В бой идут «Чёрные гусары»

Бойцы 15-й отдельной гвардейской мотострелковой Александрийской бригады одними из первых в наших войсках получили гвардейское звание в ходе спецоперации. Гвардейцы с отвагой и мужеством прошли через бои на тяжёлых направлениях - Киевском, Харьковском, Запорожском, участвовали в освобождении ЛНР, а сегодня перемалывают укронацистские формирования в наступлении на Донецком направлении. На счету её бойцов - первое подтверждённое «обнуление» танка «Абрамс».

В этом году соединение отметило свой «юношеский» юбилей - 20-ю годовщину образования. Создавалось оно как отдельная мотострелковая бригада Миротворческих сил. Но свою боевую историю александрийцы считают более выдержанной во времени, полагая своё соединение преемником легендарного российского формирования лёгкой кавалерии - 5-го гусарского Александрийского Её Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полка. Не зря и у противника, и у нас бригаду часто называют «чёрные гусары» - под таким неформальным именем кавалеристы в чёрных мундирах были известны в императорской армии. А ещё их называют «бессмертными» - и не только в память о подвигах кавалеристов былых времён.

Мне повезло. Встретиться с «Александрийцами СВО» - героями славы предков и сегодняшних дней защиты Отечества на поле брани - не просто, а совсем непросто. Удалось поговорить с героями в госпитале.

Позывной «Тоха», командир штурмовой роты: «Только с Божьей помощью я остался жив»

- Нужно было через речку пробежать в небольшой хуторок. Мы выдвинулись втроём, как положено. Только успели войти в ворота усадьбы, завязался бой. Против нас было шесть стрелков, снайпер и его помощник. Во время боя мой боец с позывным «Седой» сильно травмировал колено. Второго солдата с позывным «Старый» снайпер ранил в плечо. Я решил занять оборону в одном из погребов. К нам на помощь пыталась прорваться ещё одна тройка. Но снайпер двоих положил на подходе, а третьего - когда тот уже почти заскочил в погреб. Остался я один против восьми. Занял позицию. «Седой» снаряжал магазины, а я вёл огонь с верхней ступени погреба. Снайперской паре укров было трудно нас достать, поэтому они вышли из укрытия и попытались нас завалить в погребе. Они с двух сторон кидали гранаты, стреляли. Я, соответственно, отстреливался. Дал им поближе подойти к погребу и гранатой очень удачно «обнулил» помощника снайпера.

По мне прилетело пять «камиков» (воздушный дрон-камикадзе, беспилотник. - Авт.). Но вот чудо - обычная деревянная дверь погреба выдержала. Просто присыпало землёй. Потом прилетел сбросник (подсумок для сброса магазинов. - Авт.), скинул гранату. Но дверь снова выдержала, только дырка образовалась. Ближе к десяти вечера прилетела «Баба-Яга» (сельскохозяйственные мультикоптеры, переоборудованные в бомбардировщики. - Авт.). В этот момент снайпер стал всё ближе подходить к погребу. Выстрел - перемещение. Выстрел - перемещение. «Яга» сбросила мину. Она взорвалась буквально передо мной.

Только лишь с Божьей помощью, по-другому объяснить эту ситуацию не могу, я остался жив.

Взрывной волной меня снесло вниз, впечатало в стену погреба. Автомат удержал в руках. Боли не было, просто чувствовал дикую немоту по всему телу. Снайпер подошёл к погребу, встал в дверном проёме и выстрелил. Пуля попала в стену над головой. И я навскидку в сторону выстрела выпустил весь рожок. Потом настала тишина. Очнулся - вижу звёзды на небе. «Седой» всхлипывает. «Ты чего?» - спрашиваю. А он: «Я уже думал, что ты всё». Доложил по рации, что точка наша. Поступил приказ держать её до утра. Утром пришла группа. Потом по кровавому следу нашли снайпера. Он, весь изрешечённый, уполз на свою позицию и там умер.

После боя на убитых мы нашли польские и американские шевроны. Снайпер был с польскими нашивками, здоровый такой дядька. Все остальные тоже такие крепкие ребята. Надо сказать, что в стрелковом бою группа прикрытия снайпера вела себя, как бараны. Я их положил по одному. Никакие, короче. А вот снайпер и его помощник были профи. В той круговерти понимал, что меня ждут дома - мамуля, бабушка, дедушка, жена, дочка. Я также понимал ответственность за своих боевых товарищей. Поэтому сдать назад - такой мысли даже не было. Я знал, что либо я его, либо он меня.

Штурмовик, позывной «Пермь»: «С «птичками ещё можно поиграть!»

- На первый бой заходил, ещё ничего не понимая, что происходит и зачем. От этого, наверное, и испугаться не успел. Тогда же получил ранение в коленный сустав. Миномёт ударил по нам. Потом тяжёлая техника поработала. А на втором задании стало очень много вражьих «птичек», чересчур много. За шесть часов боя они штук сто запустили. В течение дня по мне прилетало шесть дронов. Приходилось уходить, убегать. Уклонялся - тут фактор неожиданности важен, чтобы оператора запутать, сделать что-то такое неординарное, что он не ожидает. Например, ты бежишь вперёд, а вдруг резко встал или в бок уходишь. Там же тоже человек сидит, он логически размышляет и пытается предугадать твои действия, что ты можешь сделать: спрятаться за дерево, например. А ты не спрятался за дерево, отбежал к другому дереву. Он на опережение хотел сработать, а получилось наоборот, что ты его опередил. Один раз я «птичку» пропустил над собой. Она пролетала уже так близко, чтобы ударить либо в ноги, либо в спину. И я просто упал на землю, и она взорвалась где-то впереди. Получается, обманул оператора.

Я думаю, что адреналин, что страх выявляют скрытые возможности организма, которые начинают работать. Как бы инстинкт самосохранения просыпается. Страх нужен. Если страха нет - это не есть хорошо. Но паника и страх - разные вещи. Нормальный страх в голове побуждает к осознанию ситуации, ты начинаешь думать, просчитывать наперёд, как лучше сделать, зачем тебе этого не делать, зачем тебе туда не идти, допустим, а вот туда надо идти…

В стрелковом бою на втором заходе, получил ещё ранение - пулевое. А вообще хохлы с ближнего боя бегут. Наёмники, те сопротивляются, держатся. Укры чаще всего не готовы к этому, они привыкли нас на подступах артиллерией, «птичками» давить. Они ждут, пока ты подойдёшь, а потом оставляют позиции. И опять же, начинают по позициям, которые ты занял, бить всеми средствами. Наши после подготовки довольно-таки уверенные бойцы, ведут стрелковый бой на хорошем уровне, обдуманно. Командиры грамотно дают задачи, обеспечивают сопровождение с дрона. Так что победим мы наверняка.

Инструктор боевой подготовки, позывной «Сувар»: 24 осколка от «Бабы Яги»:

- Помню, в первом бою оставалось пройти до точки по полю совсем немного, как из травы взлетела «Баба-Яга». Мы тогда не знали, что есть такие «ждуны» - дроны, которые сидят в засаде. Короче, взлетела она от меня в трёх метрах и сразу начала скидывать мины. Первая из них сбила меня с ног и сорвала рюкзак. Попытался встать, но понял, что встать не могу, потому что у меня перебиты ноги. А мины продолжают падать. Я крутился по земле, уворачивался от них. Но одна из них всё-таки меня достала. Пробила лёгкое, плечо. Тридцать осколков врачи потом насчитали.

Собрал все силы и пополз на точку самостоятельно. Дополз до лесополки (лесополоса на открытой местности. - Авт.) на точку. Там мне оказали медицинскую помощь. Плотный обстрел, меня забрать «эваки» не могли, решил откатываться самостоятельно. Почти прополз через поле - снова прилетела «Баба-Яга» и сбросила на меня мину. Она пробила мне второе лёгкое и селезёнку. Потерял сознание. Очнулся - уже темно. Холодно и сыро. Определил ориентир и пополз в сторону эвакопункта. И хоть там не так далеко было, путь мой продолжался больше суток. Вижу, двое бойцов идут навстречу. Спрашивают: «Где нам найти Сувара?» Отвечаю: «Уже нашли». Донесли меня ребята до сборного пункта, а оттуда ещё долго не могли вывезти - укры всё вокруг покрывали кассетами и дронами.

Подлечился, прошёл реабилитацию, вернулся. И не было никаких сомнений, что вернусь. Сейчас во мне двадцать четыре осколка осталось. Пока не совсем боеготов. Поэтому учу молодое пополнение.

«Рэм», водитель эвакогруппы: «Три-четыре дрона в день - стандартная ситуация»

- На фронт давно хотел попасть, но всё не складывалось. В начале 2024-го года подписал контракт и попал в штурмовую роту. Так получилось, что в нашей роте мужики собрались «пятьдесят плюс», и мы, по идее, должны были ходить в «закрепы». Но у молодёжи штурмы как-то не очень складывались, и «старикам» пришлось их подменять.

Однажды наша задача была захватить посадки около Бердычей. Шли под укропскими кассетами, миномётами, дронами. Танк по нам прямой наводкой работал. Но мы дошли, взяли точку и закрепились. Утром хохлы контратаковали. Выкатилась «Брэдли» с десантом. И так как-то удачно она встала - кормой перед тремя нашими парнями с правого фланга. Они весь десант и положили. В «Брэдли» остался один наводчик. Пока наши перезаряжались, он запрыгнул на место убитого мехвода и уехал.

Я тогда «поймал» два десятка осколков и выползал на эвакуацию. После госпиталя назначили водителем в эвакогруппу, тоже близко к «передку» - завожу воду, боеприпасы, вывожу раненых. Ну вот стандартный боевой выезд: повёз боеприпасы миномётчикам. Подъезжаю, а перед нами минное поле. Я объехал посадку и попал под миномётный огонь. В машине два колеса пробито, меня контузило. Пришлось прятаться от обстрела. Потом радейка передаёт приказ: возвращаться обратно пешком и на новой машине эвакуировать подбитый транспорт. Вернулись с напарником, развернули подбитую машину фактически на минном поле. Обочины все заминированы. Где смогли, мины убрали. Колёса пробитые поменяли.

Напарник машину не водил, но ему пришлось сесть за руль повреждённого грузовика. Он вилял из стороны в сторону, а я думаю - вот сейчас он наедет на мину, и нам обоим хана. Но обошлось. На следующий день поступила команда вывезти раненых. Только подъехал, как услышал крик: «Дроны!». Только от машины отбежал, рядом ударил первый «камикадзе». Второй попал в дерево, под которым я стоял. И ещё два - рядом с машиной. Кто-то закричал, что машине - конец. Но дым рассеялся, а она стоит. Попробовал завести, получилось. Погрузил раненых и погнал. Парни от боли кричат - дорога-то разбитая. Спрашиваю, хотите, потише ехать? А они - нет, «Рэм», гони! В общем, три-четыре дрона в день - стандартная ситуация. Но работу свою делать-то надо.

Позывной «Гризли», оператор БПЛА: «Без пехоты никак нельзя»

- За «ленту» заходил как пехотинец, и до начала 2024 года в этом качестве и воевал, пока не ранили. После госпиталя предложили перейти в подразделение БПЛА. Я согласился. За последнее время ситуация по нашей теме сильно изменилась. У нас дронов стало больше, а у противника ещё больше. Недругов выцеливаем с особым старанием. Они нас тоже. Разницу в профессиональном уровне с противником мне трудно оценить. Цели мы поражаем стабильно. Как работать - понимаем. Сейчас очень эффективны дроны на оптоволокне. Я с ними после обучения летал. Поразил пикап, подвал «разобрал» с живой силой. Думаю, что в современной войне всё будет на дронах. Уже искусственный интеллект применяется, самонаведение. В конце концов останутся пехотинцы и дроны. Пехота нужна, чтобы занять точку. Танк не доедет - его дрон сожжёт. А пехотинец дойдёт до точки и дрон может сбить. Без пехоты никак нельзя.

Из случаев, которые запомнились. Работали в режиме «ждуна». Сидел минут пятнадцать, пока укропский пикап не выехал. Я его обнулил. Ночью в тепловизоре цель хорошо видно - она очень контрастная. «Баба-Яга» летает по ночам, мы её хорошо сбиваем. Пехоту крошим. Вылетаем на дежурство, видим этих «светлячков» и уничтожаем.

Позывной «Цев», боец отряда «Шторм»: Хохлов идеологически оскопили и направили, как свиней, на фронт

- На фронт пришёл из исправительного учреждения, потому что решил начать новую жизнь. Это основная причина. Втягиваться было не особо трудно, так как это у меня вторая война. Служил на Кавказе. Вторая Чеченская. Так что по большей части мне было всё понятно и ясно. Война на Кавказе и здесь, конечно, многим отличается, наверно, кроме одного - живая война, всегда идёт человек на человека. А тут в большинстве случаев противника ты не видишь. То есть калечат и убивают как бы машины.

Первый бой я работал вторым номером в боевой тройке. То есть прикрывал. Одного я положил быстро, ну и остальное дело - как учили инструктора. Спасибо им, что дали навык вести себя правильно под огнём. Я, как человек уже служивший, впитывал в себя эту науку, как губка. Учили на конкретном личном опыте боёв, который очень пригодился в первом же штурме. Было не страшно. Так скажем, всё быстро произошло. Поступила команда - всё, поскакали. Быстро-быстро-быстро, бах-бах-бах - и всё. А потом уже «на автомате» выходили. Ну, когда вели пленных, хохлы хотели их убить.

Они за нами послали дрон-камикадзе. Целились именно в своих. Мы их выводили по улице. У пленных были жёлтые повязки, так укры на них и наводили свои «квадрики». Ох, и матерились же потом пленные, особенно, те двое, которые ранения получили. Хорошо, что все живы тогда остались, хотя и нашего бойца «Холодного» немного посекло.

Между кацапами и хохлами нет разницы. Мы упёртые. Наши бойцы знают, куда пришли, зачем пришли, что делать, как делать. А хохлов взяли, сгребли, «переобули» и идеологически оскопили помимо их воли и направили, как свиней, на фронт.