Последний довод командующих

Последним доводом королей в ХVII веке, как известно, были пушки. А во время Великой Отечественной войны нередко таким доводом была не артиллерия, авиация или танковые войска, а «тихая» и незаметная служба, именуемая радиоразведкой. Но что она могла, эта служба? Она не бомбила, не совершала огневых налётов, не захватывала плацдармы. И тем не менее случалось, что она оставалась последним оружием в руках командующих фронтами.

Радиоразведка доложила точно

Командующий Ленинградским фронтом Маркиан Попов слушал подчинённых ему генералов и с особой ясностью понимал: обстановка складывалась не просто тяжёлая, - трагическая - массированные бомбардировки Ленинграда его войска остановить не в силах. Фашисты превратят «град Петра Великого» в руины. Противовоздушная оборона лишилась возможности своевременного предупреждения истребительной авиации, зенитной артиллерии и населения Ленинграда о приближении самолётов противника. Посты ВНОС оказались в пределах города и были, по сути, бессильны. Теперь фашистским самолётам требовалось всего лишь несколько минут, чтобы долететь от линии фронта до жилых домов Ленинграда.

Штаб фронта основывался на данных, получаемых от радиолокационных станций. Правда их было всего семь, да и радиус действия ограничивался ста километрами. А знать о подлёте вражеской авиации к городу надо было как можно раньше. Но как это сделать? Кому по плечу такая задача?

Командующий молчал. Умолкли и его генералы.

- До того, как самолёты противника будут обнаружены средствами радиолокации, нам надо предупредить систему ПВО о взлёте их с аэродромов и взятом курсе, - произнёс генерал Попов. - Это позволит организовать прикрытие города с воздуха.

- Мы готовы выполнить боевую задачу, - со своего места поднялся начальник разведки фронта полковник Пётр Евстигнеев.

Попов вопросительно посмотрел на полковника.

- Какими силами, Пётр Петрович?

- Силами радиоразведки, товарищ командующий. Это будет не так просто. Но мы справимся.

Задачи были предельно ясны и понятны: следовало постоянно наблюдать за вражескими аэродромами, засекать время старта самолётов, устанавливать их курс и следить в период движения, чтобы наши истребители могли встретить фашистов на подлёте к Ленинграду.

Однако провести этот большой комплекс мероприятий было крайне сложно. Радиоразведчики начали с тщательного изучения особенностей радиосвязи в немецкой авиации, установили сигналы скрытого управления при боевых вылетах, выявили признаки, указывающие на подготовку самолётов к взлёту. По характеру связи флагманского самолёта стали определять количество машин и их тип.

Радиодивизионы научились засекать немецкие самолёты на удалении от 150-190 км от города. Предупреждение о подлёте вражеской авиации на главный пост ВНОС ПВО передавалось за 25-30 минут. Теперь наша авиация имела возможность встречать машины врага ещё над боевыми порядками фашистов.

Таким образом, радиоразведчики сумели справиться со сложнейшими техническими и организационными проблемами и выполнить приказ. До полного снятия блокады, которое состоялось 27 января 1944 года, не было случая, чтобы они не отследили групповой вылет вражеских самолётов, которые рвались к городу или к коммуникациям фронта.

Особое значение придавалось радиоразведке гитлеровских самолётов, которые поднимались со своих аэродромов, чтобы нанести удар по «Дороге жизни». Зимой 1941-1942 гг. радиодивизионы предупредили ПВО о более 2.000 самолётовылетов вражеской авиации.

Будучи командующим Ленинградским фронтом, Георгий Жуков в сентябре 1941 года отмечал работу частей ОСНАЗ по предупреждению фашистских налётов. Это он приказал полковнику Евстигнееву доложить в Москву об опыте радиоразведки гитлеровской авиации. И вскоре этот опыт очень пригодился при обороне столицы.

Радиоразведчики умело противостояли не только фашистской авиации, но и дальнобойной артиллерии. И никто кроме них не мог помочь Ленинграду.

Здесь на первом этапе при определении координат вражеских батарей ведущую роль играла артиллерийская разведка. В этой борьбе немцы стали нести большие потери, и всё чаще меняли позиции, перемещая их дальше в тыл.

К концу 1942 года фашистское командование изменило тактику - теперь ставка была сделана на использование дальнобойной артиллерии и тяжёлых систем, которые располагались на железнодорожных платформах. Огневые позиции этой артиллерийской группировки находились на удалении 20-25 километров от города. Таким образом, она оказалась вне зоны досягаемости артиллерийской разведки.

Определение координат вражеской группировки осложнялось и тем, что артиллерийские системы на железнодорожных платформах выдвигались на позиции не раньше, чем за сутки, и после обстрела быстро уходили. Для их воздушной разведки времени так же не оставалось. И вновь вся надежда была на радиоразведку.

Как выполнял эту задачу 472-й радиодивизион ОСНАЗ, вспоминал фронтовой радиоразведчик, начальник штаба радиодивизиона Глеб Лопаков: «В нашем радиодивизионе были обнаружены две радиосети управления огнём дальнобойной артиллерии, работающие в коротковолновом и средневолновом диапазонах. В этих радиосетях передавались какие-то условные сокращения и кодовые величины, понять которые было невозможно. Офицеры Ю. Буштуев, И. Дьяков, переводчица лейтенант М. Дикман обстоятельно изучили наставления по управлению артиллерийским огнём и, сопоставив теорию с упоминавшимися выше кодированными величинами, смогли их расшифровать.

В течение 1943 года, который был годом наиболее интенсивных обстрелов Ленинграда, они много раз и своевременно, за несколько часов и даже суток определяли число и время, откуда и по какому району будет нанесён артиллерийский удар.

А удары наносились по жилым районам, военным и промышленным объектам города, в том числе по району Смольного, по заводу «Большевик», металлургическому заводу, по району Колпино, 5 ГЭС - основному источнику электроэнергии для Ленинграда, по мостам через Неву, по островам в Финском заливе и другим объектам».

«Танковые дивизии фашистов идут на Прохоровку» 

В годы войны советские радиоразведчики успешно действовали не только против немецких самолётов, по раннему предупреждению средств ПВО о налётах фашистской авиации, обстрелах дальнобойной артиллерии, но и выполняли важнейшую задачу - своевременно добывали ценную информацию о действиях противника. Нередко эта информация становилась основополагающей при принятии решения командующим.

Так ночью с 11 на 12 июля 1943 года командующий Воронежским фронтом генерал армии Николай Ватутин отдавал приказ командарму 5-й танковой армии Павлу Ротмистрову на переброску войск из Прохоровки на Обоянь.

В это время в землянку командующего вошёл начальник разведки фронта генерал Илья Виноградов. Он был взволнован. Услышав разговор Ватутина с Ротмистровым разведчик обратился к генералу армии.

- Товарищ командующий, этого делать нельзя. Четыре танковые дивизии противника повернули с обояньского направления и продвигаются в сторону Прохоровки.

- Откуда такие данные? - уточнил командующий.

- Сведения радиоразведки и нашего воздушного разведчика. Он видел колонны примерно в 400-500 танков, которые движутся в направлении Прохоровки.

Ватутин отменил приказ о переброске 5-й танковой армии на обояньское направление и нацелил Ротмистрова на подготовку войск к бою с вражескими танковыми частями. Что ж, радиоразведчики Воронежского фронта блестяще выполнили боевую задачу - своевременно обнаружили и доложили о танковых дивизиях врага, выдвинутых на Прохоровку.

Но бывали задачи совсем иного рода. Летом 1944 года, когда войска 1-го Белорусского фронта готовились к наступлению, начальник разведки генерал Николай Трусов вызвал к себе командира 545-го радиодивизиона ОСНАЗ майора Гудкова.

- Нам позарез надо выведать, что знают о нас немцы, - произнёс Трусов. - Иначе как мы будем наступать.

Командир возвращался в свой дивизион и размышлял над словами начальника разведки фронта. Действительно, для гитлеровцев очень важно удержать Белоруссию. Враг создал глубоко эшелонированную оборону, города Витебск, Бобруйск и Оршу превратил в крепости.

По работе своего радиодивизиона майор Гудков знал, какие строгие ограничительные меры в использовании радиосвязи принимал враг. Связь между штабами армий, корпусов и дивизий была только проводная. Радиостанции этих штабов практически не работали. Даже полковые станции выходили в эфир по очень ограниченному графику.

Вот и попробуй в этих условиях выведай степень немецкой осведомлённости о нас. Знал бы начальник разведки сколько им стоило сил в условиях фашистского радиомолчания раскрыть дислокацию немецких соединений, нанесённых на его карту. Выручить их могут только перехваты с бортов немецких самолётов-разведчиков о выявленных наших аэродромах, скоплении пехоты и артиллерии, об интенсивности движения на шоссейных и железнодорожных магистралях.

На это и нацелил своих «слухачей» командир дивизиона. И им способствовала удача. За несколько дней до перехода фронта в наступление, радиоразведчики отлично владевшие немецким языком, перехватили и раскрыли донесения фашистской воздушной разведки, которая обнаружила на наших фронтовых аэродромах и посадочных площадках, в основном перед правым крылом фронта, до 600 самолётов.

Немцы вскрыли и места сосредоточения наших танков по следам гусениц, которые отчётливо просматривались на мягком грунте. Эти сведения были немедленно доложены в штабы фронта и 65-й армии.

Несколько дней после доклада радиоразведчики тщательно слушали немецкую разведывательную авиацию, но ничего существенного не смогли уловить. Растерянные фашистские воздушные разведчики никак не могли найти пропавшие советские самолёты. Насчитали всего 7 машин. А танки вообще исчезли бесследно.

Как стало известно позже, по приказу командующего фронтом Константина Рокоссовского, самолёты были переброшены на запасные аэродромы и искусно замаскированы. А следы танков заметались с помощью деревьев, которые волочились за каждой боевой машиной.

Либо грудь в крестах, либо сам в… штрафниках

Успешная деятельность радиоразведки во время войны была обусловлена ещё и тем, что все бойцы и командиры свято соблюдали негласное правило: не ждать особых указаний начальства. Нет, это вовсе не означало, что кому-то могла прийти в голову бредовая мысль - не выполнить приказ командира. Приказ свят. Но в то же время активно приветствовалась разумная инициатива. Зная все тонкости обстановки на порученном участке, постоянно анализируя поступающую информацию, радиоразведчик (вне зависимости от звания и должности) должен был вносить на рассмотрение руководства свои предложения, даже если они, на первый взгляд, казались странными или более того, абсурдными. Нечто подобное случилось со старшим сержантом Александром Зиничевым, оператором дивизиона радиоразведки.

Дивизион ОСНАЗ дислоцировался в районе Ржевского выступа. Здесь нашим войскам противостояла 9-я немецкая армия. Зиничев вёл наблюдение за радиосетями этого объединения. Зимой 1942-1943 годов станция активности не проявляла, «просыпалась» несколько раз в месяц. Но даже в те нечастые сеансы, с которыми радиостанция выходила в эфир, старшему сержанту Зиничеву удалось изучить почерк радистов. Одному он дал псевдоним «Иоганн», другому - «Луиза».

Наступил февраль 1943-го. И вот в середине месяца радиосеть 9-й армии начала активную работу. Казалось бы, надо радоваться. При этом было одно обстоятельство, своего рода ложка дегтя в бочке меда. «Иоганн» и «Луиза» куда-то исчезли. Да и в самом радиообмене выявилось что-то странное. Оператору казалось, что радиограммы, которые посылает штаб 9-й армии, никто не принимает.

Получался этакий спектакль в эфире, демонстрация активного радиообмена, дабы убедить противника, что армия по-прежнему находится на месте. Однако на месте остались лишь радиосети, но не сама армия. Старший сержант Зиничев доложил свои соображения командованию. А вскоре нашёлся и его «старый друг» «Иоганн». Правда, теперь он работал совсем на другом участке фронта, где-то в районе Курской дуги.

«Вскоре было приказано доставить меня в очень высокий штаб, - рассказывал Александр Алексеевич в одном из интервью. - Человек, с которым мне пришлось иметь дело, носил генеральские погоны».

Генерал расспросил старшего сержанта о немецких радистах, о том, действительно ли он научился различать их по «почерку» и устроил экзамен. Зиничев должен был ознакомиться с «почерком» радиста, а потом выбрать его из нескольких человек. По окончании экзамена, ознакомившись с результатами, генерал только и сказал: «Удивительно».

А вскоре старшего сержанта Александра Зиничева перевели в радиодивизион, который был развернут в районе Курска. Задача прежняя: следить за «Иоганном» и «Луизой». Но самое главное - его данные о переброске 9-й армии подтвердились.

Порою инициатива оборачивалась своему хозяину совсем другой стороной. Помните старую армейскую мудрость: инициатива наказуема. Бывало и такое. Но это не останавливало радиоразведчиков.

…Помощник начальника отделения радиоразведки 3-го Белорусского фронта майор Алексей Усков написал донесение. В заключении сделал вывод: фашисты в район города Гольдап перебросили танковую бригаду. А это означало, что немцы готовят из района Гольдап контрудар. Вскоре майора Ускова вызвали к начштаба фронта генерал-полковнику А. Покровскому.

- Так будет противник наносить контрудар или нет? - спросил начальник штаба.

- Да, будет, - ответил Усков.

- В какое время можно ожидать нанесение удара?

- Ориентировочно в течение ближайших трёх-четырёх дней.

- Хорошо, товарищ майор, - сказал начальник штаба, - даю слово при командующем, если ваши данные подтвердятся - наградим, если нет - пойдёте в штрафную роту

«Настроение у меня было, конечно, совсем неважное, - вспоминал Алексей Михайлович, - попасть в штрафную роту за несколько месяцев до окончания войны не сладко. А вдруг противник изменит своё решение и не нанесёт контрудар? Прошёл день, второй. Ничего. В отделе мне все сочувствовали, подменяли на дежурстве, старались успокоить.

И вдруг утром третьего дня в 4 часа меня вызвали на узел связи штаба фронта. Там была срочная телеграмма из штаба армии: противник нанёс удар на рассвете. Лучшей вести для меня трудно было придумать».

А через сутки наш фронт начал наступление. Вскоре, как и обещал генерал Покровский, майор Алексей Усков был награждён орденом «Отечественной войны» II степени.

Так воевала с врагом советская радиоразведка. И пусть ушла в историю Великая Отечественная, опыт фронтовых радиоразведчиков не забыт. Ибо он показал, что успешное ведение современной войны невозможно без умелого применения радиоразведки.