Красные командармы-изменники Гражданской войны

Революция и Гражданская война стали временем радикального слома прежнего уклада жизни российского общества. На острие начавшегося противостояния оказалось офицерство, пребывавшее в растерянности и часто не имевшее приемлемой стратегии выживания в сложившихся обстоятельствах. Не все могли сделать осознанный идейный выбор. Кто-то, не исключая представителей прежней военной элиты, попал под маховик мобилизаций или по каким-либо иным причинам был вынужден служить чуждому лагерю.

Без военспецов РККА не могла состояться

Создание Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) было бы невозможным без привлечения в её ряды десятков тысяч бывших офицеров, получивших наименование военных специалистов. Их служба в РККА складывалась непросто и проходила под знаком недоверия со стороны красноармейцев и комиссаров. Новая власть использовала знания и опыт этих людей, воспринимавшихся как классово чуждые. Позднее от основной массы «бывших», по существу, избавились, заменив старые кадры, новыми, полностью лояльными большевикам.

Очевидно, что среди военспецов далеко не все были готовы идти с не доверявшими им большевиками до конца. Не только большевики негативно воспринимали бывших офицеров, но и наоборот. Многие бывшие офицеры считали большевиков предателями и инородцами, пришедшими к власти на немецкие деньги, стремившимися уничтожить национальную Россию. Воспринимали их как антигосударственную силу, которая попрала законность, подавляла православную веру, истребляла целые слои населения, ввергла страну в братоубийственную Гражданскую войну и была неспособна навести порядок.

В Красную Армию офицеры попадали по разным причинам. Основной причиной являлась мобилизация. Что касается мотивов добровольного поступления, то среди них были и патриотическое стремление защищать страну от немцев, и попытка удержать под своим контролем органы военного управления, не допустив в них большевиков, и намерение организовать подпольную борьбу с большевиками, и, наконец, элементарное отсутствие средств к существованию.

Разумеется, те, кто оказался в рядах красных не по своей воле, были первыми кандидатами на измену. Дезертирство из Красной Армии было колоссальным, но остаётся неизвестным масштаб дезертирства командного состава. Представить размах явления можно по отдельным компактным группам. Например, среди прошедших через ряды РККА 1.580 выпускников Николаевской военной академии, по выявленным нами данным, дезертировали не менее 562 человек. Понятно, что, если речь идёт обо всей массе военспецов (а их могло пройти через ряды РККА до 100.000 человек), цифры будут намного выше.

«Эти страницы истории замалчивать нельзя»

Ещё в 1920-е бывший советский главком С.С. Каменев отметил: «В этой же теме (командного состава Красной Армии. - А.Г.) не обойтись и без освещения печальных страниц истории предательства и перебежек части командного состава из строевого офицерства. Эти страницы истории замалчивать нельзя, так как случаи были далеко не единичные и по своим последствиям очень болезненные для Красной Армии. На этом фоне предательства представители другой части старого офицерства, честно выполнявшего свою работу и оправдавшего доверие рабочих и крестьян, будут ярче отмечены как активные участники революции».

Об офицерах-изменниках, предательство которых обошлось Советской России тысячами жизней, неоднократно говорил советский вождь В.И. Ленин. Об изменах военспецов многократно упоминал и вождь Красной Армии Л.Д. Троцкий, причём в одном из выступлений конца 1919 г. дал краткий анализ этого явления: «У нас оказалось немало предателей и изменников, немало случаев перехода бывших офицеров в лагерь врага… Приливы и отливы были в этом процессе и у нас, происходил сложный естественный и искусственный отбор, в котором играло роль много факторов, а, прежде всего, самый ход военных операций, наши неудачи и удачи, наше международное положение».

Политработники 3-й армии Восточного фронта осенью 1918 г. жаловались в ЦК: «У нас нет ни одной дивизии, в которой не было бы случаев измены». Командующий советским Южным фронтом А.И. Егоров отмечал, что «наряду с многочисленной группой честно решивших работать в рядах новой революционной армии, связавших свою судьбу с пролетариатом, находилось немалое количество колеблющихся, случайно или под давлением различного рода обстоятельств попавших в армию, стремившихся при первом удобном случае изменить и перейти на сторону белых или же проводивших свою изменническую работу тайно, продолжая оставаться в рядах Красной армии». И, конечно, наиболее тяжёлые последствия могла повлечь за собой измена на самом верху.

Увы, призыв Каменева не замалчивать эти сюжеты услышан не был. К тому же у советских исследователей не было возможностей для разработки столь сложной темы, да и изучение деятельности предателей представлялось неперспективным.

До сих пор не было ни одного специального исследования об офицерах-перебежчиках. Но явление это не было малозначительным. Ведь, по всей видимости, речь идёт о тысячах, если не о десятках тысяч офицеров, перебегавших из одного лагеря в другой или бежавших за границу. Таким образом, речь о явлении, которое, возможно, меняет некоторые базовые представления о Гражданской войне - например, стереотип незыблемости противоборствующих лагерей того конфликта.

В поле нашего зрения наиболее высокопоставленная группа изменников, предательство которых могло стать самым опасным. Речь идёт о тех, кто изменил красным в Гражданскую войну, имея в своём послужном списке статус командующих армиями или выше и располагая реальной вооружённой силой. Это командующий 3-й армией Б.П. Богословский, командующий 9-й армией Н.Д. Всеволодов, командующий 12-й и 11-й армиями Н.А. Жданов, командующий 2-й армией Ф.Е. Махин, командующий Восточным фронтом М.А. Муравьёв, командующий Южным фронтом, 5-й и 15-й армиями П.А. Славен, командующий 1-й и 2-й армиями А.И. Харченко и командующий 2-й армией В.В. Яковлев. Все они, кроме профессионального революционера В.В. Яковлева, были военными специалистами. Первые четверо имели высшее военное образование, будучи выпускниками Николаевской военной академии, то есть принадлежали к наиболее интеллектуальной части офицерской корпорации. Все, кроме Харченко и Яковлева, относились к кадровым офицерам.

Что касается их чинов, то Богословский, Махин и Муравьёв были подполковниками старой армии, Всеволодов и Славен - полковниками, Жданов - генерал-майором, Харченко - поручиком.

Надо ли говорить, сколь опасны могли быть последствия таких измен на самом высоком уровне. Все эти люди по своему статусу имели доступ к совершенно секретной информации, имевшей стратегическое значение. Кроме того, они могли передать противнику важнейшие сведения об оперативных планах, составе и дислокации войск, а накануне своего перехода отдать предательские приказы и подвести части под удар. Такие случаи действительно имели место, иногда они приводили даже к крупным неудачам на фронте, но эффективных способов борьбы с ними красные так и не нашли.

В советское время об этих людях или не упоминали вовсе, или же их действиям, даже задолго до измены, приписывали вредительский характер, а созидательная работа изменников игнорировалась или выдавались за умелую маскировку.

Измены белых командармов катастрофы для красных не повлекли

Разумеется, создавая Красную Армию, большевикам приходилось опираться на чуждое во многом им офицерство, отношение к которому в Советской России трудно назвать благоприятным. Нехватка высококвалифицированных кадров в Советской России приводила к тому, что ключевые посты в Красной Армии были отданы фактически или потенциально нелояльным бывшим офицерам, которые могли иметь даже негативный опыт взаимодействия с большевистским режимом. Некоторые из них были арестованы, например, Всеволодов, что было немыслимо до 1917 г., некоторые являлись вражескими агентами. Богословский, Всеволодов и Махин были противниками большевиков. Махин состоял в партии социалистов-революционеров и руководил её военной организацией. У Жданова тоже не было причин любить большевиков. Из-за революции он был лишён своих сбережений, его имущество было разграблено, а брат его жены был расстрелян. Муравьёв был авантюристом, разделявшим взгляды левых социалистов-революционеров, и причина его выступления против большевиков заключалась в конфликте с военными властями. Яковлев был членом большевистской партии.

Из всех высокопоставленных изменников, по-видимому, лишь полковник Ф.Е. Махин вёл в рядах РККА систематическую подпольную работу, кульминацией которой стала его измена, приведшая к сдаче антибольшевистским силам Уфы в июле 1918 г. Это и понятно, поскольку Махин был внедрён в Красную Армию по заданию партии социалистов-революционеров для подрывной деятельности. Измены остальных, хотя всей полноты данных у нас до сих пор нет, были в большей степени ситуативны. Предотвратить их в той обстановке, по-видимому, не было никакой возможности.

После измены Всеволодова белогвардейцы заняли стратегически важный город Царицын. Восстание Муравьёва в Симбирске хорошо известно. Подробности измен Харченко и Славена известны слабо. Мы знаем только, что Славен бежал в Латвию. Жданов перешёл на сторону белых на Украине в то время, когда он уже не был командующим армией, а был только командиром дивизии.

В постановлении ЦК РКП(б) от 29 июля 1918 г. о мероприятиях по укреплению Восточного фронта, в котором в связи с изменами Махина, Муравьёва и Богословского («такие случаи, как побег Махина, как самостоятельный переезд Муравьёва из Казани в Симбирск, как побег Богословского и проч.») упрёк в неумении бдительно следить за командным составом адресовался военным комиссарам.

Отныне комиссары за побег или измену командующего должны были подвергаться суровым карам вплоть до расстрела.

Несмотря на подчас серьёзные негативные последствия на фронте - потерю важных населённых пунктов, открытие фронта противнику, катастрофы для красных эти инциденты не повлекли. Обусловлено это, с одной стороны, тем, что речь шла об одиночках, а, с другой, из всех изменников с подпольем организационно связаны были лишь Ф.Е. Махин и, возможно, Б.П. Богословский. Кроме того, видимо, только пять из восьми человек совершили измену, находясь на высоких постах. Однако для успеха подрывной работы требовались слаженные действия целых подпольных организаций и единомыслие значительных групп военспецов, а также определённое стечение обстоятельств. Именно такой пример представляет измена красным старой Военной академии, перешедшей на сторону противника почти в полном составе в два этапа в Екатеринбурге и Казани летом 1918 г. В результате Красная армия лишилась важнейшего военно-учебного заведения и сотен высококвалифицированных специалистов. Скорее всего, действия Б.П. Богословского были связаны с коллективными устремлениями личного состава академии. Известны и другие яркие примеры – измена штаба Приволжского военного округа в июне 1918 г., измена полевого штаба 14-й армии в Екатеринославе в июне 1919 г., измены работников штаба 8-й армии или группы военспецов из состава 2-й бригады 35-й стрелковой дивизии летом – осенью 1919 г.

Высокопоставленные изменники, в большинстве, были лично храбрыми офицерами старой армии, отличившимися (кроме Н.Д. Всеволодова и М.А. Муравьёва) в годы Первой мировой войны. По-видимому, этими же качествами обладал и партийный боевик В.В. Яковлев.

Путь в один конец

Это и неудивительно - измена в условиях Гражданской войны требует решимости и мужества в силу непредсказуемости последствий. Высокопоставленные изменники в большинстве случаев относились примерно к одной возрастной группе (на 1919 г.) от 33 до 40 лет. Значительно старше остальных был Н.А. Жданов, которому в 1919 г. исполнилось 52 года, чуть младше него был П.А. Славен (45 лет).

Сильнее других не повезло 2-й армии советского Восточного фронта, два командарма которой (Ф.Е. Махин и А.И. Харченко) совершили измену непосредственно на этих должностях, а третий, В.В. Яковлев, позднее. Пять случаев измены связаны с Восточным фронтом, два - с Южным и один - с Западным. Только три случая измен связаны с событиями 1919 г., пять случаев относятся к 1918 г., когда обстановка была более хаотичной.

Всеволодов и Жданов бежали к противнику с семьями. Богословский также оказался у белых с супругой (по одной версии, они бежали вместе, по другой - супруга перебежчика попала к белым, оставшись в Екатеринбурге). Об остальных изменниках подробности такого плана неизвестны.

В Советской России некоторых перебежчиков (Всеволодова, Жданова) считали расстрелянными, хотя это не соответствовало действительности (возможно, такую версию было выгодно озвучивать родственникам, чтобы избежать преследований и в пропагандистских целях командованию). Тем не менее судьбы большинства высокопоставленных изменников сложились не очень хорошо. Трое из них (Богословский, Муравьев, Харченко) погибли насильственной смертью в связи со своими действиями в Гражданскую войну, Славен по этой же причине скончался в заключении. Яковлев был расстрелян в 1930-е гг. Лишь трое (Всеволодов, Жданов и Махин) умерли, спустя много лет, в эмиграции.

В конечном счёте не измены, даже на самом верху, задавали вектор развития Красной Армии, поскольку большинство военных специалистов на всех уровнях несло свою службу добросовестно.