Павел Судоплатов и его люди

В системе наркомата внутренних дел одно из направлений такой боевой деятельности было возложено на Особую группу (ОГ, позднее - 2-й отдел НКВД СССР, ОМСБОН НКВД СССР, ОООН НКГБ СССР. - Авт.) при наркоме внутренних дел Союза ССР. Она была создана 25 июня 1941 года после устного указания на этот счёт Л.П. Берии.

Наиболее информативный документ, посвящённый процессу создания подразделений особого назначения в системе НКВД СССР, принадлежит перу советского военачальника, участника Гражданской, Великой Отечественной и советско-японской войн, руководителя ОМСБОН НКВД СССР в 1941-1943 годах генерал-майора КГБ СССР В.В. Гриднева: «Великая Отечественная война 1941-1945 годов застала меня на службе в Главном управлении пограничных войск НКВД СССР в должности начальника 5-го отделения 1-го отдела ГУПВ. На второй или третий день войны ко мне на службу позвонил мой старый знакомый земляк - работник ИНО ГУГБ НКВД - Пудин Василий Иванович (ныне покойный). (В.И. Пудин - сотрудник внешней разведки СССР, полковник (1943). Возглавлял разведывательно-диверсионную группу, действовавшую в тылу врага. После тяжёлого ранения - взрывом была оторвана стопа левой ноги - продолжил службу в органах безопасности, выйдя в отставку только в 1952 году. - Авт.)

После соответствующих приветствий Пудин В.И. спросил меня, не возражаю ли я выехать совместно с ним в тыл наступающих немецких войск с разведывательным заданием? Я ответил согласием. Тогда Пудин В.И. сказал мне: - Приходи сейчас же в дом 2 к тов. Судоплатову Павлу Анатольевичу (Судоплатов П.А. (1907-1996) - советский разведчик и военачальник, генерал-лейтенант (1945). В 1942-1946 гг. начальник 4-го (зафронтового) управления НКВД/НКГБ СССР. Незаконно репрессирован в 1953 г., полностью реабилитирован в 1998 г. - Авт.). Я знал Судоплатова П.А. как зам. начальника 5-го отдела (ИНО) ГУГБ НКВД - помню размещался он в комнате 730 дома 2 на Лубянке.

Войдя в кабинет т. Судоплатова П.А., я застал там Мельникова Н.Д. (ныне покойного), Богданова Павла Михайловича (ныне покойного) (Мельников Н.Д. (1905-1944) - советский разведчик, генерал-майор (1943). Заместитель П.А. Судоплатова в Особой группе, а затем в 4-м управлении НКВД-НКГБ СССР. Богданов П.М. (1901-1973) - советский военный деятель, генерал-лейтенант (1958). Начальник ГУМПВО НКВД СССР (07.1940-07.1941). Затем возглавлял ГУПО НКВД-МВД СССР. - Авт.). Богданов П.М. служил тогда в Главном управлении противовоздушной обороны НКВД.

Тов. Судоплатов П.А. - видимо к тому времени знал меня как пограничника, бывшего начальника погранотряда, а затем начальника отделения Главка пограничников, - объявил мне, что по решению руководства Наркомата создаются отряды особого назначения - для разведывательной диверсионной деятельности в тылу наступающих немецких войск, спросив одновременно согласия принять участок этой работы. Получив утвердительный ответ, что согласен, Павел Анатольевич, продолжая беседу, объявил, что руководство Наркомата предложило из слушателей высшей пограничной школы, Центральной школы НКВД сформировать группу отрядов.

Тут же начальником группы отрядов был назначен Богданов П.М., мне было предложено организовать и возглавить штаб этой группы и начать работу по сколачиванию этих отрядов в их специальной подготовке. Сначала отряды делились на десятки, отряд был численностью 100 человек. Эту оригинальность я отношу к инициативе тогдашнего руководства НКВД, которое, видимо, хотело копировать подпольные боевые отряды, какие были до Октябрьской революции у нашей партии.

Из числа офицеров Управления пограничных войск для работы в штабе группы отрядов были приглашены Г.Г. Михайловский, Отвагин Д.Ф. (ныне полковник в отставке), из ПВО НКВД т. Шперов М.Н. (ныне генерал-майор в отставке) - специалист инженерных войск. Вот главным образом эти товарищи составили программу подготовки личного состава отрядов. Главным элементом программы было подрывное дело, изучение которого мастерски организовал т. Шперов М.Н., помогал ему работник спецотделения (ИНО) 5-го отдела ГУГБ НКВД тов. Квашнин К.К.

Политическую работу в этой группе отрядов возглавил в качестве военкома быв. секретарь партбюро п/организации ВКП(б) ИНО - Максимов Алексей Алексеевич. Прекрасный человек, мастер партийно-политической работы, любимец товарищей как по ИНО, так затем и в отрядах особого назначения. К большому сожалению, он был убит в январе 1942 года под Сухиничами во время одной из поездок на фронт по сопровождению выбрасываемого в тыл немецких войск диверсионно-разведывательного отряда под командованием капитана Васина.

Всё время личного состава отрядов было поглощено подготовкой к действиям в тылу врага, особенно нажимали на освоение подрывного дела, каждый боец должен был уметь быстро и сноровисто приготовлять подрывной заряд, используя тол - бикфордов шнур и капсюль-детонатор. Разместились отряды в палатках на территории стрельбища МГС «Динамо» в Мытищах. Там же было организовано питание в столовых ХОЗУ НКВД. Все пни в районе стрельбища стали первыми объектами для подрыва в учебных целях. Взрывы были слышны с утра до вечера.

Всего на первых порах к 27 июня 1941 г. было сформировано четыре отряда численностью 100-120 человек каждый. Начальником 1-го отряда был назначен капитан госбезопасности Пудин Василий Иванович, 2-го отряда - капитан госбезопасности Григорьев Геннадий, 3-го отряда - Тищенко Никифор Степанович, 4-го отряда - капитан госбезопасности Мицкевич Евгений Петрович. Последний отряд состоял главным образом из испанцев-эмигрантов из Испании после разгрома фашистами Испанской республики. В последующем появились подразделения, состоящие из прибалтов, болгар, венгров.

В частности, в 4-й отряд с первых дней пришёл служить Ракоши, брат Матиаса Ракоши, секретаря ЦК Венгерской компартии. Начальники всех четырёх отрядов были сотрудниками иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР.

После речи И.В. Сталина 3 июля 1941 года стало ясно, что численность отрядов надо увеличивать. Тогда же, на стадионе «Динамо», была организована запись добровольцев. Откликнулись многие известные спортсмены, как динамовцы, так и из других спорт[ивных] обществ.

Под руководством проректора института физкультуры имени Сталина т. Чикина пришла большая группа студентов этого института.

Численность отрядов возрастала как за счёт добровольцев, так и за счёт зачисления в отряды сотрудников НКВД, прибывающих из Прибалтики и западных областей страны, подвергшихся нашествию гитлеровцев.

Сочетание силы, ловкости, выносливости спортсменов с опытом чекистов-пограничников дало возможность в последующем личному составу бригады выполнить сложные задания по разведывательной и диверсионной деятельности в тылу врага. Материальное обеспечение отрядов средствами ХОЗУ НКВД стало невозможным. Надо было формировать что-то похожее действительно на воинские части, иначе перестали бы давать продовольствие, а главное - оружие и подрывное имущество.

В дальнейшем из всех отрядов особого назначения были сформированы 1[-й] и 2[-й] мотострелковые полки, сведённые затем в бригаду особого назначения. [...]

В. Гриднев, июль 1974 г.».

Как видно из опубликованных воспоминаний, возглавить работу по отбору, обучению и последующей боевой деятельности разведывательно-диверсионных формирований было предложено 5-му отделу ГУГБ НКВД СССР (закордонная разведка). Помимо П.А. Судоплатова, назначенного на должность руководителя, большую часть ключевых должностей в Особой группе заняли представители того же отдела. Подобный выбор кадров для создающейся новой структуры был обусловлен не только перспективными задачами, которые предстояло решать штабу и подчинённым ему войскам, но и теми методами, которые предполагалось использовать в ходе борьбы с врагом.

Основной единицей такой боевой работы должна была стать разведывательно-диверсионная резидентура (РДР), достаточно новое для того времени образование. Данная структура помимо чисто диверсионной работы должна была сочетать в себе и способность ведения широкомасштабной разведывательной деятельности с опорой на регулярное получение оперативно-ценной информации и материалов. Этим обстоятельством, в первую очередь, и было обусловлено наличие в ОГ НКВД СССР такого большого количества профессиональных разведчиков.

Создание резидентур на оккупированных фашистами территориях - это тяжёлый и неблагодарный процесс, который имел большое сходство с деятельностью разведчиков во вражеской стране, причём по многим позициям. Это и широкий спектр разведывательной информации, интересующей центр, и использование оперативно-чекистских методов для её получения: жёсткая конспирация, восстановление связи с агентами НКВД СССР, оставленными на «оседание», использование агентов-маршрутников, вербовка представителей оккупационного режима, военнослужащих вермахта и других союзных немцам армий, наличие явочных квартир и явочных пунктов, тесная координация деятельности с боевыми группами подполья, партизанскими отрядами, действующими во вражеском тылу.

Исходя из этих задач, всех военнослужащих ОГ предстояло обучить нелёгкому труду разведчика-диверсанта, владеющего не только искусством изготовления и применения мин различного назначения, но и навыками организации засад, умению обращаться с оружием совершенно разных систем, навыкам рукопашного боя, методам агентурной работы с окрестным населением.

Численность каждой РДР была разной - в зависимости от поставленных задач в ней могло находиться от нескольких человек до десятков и даже сотен бойцов. Помимо командира, в резидентуре всегда присутствовал политрук, заместитель по разведке, фельдшер и радист. Вполне естественно, что в ходе выполнения боевых задач за линией фронта, резидентуры часто пополнялись новыми кадрами: мелкими и крупными партизанскими отрядами, патриотами-добровольцами. Таким образом, в случае нормальной, целенаправленной работы в тылу врага из РДР численностью в пару десятков человек, со временем возникали достаточно большие партизанские соединения. Сама резидентура при этом как бы растворялась в большой людской массе, но продолжала оставаться таковой в отчётных документах. В то же время более понятное для всех название «партизанский отряд» никак не мешало ей выполнять задачи, поставленные перед ней руководством органов безопасности.

Процесс боевой жизни партизан-разведчиков ярко иллюстрирует отрывок из воспоминаний ветерана Великой Отечественной войны Семенова Виктора Михайловича: «Наш партизанский легендарный отряд под командованием Д.Н. Медведева сформировался из добровольцев-спортсменов, комсомольцев и членов партии из Отдельной бригады особого назначения войск МВД-МГБ СССР, с начала мая 1942 года в городе Бабушкине. Командиром отряда был назначен Д.Н. Медведев, его заместителем по политчасти или как его именовали комиссаром, был Серг[ей] Тр[офимович] Стехов. Начальником по разведке А.А. Лукин.

В глубоком тылу врага в урочище Толстого леса (Белоруссия) находилась ж.д. группа под командованием В.В. Кочеткова, которому было поручено производить приём партизан-парашютистов на сигнальные костры (пароль). Он же являлся большим специалистом по ж.д. диверсиям. Наши партизаны вылетали самолётами по 12-15 человек, почти что ежедневно.

Первая группа под командой Саши Творогова вылетела в тыл врага в конце мая месяца 1942 г., не обнаружив своих костров, сделали выброс на лес. Не выполнив указаний командира отряда о том, чтобы не заходить в населённые пункты, Саша Творогов всю группу привёл на один из хуторов, зашли в дом. Как следует не разведали местность. Неожиданно их окружили немцы и начался неравный бой. Вся группа Саши Творогова погибла в этом бою. Третья группа Брежнева приземлилась на костры без всяких аварий, которая приняла участие в приёмке остальных партизанских групп.

Четвёртая группа была моя. Я учёл ошибки Саши Творогова. Знал, что прыгаем ночью, [в] какую-то неизвестность. Попадём ли к своим, а то, чего доброго, можно угодить и на костры противника, как это делали немцы - палили ложные костры. Перед вылетом в тыл я в Лосиноостровском лесу провёл репетицию по сбору своей группы ночью на выработанные нами сигналы. Репетиция наша удалась на славу.

В моей группе были Борис Чёрный, Саша Каменский, Николай Фадеев, Григорий Шахрай, Николай Малахов, Юзик Фролов, фельдшер - не помню фамилию, все москвичи, кроме того, в моей группе было четыре испанца, которые считали Советский Союз - это их вторая Родина, и они дрались мужественно за Советский Союз против фашизма как наши родные братья. Пользуясь предоставленным случаем, я передаю от имени партизан-медведевцев и от себя лично всем живым нашим братьям испанцам-партизанам сердечный пламенный привет.

В мою группу была придана радистка испанка, лет 16-17. Д.Н. Медведев приказал мне, чтобы я её берег как зеницу ока. Что я за неё отвечаю своей жизнью, если она пропадёт или что-либо случится с нею. Так же, как и другим группам, Д.Н. дал наставление, если не попадём на свои костры, в населённые пункты не появляться. Действовать самостоятельно, связываться по радио с Москвой. Снабдил меня картами тех мест, немецкими марками и советскими деньгами. Распрощались на Гоголевском бульваре, дом 14. Сели в грузовую машину и отправились на Быковский аэродром. Там нас уже ждал подготовленный самолёт.

Мы быстро разобрали свои парашюты, сделали посадку, ещё пара минут и самолёт «Дуглас» под командованием пилота Владимирцева Никол[ая] Иван[овича] взмыл в тёмное небо. Летели мы часа два. Смотрели через крупные окна из самолёта на вспышки залпов зениток, по сторонам в воздухе рвались снаряды, молодые, ещё неопытные партизаны как-то смотрели на эти взблески залпов безразлично. Пролетели линию фронта. Чувствовалось, что самолёт пошёл на снижение. Появилось много костров на чёрном очертании земли. И вдруг партизаны сразу узнали свой «пароль». Костры были разложены буквой Т. У партизан появились улыбки и радость. Никол[ай] Иванович дал сигнал зацепить карабины парашютов за трос. Все быстро разобрались по своим местам по левому и правому бортам самолёта. Открылись по обе стороны двери, и в кабину стал врываться сильный ветер. Радистка стояла первая у левой открытой двери, я, отвечающий за её судьбу, стоял за ней, и так плотная очередь, готовая к прыжку.

Раздался сигнал: прыгать! Радистка шагнула в пропасть, я нырнул за ней как в воду. Пошёл головой вниз. Заткнуло чем-то уши, через несколько секунд меня рвануло вверх и лямками крепко ударило по шее. Всё в порядке, ищу свою радистку, обнаруживаю её высоко в стороне над собой. Её быстро относило в сторону из-за того, что несколько строп парашютных зацепилось за кресло, парус парашюта стал однобоким, и её понесло в сторону. Внизу около костров бегали партизаны, махали шапками и руками. Я первый раз услышал крепкий, зычный бас - вернее гудок старшины волжского парохода. Это Виктор Васильевич Кочетков давал команду - туши костры! Партизаны приземлились все как один удачно, недалеко от костров. Только радистку забросило далеко в лес. Я наблюдал, куда её относило, и сразу побежал в том направлении, давая сигнал о которых мы договорились в Москве, в Лосиноостровском лесу. Радистка не отвечала. Потом я обнаружил белый клубок, что-то ударило в голову, а вдруг она погибла, пропал и я, «отвечаю за неё головой». Подхожу ближе, смотрю парашют, под парашютом что-то есть. Я окликнул по имени и потолкал рукой - из-под парашюта выглянуло лицо и вскрикнуло: «Медмед», «Москва». Сразу радистка назвала пароль и пропуск. Она немного испугалась. Но этот испуг быстро прошёл. В расположение лагеря мы прибыли все в полном боевом и весёлом настроении. Только вот шею с неделю я не мог полностью поворачивать, но и это быстро забылось.

Через три дня прибыл с группой сам командир отряда Д.Н. Медведев. Он дал команду: в поход, и мы покинули свой первый лагерь. Мы ушли отсюда, потому что это место было уже известно противнику.

После первого длительного перехода с полной боевой выкладкой у партизан чувствовалась усталость. Спустился отряд с небольшой высотки в заросшую лесом и кустарником низину. Д.Н. дал команду сделать привал на два дня, разбить палатки из парашютов, подремонтироваться, приготовить ужин и обед вместе и ложиться, после ужина, отдыхать. Пока партизаны занимались своими делами, начальник разведки А.А. Лукин принёс в лагерь одного козлёнка, через полчаса тов. Малинов принёс ещё одного козленка, очевидно брата или сестру. Радистки забавлялись козлятами. Наступила ночь, а с ней и сон. Было выставлено два поста. Один по охране ещё небольшого лагеря, второй просматривал лесную дорогу. Как только всё стихло, вдруг часовой поднял отряд в ружьё, и стал объяснять, что кто-то подбирается к лагерю. Проверили - нигде ничего нет. Посмеялись над часовым и снова удалились на отдых. Но тут уже многие партизаны услышали треск. С меканьем пробежала через лагерь дикая коза. Она разыскивала своих козлят и чувствовала, что они где-то у нас. Тут уже никто не отдыхал. Стало рассветать, и Д.Н. послал разведку из пяти человек проследить за движением в населённом пункте и по возможности узнать, нет ли противника. Разведка под командой Коли Брежнева не успела отойти от лагеря и полкилометра, как наткнулась на немцев, которые шли двумя колоннами очевидно на то место Толстого леса, где принимали на костры наши партизанские группы. Разведчики дали несколько очередей из автоматов и прислали гонца. К этому времени Д.Н. Медведев из групп сформировал два взвода автоматчиков. Первым взводом командовал я, вторым взводом командовал Анатолий Копчинский. Командир приказал моему взводу занять высоту, и при приближении немцев из засады нанести противнику удар, а взвод Копчинского остаётся при командире в резерве в лагере.

Мой взвод быстро занял высотку и ждали противника. Неожиданно появился наш комиссар Сергей Трофимович Стехов, который своим примером воодушевил партизан, ещё не обстрелянных и не видевших немцев, крикнул: «Вперёд, за мной», и мы под его командой понеслись на немцев. Сразу открылся страшный бой. Отдельных выстрелов не слышно, работали автоматы нашей марки ППД. Со стороны немцев пулемёты и винтовочные выстрелы. Мы залегли и вели прицельный огонь по противнику. Комиссар лавировал, перебрасывал партизан то вправо, то влево, потом опять команда вперёд. Только я приподнялся к броску вперёд, рядом со мной лежал Пастаногов Костя, у него из телогрейки вывернулся клок белой ваты, он второпях хотел снова вести огонь, но у него повисла рука. Разрывная пуля угодила ему в ключицу и вырвала лопатку. Я стащил его в яму и передал санитару, а сам бросился вперёд. Немцы не выдержали нашего натиска, начали отступать. Комиссар организовал преследование противника. Откуда ни возьмись послышались крики: «Копчинского убили!» Никто этому не поверил, так как знали, что Копчинский со своим взводом находится при командире отряда в резерве, но было это так, что Копчинского убили.

Я знал хорошо натуру Анатолия Копчинского ещё по о[бщест]ву «Буревестник». Это был один из замечательнейших, культурных, вежливых и скромных спортсменов. В его характере чувствовалось большое тяготение к коллективной дружбе и взаимной выручке. На спортивных ледяных дорожках, когда Анатолий Копчинский защищал честь своего спортивного о[бщест]ва, или, когда он выступал на первенстве страны, в нём ощущался какой-то стремительно красивый, спортивный и вместе с тем ласковый азарт.

Его любили все спортсмены за его простоту. Анатолий Копчинский являлся чемпионом Москвы и страны на спринтерской дистанции по беговым конькам. Спортивные соревнования в Копчинском отработали волю, стремление и силу к победам. Вот таким он прибыл и в партизанский отряд. Анатолий ненавидел фашистов, он любил свою страну, которая воспитала в нём замечательные качества, он любил своих товарищей. Когда начался бой с немцами, Копчинский находился в резерве при командире отряда. Он чувствовал, что там в бою дерутся с ненавистным фашизмом его друзья. Копчинский бросился в бой помочь своим товарищам и продемонстрировал свой боевой дух. В ходе боя во весь рост кинулся на немцев и напоролся на пулемётную очередь противника. Пулемёт противника прострелил грудь Копчинского как швейная машина; но он ещё продолжал наступать, пальцы рук спазмом схватили автомат. Анатолий упал лицом к противнику замертво, но автомат его продолжал стрелять. Уже после окончания боя, когда у Копчинского брали из рук автомат, то не могли без усилий разжать его пальцы. Его похоронили со всеми партизанскими почестями. Но бой всё продолжался.

Появилось много раненых партизан с опасными рваными ранами. Немцы стреляли разрывными пулями. Ранения получили Саша Каминский, Мороз, Флорежане, Кочетков, Пастоногов. Это были страшные и опасные для жизни раны. Но вот бой, казалось бы, стих. Сергей Трофимович Стехов, комиссар нашего отряда, вышел на высотку и стал размахивать руками и созывать к себе партизан. Направляясь к нему, в стремительном беге я неожиданно наткнулся на немца, который уже взял на прицел нашего комиссара. Неожиданно я крикнул: «Комиссар, падай, в тебя стреляют!», и со всего маха прыгнул на немца. Я быстро его обезоружил и подвёл к комиссару. Сергей Трофимович Стехов стал задавать вопросы пленному, но тот всё объяснил, что ничего не понимает. Бывший наш партизан, разведчик Саргсян, подбежал и сказал, что вы с ним разговариваете и самочинно пустил в немца короткую очередь. Командир отряда наказал Саргсяна, так как этот немец являлся для нас первым языком. Бой закончился, у нас появилось много трофейного немецкого оружия, автоматы, козлы, винтовки и 2 станковых шкодовских пулемёта. Тяжелораненые партизаны придали много хлопот. У нас не было транспорта, а с этого места надо было срочно уходить. Пришлось быстро сделать из палок и парашютов носилки. Этот переход никогда не уйдёт из памяти. Двое суток раненых по четыре человека несли мы через леса, кустарники, по бездорожью. Через несколько дней мы раздобыли крестьянские повозки и лошадей, наше положение улучшилось, и несмотря на это оперативность нашего движения была недостаточной».

Воспоминания о событиях 1942 года, когда партизанский отряд специального назначения «Победители» под руководством Д.Н. Медведева, будущего Героя Советского Союза, лишний раз подтверждают, как непросто было воевать в глубоком немецком тылу. Впрочем, таких партизанских отрядов было много, и их вклад в общее дело Победы всё время возрастал. Это означает, что опыт советской внешней разведки, использованный в подготовке разведчиков-диверсантов, был успешно реализован.