Память не смывает следы преступлений

Готовя свои людоедские планы по захвату всего мира, Адольф Гитлер достаточно много внимания уделял народам, которые в прошлые века были в какой-либо зависимости от немцев. В данном смысле население Прибалтики, захваченной немцами уже в самом начале Великой Отечественной войны, полностью подходило под эту категорию - как выяснилось позднее, лучших ландскнехтов было не сыскать. С решимостью, достойной лучшего применения, латыши, эстонцы и литовцы включились в опасную игру под названием «чужая война», не особо вдаваясь в её условия. А между тем эйфория от немецких побед и собственного «освобождения» скоро прошла, уступив место тревоге и полной неопределённости, жизни впроголодь и судорожно сокращающемуся населению.

Эстландские парни пользовались особым расположением Гитлера

Как и в других бывших республиках, по отношению к советской власти в Эстонии население раскололось на два лагеря: для одних с ней были связаны самые неприятные моменты, для других она была близкой и родной. Потому часть эстонцев по мере приближения нацистов к границам ЭССР не только ушла по призыву в Красную армию, но и эвакуировалась вглубь Советского Союза, чтобы вернуться вновь после освобождения республики. Соперничество между двумя этими лагерями существовало на протяжении всех лет оккупации, с той лишь разницей, что к концу войны те, кто поддерживал немцев, становились всё более грустными, а их оппоненты чаще улыбались.

Фюрера Третьего рейха совершенно не интересовали прибалтийские жители как таковые. Ему были чужды сострадание, совесть, человечность и другие неарийские чувства. Наоборот, планами было намечено заселение Прибалтики нормальными немцами, а все остальные (ненужные) должны были искать себе место за Уралом, в снежной Сибири.

Для эстонцев были сделаны некоторые исключения. Как народ, близкий к финским союзникам, они получили возможность пройти обязательную процедуру онемечивания. Но прежде чем начать переселение прибалтийских жителей за Урал, предстояло не только одержать победу в войне с Советским Союзом, но и максимально использовать все потенциалы Литвы, Латвии и Эстонии, получивших «почётное» наименование генеральных округов рейхскомиссариата «Остланд». Между тем долгожданная победа «над Советами» всё время откладывалась, и в течение отведённых двух месяцев так и не была достигнута.

Честолюбивым планам нацистов всячески содействовали бывшие эстонские граждане, выехавшие прежде в Германию и оккупированные ей страны Европы. Среди них был, например, печально известный эстонский политик Йоханнес Соодла, вернувшийся во время оккупации на родину и сделавший довольно «неплохую» карьеру. Он возглавил столь же печально известную организацию «Омакайтсе», а также окружную полицию, причём служил немцам настолько ревностно и честно, что (единственный из всех эстонцев) удостоился звания бригадефюрера СС, а также стал кавалером Железного креста 2-го класса. За заслуги, выразившиеся в уничтожении евреев и противников нацистского режима как в самой Эстонии, так и в Белоруссии. После войны, очутившись в американской зоне оккупации, скрывался от правосудия до самой своей смерти в ФРГ. Таким образом, процесс онемечивания, начатый для него в 1941 году, закончился только в 1965-м.

По схожему пути и за аналогичные заслуги прошло большинство «руководителей на подхвате» в прибалтийских генерал-дистриктах в 1941-1944 годах, с той лишь разницей, что многие из них умерли далеко от Европы. Их потомки, выросшие вдали от родины предков, после 1991 года нередко возвращаются в Прибалтику, чтобы стать президентами или министрами - наверное, за заслуги их родных-коллаборационистов, или других достойных в прибалтийских республиках уже нет - ибо перевелись.

И уже в наши дни, вместе с Финляндией, только что ставшей полноправной участницей самого «миролюбивого» в мире военного союза, Эстония вынашивает планы по блокировке российского флота в Балтийском море, всем своим видом показывая, что ландскнехты вновь готовы драться за победу своего господина. Как известно, умные люди учатся на чужих ошибках, ну а совершенно недалёкие предпочитают обучаться исключительно на своих. Впрочем, мы ещё раз напомним эстонцам, чем для них закончилась предыдущая попытка. Как и прежде, в этом нам помогут архивные документы, которые хранятся в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации.

«Лесные братья» и «Цепные псы»

Среди первых мероприятий новой власти в округе Эстланд значились политические чистки, и в их авангарде находились местные кадры, желавшие выслужиться перед оккупантами. Прежде всего они расстреляли всех выявленных советских активистов, как это было в Рейюском лесу под городом Пярну. Там же пострадала молодёжь, вошедшая в состав организованного здесь истребительного батальона, - их тоже расстреляли. Среди инициаторов репрессий был будущий руководитель местного отделения «Самообороны» («Омакайтсе») Иоганнес Лаур, а также будущий командир 6-го эстонского пограничного полка майор Лиллелехт.

Довольно жестоко оккупанты и их пособники расправлялись с разведывательными группами, забрасываемыми в Эстонию на парашютах. Так, например, зимой 1944 года в районе Синди были сброшены три советских парашютиста из числа местных жителей, эвакуировавшихся ещё в 1941 году. Первый из них, Арула, был арестован вместе со своими родителями. Куллер нацистами пойман не был, а вот за укрытие третьего - Шмидта - немцы арестовали сразу две семьи. Необходимую помощь в расправе оказали местные заправилы из «Омакайтсе» Руут, Эльмар и Пауль Ионазе. Не менее сурово обошлись оккупанты и с семьёй военнопленного Липу. Его мать была приговорена к трём годам, а сестра - к одному году тюремного заключения. Ещё больше (восемь лет) получила соседка семьи за укрывательство бежавшего из плена советского солдата. При уничтожении эстонских советских работников нацисты также не испытывали особых сантиментов. Так, например, немцы расстреляли секретаря уездного комитета КП(б) Эстонии в уезде Сааремаа (Эзель) по фамилии Пуй, а также долго разыскивали советских активистов Риис и Лембер.

Не меньшую озабоченность у оккупантов вызывали дезертиры. Мало того, что последние не желали помогать немцам в их борьбе с Советами, так они ещё и потребляли ресурсы, которые сами не производили. К тому же в хвалёном «немецком порядке» места для такого рода бездельников просто не оставалось.

Дезертиры, или будущие «Лесные братья», как и в двух остальных генеральных округах Прибалтики, появились ещё в недолгую советскую эпоху, когда особо идейная национальная молодёжь, не желая идти служить в «оккупационную армию», ушла в леса. Начиная с 22 июня 1941 года к ним прибавилась ещё часть людей, не готовых воевать в Красной армии. Позднее, уже при немцах, в леса отбыла новая партия, которая не желала ходить в атаки и в вермахте. Существовала ещё и четвёртая часть «лесных людей», и это были советские партизаны; стоит ли говорить о том, что все эти части не всегда ладили не только между собой, но и с немцами.

Для борьбы с дезертирами и партизанами оккупационные власти решили создать особые команды из числа членов «Омакайтсе», которые назвали «Охотничьими», причём эстонское население называло их по-своему: «Цепные собаки». Команды были хорошо вооружены (включая пулемёты) и регулярно шастали по всем лесам округа, изображая усердную работу. Однако итоговые результаты не вдохновили - «охотники» были набраны из пожилых людей, где уж им тягаться с молодыми пацифистами. В результате «Цепным собакам» пригрозили отправкой на фронт, а дезертиры и партизаны, с лёгкой подачи «командующего эстонскими вооружёнными силами» Йоханнеса Соодла, были объявлены вне закона и заочно приговорены к расстрелу, с конфискацией всего принадлежащего их семьям имущества.

Начиная с 1943 года деятельность партизан в Эстонии приобрела невыносимое звучание. На железных дорогах округа регулярно летели под откос поезда, что наносило существенный ущерб как вермахту, так и рейху в целом. В результате количество «Лесных братьев» только увеличивалось, а число «Цепных собак» значительно сократилось - их ждала та же незавидная судьба. Как закономерный итог, немцы вынуждены были держать в округе Эстланд тысячи собственных военных, которые были им так необходимы на фронтах.

Всё ценное - домой в Германию

Режим, установленный нацистами в генеральном округе Эстланд, мало чем отличался от аналогичного в Латвии и Литве; в то же время, существовал ряд особенностей, о которых сейчас и пойдёт речь. Природные ископаемые Эстонии во все времена были весьма небогатыми, и в условиях острой нехватки стратегических ресурсов были мобилизованы для нужд рейха полностью.

Из Прибалтики в Германию вывозилось всё подряд: продукты животноводства и рыболовства, цветные металлы и шерсть, зерно и лес, кожа и лён, тёплые вещи и даже резиновые галоши... Из цветных металлов изготавливались составные части вооружения и боеприпасов; резина перерабатывалась в покрышки для немецких грузовиков; с помощью мехов и шерстяной одежды согревались немецкие солдаты, их жёны и дети; всё съедобное также употреблялось ими.

Из-за отсутствия необходимых объёмов нефти, немцы вынуждены были наладить выпуск синтетического бензина, сырьём для которого, помимо собственного бурого угля, служили эстонские месторождения горючих сланцев. Одно из таких крупных месторождений располагалось под г. Кивиыли, среди местных жителей его даже называли «эстонский Баку» - здесь добывали ежедневно до 2000 тонн горючих сланцев. На перегонном заводе в сутки выпускалось до 200 тонн нефти и разного рода нефтепродуктов. Здесь работали в три смены военнопленные и эвакуированные из Белоруссии граждане. Затем продукция завода отправлялась на железную дорогу, на перегон Нарва - Таллин.

В августе 1944 года немцы начали планомерный вывоз всех материальных средств. Оборудование ткацких и иных производств грузилось в вагоны и вывозилось то в портовые города, то через соседние республики по железной дороге в Германию. При этом о рабочих, которые трудились на производстве, немцы даже не думали. Из заработной платы в размере от 40 до 70 оккупационных немецких марок немцы требовали четверть суммы на различные мероприятия типа помощи воюющей Германии. Помимо основной работы, каждый взрослый человек в принудительном порядке был обязан принимать участие в самых разных кампаниях оккупационных властей: заготавливать дрова на лесозаготовках, работать на торфоразработках, убирать урожай, строить оборонительные рубежи и т.п.

Из-за почти полного отсутствия продуктов в магазинах, городское население округа Эстланд было вынуждено покупать недостающие товары на рынках по спекулятивным ценам. Здесь килограмм сливочного масла стоил 100 марок, свинина - 30-40 марок за килограмм, бутылка самогона - 70 марок, а пачка папирос - 20 марок. Как тяжело было выживать на зарплату рабочего целый месяц - можно только себе представить. Пользуясь дефицитом продуктов питания, одежды и обуви, немецкие солдаты и офицеры, военные чиновники меняли населению всё необходимое на драгоценности и ценные вещи, которые потом отсылали домой в Германию.

Хочешь учиться - иди в эстонский легион

Чтобы успокоить эстонцев, немцы и их приспешники из числа местного населения активно занимались пропагандой. Народу внушали, что без немцев Эстония не сможет существовать, а с приходом Красной армии начнутся убийства и массовые высылки в Сибирь. Но простой народ, хлебнувший за три года «немецкого порядка», рассуждал по-своему: «Сторонниками немецкой власти являются многие молодые девушки, которые дружат с немецкими военными. Однако в последнее время и они должны были под давлением общественного мнения прекратить свои "амуры". Большинство же народа и солдаты ждут мира. Немецкие прихвостни Мяэ (глава эстонского самоуправления. - Авт.) и его компания в народе очень непопулярны».

К 1944 году известные сдвиги были замечены и в кругах эстонской интеллигенции, как и все ожидавшей окончания войны. Более состоятельная часть желала установления в Эстонии буржуазной республики, и поэтому всерьёз обсуждали возвращение на свой пост бывшего премьер-министра Юри Улуотса, но тот неожиданно продался немцам.

Среди молодёжи, особенно среди школьников 1920-1927 годов рождения, были очень сильны пронемецкие настроения. Выпускники школ не могли продолжить обучение, если они не прошли шестимесячное военное обучение в составе эстонского легиона или немецкой воинской части.

Вообще военная подготовка всячески поощрялась, и дело доходило до того, что если, например, у какого-нибудь ученика в предпоследнем классе было много неудовлетворительных отметок, то, поступив в эстонский легион, он немедленно получал свидетельство об окончании средней школы.

Уже упоминавшийся военнопленный Липу так пояснял отношение крестьян к немцам: «По дороге на фронт в июле этого года я останавливался на многих хуторах в районе Йыхви (уезд Тартумаа). Здесь крестьяне не боятся прихода советской власти. Они видели, как немцы эвакуировали из-под Нарвы крестьян, разрешив им вести с собой одну корову и немного зерна, тогда как остальное имущество досталось немцам. На одном хуторе, жители которого отказались эвакуироваться, немцы согнали всех в дом, заперли его и, забросав гранатами, убили всех».

Концлагерь «труда и отдыха» Кивиыли

На территории генерального округа Эстланд были созданы многочисленные концентрационные лагеря для военнопленных. Их бесплатный каторжный труд использовался на строительстве дорог, на лесопилках, а также в шахтах для добычи сланцев и на перегонных заводах по производству синтетического бензина. Военнопленных нередко расстреливали, используя самые надуманные причины, такие как связь с партизанами, или же без каких-либо оснований. Так, например, в концлагере в Кивиыли содержалось 4000 человек, размещённых в 30 стандартных бараках, обнесённых колючей проволокой. Каждый барак состоял из 12 помещений, в которых находились узники - от 22 до 40 человек в каждом. В бараках было грязно, и обитало множество насекомых (тараканы, мухи, блохи, клопы и т.п.).

Комендантом лагеря был назначен подполковник Германн. Охрану лагеря составляла «чёрная полиция», в которой служили как местные эстонцы, так и западные украинцы. Каждый из военнопленных носил на спине надпись SU (Sowietunion - Советский Союз), из одежды у них было рваньё и тряпьё, на ногах деревянные колодки, в зимних условиях ноги приходилось обматывать тряпками. Помимо русских, здесь содержались белорусы, украинцы и другие.

Подъём был очень ранним: в 6 часов утра в барак вбегал немец и свистком давал сигнал к началу дня. Если кто-то из узников задерживался с подъёмом, он получал удар резиновой палкой по голове. Поднятые военнопленные около часа проводили во дворе концлагеря, где им разливали чай, причём даже в зимнее время. Потом их разводили на работы. Часть военнопленных работала на перегонном заводе, а другая часть - на строительстве ещё одного завода. Обычно рабочий день в шахте длился 8 часов, в механическом цеху - 10 часов, а на поверхности - 12 часов.

Норма питания для работающих заключённых составляла в день 250 граммов хлеба. В виде премии хорошо работающие военнопленные иногда получали 300-350 граммов хлеба, два раза в день им выдавалось по ¾ литра супа из гнилой картошки, крапивы (иногда к этим ингредиентам добавлялась конская голова или тухлая рыба). От плохого питания узники часто болели желудочными заболеваниями, после чего их увозили из концлагеря в железнодорожных вагонах в неизвестном направлении.

На отдельной, огороженной части лагеря в Кивиыли содержалось несколько тысяч евреев, вывезенных из Венгрии. Среди них были женщины, дети и старики. Немцы по прибытии забирали у них всю одежду, и заключённые ходили в халатах. Евреи тоже много работали на земляных работах, их питание также оставляло желать лучшего. Ещё труднее было еврейским женщинам - они не только подвергались всевозможным издевательствам, но и использовались в качестве сексуальных рабынь. Любой немецкий солдат или офицер мог пройти на территорию еврейского лагеря и взять для собственных утех любую женщину. При первых же признаках беременности от таких невольниц быстро избавлялись.

«Улучшение» условий лагерного быта произошло только в 1944 году. Из страха перед «возмездием» администрация лагеря попыталась создать видимость «заботы» о заключённых. Работающие стали делиться на три категории: первая не получала никакой зарплаты, вторая получала по 50 пфеннигов в неделю, третья работала за 1 марку в неделю. На заработанные в течение месяца деньги можно было купить только полпачки махорки. Раздаваемую на обед баланду стали заправлять мясом, а также выдавать 15 граммов масла или повидла. Хлеба, содержащего в себе изрядную долю опилок, хватало только для медленной смерти.

К осмелившимся бежать заключённым применялись жёсткие меры. Виновных сажали в шахту, наполненную холодной водой по пояс, и держали там по 4-5 часов. Часто избивали, обливали водой и снова избивали. Аналогичным образом «работали» с лицами, заподозренными в политической неблагонадёжности. Их били резиновыми палками или плетьми по 25-30 ударов каждому. Дневная норма по добыче сланца составляла 4-5 вагонеток, и к не выполнявшим норму узникам также применяли меры устрашения. Десятник Марк, эстонец по национальности, убивал военнопленных киркой или карбидной лампой. Не менее эффективно старались действовать его подручные Минер, Югижар и старший десятник шахты Штрисовер.

Самым страшным и загадочным местом в концлагере была тюрьма, прозванная заключёнными «Треугольник». Здесь содержались в основном политически неблагонадёжные элементы. Среди узников широко распространялись слухи о том, что внутри тюрьмы содержатся немки-коммунистки.

Помимо концлагеря в Кивиыли, аналогичные места принудительного содержания военнопленных и гражданского населения существовали в Котлоярви, Клооге, Вайваре, Валках и в других населённых пунктах генерального округа Эстланд, всего - примерно 20 лагерей. Царящий в них режим мало отличался от концлагеря в Кивиыли.

Назад в будущее

Историческая память в прибалтийском исполнении - это странная категория, сложная смесь из чужих верований и мифов, напрочь отрицающих объективную реальность. Ибо здесь уже давно принято изживать из себя всё, что связано с советской властью, не говоря уже о временах Российской империи. Создаётся впечатление, что способность адекватно воспринимать собственное недавнее прошлое для всех трёх прибалтийских «тигров» - это явление совершенно недостижимое.

Проклинаемая советская власть нашла в себе силы не только воспитать и дать путёвку в жизнь сиротам, оставшимся в Прибалтике после её освобождения от нацистов, несмотря на то, что их отцы ревностно служили немцам, она ещё и возвратила из лагерей на родину оставшихся в живых полицаев, легионеров СС, сотрудников оккупационных властей…

Затем экономика во всех трёх республиках была доведена до такого уровня, что за неё уже не было стыдно. И чем обернулась такая доброта советского правительства? Эсэсовскими маршами в Риге, уничтожением памятников советским солдатам-освободителям в Таллине, Вильнюсе и в окрестностях, повсеместным махровым русофобством по отношению ко всему, что так или иначе связано с Россией.

Сегодня Эстония планирует приобрести ракеты, беспилотники и другое вооружение, которые могут нанести удар по территории России.

Директор Центра оборонных инвестиций Эстонии Магнус-Вальдемар Саар в интервью Defense One заявил: «Из этого конфликта [на Украине] мы извлекли урок, что нужно уметь проводить операции по формированию линии фронта действительно эффективно, а это значит, что нужно наносить удары по противнику [России] на большой глубине. Если мы посмотрим на оперативный уровень, то есть на бригады, дивизии, то вы больше не можете вести ближний бой с помощью противотанкового оружия и тому подобного. Нужно наносить удары на большую глубину. Нужно начинать формировать линию фронта, то есть уничтожать силы противника [русских] до того, как они достигнут линии фронта».

Гнилые мозги не исправишь, когда они не учатся на уроках истории и требуют повторения кровавого «банкета». Вполне понятно, что вечно это продолжаться не будет. Всё зло, совершённое конкретными людьми, когда-то возвращается к источнику, причём в самых разных видах и формах. И об этом не стоит забывать.