь Пётр Багратион (скорее всего, ещё и по принадлежности к братскому грузинскому народу). Но вычеркнуть из Отечественной войны 1812 года Александра I, даже если он далеко не всем нравился, всё равно что убрать из истории Великой Отечественной войны имя Сталина. Хотя на время вычеркнули, причём обоих, поэтому их частные истории оказались практически параллельными...

На русский берег шестисоттысячная «Великая армия», собранная со всей Европы, перешла в ночь на 12 (24 по н. ст.) июня 1812 года. Четыре дня и четыре ночи по наведенным через Неман понтонным мостам «текла рать за ратью». Так началась война между наполеоновской Францией и Россией - война, которая на самом деле не была большой неожиданностью.

Тильзитский манёвр

В период с 1799-го по 1807 год Россия минимум четырежды вступала в поединки с Францией, но каких-либо значительных результатов так и не добилась. Не только в знаменитом сражении под Аустерлицем, но и в ряде других сражений меньшая по численности армия Наполеона разбила объединённые силы Австрии, Пруссии и России, и уже на правах безусловного победителя Париж склонил Москву к сомнительному для неё Тильзитскому миру.

По договору Россия, во-первых, признавала все завоевания Наполеона и вступала в союз с Францией, а во-вторых, Россия должна была порвать отношения с Англией и присоединиться к континентальной блокаде Соединённого Королевства. Если первое навязанное условие подрывало престиж России как великой державы, то второе наносило экономический ущерб, поскольку в то время Англия была важнейшим торговым партнёром Санкт-Петербурга.

Само собой разумеется, что так называемая антитильзитская оппозиция возникла сразу после подписания договора с Наполеоном и возвращения императора в столицу. Её возглавила мать Александра I - вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, возмущённая союзом с «корсиканским чудовищем». Отвечая ей, «властитель слабый и лукавый» показал, что на самом деле он весьма прозорливый руководитель, для которого в стратегическом споре с Наполеоном Тильзит был всего лишь вынужденным манёвром. Он сумел убедить мать в том, что всегда считал Наполеона «символом попрания законности мирового порядка» и что союз с корсиканцем заключён с единственной целью «иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение срока этого драгоценного времени наши средства и силы».

И действительно: Россия использовала передышку для проведения военной реформы, укрепления армии и всего оборонного потенциала. Как свидетельствуют архивные документы, Александр I был готов выступить против Наполеона уже в 1811 году (сначала планировался январь, потом октябрь), но отказ поляков и пруссаков поддержать Россию вынудил пересмотреть планы. Так что политика Александра была отнюдь не мягкотелой, как это казалось. И неслучайно Наполеон считал его «изобретательным византийцем», северным Тальма - актёром, способным сыграть в политике любую роль.

О вторжении Наполеона в пределы России Александр узнал в имении барона (и генерала) Леонтия Беннигсена под Вильно и принял это событие как личное оскорбления. С тех пор Наполеон стал для него смертельным врагом. Был издан манифест, заканчивавшийся словами «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве Моём» и отдан приказ войскам о начале боевых действий.

Ещё с XIX века роль Александра I в войне 1812 года вызывает самые противоречивые суждения. Пушкин, к примеру, считал его чуть ли не трусом («В двенадцатом году дрожал»), а вот Николай Гаврилович Чернышевский, наоборот, отмечал «твёрдую решимость Императора Александра Благословенного в Отечественной войне». Вот так, хотя оба как бы либералы...

Справка

Александр I (1777-1825 гг.) - российский император с 1801 г., старший сын императора Павла I. С 1797 г. петербургский генерал-губернатор, председатель в военном департаменте, член Государственного совета и Сената.

В начале правления провёл умеренно либеральные реформы, разработанные Негласным комитетом (впоследствии Государственный комитет) и М.М. Сперанским. Во внешней политике лавировал между Великобританией и Францией. В 1805-1807 гг. участвовал в антифранцузских коалициях. В 1807-1812 гг. временно сблизился с Францией. Вёл успешные войны с Турцией (1806-1812 гг.) и Швецией (1808-1809 гг.). При Александре I к России были присоединены Восточная Грузия (1801 г.), Финляндия (1809 г.), Бессарабия (1812 г.), Азербайджан (1813 г.), Великое герцогство Варшавское (1815 г.). В начале Отечественной войны 1812 г. находился в действующей армии, затем участвовал в Заграничных походах русской армии 1813-1814 гг., в те же годы возглавил антифранцузскую коалицию европейских держав. Был одним из руководителей Венского конгресса 1814-1815 гг., установившего новый европейский порядок, и организаторов Священного союза. Участвовал в Кавказской войне 1817-1864 гг.

Итак, в чём же состоял подвиг российского императора в Отечественной войне 1812 года? Для начала Александр I сразу после Тильзита принял самые решительные меры для укрепления политического, экономического и военного потенциала России. А в октябре 1808 года в ходе Эрфуртских переговоров с Бонапартом Александр достиг смягчения условий Тильзитского договора. Наполеон согласился на аннексию Россией Финляндии, Молдавии и Валахии (историческая область на юге Румынии) и на вывод французских войск из Великого герцогства Варшавского. Взамен Александру I пришлось пообещать, что Россия выступит на стороне Франции в случае её войны с Австрией.

Пользуясь открывшейся возможностью, Александр укрепил границы России: в 1808-1809 годах он провёл успешную войну против Швеции, закончившуюся присоединением Финляндии и Аландских островов, и завершил Русско-турецкую войну 1806-1812 годов. 28 мая 1812 года в Бухаресте был подписан мирный договор с Турцией. После чего Дунайская армия двинулась на север - на соединение с 3-й армией Александра Тормасова для возможного выступления против Наполеона.

Ещё в январе 1810 года император назначил военным министром генерала от инфантерии Михаила Барклая-де-Толли, который энергично принялся за работу. Спустя пару месяцев новый министр представил самодержцу несколько разработок по укреплению обороноспособности державы на случай войны с Францией, в т.ч. предложение о создании службы военной разведки, что значительно повлияло на дальнейшие события. Уже под руководством самого Александра военное ведомство разработало трёхлетний стратегический план войны с Францией, предусматривавший ведение боевых действий сначала на русской территории, а затем - в Западной Европе.

Во главе нации

Безусловной заслугой Александра I является то, что он весьма критически оценивал свои полководческие способности и в конце концов принял решение не вмешиваться в руководство действующей армией. Но это случилось не сразу...

13 (25) июня император из-под Вильно, где его застала война, отбыл к армии в Свенцяны и невольно стал заложником ситуации. Он автоматически оказался в роли полководца, которой он явно не соответствовал, и которой после Аустерлица боялся, стараясь однако не подавать виду. При этом манифест, где были слова «не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве Моём», его окружение расшифровало как намерение постоянно находиться в действующей армии. Находиться просто так...

«Сие выражение, - вспоминал государственный секретарь Александр Шишков, - привело меня в отчаяние». Не рассчитывая в одиночку убедить императора покинуть армию, он обратился за поддержкой к министру полиции Александру Балашову и к управляющему канцелярией императора Алексею Аракчееву. В коллективном письме к царю они подробно аргументировали свою позицию. Необходимость отъезда Александра в столицу государственные мужи объясняли сложной военной обстановкой и тем, что присутствие императора, не взявшего на себя командование войсками, будет сковывать свободу действия главнокомандующего 1-й Западной армией (самой крупной в России) генерала Барклая-де-Толли перед лицом наступающего противника.

К чести императора, он понял, почему необходимо покинуть армию: «Самодержец должен стоять во главе всей нации, а не только её военной части. Он должен быть символом национального единства наряду с такими общенародными ценностями, как вера и Отечество. Через них и должна в первую очередь выражаться идея народной войны. Царь не воин, а народный вождь».

И все же у русского общества остались вопросы к самодержцу. Поступив благоразумно, оставив армию на военного министра, он не объявил Барклая-де-Толли главнокомандующим действующими армиями, формально оставив эту должность за собой, что впоследствии нанесло немалый вред, поскольку талантливому полководцу прямо подчинялись только части и соединения его же армии, а 2-я Западная армия генерала от инфантерии Петра Багратиона и другие формирования русских войск формально замыкались на императора.

В начале августа 1-я и 2-я Западные армии, отступавшие под напором превосходящих по силам наполеоновских войск, соединились под Смоленском и готовы были сражаться. Однако Барклай-де-Толли, выполняя ранее намеченный план (чтобы завлечь Наполеона вглубь России), приказал оставить город. Остро вставал вопрос о едином командовании. Впрочем, ещё до Смоленского сражения император получал письма и от генералов (А.П. Ермолова, П.И. Багратиона и др.), и от генерал-губернаторов губернских городов (особенно, от Ф.В. Ростопчина из Москвы), и из своей императорской Главной квартиры (от генерала от кавалерии Л.Л. Беннигсена, своего брата великого князя Константина и др.) о разногласиях командующих 1-й и 2-й Западными армиями Барклая-де-Толли и Багратиона, что, несомненно, вредило общему делу. Армии требовалось единоначалие, тем более, в условиях отступления.

На должность командующего необходим был требовательный человек, обладающий достаточным военным опытом, большим авторитетом и главное - с русской фамилией. Дело в том, что военный министр и главнокомандующий 1-й Западной армией генерал от инфантерии Барклай-де-Толли происходил из древнего шотландского рода, к тому же в нём текла ещё и немецкая кровь. При этом Барклай не скрывал перед императором сложности своего положения, отмечая, особенно после оставления Смоленска, двусмысленность своего положения: с одной стороны - военный министр, а с другой - «немец», то есть почти изменник...

Не решившись сделать выбор самостоятельно, 16 августа 1812 года Александр I учредил Чрезвычайный комитет во главе с председателем Госсовета и Кабинета министров генерал-фельдмаршалом Николаем Ивановичем Салтыковым, который и должен был назвать имя главнокомандующего всей Русской армией. Обсуждались разные кандидатуры (генералы П.И. Багратион, Л.Л. Беннигсен, Д.С. Дохтуров, А.П. Тормасов, Ф.В. Ростопчин, М.Б. Барклай-де-Толли и др.), и только под утро следующего дня члены комитета определились с выбором - генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов. Император утвердил Кутузова главнокомандующим 20 августа 1812 года, подчинив ему не только войска, но и ополчения, резервы и гражданские власти в затронутых войной губерниях. А  уже 23 августа Михаил Илларионович выехал в действующую армию.

Отметим, что Кутузова император утвердил скрепя сердце - Аустерлицкое сражение навсегда поселило в душе Александра страх перед военным гением Бонапарта, и он не верил в способность русских генералов разгромить наполеоновскую армию. Сестре - великой княгине Екатерине Павловне император писал: «Я не мог поступить иначе, как выбрать из трёх генералов, одинаково мало способных быть главнокомандующими (Барклай, Багратион и Кутузов. - Авт.), того, на кого указывал общий голос».

Тем не менее, назначив против своей воли Кутузова, император встал как истинный государственный муж. Правда, после оставления Москвы, когда общественное мнение на какое-то время отвернулось от Кутузова и самого императора, Александр «за отдачу столицы без боя» пытался устроить в Кабинете министров судилище над полководцем. Самому Кутузову император писал: «На Вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург, а Вы ещё обязанный ответом оскорблённому Отечеству в потере Москвы». Однако Кабинет министров не поддержал императора, оставив Кутузова главнокомандующим.

Бытует мнение, будто самодержец российский только то и делал, что мешал генералам сражаться с Наполеоном, и больше ничего. Но это не так. Серьёзные исследователи отмечают, что Александр I, возложив на себя «обязанность стоять во главе всей нации и быть символом национального единства», активно участвовал «в создании народного сопротивления наполеоновскому нашествию», твёрдой рукой управлял государством, не снимая с себя ответственности за все стратегические и важнейшие военно-политические решения. «Только одно упорство, понимаемое как долг, должно стать средством от зла этой ужасной эпохи», - часто повторял российский император.

Покорение Парижа

Заметную роль сыграл Александр I и во время заграничных походов 1813-1814 годов. Именно он настоял на продолжении боевых действий вплоть до низложения императора Наполеона I, выступив организатором и фактическим лидером 6-й антифранцузской коалиции (союзники - Великобритания, Швеция, Австрия, Пруссия и др. немецкие государства). Опять же при непосредственном участии Александра была разработана единая стратегия союзных войск, позволившая разгромить французские войска. В 1814 году Александр убедил союзников вступить на территорию Франции, а затем, не преследуя главные силы французов и избегая тяжёлых сражений, повернуть войска на Париж, что решило исход кампании и привело к низложению Наполеона.

Известный историк Сергей Соловьёв писал: «Покорение Парижа явилось столь необходимым достоянием наших летописей. Русские не могли бы без стыда раскрыть славной книги своей истории, если бы за страницей, на которой Наполеон изображён стоящим среди пылающей Москвы, не следовала страница, где Александр является среди Парижа».

И не надо думать, будто Александр I был «паркетным императором». Он не раз проявлял личную храбрость на полях сражений. Историки приводят такой факт: в битве под Дрезденом, находясь под огнём, Александр едва избежал гибели - рядом с ним разорвалось ядро, смертельно ранившее генерала Ж.В. Моро. А в сражении при Фер-Шампенуазе император с риском для жизни бросился с конвоем в центр французского каре, чтобы остановить резню и пощадить поверженных солдат противника.

Но это всё же солдатское мужество... Не менее важно, что российский император всё-таки обуздал свою гордыню и нашёл душевные силы извиниться перед русскими полководцами Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли и Михаилом Илларионовичем Кутузовым, взвалившими на свои плечи груз ответственности за ход военных действий в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах - за то, что относился к ним предвзято.

К весне 1813 года, когда русские войска находились в Силезии, здоровье Кутузова резко покачнулось. Перед смертью его посетил Александр I и попросил прощения. Кутузов будто бы ответил так: «Я прощаю, Государь, но вот простит ли Россия?».

Простила ли Александра I Россия?.. А за какие грехи его было прощать? Разве что за отцеубийство?.. Так это их, романовские дела! А так - вполне успешный глава государства, под руководством которого Россия разгромила Францию, за которой по обыкновению стояла вся Европа. В истории России было не так много помазанников Божьих, способных соответствовать историческому предназначению. За одного Кутузова немало можно простить.