Господин «Великий Крах»

Хрупкость мировой экономики стала особенно очевидной в наше время. Только в первые десятилетия этого столетия глобальный долг вырос в три ощутимых раза: со ста триллионов долларов США до трёхсот. И, как и раньше, катализатором этого процесса стали официальные фальшивые деньги, созданные государственными казначействами Запада буквально из воздуха. Можно, конечно, валить все беды на ковид и его последствия. Дескать, это «моровое поветрие» во всём виновато... Плюс ещё - коварный Владимир Путин с воинскими разборками на Украине. Дудки-с! Такие рассуждения - лишь удобный предлог для переноса ответственности с больной головы на здоровую.

Нынешний экономико-финансовый кризис вырисовался в Штатах уже в сентябре 2019 года, когда Федеральная резервная система (ФРС) - специально созданное 23 декабря 1913 года агентство для выполнения функций центрального банка и осуществления контроля над коммерческой банковской системой США, - предоставила экстренные кредиты крупнейшим неликвидным торговым домам с Уолл-стрит. Учитывая, что ещё кризис 2006-2009 годов так и не был, по большому счёту, разрешён, а только замаскирован с помощью атлантических массмедиа, остаётся поражаться, как Америке и иже с ней удалось на протяжении десятилетия с лишним водить за нос целый мир, пока не грянула сегодняшняя трагедия.

И не надо ссылаться на пресловутые триггеры кризиса, вроде «агрессии России на Украине» и обострения обстановки вокруг Тайваня. Просто-напросто игроки финансовой системы пожинают плоды весьма мутной игры, построенной с американской подачи на мошеннических правилах и фальшивом фундаменте. Никогда прежде наш грешный мир не ощущал экономического кризиса, усугублённого кризисом энергетическим, таких катастрофических масштабов. И вызван он как бездумными санкциями Запада против России, так и - отнюдь не в меньшей степени - затянувшейся рецессией, чрезмерными долгами игроков рынка и пузырями в пакетах их финансовых активов.

Каждый кризис уникален по своей природе. Прогнозировать его последствия - не самое благодарное дело. Главное для обывателей - не падать духом. Ведь за последние пятьсот лет мир пережил около сорока оглушительных кризисов. И каждый привносил нечто новое в мировые финансовые отношения и в людское каждодневье. Вроде бы, пора бы человечеству к таким встряскам привыкнуть. Ан нет!..

Если нынешние европейские бизнесмены, выбирающие, где свести последние счёты с рынком - на мастер-классе по харакири или на курсах «русской рулетки», - полагают, будто только им хронически не везёт, они ошибаются. Финансовые крахи были, есть и будут. Тем более что худа без добра, как известно, не бывает. Каждый глобальный крах привносит в мировые финансовые отношения нечто новое.

Главный урок истории кризисов: если государство - «заимодавец последней надежды», способный ссудить деньги в самый критический момент, - проявляет готовность поддержать наиболее достойных игроков, биржа вновь становится каркасом обновлённой финансовой структуры. Если же политики неуклюже влезают в рыночный процесс, крах фондового рынка может привести к многолетней рецессии. И тогда пиши пропало. Примеров тому во все времена предостаточно.

Чёрный тюльпан

В начале было слово «биржа». Прообразы современных бирж появились в итальянских государствах в XII-XIII веках, а вот само слово зародилось в Нидерландах. В Брюгге купцы время от времени устраивали деловые встречи перед домом семейства Van de Beurses. Вскоре и сами встречи, в ходе которых коммерсанты обсуждали свои профессиональные проблемы, стали называться beurs (биржа).

В первые десятилетия XVII века Нидерланды были одной из наиболее процветающих и развитых стран Европы. Парадокс, но этому способствовало очередное «моровое поветрие». Чума, жестоко прошедшая по Плоской стране, сократила её население, и на фоне нехватки рабочих рук резко поднялись зарплаты. У людей появились лишние деньги, которые они не замедлили вложить в бизнес. И какой! Цветочный.

«Тюльпановая лихорадка» началась после того, как в конце ХVI века в Голландию были привезены из Турции первые луковицы. Экзотические цветы очень быстро стали объектом коллекционирования. Примерно в то же время, когда старушку Европу накрыли эпидемии чумы и холеры, нидерландские тюльпаны пережили инфекцию штамма вируса, который придал лепесткам цветов необычную, более яркую и фантазийную окраску. Спрос на тюльпаны-мутанты стремительно вырос, и некогда заморскими цветами заинтересовались не только коллекционеры, но и деловые люди, почувствовавшие возможность быстро заработать.

Чтобы разбогатеть, в игру на рынке тюльпанов включились самые разные люди - моряки и фермеры, лавочники и ремесленники… Инвестиции облегчались тем, что впервые начали использовать новый финансовый инструмент под названием «опцион» - право на совершение сделки в течение определённого срока и при маржинальном депозите в 10-20 процентов от полной цены.

Стоимость луковиц, ставших эквивалентом золота, подскочила до невероятных размеров. Так, за одну-единственную головку тюльпана разновидности Semper Augustus были отданы 4600 флоринов, новая карета, две лошади серой масти да к тому же полный комплект уздечек и упряжек. Для сравнения: если откормленный бык стоил 120 флоринов, то можно представить, во что обходился один тюльпан! Известна история пивовара из Утрехта, обменявшего пивоварню на три луковицы. Тюльпановое сумасшествие зашло так далеко, что люди закладывали свои дома и землю, лишь бы приобрести заветные луковицы.

Бум закончился столь же неожиданно, как и зародился. Зимой 1636-1637 годов выяснилось, что реальных тюльпанов, являвшихся обеспечением маржинальных сделок, не существует в природе. Луковицы нового урожая едва высадили в оранжереи, и никто не знает, какова истинная красота цветов, а значит, и их цена. Инвесторы мигом осознали, что их состояния основаны лишь на обещаниях продавцов. Да и вообще, кто сказал, что тюльпаны чего-нибудь стоят?

Рынок охватила паника. Правительство попыталось прийти пострадавшим на помощь и объявило все контракты на тюльпаны, заключённые до ноября 1636 года, недействительными. Последующие же договоры должны были быть выполнены на 10 процентов от первоначальной стоимости. Но это вмешательство регулятора только усугубило кризис. Цены рухнули так, что через несколько лет луковицы стоили всего один процент от того, что давали за них раньше.

Первый зафиксированный в мировой истории биржевой пузырь оглушительно лопнул. А заодно стал прививкой для нидерландской экономики, в дальнейшем не ввязывавшейся в биржевые игры, зато успешно развивавшей судостроение, сельское хозяйство и рыболовство.

Пузыри южных морей

Пирамиды строили не только древние египтяне и Сергей Мавроди с «Властелиной». Типичный пример рыночной иррациональности - история с South Sea Company, «Компанией Южного моря».

Её основателем был Роберт Харли, граф Оксфордский, казначей партии тори. Создание компании было инициировано желанием правительства Великобритании рефинансировать государственный долг, оставшийся от войны за Испанское наследство. В 1719 году все накопившиеся долги были конвертированы в акции «Компании Южного моря». Юридические и физические лица, которым было должно государство, получили взамен денег её акции. Иными словами, «Компания Южного моря» оказалась первым в истории ОАО.

Парламент королевства предоставил компании эксклюзивное право ведения торговли с Южной Америкой. На самом деле, кроме пиратских, никакие английские корабли, тем паче торговые, пробиться к южноамериканским портам не могли. Побережье, как и береговые воды, контролировала враждебная Лондону Испания. Но само понятие «монополии», предоставленной компании графа Оксфордского, околдовало инвесторов. Появились слухи о невероятных прибылях South Sea Company от торговли в Латинской Америке, где английские товары охотно обменивались на золото и серебро с несметных приисков Мексики и Перу. В течение года акции South Sea Company, выставленные первоначально на Лондонской бирже по 128 фунтов стерлингов за штуку, достигли стоимости в тысячу фунтов, а затем… Через несколько месяцев компания благополучно объявила о своём банкротстве. Жертвами махинации оказались не только англичане, но и французы, ирландцы, шотландцы…

Попался на удочку пиарщиков, обещавших Эльдорадо, даже Исаак Ньютон. Великий учёный и богослов, с энтузиазмом игравший на бирже, сперва заработал на «южноамериканских» акциях 7 тысяч фунтов, не удержался и вновь вложился, потеряв в итоге на дутых ценных бумагах 20 тысяч фунтов - сумму гигантскую по тем временам.

«Если мир безумен, мы должны с блеском подражать ему», - резюмировал по поводу той аферы французский банкир Мартен, тоже, кстати, бывший акционером South Sea Company и погоревший на 500 фунтов.

Дело в том, что пирамида графа Оксфордского строилась на славу. Только в 1720 году на Лондонской бирже оперировали как минимум 120 фирм, «пиливших» деньги по схеме «Компании Южного моря». Её крах повлёк за собой цепную реакцию банкротств. Чтобы прервать её, британский парламент запретил создание компаний без непосредственного одобрения правительства или монарха. Акт, регулирующий это, так и вошёл в историю как Пузырный. Более того: руководителей South Sea Company решили показательно наказать. Их приговорили к огромным штрафам, а имущество конфисковали в пользу пострадавших. И в самом деле, коммерсанты не только знали об истинном положении дел и не сообщали об этом акционерам, но и продали свои личные пакеты ценных бумаг на пике их цены.

Единственное, что могло несколько примирить британцев с действительностью, так это то, как незадолго до лопнувшего пузыря южных морей французов обвёл вокруг пальца англичанин Джон Лоу. В мае 1716 года этот экономист с задатками преступного гения получил от герцога Орлеанского, регента при малолетнем короле Людовике XV, патент на открытие акционерного банка в Париже с правом выпуска бумажных денег. Через три года предприимчивый англичанин создал Индийскую компанию для участия в колонизации берегов Миссисипи. В итоге рекламной шумихи цена на акции компании возросла в четыре раза. Банк вовсю печатал ассигнации и тут же обменивал их на акции. На бирже, стихийно выросшей в парижском Еврейском квартале на улице Кенкампуа, акции разбирали как горячие багеты.

Но грянул час расплаты. Выяснилось, что банк не в состоянии обменять напечатанные им банкноты на золотые монеты. Когда же люди принялись сбывать «миссисипские» акции, обнаружилось, что их цена чуть больше стоимости бумаги, на которой они отпечатаны. Вдобавок началась гиперинфляция бумажных денег. Вскоре о банкротстве объявили сперва банк, потом и Индийская компания, совсем недавно обещавшая своим акционерам златые горы в далёкой Луизиане.

Лоу удалось сбежать. Создание же во Франции полноценной фондовой биржи было заторможено на несколько лет.

Длинная депрессия

В кратком перечне крупнейших биржевых кризисов нового времени отсчёт ведётся с 1857 года. И правда, первый мировой экономический кризис разом нанёс удар по экономикам США, Германии, Великобритании и Франции. Начался же он в Америке с железнодорожного бума, завершившегося по классической схеме. В один ненастный день акции железнодорожных компаний, как обнаружилось, стали стоить больше, чем сами компании. Умные игроки поспешили избавиться от своих активов, и понеслось-поехало!

Волна банкротств, вызванная биржевой паникой, накрыла Соединённые Штаты и докатилась до Европы. Достало и Россию. Впрочем, в империи, где не знали, как бороться с сокращением экспорта зерновых, представлявших для страны примерно то же, чем для российской казны сегодня являются энергоносители, власти сумели ограничить бегство капиталов. Так, в апреле 1848 года вывоз из России золотых и серебряных монет был строжайше запрещён. Почти на два года - пока не завершился очередной общеевропейский кризис. А зря: поспешили российские власти с либерализацией вывоза драгоценных металлов. Ибо из-за океана надвигался новый кризис. Страшный, не в пример предыдущему. Мировой.

«Денежный кризис на европейских рынках не прекращается, - писали в середине 50-х годов позапрошлого века российские газеты. - Такое почти небывалое замешательство повсеместно поставило торговлю в крайне затруднительное положение, а в наших портах вовсе остановило её. Здесь никакого нет требования на все русские товары для будущего года; все дела здешней биржи ограничиваются спекуляциями на сало».

На этом грустном фоне начались банкротства. Если в 1856 году их в России произошло 24, то через два года - уже 192. Золотовалютные сбережения россиян вновь потянулись в Европу. Из-за дефицита звонкой монеты торговля в империи перешла на ассигнации, которые принялись стремительно обесцениваться. К тому же обыватели начали избавляться от ценных бумаг российских компаний, что ускорило биржевой коллапс. В России выплавка чугуна упала на 17 процентов, а выпуск хлопчатобумажных тканей - на 14. Ещё тревожнее были аналогичные показатели на Западе. К счастью, к 1861 году мировая экономика пришла в себя. Жизнь наладилась: спрос на российское зерно возрос. Однако новый кризис был тут как тут! И звали его «герр Крах».

Впервые термин «крах» появился в дни паники на биржах Вены и Берлина осенью 1873 года. В переводе с немецкого это означает: «разорение, провал». Предпосылками кризиса стали кредитный подъём в Латинской Америке, подпитываемый из Великобритании, и спекулятивный взлёт на рынке недвижимости в Германии и Австро-Венгрии. Пятимиллиардная контрибуция, выкачанная немцами из Франции после проигранной ею франко-прусской войны, стала чем-то вроде допинга, вызвавшего так называемую грюндерскую горячку - волну спекуляций. Расплата не заставила себя долго ждать. Всё по стандартному сценарию: переоцененные акции, биржевой обвал, массовые разорения компаний…

День 9 мая 1873 года вошёл в историю как Schwarze Freitag - Чёрная пятница, по ассоциации с пятницей 13 октября 1307 года, когда начался разгром ордена тамплиеров, создавшим первую финансовую систему в Европе. В дальнейшем все критические дни для мировых бирж будут называть «чёрными».

Но тогдашний венский крах оказался самым тяжёлым из многочисленных кризисов девятнадцатого столетия. «Всеобщая стагнация, - с ужасом писал в Париж из Франкфурта сотрудник французского МИД Шарль д`Эль. - Никто и не мечтает об открытии нового предприятия». Ещё бы! Сам «стальной король» Крупп ради банковского кредита заложил свои военные заводы, чем вызвал панику среди берлинского генералитета.

Фондовые рынки в Цюрихе, Амстердаме и других европейских финансовых центрах обвалились. В США паника началась первоначально из-за банкротства финансовой компании Джея Кука, крупнейшего финансиста и президента Объединённой Тихоокеанской железной дороги. Это был ужасный удар по бирже. Ведь Кук являлся главным заимодавцем правительства США в годы Гражданской войны. К 1870 году государство задолжало ему более трёх миллиардов долларов. Джей Кук хотел приумножить свой огромный капитал, ради чего пустился в рискованные биржевые операции. После краха Jay Cooke & Company Нью-йоркская фондовая биржа впервые в своей истории приостановила операции на 10 дней. Усугубило ситуацию нежелание германских банков пролонгировать кредиты американским коллегам.

Последней каплей стал крах австрийской биржи, положивший начало Первой великой депрессии. Чтобы не путать эту затяжную катастрофу с американским кризисом 20-30-х годов прошлого века, её ещё называют Длинной депрессией. Масштабы той катастрофы не идут ни в какое сравнение с нынешним кризисом. Девяносто процентов компаний, чьи акции торговались на мировых биржах, сняли свои ценные бумаги с торгов.

Та депрессия, продолжавшаяся целых 23 года, и в самом деле была долгой. Торгам удалось достичь предкризисного уровня лишь в 1896 году. Причина столь длительного спада биржевой активности проста: в контексте кризиса компаниям не было смысла привлекать средства через размещение своих акций на фондовом рынке, гораздо проще казалось брать кредиты в банках.

Трест, который лопнул

Крах - это, как правило, оборотная сторона подъёма. После Первой мировой войны всё складывалось для экономики США наилучшим образом. Штаты снимали сливки и с прибылей военной поры, ожививших национальную экономику, и с достижений технического прогресса. Растущий оптимизм в сочетании с лёгким доступом к дешёвым деньгам сыграл с инвесторами злую шутку. Четырёхкратный рост индекса Dow Jones в середине двадцатых годов прошлого века стал в значительной степени возможным благодаря бурному росту инвестиционных фондов - трестов, созданных для вкладывания в акции заёмных средств.

К 1929 году в Америке существовало около 500 трестов, суммарные активы которых оценивались в 8 млрд долл. В нынешнем эквиваленте это примерно 850 млрд долл. Граждане инвестировали больше, чем имели. За день до краха фондового рынка вышел очередной номер популярного женского журнала Ladies Home Journal с обложкой, на которой был напечатан призыв: «Каждый способен разбогатеть на бирже!».

Более миллиона американцев заняли деньги и заложили своё имущество ради того, чтобы купить акции. И в одночасье всё рухнуло! В конце октября 1929 года появились первые сигналы об угрожающем поведении биржевых индексов. Ещё мгновение - и они прорвались через критический уровень. Рынок стремительно обрушился. 24 октября - этот день прозвали Чёрным четвергом - на продажу было выставлено 12 миллионов ценных бумаг. Включая акции самых солидных концернов: Американской телефонно-телеграфной компании, Всеобщей электрической компании, Всеобщей компании двигателей… В течение недели их акции потеряли в стоимости до двухсот пунктов.

К концу месяца держатели ценных бумаг лишились свыше 15 млрд долларов. А к концу года падение фондового рынка США достигло астрономической по тем временам суммы - 40 млрд долларов. Ценные бумаги некогда престижных компаний реализовывались по любой, даже самой ничтожной цене. История сохранила рассказ о посыльном на бирже, который предложил символический доллар за лот, не нашедший других покупателей, и купил его. Впрочем, история умалчивает, стал ли этот посыльный потом миллионером.

На фоне заявлений президента США Гувера о том, что экономика страны находится «на прочной основе» (сегодня его дословно цитирует президент Байден), промышленное производство сокращалось, как шагреневая кожа. В итоге оно упало в США на 46 процентов, в Великобритании - на 24, в Германии - на 41, во Франции - на 32… Ещё хуже обстояло дело с курсом акций. В США они подешевели на 87 процентов. Только по официальным данным в 1933 году в 32 развитых странах насчитывалось 30 миллионов безработных, из них 14 миллионов - в Америке. Великая депрессия - так называли этот кризис - завершилась только за год до начала Второй мировой войны. Рынок же достиг докризисных значений лишь без малого сорок лет спустя.

По результатам кризиса в Америке была создана Комиссия по ценным бумагам и биржам, призванная устанавливать правила биржевой игры и наказывать их нарушителей. К тому же был принят закон, разделяющий инвестиционные и коммерческие банки. Для государственного страхования банковских вкладов на сумму, не превышающую 100 тысяч долларов, учредили Федеральную корпорацию страхования депозитов.

С каждым последующим биржевым крахом человечество старалось отлаживать функционирование мировой финансовой системы, создавать для неё инструменты сдерживания и контроля. Однако, как в очередной раз доказывает нынешний мировой кризис, благими намерениями подчас вымощена дорога в ад. Главный принцип для брокеров, банкиров и инвесторов всех стран остаётся прежним: вслед за подъёмом цены акций жди её спада. Бума без огня не бывает. Политикам тоже следовало бы это учесть.