Генерал Балуевский: «На Украине ренессанс "пехотного боя", к которому никто в мире не готовился»

«Другая» война

Нет сомнений, что у недавно назначенного министра обороны России дел сегодня, как говорится, по горло. Армия ведёт активные боевые действия на Украине. Оборонная промышленность в лихорадочном темпе пытается удовлетворить растущие потребности военных. Военкоматы и учебные центры с ног сбиваются, занимаясь подготовкой для фронта многотысячных людских резервов. В таких условиях сложно определить, с чего начать работу в первую очередь.

Позволю себе совет: за срочную и решительную ревизию системы военного образования. И начать с того, что отправить в топку едва ли не большинство учебников, пособий, инструкций и наставлений, по которым десятилетиями учились и продолжают учиться организовывать общевойсковой бой курсанты и слушатели российских училищ и академий.

Почему же так важно действовать решительно? Потому что три года битвы за Украину показали: к сожалению, мы готовили наш командный состав совсем не к тому, что требует от него современная война. 

Впрочем, не один я уверен, что российским Вооружённым силам требуется именно реформа военного образования. Аналогичного мнения придерживается и бывший начальник Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации (в период с 2004 по 2008 год) генерал армии Юрий Балуевский. Недавно он публично заявил: «СВО показала несостоятельность многих прогнозов развития военного дела и потребовала переоценки роли и места разных видов оружия».

В частности, прямо на наших глазах высокомеханизированная и приспособленная к самому энергичному стратегическому манёвру российская армия давно перешла к настоящей «окопной войне». И не первый месяц наступление на Украине идёт просто «черепашьими» темпами, сильно напоминающими события Первой мировой где-нибудь под Верденом или на Марне.

Налицо, пишет генерал армии Балуевский, «ренессанс пехотного боя, к которому после Второй мировой войны армии ведущих стран мира не готовили ни своих солдат, ни своих офицеров». По мнению экс-начальника нашего Генштаба, «вырисовывается новый облик войны, который во многом противоречит прежним представлениям. Его основные признаки - высокая рассредоточенность и низкая плотность войск, резко возросшие возможности разведки и высокоточного поражения целей в реальном масштабе времени».

Почему так происходит? Всё дело в том, что небо над передовой на Украине сейчас буквально гудит от разведывательных беспилотников. А барражирующие рядом с ними дроны-камикадзе сокращают время, отводимое на высокоточное поражение любой вражеской цели, даже одиночного солдата, до минут или даже секунд.

Более того, использование беспилотной авиации позволяет наносить высокоточные удары практически на любую глубину, включая стратегическую, на расстояние в сотни или даже тысячи километров.

Всё это, а также передовые системы управления боем на тактическом и оперативном уровнях, плюс непрерывная работа систем разведки, наблюдения и связи в режиме реального времени, сделали невозможным скрытое и заблаговременное формирование крупных ударных группировок для внезапного и решительного наступления противника на узком участке прорыва. Как это было, скажем, в годы Великой Отечественной войны.

Кроме того, танки, которые раньше считались главной ударной силой любого крупного наступления, в настоящее время утрачивают свою прежнюю роль. Как образно выразился известный российский военный аналитик, полковник в отставке Виктор Мураховский, в прошлом командир танковой дивизии, теперь танки чаще всего выступают просто как бронированная «повозка для пушки».

Танки на Украине теперь никто и не думает применять массированно - в составе полка, дивизии или хотя бы батальона. Сегодня танк превращён в ещё одно средство поддержки пехоты, вроде обычной, но сильнее защищённой бронёй самоходной артиллерийской установки. Поэтому и на поле боя на Украине танки редко появляются в численности более взвода.

И снова возникает вопрос: почему? Всё дело в том, что с самого начала противоборствующие стороны в зоне СВО имели беспрецедентную возможность видеть происходящее на поле боя и были хорошо осведомлены о любых значимых изменениях в боевых порядках на стороне фронта.

Именно поэтому наш натиск на позиции ВСУ повсеместно ведётся отдельными боевыми машинами и мелкими (по 3-10 бойцов) штурмовыми группами. А происходящее по всей линии боевого соприкосновения с обеих сторон до боли напоминает старый армейский анекдот про «многосуточное ожесточённое сражение за избушку лесника». Но такова «проза» современной войны.

Вот как видится происходящее специализированному американскому сайту 19FortyFive: «Россия не смогла добиться стратегической или тактической внезапности при первоначальном вторжении, поскольку её силы были замечены сближающимися к границе с Украиной за несколько недель до 22 февраля. А в разгар контрнаступления Украины в 2023 году украинские войска продвигались в среднем всего на 90 метров в день.

Одна из критических проблем в обоих случаях заключалась в том, что атакующие были быстро обнаружены множеством датчиков. В лучшем случае это означало для них потерю элемента внезапности. А в худшем - ещё на этапе сосредоточения или выдвижения на рубеж атаки войска подвергались артиллерийским или авиационным ударам».

Исправленному верить

Какими, на мой взгляд, должны быть первые выводы российской военной науки в подобной ситуации? Прежде всего, это честный и полный анализ текущего положения дел: почему нам пока не удаётся достичь окончательной победы над нацизмом на Украине? И какие срочные изменения необходимо внести, чтобы достичь этой цели?

Если попытаться перечислять по порядку, то, как говорится, букв в русском алфавите не хватит. Поэтому упомянем только самое очевидное. В отношении учебного процесса в военных училищах и академиях, то, как уже было сказано, необходимо провести ревизию научных библиотек и без всякого сожаления избавиться от устаревшей литературы. Например, от книг, посвящённых теории стратегических наступательных операций, разработанной ещё во времена СССР.

Для тех, кто не в курсе: это когда фронтам назначали полосы наступления шириной 200-300 километров. В полосе каждого фронта намечался один или несколько участков прорыва общей протяжённостью не более 50 километров, на которых развёртывались ударные группировки наземных войск и авиации. Армиям первого эшелона нарезались полосы наступления шириной 40-50 километров и более, участки прорыва шириной до 20 километров и ставились боевые задачи на глубину до 200 километров. 

Боевые действия на Украине уже камня на камне не оставили от этой теории. В случае крупной войны российской военной науке придётся разработать совершенно новую стратегию для достижения решительных целей (выход к Ла-Маншу, например). Эта стратегия должна быть более реалистичной и адаптированной к современным условиям.

Кроме того, учитывая текущие события, стоит задуматься: для чего вообще существует воссозданная совсем недавно (в 2015 году, сразу после возникновения острейшего кризиса на Украине) и единственная в Европе (и не только в Европе) 1-я гвардейская танковая армия? С какой целью её сформировали девять лет назад и включили в боевой состав порядка 800 танков и других боевых бронированных машин? Что такое вообще любая танковая армия и каково её предназначение в бою?

Исходя из победного опыта Великой Отечественной войны, танковая армия представляет собой подвижную группу фронта, главным образом предназначенную для стремительного развития операции на большую глубину после того, как пехота взломает основную полосу вражеской обороны. А дальше танки должны крушить тылы отступающего противника, гусеницами давить его резервы и сеять панику. В идеале - смыкать клещи окружений вокруг ещё не до конца разгромленных группировок.

Именно так мы побеждали восемьдесят лет назад. Именно так, уже в послевоенные времена, собирались воевать с НАТО. В конечном счёте - прорваться к Ла-Маншу, по дороге взяв Рим, Берлин, Париж и много чего ещё.

Для того чтобы этот смелый замысел в случае большой войны в Европе возможно было безотлагательно воплотить в жизнь, Генштаб ВС РФ и принялся формировать свой главный ударный кулак лучшими на западном театре военных действий дивизиями, бригадами и полками.

«Цель этих соединений в том, чтобы прорвать оборону сил НАТО, развернуться и разнести всё на своём пути. Эти соединения могут проводить полномасштабные сухопутные операции быстро и качественно. В них много лет назад вдохнули новую жизнь, их снарядили новой техникой, поэтому они максимально настроены на победу», - так за океаном прокомментировал эти срочные преобразования в российских Вооружённых силах известный военный аналитик Скотт Риттер, бывший инспектор ООН по вооружениям.

Действительно: на бумаге затея с 1-й ТА и сегодня выглядела достаточно грозно. Казалось, ничто не мешает ударом этого могучего бронетанкового кулака откуда-нибудь из херсонских или запорожских степей почти мгновенно рассечь Украину надвое. Допустим, вдоль Днепра вплоть до Сум, Киева или Черкасс.

Однако ничего подобного не произошло. Даже несмотря на то, что в СВО гвардейцы-танкисты с самого первого дня этой битвы принимают живейшее участие. Но не в качестве всесокрушающего по единому замыслу ударного кулака, а отдельными полками и батальонами на определённых боевых направлениях. Как и другие наши многочисленные общевойсковые армии, которые были переброшены на Украину со всей огромной страны.

Тогда возникает вопрос: не пришло ли время признать, что решение о создании танковой армии по образцу советской армии в 2015 году было недостаточно продуманным? Возможно, сейчас самое подходящее время для того, чтобы убрать из названия этого героического оперативного объединения слово «танковая»? Это можно сделать через соответствующие организационно-штатные преобразования.

А как дальше - война покажет.