Военный дипломат: профессия повышенного риска

Кинематографическая судьба

Войну Александр Хоменко встретил 22 июня 1941 года курсантом Кременчугского авиационного училища штурманов, а окончил командиром полка, но уже пехотного. Ему ещё не было двадцати двух лет, а от уже горел в небе над Кременчугом и чудом спасся, воевал под Астраханью - когда полк разгромили, вынес на себе Боевое знамя, освобождал Ростов-на-Дону, форсировал Днепр. До Берлина было рукой подать, когда майора Хоменко направили в военную академию им. М.В. Фрунзе. В двадцать пять лет получил назначение начштаба дивизии в Таврическом военном округе, но отправиться к месту службы не успел. Вмешалось ГРУ, и Хоменко предложили ещё поучиться, на этот раз в Военно-дипломатической академии.

В 1952 году состоялось назначение в аппарат военного атташе в одну из зарубежных стран. Но судьба сделала очередной кульбит. Неожиданно Хоменко вызвал начальник управления кадров ГРУ: «Подложил ты нам свинью, подполковник». Дело в том, что супруга Александра Андреевича после окончания химико-технологического института получила распределение в лабораторию измерительных приборов. Что за лаборатория, Хоменко особо не интересовался, но знал, что начальником у жены какой-то Курчатов. Через четыре года лаборатория будет преобразована в Институт атомной энергии Академии наук СССР, а Игорь Курчатов станет трижды Героем Социалистического труда, лауреатом многочисленных премий и академиком.

Но именно из-за этой фамилии Хоменко стал невыездным. Кадровик объяснил, что курчатовская лаборатория занимается разработкой атомного оружия, а его супруга носитель таких госсекретов, которые подполковнику и не снились. А поскольку работы по атомной бомбе курирует лично Лаврентий Павлович Берия, о командировке за рубеж можно было забыть.

Работу Александру Хоменко, конечно же, нашли. Направили в информационное управление, чему он потом будет весьма благодарен, и сначала поручили сделать перевод книги Гейнца Гудериана. А когда задание было с успехом выполнено, Александру Андреевичу получили выполнять обработку и анализ поступающей информации. Набирала обороты холодная война, поэтому был необходим тщательный анализ геополитических угроз Советскому Союзу.

Докладная записка, отработанная Александром Хоменко, легла на стол Сталину. Разумеется, перед тем как отправить записку в Кремль, с ней ознакомились и начальник Генштаба, и министр обороны Маршал Советского Союза Александр Василевский, но никто не заметил ошибки, допущенной Хоменко: в звании Михаила Хлопова, генерал-лейтенант танковых войск, оказалась потерянной буква «н». Получилось не «танковых», а «таковых». А вот Сталин выловил ошибку и шутливо написал на полях: «Каковых?». В таком виде она и возвратилась на стол Александру Андреевичу.

Кстати, по содержанию текст докладной записки не вызвал у руководителей страны никаких сомнений. Просто иллюстрация к тому, насколько внимательно Сталин читал документы.

Ну а вскоре в оперативном управлении нашли способ, как извлечь супругу Хоменко из курчатовской лаборатории. Был издан о переводе Александра Андреевича на Дальний Восток. Стало быть, жене следует ехать вместе с мужем. Так она оказалась совершенно свободной. Но на Дальний Восток Хоменко не поехал, а отправился в обратную сторону - в Швейцарию.

Рождественский бал

В 1954 году Хоменко вместе с военным атташе полковником Филиппом Гончаровым приехали в Швейцарию, которая не торопилась устанавливать дипотношения с Советским Союзом. Если Франция установила такие отношения в 1924 году, а США в 1933-м, то «страна часов и банков» только после Второй мировой войны - в 1946-м. Однако прошло ещё долгих восемь лет прежде, чем эта альпийская республика дала добро на открытие аппарата советского военного атташе.

А вот «боевое крещение атташе» и его помощника состоялось на рождественском балу, который устраивал министр обороны Швейцарии.

Приглашены были представители военных атташатов, аккредитованных в стране. И, надо отметить, офицеры тут служили не простые - как правило, представители самых богатых и знатных семей Европы. Титулами представители советского атташата, естественно, не обладали, но поскольку это был первый выход в свет советских военных дипломатов, ударить в грязь лицом не хотелось.

Из протокольного отдела позвонили: на балу установлена форма одежды - мужчины в смокингах, женщины - в вечерних платьях. Смокингов, разумеется, ни у Гончарова, ни у Хоменко не было. Уточнили, можно ли в военной форме? Можно. Что ж, нагладились, начистились, надели парадные мундиры и на бал.

Усадили советских представителей за главный стол - министр обороны с супругой, рядом полковник Гончаров, Хоменко, дальше американский военный атташе с женой.

«В общем, сидим, разговариваем, - вспоминал Александр Андреевич, - французский язык у меня не очень. Хотя и учил в академии долго и добросовестно. Но практики-то настоящей не было. Вдруг начинает звучать музыка, но танцевать никто не выходит. Все смотрят на министра и его жену. А тот почему-то супругу не приглашает. Американец тоже не шевелится.

Оркестр сыграл мелодию и начинает новую, звучит вальс. Филипп Иванович мне моргает, шепчет на ухо: «Александр Андреевич, надо пригласить жену министра». Я отбиваюсь: «Вы же военный атташе…» А он гнёт своё: «Родина требует». До сих пор помню эти слова. Ну, раз требует, встаю, приглашаю. Выходим в центр зала, а она высокая, худая. Пришлось подтянуться на носочки и вперёд - закружились в вальсе. Спасибо преподавателям из Большого театра, которые учили нас танцам в академии. Экзамен сдал успешно!»

Что ж, вальс с супругой министра дело тоже важное, однако полковника Хоменко одолевали иные заботы: Центр интересовала мобилизационная система Швейцарии, которая была весьма оригинальной и эффективной. Страна с небольшим в ту пору пятимиллионным населением могла в короткий срок развернуть армию в 850 тысяч человек. И это когда численность вооружённых сил крупнейших стран Европы - Великобритании, Франции не дотягивала и до полумиллиона человек.

«Механизм мобилизации, - уверен Хоменко, - был отлажен как швейцарские часы». Там солдаты, отслужившие в армии и прошедшие соответствующую военную подготовку, уходили домой с оружием. Стало быть, по боевой тревоге, каждый швейцарец полностью экипированный, с оружием и боеприпасами мог в считанные часы прибыть в пункт сбора. СССР, конечно же, не Швейцария и вполне понятно, такой подход у нас невозможен, но изучить уникальный опыт было весьма полезно. Что, собственно, и сделали. Свой вклад внёс и полковник Хоменко.

Были и деликатные задания. Как-то пришло указание из Центра перевести деньги с одного счёта на другой. На первый взгляд, что тут сложного, тем более в «стране банков». Однако один неверный шаг, и на запястьях советского полковника могли щёлкнуть наручники. Дело в том, что Хоменко пришлось в одном из банков Швейцарии выдавать себя за другого человека - за нашего разведчика-нелегала, который был раскрыт, поэтому сам появиться в банке не мог - по пятам шла контрразведка.

Деньги с его счёта надо было снять срочно и перевести в другую страну. Но для этого следовало соблюсти важные формальности. Например, расписаться в финансовых документах так филигранно точно, чтобы даже прожжённые швейцарские банкиры не заподозрили подделки. Сложная задача. Но Хоменко умело сыграл роль владельца счёта и подпись такую поставил, которая не вызвала сомнений. Деньги были спасены. А нервы?.. Об этом знает только сам Александр Андреевич.

Старый пилот

Ошибается тот, кто думает, будто Швейцария страна исключительно банков, часов и сыра. Уже в послевоенную пору здесь была достаточно развитая военная промышленность, а продукция поставлялась в армии Запада. Именно поэтому швейцарские учёные и инженеры умели по достоинству оценить высокотехнологичную продукцию. Так случилось с советским самолётом Ту-104, который совершил перелёт по маршруту Москва - Цюрих и принял участие в Международной авиационной выставке, которая запомнилась Александру Хоменко не только триумфом Ту-104, но и тем, что их работа тоже завершилась отличным результатом: удалось добыть аппаратуру слежения за тактическими ракетами на поле боя.

Впрочем, в разведке случается всякое. Порою самые точные расчёты бессильны перед чувствами и убеждениями... Поначалу история эта выглядела как стопроцентная подстава со стороны контрразведки. Потому Александр Андреевич сильно сомневался, соглашаться ли ему на встречу со странным незнакомцем. Дело в том, что на него вышел немец, который представился бывшим лётчиком. После некоторых раздумий Хоменко рискнул и согласился на эту встречу.

Собеседник сказал, что он из Германии и сразу же заявил: никакой любви к Советскому Союзу не испытывает, скорее наоборот. В годы войны воевал на Восточном фронте и сбил 30 самолётов. Фамилии своей не назвал. Надо сказать, Александр Андреевич испытывал похожие чувства. Даже мелькнула мысль: не ты ли, гад, расстрелял мой тихоходный бомбардировщик в 1941 году?

Вспомнилось, как ТБ-3, поднявшись с аэродрома Кременчугского авиационного училища штурманов, успешно сбросил бомбы на вражескую переправу. «Теперь домой», - с надеждой подумал курсант Александр Хоменко, помощник штурмана самолёта. Но на войне не всё по плану: неожиданно из облаков выскользнул фашистский истребитель и сразу ударил по их «тихоходу» из пулемётов. Несколько раз казалось, что прострелянная насквозь машина падает, но командир экипажа опытный лётчик-инструктор дотянул-таки до своего аэродрома.

Бомбардировщик «плюхнулся» на взлётно-посадочную полосу и загорелся. Задыхаясь от дыма, Хоменко вывалился из кабины на землю. Кто-то схватил его за воротник лётной куртки и оттащил подальше от машины, сбил огонь с обмундирования.

22 июня в 4 часа утра от первого удара немецкой авиации по Кременчугскому аэродрому пострадали или были уничтожены десятки самолётов. Уцелело несколько машин, среди которых и его «тэбэшка». Теперь и её нет. После недолгого лечения в медсанбате курсант Хоменко оказался в резерве, в компании таких же, как он лётчиков, штурманов, стрелков, радистов, оставшихся без самолётов. Это потом, после победы, он узнает страшные цифры потерь авиации в первый день войны. А тогда ни о чём подобном «сталинские соколы» не подозревали…

Впрочем, дальнейший разговор с немецким пилотом складывался намного удачнее, чем начало. Лётчик сказал, что ныне владеет аэроклубом, обучает летать других, и, по-прежнему, много летает сам. А сверху, как известно, видно многое. И потому он владеет ценной информацией.

Например, где американцы разворачивают свои военные базы, на которые доставляются ракеты с ядерными боеголовками. Понимая, что слова остаются словами, немецкий лётчик передал Хоменко карту, с нанесёнными базами, а также отснятую киноплёнку. Он не просил денег за свою «услугу», но высказал пожелание, чтобы руководство СССР приняло необходимые меры. А закончил встречу словами: «Я не желаю воевать. И не хочу, чтобы воевали мои дети».

Вскоре эти материалы были направлены в Москву. Центр высоко оценил переданные документы.

В 1959 году закончилась длительная зарубежная командировка полковника Александра Хоменко. Он возвратился на родину, работал на французско-бельгийском участке 1-го европейского управления ГРУ. Потом у него были ещё три длительные командировки - в Италию, Алжир и в Польшу. Но не обо всём можно рассказать.