Личный враг Мехлиса

На Параде Победы в 1945 году Герой Советского Союза генерал-майор Хаджи Мамсуров шёл во главе батальона сводного полка 1-го Украинского фронта. Это было поистине знаковое событие в его непростой военной судьбе.

От Мадрида до Эльбы

В Красную Армию Хаджи-Умар Мамсуров вступил ещё пятнадцатилетним мальчишкой. И с тех пор, почитай, вся его жизнь прошла в боевом строю. На Гражданской войне сражался с войсками Деникина и Шкуро, на испанской, где майор Ксанти (оперативный псевдоним Мамсурова) создавал диверсионные отряды и вместе с ними ходил в боевые рейды. Да и по возвращении в Москву засиживаться в кабинете не пришлось. Началась советско-финская кампания, и начальник разведывательно-диверсионного отдела Разведуправления Красной Армии полковник Хаджи Мамсуров возглавил особую лыжную бригаду, сформированную из ленинградских спортсменов, которая совершала рейды в тыл противника.

С первых дней Великой Отечественной создавал диверсионные партизанские подразделения. В начале 1942 года, уже будучи начальником особой оперативной группы Разведупра, Мамсуров подал рапорт с просьбой направить его на фронт. Командование пошло навстречу - действующей армии нужны были опытные командиры, а у Хаджи Джиоровича за плечами было уже три войны. Его назначили командиром кавалерийской дивизии.

Во время войны Мамсуров руководил Южным штабом партизанского движения, служил помощником начальника Центрального штаба партизанского движения, возглавлял прославленное кавалерийское соединение - 2-ю гвардейскую Крымскую кавдивизию. После войны генерал Хаджи Мамсуров командовал отдельной гвардейской стрелковой бригадой. В 1948 году окончил Военную академию Генерального штаба и был назначен командиром механизированной дивизии, следом - командиром стрелкового корпуса и командующим армией. Потом Мамсурова, и так бывало, вернули в разведку. Причём на весьма высокую должность - первым заместителем начальника ГРУ Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

Где бы ни служил Хаджи Мамсуров, на каких фронтах ни воевал, «он славился той отчаянной кавказской храбростью, которой восторгались Пушкин, Лермонтов и Лев Толстой. Однако в его храбрости не было ничего показного. Она была воздухом, которым он дышал. Ксанти умел воевать», - написал о нём переводчик и журналист Овидий Савич, хорошо знавший Мамсурова ещё по военным будням в Испании.

«О хладнокровном мужестве Хаджи-Умара передавали шёпотом удивительные истории. Не зная испанского языка, он ходил по фашистским тылам с небольшой группой отобранных им отчаянных храбрецов - испанцев. Его возвращение в Мадрид после очередного рейда опережалось известиями о сумасшедших по дерзости и отваге делах: летели на воздух артиллерийские склады, рвались на фашистских аэродромах начинённые бомбами немецкие бомбардировщики, взрывались стратегические мосты и эшелоны с оружием», - так писал о Хаджи Мамсурове известный кинооператор Роман Кармен, тоже участник испанской войны.

Однако Мамсуров был не только отважен и дерзок. Чтобы командовать дивизией, одной отваги, как известно, мало. Нужен ещё и полководческий талант. И, судя по всему, таким качеством командир 2-й гвардейской кавалерийской дивизии генерал Хаджи Мамсуров обладал в полной мере. Его дивизия в составе кавкорпуса форсировала Днепр, прорвала немецкую оборону и захватила плацдарм, обеспечив переправу частям 60-й армии Ивана Черняховского.

В ноябре 1943 года дивизия Мамсурова освобождала Киев. На заключительном этапе войны, в январе 1945 года, вышла в тыл Краковской группировки немецких войск, а уже через неделю форсировала Одер, захватила плацдарм и несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, удерживала его до подхода основных частей армии. Потом конногвардейцы совершили марш на Бреслау, форсировали Нейсе и громили фашистов в Дрездене, Торгау, переправились через Эльбу, где соединились с американскими войсками.

«Дивизия в период боёв с 15 апреля 1945 г. с честью выполнила поставленные боевые задачи, умело уничтожает противника в его собственной берлоге», - такую характеристику даст командование 1-го Украинского фронта боевым действиям 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. О комдиве будет сказано отдельно: «Лично Мамсуров в боях по неотступному преследованию противника проявил себя храбрым генералом, неустанно руководя боем частей в сложных условиях обстановки. За прорыв современной оборонительной полосы противника, успешную организацию преследования, за личную храбрость и мужество Х.Д. Мамсуров достоин высшей правительственной награды».

Весной 1945 года грудь генерала Мамсурова украсила Золотая Звезда Героя. А потом был Парад Победы и мирные будни. Они тоже были напряжёнными. Один из сослуживцев сказал так: «Мамсуров человек уникальный, кристально честный, порядочный и справедливый. И что особенно важно, таким он оставался не только на фронте, но и в мирное послевоенное время».

«О клевете не может быть и речи»

О честности, порядочности и принципиальности Хаджи Мамсурова легенды сложились ещё до большой войны. Правду он «резал» в лицо, невзирая на чины и ранги.

…В апреле 1940 года в Центральном Комитете партии проходило совещание начальствующего состава Красной Армии. Только закончилась не совсем удачная советско-финская компания, и Сталин собрал военачальников, внимательно слушал доклады, вопросы задавал по существу дела.

«Вспомнил совещание руководящих военных работников, созванное ЦК партии в сороковом году после окончания военных действий на Карельском перешейке, - писал в своих воспоминаниях генерал армии Павел Иванович Батов. - Докладывал В.И. Чуйков. И.В. Сталин, прохаживаясь, курил трубку, остановился, спросил, прервав докладчика: "Скажите, вам никто не мешал командовать?" В зале стало тихо. Вопрос был повторён».

Разумеется, это был не праздный интерес. Сталину доложили, что Лев Мехлис, начальник Политуправления Красной Армии, постоянно вмешивался в руководство боевыми частями и по сути брал на себя командование, что порой приводило к тяжёлым последствиям. Но поскольку Мехлис был человеком жестоким и мстительным, все старались держаться от греха подальше…

Во время зимней кампании Лев Мехлис был членом Военного Совета 9-й армии, но по сути дела отодвинул в сторону командарма Василия Чуйкова и сам руководил войсками армии. По его личному приказу был расстрелян командир 44-й стрелковой дивизии Виноградов, а вместе с ним начштаба Волков и начальник политотдела Пахоменко. Начальник Генштаба получил от Мехлиса доклад следующего содержания: «Суд состоялся под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Суд тянулся пятьдесят минут. Приговор к расстрелу был приведён в исполнение немедленно, публично взводом красноармейцев».

По этому факту Главный военный прокурор Красной Армии издал директиву, в которой запрещал проводить суды (а точнее, самосуды. - Авт.). В ответ Мехлис отправил в прокуратуру телеграмму с требованием отменить директиву и сообщил, что был проведён ещё один такой же суд «над Чайковским и комиссаром погранполка Черевко, который дал замечательный результат. Сейчас проводим несколько процессов над рядовыми».

Эти факты были известны командирам на советско-финском фронте, и поэтому, когда прозвучал сталинский вопрос, в зале заседаний стало необычайно тихо. Молчали доблестные командармы высоких рангов, и бесстрашные красные комиссары, и героические комдивы. И только один человек не побоялся прямо ответить на вопрос вождя. Это был полковник Хаджи Мамсуров.

«Я вам, товарищ Сталин, скажу, что нам действительно иногда мешали командовать», - доложил он и привёл конкретные, весьма нелицеприятные для Мехлиса факты. Всесильный «серый кардинал» задохнулся от возмущения и бросился в атаку. Кричал, что всё это клевета, сплетни. На что Мамсуров спокойно ответил: «Мне клеветать нечего, я говорю, что есть».

К огромному удивлению Сталин поддержал Хаджи Джиоровича: «Мамсуров сказал правду. Нам нужно уважать то, что говорит товарищ, работающий на фронте. О клевете не может быть и речи».

В зале вновь наступила гнетущая тишина. Председательствующий объявил перерыв. В холле к Мамсурову подходили участники совещания и пожимали руку. Подошёл и старый знакомый по Испании командарм 2 ранга Дмитрий Павлов, который возглавил автобронетанковое управление Красной Армии: «Ксанти, не пропал ты, фашисты тебя не убили, теперь свои убьют».

Это был явный намёк на то, что Мамсуров обрёл могущественного и коварного врага. Впрочем, врагов у него всегда хватало. Но Хаджи-Умар в любом случае оставался самим собой. Имел мужество.

Неудобный генерал

В октябре 1957 года генерал-лейтенант Хаджи Мамсуров был назначен первым заместителем начальника ГРУ, где стал курировать всю оперативную разведку. Кроме этого, Мамсуров отвечал за деятельность восточных резидентур военной разведки и возглавлял комиссию, на заседаниях которой принимались решения о работе сотрудников разведки за рубежом. Генералы, входившие в состав комиссии, потом рассказывали, что их поражала глубокая, тщательная «домашняя проработка» каждого кандидата на выезд. Как известно, любая душа потёмки, а Мамсуров умел разобраться в людях. Его заключения всегда были доказательны, непредвзяты и практически безошибочны.

Так было и с Олегом Пеньковским, которого опекали могущественные покровители, занимавшие крупные посты в системе Минобороны - командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск главный маршал артиллерии Сергей Варенцов и возглавивший ГРУ бывший председатель КГБ СССР генерал армии Иван Серов. Несмотря ни на что, Мамсуров считал, что по своим деловым и моральным качествам Пеньковский не может проходить службу в военной разведке, резко возражал против его возвращения в ГРУ, а потом и против зарубежных командировок.

Начальник радиоэлектронной разведки генерал-лейтенант Пётр Шмырёв на одной из встреч рассказывал следующее: «Первым, кто заподозрил Пеньковского в нечестности, в том, что этот офицер ведёт двойную жизнь, явился Мамсуров. Изучая документы Пеньковского, представленного в качестве кандидата на длительную командировку за границу, он обратил внимание на место рождения Пеньковского - кубанскую станицу, являвшуюся во время Гражданской войны одним из оплотов белогвардейщины. Отец Пеньковского, как тот писал в своей автобиографии, якобы воевал на стороне красных, погиб и был похоронен по месту жительства. Проведя тщательную проверку, Мамсуров достоверно установил, что отец Пеньковского действительно воевал, но не на стороне красных, а на стороне белых и не погиб, а ушёл за границу.

На Мамсурова было оказано сильное давление, но не такой это был человек, чтобы поступиться своими принципами. Да и испугать его было невозможно: не тот характер имел Хаджи Джиорович».

Для некоторых высокопоставленных начальников Мамсуров был «неудобным генералом» - не терпел бездельников и лодырей, был ярым противником разного рода блатников и приспособленцев. Это была его позиция. Как руководитель комиссии, Хаджи Джиорович высказался категорически против командировки во Францию племянника Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева - подполковника Усачёва.

Его предлагали назначить на должность под крышей представителя Аэрофлота в Париже. Хаджи-Умар Джиорович указывал на то, что племянник генсека глубоко непрофессионален и потому непригоден для этой ответственной должности - не знает авиации. Кроме того, у подполковника не было опыта и соответствующих знаний для работы в разведке, да и по своим моральным качествам он не подходил для зарубежной деятельности.

Генерал Мамсуров не только не поставил свою подпись на выездных документах Усачёва, но и позвонил в отдел административных органов ЦК КПСС, которые в ту пору курировали разведку, и в резкой форме высказал своё мнение. Тем не менее, подполковник Усачёв в Париж был командирован. Правда, задержался он там недолго: французы быстро выяснили, что новый представитель Аэрофлота полный профан в авиации, о чём и написали в прессе. Пришлось родовитому племяннику возвратиться в Москву.

Но после конфликта с всесильным Мехлисом всё прочее считалось пустяками... В конце концов даже Сталин разобрался в своём подручном и отстранил его от дел. А генерал-полковник Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров, который ничего не боялся, ещё при жизни стал легендой разведки.