Специальная операция «национализация» в оборонпроме

В нынешнем противостоянии военных экономик России и Запада ситуация почти зеркальна июню и вообще всему 1941 году. Тогда против нас тоже была вся Европа, и даже США и Британия со своим шкурным интересом наблюдали за ходом сражений. Известна цитата тогда ещё сенатора Трумэна из его речи 24 июня (!) 1941 года, опубликованная Нью-Йорк Таймс: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают друг друга как можно больше».

Сейчас все страны ЕС и все члены НАТО за исключением Венгрии активно поддержали антироссийские санкции, в том числе и военными методами, включая поставку вооружений, инструкторов, наёмников. Поддерживают Незалежную и разведывательной информацией. Цель понятна - навалиться скопом, глядишь, Россию и сокрушат через государство-жертву - Украину.

Военная приёмка или национализация

При этом в нашей военной экономике есть явный вопрос и даже проблема - а готов ли частный капитал, который производит продукцию в рамках Гособоронзаказа, работать в условиях мобилизационного, а не чисто рыночного типа? Ведь сейчас его главная цель - это максимальная прибыль, и здесь откровенно расходятся интересы армии и этого самого частного капитала. Армии надо максимально много вооружений и экипировки за минимально возможную цену, а бизнесу надо всё наоборот - больше прибыли и меньше собственных телодвижений.

И это объясняется легко: особенностью нашего частного бизнеса ещё с начала 1990-х годов был максимально возможный уход от налогов и, в первую очередь, от налога на прибыль. Появилась целая отрасль «налоговых консультантов», которые за «долю малую» по максимуму отмазывали фирмачей от платежей в бюджет.

Отмазать от НДС законными мерами невозможно, поэтому отмазывали от налога на прибыль, максимально раздувая себестоимость производства и вводя фирмы-прокладки, которые покупали сырьё и комплектующие за три копейки и перепродавали самому производителю за три рубля.

Эта ситуация характерна и для нынешнего частного оборонпрома. Бизнес добровольно менять её не будет, и в итоге вот что мы получаем. Танк с одинаковой комплектацией можно сделать по цене 50 миллионов рублей, а можно и за 150 миллионов. Цифры условные. Но и в том, и в другом случае бюджет оплачивает один танк. Понятно, что армии нужен вариант первый, но как заставить бизнес работать на минимальной рентабельности, ведь он привык жить широко, при этом выводя деньги в офшоры и кредитуя наших нынешних врагов?

Реальных путей здесь только два, если мы, разумеется, хотим выиграть эту войну. Вариант первый - организовать военную приёмку не только по качеству продукции, но и по её количеству и себестоимости. То есть вводить в бухгалтерию предприятия военных аудиторов. Да, сейчас приняли закон, запрещающий бизнесу отказываться от заключения контракта по Гособоронзаказу, но этого недостаточно, ведь остаётся возможность манипулировать себестоимостью и количеством выпускаемой продукции. При этом надо иметь в виду и акты неявного саботажа и экономических диверсий, ведь многие представители нашего бизнеса давно душой и кошельком живут на Западе. Чтобы сохранить там свои активы, им надо демонстрировать лояльность тамошним ценностям, одной из которых является противостоянии России во всех сферах.

Вариант второй более радикальный - это национализация предприятий оборонного сектора, причём не руками нынешних арбитражных управляющих, которые при смене собственников промышленных и прочих активов привыкли грести всё в собственный карман. Этот формат финансовых паразитов надо совершенно точно исключить. Предлагается другой вариант - введение института экономических или промышленных уполномоченных (комиссаров), у которых не будет доступа к деньгам и активам предприятия, но будут все рычаги для смены собственника с частного лица на государство. Контролировать экономику предприятия должны военные аудиторы. А нынешних собственников в режиме мобилизации надо переводить в ранг наёмных управленцев. Меру такую следует объявить как временную, на период военных действий и до общей стабилизации в части войны и мира. И для владельцев будет стимул: хочешь в мирном будущем получить предприятие обратно, паши как электровеник на благо российской армии и обороны в целом.

Один Урал против всей промышленной Европы

Теперь чисто экономически проанализируем - за счёт чего Советский Союз победил в той кровопролитной войне. Пример опять с танками. В Германии их конструированием и производством занимались такие известные частные компании, как «Порше», «Даймлер-Бенц», МАН, «Опель», «Рейнметалл» и т.д. В основном это были предприятия тамошнего автопрома. В июне 1941 года в СССР было произведено 305 танков, а в Германии - 312. Вместе с тем исходные условия для состязания немецкого и советского танкопрома были абсолютно неравные. Если германские и европейские заводы к 22 июня 1941 года вышли на пик своей производительности, то многие отечественные предприятия в первые дни войны были или захвачены, или разбомблены, или же находились в процессе эвакуации. Так, в течение июня - октября того же года было эвакуировано около 1300 крупных предприятий, в том числе и Харьковский танковый завод. В итоге германскому промышленному междуречью Рейна и Рура вкупе с промышленностью захваченной Европы в течение всей войны фактически противостоял один Урал - танковые заводы в Нижнем Тагиле и Челябинске.

Кстати, завод в Нижнем Тагиле за всю войну выпустил 25 000 танков и это больше, чем все заводы Германии и её союзников - 23 000 штук. Например, серийное производство «Тигров» осуществлялось с сентября 1942 года по август 1944-го. Всего изготовлено 1355 танков. Пришедший на смену «Тигру» «Тигр II», прозванный «Королевским», выпускался с января 1944 по март 1945 года. Всего было их изготовлено 487 штук. «Пантер» было изготовлено 6359 штук.

Надо признать, что начавшиеся в 1942 году поставки в СССР американской и английской техники по системе ленд-лиза были важны, но они не были решающими. Ведь Германия обходилась тоже не только своей техникой. Такой факт - из девятнадцати танковых дивизий вермахта, участвовавших летом 1941 года в нападении на СССР, шесть были вооружены танками чешского производства Pz.35 (t) и Pz.38 (t). И этим дело не ограничилось. Так, начиная с 1942 года в стенах чешских заводов было произведено около 2000 противотанковых САУ «Мардер» и самоходных гаубиц «Бизон», а с весны 1944-го чешская промышленность снабжала немецкие войска на редкость эффективными истребителями танков «Хетцер», представлявшими серьёзную опасность не только для «тридцатьчетвёрок», но даже для хорошо бронированных ИС. Всего за год чешские заводы произвели более 2800 «Хетцеров» - больше, чем всех других истребителей танков вермахта вместе взятых. Не отставали от Чехословакии и другие страны порабощённой Европы, предприятия которых день и ночь пытались ковать победу германского оружия.

Причины победы нашего танкопрома можно наблюдать в танковом музее в Кубинке. Открывает немецкую экспозицию машина для разминирования, которая своими формами больше напоминает боевого робота из фильма «Робокоп». Предполагалось, что своими бронированными «ступнями» при прохождении минного поля она должна была вызывать подрыв мин и таким образом организовывать проход войск. В боевых условиях ей участвовать не пришлось, а проведённые после войны испытания показали её фактическую профнепригодность. Вместе с тем, для понимания вектора германской инженерной мысли - это весьма занимательный экспонат.

Дело в том, что помимо вполне функциональных и даже удачных образцов военной техники зачастую германскими конструкторами реализовывались скорее пропагандистские или даже фантасмагорические проекты. В их ряду - создание самой толстой брони, самой длинноствольной пушки, самого тяжёлого танка, самой большой артиллерийской самоходной установки, самого крупнокалиберного орудия, самого дальнобойного орудия и т.д.

Большой минус здесь был в том, что для этого отвлекались значительные материальные и конструкторские ресурсы, не говоря про пустую трату времени. С ними связывались и ложные надежды. В конечном счёте в состязании с немецкой бронёй и пушками победила наша рациональность - умение делать большими сериями всего лишь несколько типов танков и самоходных установок, которые хорошо зарекомендовали себя на практике. К примеру, за время войны танк Т-34 подвергался модернизации всего один раз, и за счёт рационализации производства удалось серьёзно снизить его себестоимость - на 40%. Другими словами, социалистический способ производства заткнул за пояс акул капитализма.

Вопрос на засыпку - можно ли себестоимость той же «Арматы» снизить на 40%? Фирмачи тут же найдут сто ответов, что это в принципе невозможно. Понятно, для их кармана это будет катастрофа.

«Тридцатьчетвёрки» внушали немцам дикий страх

И ещё об эффективном способе хозяйствования, когда оборонпром в руках государства. В своей книге «Воспоминания солдата» бывший генерал-полковник танковых войск вермахта Гейнц Гудериан, принимавший активное участие в осуществлении гитлеровских планов «молниеносной  войны», так пишет о нашей легендарной машине Т-34: «…6 октября южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжёлый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери, и намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боёв 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь».

Привыкшим гордиться своей военной техникой немцам «тридцатьчетвёрки» в тот период внушали самый настоящий ужас, и Гудериан продолжает свои воспоминания: «…наши 37-мм противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34. Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьёзным предостережением… В ноябре 1941 г. видные конструкторы, промышленники и офицеры управления вооружения приезжали в мою танковую армию для ознакомления с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины. Непосредственно на месте они хотели уяснить себе и наметить, исходя из полученного опыта ведения боевых действий, меры, которые помогли бы нам снова добиться технического превосходства над русскими. Предложения офицеров-фронтовиков выпускать точно такие же танки, как Т-34, для выправления в наикратчайший срок чрезвычайно неблагоприятного положения германских бронетанковых сил не встретили у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме того, наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских».

Сравнение нашей и немецкой военных экономик позволяет развеять одно ложное и непатриотичное утверждение, что, дескать, в войне танков мы превзошли гитлеровцев не качеством, а количеством. Да, безусловно, танков в итоге мы выпустили в несколько раз больше. Однако именно за счёт этого и был достигнут в заключительной фазе войны так необходимый для победы количественный перевес. По свидетельству того же Гудериана, в сражениях на территории Германии советские войска, как правило, имели многократное, до десяти раз и более, превосходство в бронетехнике.

И это, повторю, тоже об эффективном способе хозяйствования. Почувствуйте разницу.