Владимир Суровцев: «Помнить о прошлом и ставить памятники солдатам, чтобы избежать войн»

Работы скульптора, прославляющие доблесть русских и советских воинов, представлены в 17 странах мира.

Русский казак на берегах Сены

В самом центре Москвы, в двух шагах от Кремля, во дворах старинного района Замоскворечье прячется мастерская народного художника России скульптора Владимира Суровцева, автора многочисленных памятников воинам, мыслителям, поэтам и даже святым. 

Справка

Владимир Суровцев - народный художник России, кавалер российских и зарубежных орденов, автор свыше 40 монументальных скульптур, посвящённых истории нашей страны. Его работы представлены в коллекциях Третьяковской галереи, Свято-Троицкой Сергиевой лавры и во многих зарубежных собраниях произведений искусства. Памятники Суровцева можно встретить в Бельгии, Франции, Исландии, Германии, Чехии, Болгарии, Великобритании, США, Греции, Венгрии и других странах. На первом месте в творчестве скульптора, безусловно, стоит военная тематика. Он изваял памятники Скобелеву, Кутузову, Рокоссовскому, советским партизанам и бойцам Сопротивления, морякам северных конвоев эпохи Второй мировой, лётчикам авиаполка «Нормандия-Неман»… 

Моё знакомство с человеком, создавшим настоящую бронзовую летопись России в лицах (именно так охарактеризовал творчество Суровцева посол Франции в России Жан-Морис Рипер, вручая Владимиру в 2016 г. орден своей страны), началось в Париже.

На берегах Сены, поблизости от Елисейских полей, около десятилетия назад, в 2011 г., появился памятник Русскому экспедиционному корпусу, сражавшемуся на полях французской Шампани в Первую мировую. Стоит отметить, что именно в рядах этого воинского подразделения начал свою действительную службу и будущий маршал Советского Союза Родион Малиновский.

Справка

Русский экспедиционный корпус во Франции насчитывал 45 тысяч рядовых и 750 офицеров. Десять тысяч военнослужащих погибли в сражениях за Францию.

Спешившийся казак стоит рядом с пьющей воду рассёдланной лошадью… Такова скульптура «Родник», к подножию которой теперь по памятным датам возлагают цветы президенты России и Франции.

Этой композицией Владимир Суровцев, потомок хопёрских казаков, от нашего лица исполнил долг россиян перед сложившими голову сынами Отечества.

Справка

Хопёрское казачество получило название от одноимённой реки Хопор. Впервые упоминается в грамоте митрополита Всея Руси святителя Алексия в 1360 году. В XVII веке Хопёрское казачье войско присоединилось к Донскому. 

Памятник русским солдатам, погибшим во Франции, - зримая благодарность и дань уважения современников тем, кто уже ушёл, не дождавшись признания своих заслуг. Это крайне важно, так как ещё относительно недавно французские историки всячески замалчивали ту роль, которую сыграла российская армия в победе над общим врагом в страшные для Франции годы Первой мировой.

Скульптор, правда, подчёркивает, что в деле сохранения и продвижения памяти о наших предках он никогда не был один. По его словам, существенную поддержку ему всегда оказывали и Администрация президента России, и правительство, и, конечно же, наши МИД и «Россотрудничество».  

Владимир Суровцев: «В названии моей статуи - "Родник" - кроется и прямой, и переносный смысл. Посмотрите, лошадь пьёт воду… Казак уже не на коне. Он спешился. Он окончил битву. А лошадь припадает к воде, как к источнику жизни. Кроме того, идея родника - это ещё и мысль об истоках, то есть о нашей Родине, сыны которой были способны совершать подвиги вдали от дома, на чужой земле, следуя нашим русским воинским традициям и заветам». 

Мы за мир, но чтим воинский подвиг предков…

Владимир Суровцев: «Французы пытаются забыть очень и очень многие вещи, которые нам должно и нужно им неустанно напоминать. В один из моих приездов в Париж я оказался на экскурсии в Военном музее Франции, что размещён в комплексе Инвалидов. Принимали нас тогда очень хорошо, а экскурсию взялся провести пожилой военный. Негнущейся из-за ранения походкой, он ходил от стенда к стенду, показывая витрины, запечатлевшие сильные моменты российской и французской военной истории.

А потом как-то незаметно мы перешли к экспозиции, посвящённой наполеоновским войнам. Известно, как французы чтят своего национального героя. Однако я как русский человек никогда не забываю, сколько горя нам принёс великий корсиканец, едва не взорвавший московский Кремль. Известно, что он методично сжигал все православные церкви, попадавшиеся на его кровавом пути завоевателя, наводнил Россию фальшивыми деньгами... И вот я спрашиваю нашего военного экскурсовода слышал ли он о таких полководцах, как Кутузов, Барклай де Толли или Багратион… Он отвечает, что нет - не слышал… И тут я ему говорю: «Как же Вы можете вести экскурсию о наполеоновских войнах и не знать, кто разгромил вашего великого полководца?!»  Вот тогда-то я и увидел выражение крайнего неудовольствия - я бы даже сказал, возмущения - на чванливом лице нашего гида в погонах.
 
Подобное отношение я встречал и у американских генералов, с которыми довелось общаться совместно с маршалом авиации Николаем Михайловичем Скомороховым. Было это в эпоху Буша-старшего. Нашу поездку помог организовать замечательный человек - Юрий Викторович Ушаков. Тогда он был послом России в США. Именно он организовал нам со Скомороховым встречу в Пентагоне - могу только догадываться, чего это ему стоило. В ту поездку я доставил в Филадельфию в храм Андрея Первозванного отлитые мной на собственные средства колокола в память о наших героических кораблях - АПЛ "Курск", крейсере "Варяг" и эскадренном броненосце "Ретвизан". Храм, кстати, был возведён на добровольные пожертвования экипажей "Варяга" и "Ретвизана". Так вот, колокола принимал в храме Юрий Ушаков. 
 
В ту эпоху, начало девяностых, американские генералы ещё помнили о нашем былом боевом братстве - помнили, что именно Советская армия действительно была настоящим победителем во Второй мировой. И не пытались отрицать этого. Нынешнее поколение в Пентагоне тщательно делает вид, что всё забыло».

Так уж вышло, что в мире скульптуры Суровцев стал едва ли не главным защитником славы русского оружия. Сидя на полуподвальном этаже своей мастерской в Замоскворечье, скульптор пьёт чай за длинным деревянным столом, притулившемся в углу мастерской, заставленной проектами памятников, большая часть которых - олицетворение военной истории нашей страны. Его жизнь полна интересных встреч, творческих озарений и… непростых ситуаций, связанных с защитой памяти о великих деяниях наших предков.

Значительная часть его работы - не только творчество, но и поиск единомышленников - тех, для кого важно увековечить историческую правду о России. За свою долгую жизнь Суровцев научился находить меценатов и сторонников. Он называет известные фамилии - Алекперов, Абрамович, Анисимов, Мазур, Скотч, Пархоменко, Полтавченко; рассказывает о помощи, оказанной ему корпорациями, входящими в нашу оборонку - «Сухим», «Яковлевым», «Климовым», «Адмиралтейскими Верфями»... 

Русские памятники под французским небом

Франция особо притягательна для Суровцева: там трудится его дочь Дарья, унаследовавшая профессию отца; там, под французским небом, статуи его работы напоминают французам о ратных подвигах, в которых русские люди защищали общие для обоих государств интересы и надмировые ценности.

Тут можно вспомнить и о памятнике отряду «Родина», увековечившему подвиг советских партизанок, которые бежали из лагеря смерти в городе Тиле и сражались на севере Франции. Другая известная работа мастера, посвящённая русским героям французского движения Сопротивления - бронзовая фигура советского партизана с МР-40 через плечо на знаменитом парижском кладбище Пер-Лашез. На постаменте из белого камня, рядом с табличкой и железной розой - лаконичная фраза кириллицей: «Родина помнит». На другой грани - перевод на французский.

Воинская доблесть наших соотечественников навеки запечатлена в бронзе российским скульптором в 2001 г. и на воинском кладбище города Нуае-Сен-Мартен что в 120 километрах от Парижа. Там в некрополе покоится более тысячи красноармейцев, замученных фашистами в концлагерях или павших в боях на французской земле.

Но, пожалуй, самая необычная и красочная история у Суровцева связана с композицией памяти лётчиков авиаполка «Нормандия-Неман», уничтожившего с 1943-го по 1945-й около трёхсот фашистских самолётов. Скульптура установлена в 2006 г. в знаменитом парижском аэропорту Ле Бурже, где раз в два года проходит Международный авиасалон.

Владимир Суровцев: «В истории этого памятника много необычного. Казалось, какие-то враждебные силы противились открытию мемориала. Но в конечном счёте, всё удалось. Дошло до того, что не было даже белого полотнища, которое принято снимать при инаугурации скульптуры. Когда меня спросили, что делать, я сказал: "Сходите в музей авиации - он же рядом! И попросите у них парашют!" И что бы Вы подумали? Ведь действительно парашют нам дали! (смеётся) Так скульптура авиаторов была укутана не в простыню, а в армейский парашют, который президенты России и Франции - Владимир Путин и Жак Ширак - торжественно сняли, перед тем как возложить к памятнику венки.

А потом ещё решили устроить в честь знаменитого авиаполка воздушный парад. Этот момент долго не могли согласовать, но опять-таки чудесным образом всё устроилось. Над памятником, а потом и Парижем прошли на бреющем полёте французские «Миражи», а вслед за ними и наши тяжёлые истребители «Сухой».

Наконец, мне посчастливилось лично поблагодарить Владимира Путина и Жака Ширака за то внимание, которое они уделили истории боевого братства двух народов. Александр Авдеев - сейчас он поехал послом в Ватикан, - был тогда послом во Франции. На правах старинного друга он-то меня и подтолкнул к президентам, когда они стояли вдвоём после возложения венков. Я подошёл, и оба государственных деятеля меня поблагодарили за памятник. Тогда-то я и услышал русскую речь Ширака. Такие моменты не забываются!

Мне всегда везло на порядочных, талантливых и достойных людей, помогавших защитить нашу коллективную память. Нередко я мысленно с благодарностью перебираю их имена. Помимо Александра Авдеева, это и мой друг глава нашего дипломатического ведомства Сергей Лавров, и Евгений Максимович Примаков, и Тигран Александрович Караханов... Ну, и особенно приятно всегда вспомнить о помощи военных людей, начиная с такой легендарной фигуры, как Герой Советского Союза лётчик Алексей Маресьев, генералы М. Лаврененко, А. Ольшанский и А. Евтеев. Всё это люди с большой буквы, потому что они не равнодушны к воинской доблести и истории Отечества. И за это им от меня низкий поклон!»

Защитим мемориалы советским воинам, павшим в Европе!

Другой яркий, как витражное окно, эпизод в биографии скульптора - защита мемориала советских воинов на венгерской земле. Владимира пригласили в Венгрию, чтобы увековечить память наших бойцов, сражавшихся в Первую мировую. Необычность замысла муниципалитетов города Эстергом и посёлка Токод заключалась в том, что захоронение, где предстояло поставить памятник, было фактически общим для венгров и для русских, хотя, как известно, наши народы были по разные стороны линии фронта.

Однако именно в этом, с точки зрения Суровцева, и кроется высший смысл: смерть и история примиряют всех. Он считает, что главное - выполнить свой долг перед Отчизной. У каждой из воюющих сторон она была своя. А мы просто должны помнить об ушедших и чтить прошлое. Хотя бы для того, чтобы оно не повторилось вновь.
 
Владимир Суровцев: «Когда мы работали в Эстергоме над памятником нашим воинам (я трудился вместе с моим сыном скульптором Данилой, а также архитекторами Владимиром и Олегом Сягиными), то обратил внимание на пришедший в запустение мемориал советским солдатам. Полуразрушенный памятник явно стоял на братской могиле. Меня как будто что-то кольнуло, и с тех пор я буквально потерял покой. Довольно долгое время упорно говорил с местным руководством, умоляя восстановить разрушающийся памятник. И в результате всё-таки добился своего - сейчас он полностью отреставрирован. В этом несомненная заслуга мэра Эстергома Этелки Романек и её Общественного совета, а также бывшего тогда послом в Венгрии Семёнова ну и генерала Лаврененко с его ассоциацией "Мир и миротворцы", конечно. Кстати, мир всё же не без добрых людей - деньги нам дали меценаты И. Пархоменко и А. Чижик. Оказалось, под тем мемориалом нашли покой около тысячи наших бойцов, погибших при освобождении Венгрии от немецко-фашистских захватчиков. Иначе и быть не может: если помним о героях Первой мировой, как можно предать забвению павших во Вторую мировую?
 
А ещё одновременно с памятниками нашим солдатам я поставил в Венгрии и памятник кардиналу Йожефу Миндсенти. Он был главой местной церкви в Эстергоме в годы Второй мировой - помогал партизанам и спас от расстрела очень и очень многих, отчего потом и попал в гестапо, где, невзирая на сан, был подвергнут пыткам и с трудом выжил».

Справка

С точки зрения советской историографии, фигура Миндсенти весьма неоднозначна. Сначала, в годы Второй мировой, он призывал венгров переходить на сторону Красной Армии и бросать оружие. Но потом, в 1956-м, он поддержал Венгерское восстание. Открытие этого памятника совпало по времени с визитом Владимира Путина в Ватикан.

Владимир Суровцев перебирает страницы прошлого - рассказывает о своей семье (оба деда - Василий и Иван - сражались в Великую Отечественную; дядя Борис воевал на Дальнем Востоке, а дядя Николай хотел стать художником, а погиб в танке подо Ржевом; отец оборонял Сталинград), вспоминает о событиях вековой давности, потом о нашем недавнем прошлом эпохи распада СССР…

Ставить памятники солдатам, чтобы избежать войн

Личность скульптора многогранна и интересна не только его работами, но и мировоззрением, которое буквально сквозит в выборе сюжетов и общем настрое. Кстати, не один памятник Владимир установил на свои собственные средства.

На первом этаже мастерской стоит монументальная фигура героя Советского Союза маршала Сергея Семёновича Бирюзова, героя Великой Отечественной, принявшего участие в отражении удара Манштейна по Сталинграду. Самый молодой маршал в истории СССР (Бирюзов получил высшее воинское звание в 50 лет), он, на правах командующего РВСН и ПВО, сыграл ключевую роль в Карибском кризисе и установке ракет на Кубе.  

А рядом с монументальной фигурой маршала (статуя пока исполнена в глине) на скамейке сидит бронзовый Николай II в походно-полевой форме. Кстати, иначе как «оболганным царём» Суровцев последнего самодержца российского не называет. С точки зрения художника, неблагодарные потомки ещё не осознали всего того, что пытался сделать для страны её последний император.

Пожалуй, общую идею, проходящую красной нитью через всё творчество 69-летнего народного художника, можно было бы кратко выразить одним предложением: «Помнить о прошлом и ставить памятники солдатам, чтобы избежать войн».

И тут Суровцев вспоминает стихотворение Александра Твардовского:

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же...

Все простые солдаты, принявшие смерть на полях сражения, равны в этой смерти. Но наше дело - отстаивать память именно наших русских предков, чтобы нас уважали в современном мире.

Используя образно выражение из Евангелия, можно сказать, что нация, оторвавшаяся от своих истоков, не устоит, подобно дому, построенному на песке.