«Своё надо иметь!», или Инновации плюс высокотехнологическая индустриализация всей страны

Воспетое глобалистами международное разделение труда оказалось палкой о двух конца. В том смысле, что мы наивно (хоть нас и предупреждали!) понадеялись на порядочность и ответственность зарубежных партнёров, а делать этого, как оказалось, было нельзя. В результате получили массу проблем, причём ещё до специальной военной операции, которая в известном смысле стала апофеозом санкционной политики.

И сразу стало понятно, почему Сталин никому не верил, почему Советский Союз при нём стал самодостаточным в производственном и технологическом смысле государством, где умели делать всё - от банальных гвоздей (сегодня покупаем в Китае), до космических кораблей. А сегодня, если учесть печальную участь неосмотрительно пропиаренной «Луны-25» и к тому же, как утверждают, напичканной импортными чипами, разучились.

Пусть советские микросхемы с лёгкой руки непатриотически настроенных скептиков назвали самыми большими в мире (эта проблема как раз решаема), зато их производство было налажено в буквальном смысле с нуля - были и материалы, и станки как собственного производства, так и добытые из-под полы бойцами невидимого фронта. Ну а проявив беспечность и понадеявшись на международную кооперацию, мы в результате получили пробел в производстве полного цикла, который обусловлен нехваткой отечественного оборудования, с помощью которого изготавливаются высокотехнологичные изделия.

Например, литографы (станок для производства микросхем) до последнего времени выпускали всего три компании - голландская ASML и два японских инжиниринговых гиганта - Canon и Nikon. При этом ASML является лидером на рынке литографов (больше 80%) и единственной фирмой, которая производит оборудование по последнему слову науки и техники. Уже в 2023 году список компаний этого профиля пополнится китайским Shanghai Micro Electronics Equipment Group, чья продукция основана на 28-нм технологии. Российских названий в этом списка пока что не видно…

Не секрет, что поставки литографического оборудования в Россию были запрещены ещё до начала военной спецоперации. Поэтому пользовались тем, что было - согласно открытым источникам, это две относительно современные установки с уровнем топологии 130-65 нм в составе производственных линий на заводе «Микрон» и на заводе «Ангстрем-Т». Оба предприятия работали для решения задач ВПК и космической программы, а также производства автомобильной электроники, МЭМС (микроэлектромеханических систем) и промышленной электроники. Очевидно, что при таком раскладе продукция, скорее всего, выпускается штучными партиями и в виде инженерных образцов. Насколько она пригодна для ИИ, вопрос для посвящённых.

Отдельная история с тайваньской фабрикой TSMC, где реализуются субнаномикронные нормы ниже 65 нм. Естественно, здесь тоже подключились к антироссийским санкциям. Причём запрет коснулся процессоров семейств «Байкал» и «Эльбрус», разработанных в России - тайваньский вендор (поставщик) попросту не стал заключать контракт на производство чипов. В связи с этим напрашивается вывод: нам нужны суверенные технологии, а их производство должно сконцентрироваться исключительно на территории России.

Болезненное расставание с иллюзиями насчёт международной кооперации - это всего лишь эмоции, совладать с которыми было бы не так проблематично, если бы в 1990-е годы технари вдруг стали никому не нужны - в первую очередь государству, а предприятия, в том числе и высокотехнологичные, массово скупались за бесценок и попросту уничтожались «эффективным» менеджментом. Немногие заводы и НИИ пережили те «святые» годы и сумели выкарабкаться.

Как побочный эффект, вплоть до 2010-х годов технические специальности считались непрестижными, из-за чего выпускники школ с большей охотой шли обучаться на менеджеров либо юристов, чем на инженерные факультеты. Считалось: если пойдёшь на завод работать за копейки, ничего не добьёшься в этой жизни. В результате на производстве образовался кадровый голод, и перемены обозначились только сейчас.

Например, в этом году Национальный исследовательский университет ИТМО (ранее ЛИТМО - Ленинградский институт точной механики и оптики), где взращиваются будущие IT-кадры, получил 17 тысяч заявок (в прошлом году их было 13 тысяч), и вообще технические вузы стали больше выделять бюджетных мест, что сделало обучение более привлекательным. Изменения также коснулись и школьного образования: начиная с этого года, каждая школа должна обучать не менее 75% учеников по техническим направлениям.

Безусловно, отход от навязанного западными и неолиберальными медиа культа «манагера» - явление, кто бы сомневался, положительное. Но формирования одних только профессиональных качеств мало, это показали массовый отток IT-специалистов и неоднозначные действия крупных IT-платформ после начала спецоперации на Украине. В частности, либеральная цензура в российских соцсетях легко пропускала неонацистские и антироссийские паблики, но блокировала блоги в поддержку СВО, а тот же «Яндекс» сливал личные данные пользователей, которые стали доступными не только мошенникам, но украинскому ЦИПсО.

Как позднее выяснилось, за диверсией (а это и есть диверсия!) стоял бывший глава сервиса «Яндекс Лавка» Илья Красильщик, на которого Следственный комитет РФ в конце концов завёл уголовное дело - в частности, за распространение фейков о событиях в Буче. Сейчас Красильщик скрывается за границей и ведёт проект «Служба поддержки», который «помогает пострадавшим от действий России». Ну, понятно, кому помогает…

К слову, гендиректор «Яндекса» Елена Бунина и весь топ-менеджмент компании после начала спецоперации тоже спешно покинули Россию и перебрались в Израиль. Однако до сих на сервисах «Яндекса» можно встретить неприкрытый русофобский контент, поскольку эти процессы модерируются не только неодушевлёнными нейросетями, но и людьми со своими идейными и моральными установками. Это к тому, что даже национализация пресловутого «Яндекса» не гарантирует, что проект будет работать в интересах России.

К чему эта история? Она показывает, что России нужны не просто технари, а сознательные специалисты, в полной мере обладающие техническими званиями и навыками, ценящие свой труд и понимающие, что именно от них зависит будущее страны - их самих и их детей. Но одного патриотизма и сознательности на IT-фронте маловато будет. Научные разработки требуют серьёзных финансовых вложений - государственных и частных.

С государственными инвестициями всё более или менее понятно: госзаказ есть госзаказ. Потребовались на линии боевого соприкосновения беспилотники, и в отрасль пошли государственные деньги. Наверное, можно было и раньше принять меры, а не когда клюнул пресловутый петух, но уж лучше поздно, чем совсем никогда… А вот с частными инвестициями вообще и в высокие технологии в частности ситуация несколько другая. Тут хозяин-барин, что приглянется, туда и вложит свои кровные. И поскольку наш бизнес в значительной степени имеет базарное происхождение, случается всякое.

Как показал опыт последних десятилетий, под маркой инновационных разработок нередко встречались как откровенные фикции, так и неудачные примеры продвижения нишевого товара, в особенности - когда речь шла о внедрении инновации в массовое производство. Если помните, в начале 2010-х годов появились слухи о разработке отечественного гибридного автомобиля «Ё-мобиль» (пламенный привет олигарху Прохорову!), а также о разработке собственных операционных систем, которые могли бы конкурировать с Android и iOS. Однако не сбылось.

Несомненно, наша страна богата талантливыми и смекалистыми людьми, но почему-то идеи отечественных Кулибиных нередко так и остаются идеями или в лучшем случае становятся опытными образцами, не более того. И тут мнения разделились: одни считают, что необходимо что-то поправить в корпорациях, как минимум сменить руководство, другие - что надо пересмотреть систему финансирования, привыкшую к быстрым деньгам. Возможно, потому, что не все «финансовые мешки» видят своё будущее в России. Их смысл жизни: побыстрее заработать - и в частный бизнес-джет.

А так серьёзное дело не делается. Тем более, когда необходима индустриализация страны на высоком технологическом уровне.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.