Кризис-менеджер внешней разведки

Май 1939 года. «Чистка» органов государственной безопасности, по сути - необоснованные репрессии, проводимые Генеральным комиссаром НКВД СССР Ежовым, пошли на убыль. Однако внешняя разведка была обезглавлена, её заграничные ячейки разгромлены, жертвами стали более 20 тысяч чекистов. 

В целях преодоления последствий кризиса, вызванного в системе внешней разведки «ежовщиной», Политбюро ЦК ВКП(б) по рекомендации Сталина на должность начальника 5 (разведывательного) отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР назначило 32-летнего Павла Фитина.

Из сельхозкоммунара в начальники разведки

Профиль

Павел Михайлович Фитин родился 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Ялуторовского уезда Шатровской волости Тобольской губернии в семье крестьян. Завершив учебу в начальной школе в 1920 году, в неполные 13 лет, он стал трудиться в созданной в родном селе сельхозкоммуне. Там был принят в комсомол, там же продолжил учёбу в средней школе. Затем поступил на первый курс инженерного факультета Сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева.

Получив диплом инженера-строителя, Фитин до 1934 года заведовал редакцией Сельскохозяйственного государственного издательства. В 1934-1935 гг. служил в Красной Армии. В 1938 году Фитина по партийному набору направили на учебу в Центральную школу НКВД. Пройдя специальные ускоренные курсы в Школе особого назначения (ШОН) НКВД, готовившей кадры для внешней разведки, в октябре того же года назначен стажёром в 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР. Через месяц Фитин становится оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и «правых» за рубежом. В связи с острой нехваткой кадров начинающего чекиста назначают заместителем 5-го отдела, а уже в мае 1939 года ставят во главе внешней разведки СССР. 

Наследство ему досталось тяжелейшее: агентурный аппарат обескровлен, заграничные резидентуры разгромлены и разграблены и уже много месяцев не действуют. Логично, что свою деятельность Фитин начал с восстановления боеспособности закордонных резидентур, как «легальных», так и нелегальных. Для возобновления связи с законсервированной агентурой он направил за рубеж опытных разведчиков: Александра Короткова, Бориса Рыбкина, Михаила Алахвердова, Дмитрия Федичкина, супружеский разведывательный тандем Зарубиных - Василия Михайловича (псевдоним «Бетти») и Елизавету Юльевну («Вардо») и многих других.

Ас вербовок «Вардо»

Накануне и в годы Второй мировой войны «Вардо» была оператором блистательной плеяды агентов. Разносторонне образованная интеллигентка, психолог, натура утончённая и вместе с тем отважный и бескомпромиссный чекист.

На Лубянке высоко ценили оперативную хватку и её особый дар добиваться полного доверия любого человека, представляющего интерес для органов госбезопасности, независимо от его социального статуса, возраста и пола. Профессионалы знают, что этот дар присущ только избранным операм - вербовщикам, - которых в коллективе называют «охотниками за головами». В мире разведки они высшая каста. И «Вардо», как никто другой из её коллег-разведчиц, была «охотником за головами» самой высокой - четыре девятки - пробы.

Перед войной «Вардо» восстановила связь с особо ценным источником, гауптштурмфюрером СС Вильгельмом Леманом (кодовое имя «Брайтенбах»). В IV управлении Имперской безопасности - гестапо - он возглавлял отдел по борьбе с «коммунистическим шпионажем» и, используя служебное положение, не раз спасал «легальную» резидентуру НКВД от разгрома, заблаговременно предупреждая о провокациях, готовящихся против советской дипломатической миссии и её сотрудников в Берлине. От «Брайтенбаха» регулярно поступала информация о внутриполитическом положении в Германии и о её военных устремлениях против соседних стран.

Тринадцать лет «Брайтенбах» водил за нос коллег из гестапо, которые сбились с ног в поисках «крота» в своих рядах. Провал случился по причине предательства связника, и в 1945 году Лемана казнили в застенках его, жгуче ненавидимого им, ведомства.

Ещё одним особо ценным источником нелегальной резидентуры, кто состоял на личной связи у «Вардо», был «Вальтер» (имя засекречено до сих пор) - высокопоставленный сотрудник германского МИД в ранге посла. В будущем «Вальтер» наряду с «Брайтенбахом» проинформирует берлинскую резидентуру о дате нападения Германии на СССР.

…В Берлине «Вардо» восстановила связь с «Ханум», бывшей референтом-стенографисткой германского посольства в Париже, которую завербовала, находясь во Франции. «Ханум» продвинулась по службе и теперь, работая в центральном аппарате гитлеровского МИД, имела доступ к документам с грифом «Особой важности». Рискуя быть казнённой, она копировала их, а затем передавала «Вардо». Но вскоре «Ханум» заболела и умерла.

Елизавета Юльевна немедленно подобрала ей замену. Через агентурные возможности резидентуры осуществила проверку «кандидата на замещение вакантной должности» и под псевдонимом «Винтерфельд» привлекла его, служащего МИД Германии средней руки, к сотрудничеству. Новобранец имел доступ к секретным сведениям, в том числе к шифрованной переписке гитлеровского министра иностранных дел фон Риббентропа с послами в странах-союзницах - Италии и Японии. «Вардо» обучила начинающего агента технике пересъёмки материалов микрофотоаппаратом, и вскоре он буквально завалил резидентуру копиями шифртелеграмм и других документов из германского внешнеполитического ведомства.

Сотрудники центрального аппарата разведки под руководством Фитина в рекордно короткий срок в значительной мере преодолели кризис в ведомстве. Им удалось реанимировать 40 зарубежных «легальных» резидентур и воссоздать многие нелегальные резидентуры, что не замедлило сказаться на объёме и качестве информации, получаемой Москвой. А Фитин был признан самым успешным кризис-менеджером внешней разведки со дня её образования.

Милитофобия Сталина и сверхсекретный план «Вайс»

В июне 1939 года Фитин доложил Сталину добытый разведчиками план высшей степени секретности «Вайс». Разработанный генштабом вермахта и утверждённый Гитлером, он предусматривал оккупацию Польши Германией. Это могло означать одно: начало новой мировой войны.

Дальнейшие события подтвердили объективность данных, представленных Фитиным: война началась 1 сентября 1939 года с провокации, устроенной гитлеровцами у польского местечка Гляйвице. Группа специально выпущенных из немецких тюрем уголовников, одетых в форму польских военнослужащих, захватила радиостанцию и выступила в открытом эфире с призывом начать войну против Германии. В ответ Гитлер отдал приказ атаковать Польшу.

Провокация в Гляйвице, сыгравшая, по сути, роль «стартового сигнала» к началу Второй мировой войны, глубоко встревожила Сталина.

Генерал-полковник Волкогонов Д.А., авторитетный историк и эксперт Второй мировой войны, утверждал, что появление милитофобии у Сталина, конкретно - боязни войны с Германией, восходит к инциденту в Гляйвице. Именно после него вождь начал опасаться провокаций со стороны гитлеровцев, и как следствие, не доверять донесениям разведки о скором нападении Гитлера на Советский Союз.

В канун Великой Отечественной войны Фитин лично стал свидетелем недоверия вождя к информации о готовности Германии напасть на СССР.

17 июня 1941 года в Центр из берлинской резидентуры за подписью Александра Короткова, но с использованием личного кода начальника разведки (что означало «Повышенное внимание!»), поступила шифртелеграмма:

Москва, Центр, весьма срочно, Алексу

Согласно информации Старшины, подтверждаемой данными от Корсиканца, все военные приготовления Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены и удара можно ожидать в любое время  = Эрдберг =

Через полчаса нарком госбезопасности Меркулов и начальник внешней разведки Фитин в присутствии главы НКВД Берии доложили Сталину текст телеграммы. В глубокой задумчивости вождь молча сидел за рабочим столом. Наконец, не поднимая головы, произнес: «Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз? Что за человек, сообщивший эти сведения?»

Меркулов молчал, зная, что хозяин Кремля уверен, что войны удастся избежать. Слово взял Фитин: «Товарищ Сталин, наш источник - старший лейтенант люфтваффе, служит в сверхсекретном отделе генерального штаба вермахта, свою идеологическую близость к нам доказал в течение более пяти лет, поэтому ему можно доверять полностью…»

На это Сталин запальчиво возразил, что верить в Германии можно только одному человеку - руководителю германских коммунистов Вильгельму Пику. И, обращаясь к Меркулову, процедил: «Можете послать свой “источник” из военно-воздушных сил Германии к… матери. Это не источник, а дезинформатор!»

Фитин по-школярски поднял руку, прося слова. Со стула сорвался Берия и, демонстрируя свою солидарность с вождём, пригрозил «стереть в лагерную пыль любого, кто говорит о близости войны и её неизбежности». Покинув Кремль, Фитин, не зная, что Меркулов является выдвиженцем Берии, простодушно сказал: «Боюсь, Всеволод Николаевич, что вода, которую кое-кто льёт на мельницу вождя, может смыть всех нас...»

…Пять дней спустя война-таки грянула, и отношение Берии к начальнику разведки стало резко отрицательным. Зато Сталин предоставил Фитину право прямого выхода на него, минуя непосредственное начальство.

Обо всех сепаратных переговорах Фитин докладывал Сталину

После разгрома гитлеровских войск под Сталинградом и на Курской дуге приоритетом зарубежных резидентур стало выяснение сроков открытия союзниками второго фронта и выявление их вероятных контактов с эмиссарами нацистской Германии для проведения сепаратных переговоров.

Тому были причины: сигналы о попытках определённых кругов Англии и США, намеревавшихся за спиной Советского Союза договориться с нацистами, начали поступать от закордонных источников уже через год после вторжения гитлеровских войск в нашу страну.

Так, в мае 1942 года из резидентуры НКВД в Стокгольме пришло донесение, что некий сотрудник германского посольства тайно отбыл в Лондон для ведения переговоров с британской стороной об условиях выхода Германии из войны. В донесении подчеркивалось, что вдохновителями оппозиционных Гитлеру групп являются экс-канцлер фон Папен и ряд высокопоставленных военных и политических деятелей страны.

Фитин обо всём доложил Сталину, добавив, что хотя Англия и отклонила предложение немцев и интернировала дипломата из шведского посольства, но контакты англичан с немцами продолжаются в Мадриде и Лиссабоне.

В феврале 1943 года в Швейцарии появился видный представитель германской аристократии князь Гогенлоэ, который с соблюдением жёстких мер конспирации встретился с Алленом Даллесом, главой подразделения Управления стратегических служб (внешняя разведка США), действовавшим в Европе.

Более того, в 1944 году Даллес имел контакты с отставным нацистским генералом фон Браухичем и вёл с ним переговоры об отстранении Гитлера от власти и создании в Германии переходного военного правительства, которое будет поддержано Англией и США. Подобные переговоры, но в ином составе с германской стороны, продолжались и в 1945 году.

Обо всех выявленных фактах сепаратных переговоров представителей США и Англии с немецкими эмиссарами Фитин незамедлительно докладывал Сталину. 

7 апреля 1945 года, когда Красная Армия была на подступах к Берлину, Сталин направил личное послание президенту США Рузвельту, в котором подчеркнул недопустимость сепаратных переговоров с Германией накануне её поражения. В категоричном тоне вождь потребовал участия советской стороны во всех переговорах об условиях капитуляции Германии.

Вняв требованиям Сталина, Рузвельт приказал Даллесу прекратить всякие переговоры с немцами. Таким образом, их попытки внести раскол в антигитлеровскую коалицию потерпели фиаско. В этом, прежде всего, была заслуга внешней разведки и её руководителя П.М. Фитина.

У истоков «Манхэттенского проекта»

Ночью 12 октября 1941 года Фитин поднял с постели и доставил в Кремль разведывательный тандем «Бетти-Вардо» (супругов Зарубиных).

Сталин объявил о своём решении направить их в Соединённые Штаты, а Василия Михайловича и вовсе назначил главой «легальной» резидентуры, действующей с позиций посольства СССР в Вашингтоне.

В ходе общения вождь поставил тандему задачу не только отслеживать внутриполитические события в стране пребывания, но и немедленно сигнализировать о попытках правящих кругов США сговориться с Гитлером и закончить войну заключением сепаратного мира. Кроме того, разведчики должны были добыть сведения относительно реальных сроков открытия второго фронта в Европе.

Лишь в январе 1942 года тандем добрался через Дальний Восток в Соединённые Штаты, но уже через полгода у «Вардо» на связи состояли (!) 22 агента: ученые, дипломаты, офицеры, с которыми приходилось встречаться в Нью-Йорке, Сан-Франциско и в других городах Америки.

Через особо ценного источника резидентуры Якова Голоса «Вардо» вышла на «отца атомной бомбы» Роберта Оппенгеймера и работавшего в той же области выдающегося физика-ядерщика Лео Силарда. 

Тот факт, что разведчица в общении с ними получила данные об усилиях США создать «чудо-оружие», нельзя назвать «атомной разведкой» в чистом виде, однако она первой вышла на близкие подступы к ней.

Основную работу по «Манхэттенскому проекту» - так американцы закодировали работу по созданию атомной бомбы - проделали другие наши разведчики. Вместе с тем заслуга «Вардо» в том, что она первой из своих коллег сумела привлечь внимание Фитина, а через него руководства СССР, к «атомной проблеме». Именно поэтому за проявленную инициативу Елизавета Юльевна была награждена орденом Красной Звезды.

В том же 1942-м, независимо от нью-йоркской резидентуры, на Лубянку из Лондона поступила информация, что в Англии ведутся работы по созданию «супероружия». Первичные данные представил член «Кембриджской пятерки» Джон Кернкросс (кодовое имя «Лист»).

Зная о недоверии Сталина к донесениям иностранных источников, Берия отверг информацию из лондонской резидентуры, обвинив англичан в попытке «отвлечь силы и средства Советского Союза на второстепенные цели». Тогда Фитин, используя право прямого выхода на Сталина, доложил ему информацию, добытую «Вардо» и «Листом». Последствий ждать долго не пришлось: в июле 1943-го ГКО СССР с подачи Сталина принял специальное постановление о работе над атомным оружием в нашей стране и определил задачи внешней разведки в этом направлении.

Поистине бесценным содержанием сигналы от «Вардо» и «Листа» наполнил агент «Чарльз» - германский учёный Клаус Фукс, бежавший от Гитлера и работавший в США над созданием атомного оружия в рамках «Манхэттенского проекта».

В 1944-1945 годы он передал сотруднику нью-йоркской резидентуры Александру Феклисову все расчёты и чертежи для создания атомной бомбы. Эти сведения позволили СССР не только сэкономить значительные средства и выиграть время, но и опередить США в создании водородной бомбы.

От признания до забвения - одна отставка

К 1945 году Сталин уже безоговорочно доверял донесениям разведки. Упрочился авторитет и самого Фитина - во время военного лихолетья разведка под его руководством обеспечивала государственную безопасность страны в полном объёме.

По делам ратным - награды: Фитин удостоен двух орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды, нагрудного знака «Заслуженный работник НКВД», медалей, высших наград иностранных государств, звания генерал-лейтенант. От былого «парня от сохи», сельхозкоммунара, не осталось и следа - Павел Михайлович состоялся как государственный деятель и в системе властных координат страны занимал высокое место.

А между тем за его спиной точились ножи. В июне 1946 года по личному распоряжению Берии он был снят с должности начальника внешней разведки, хотя за семь лет службы не имел взысканий и блестяще проявил себя на этом посту.

В декабре того же года Фитина отправили в Германию заместителем Уполномоченного МГБ по координации и связи. На этом Берия не остановился, и в январе 1947 года ещё раз понизил его в должности, назначив заместителем начальника управления госбезопасности по Свердловской области. Затем в качестве утешительного приза Павел Михайлович около двух лет исполнял обязанности главы МГБ Казахской ССР.

Последний гвоздь в гроб карьеры опального генерал-лейтенанта был вбит в марте 1953 года, когда Берия вновь кинул его в Свердловск на полковничью должность начальника областного управления госбезопасности, соответственно урезав денежное содержание. Подобные издевательства над должностными лицами, оказавшимися в немилости у Берии, его подручные называли «окунуть строптивца в “Суп”» -  подвергнуть «Системе угнетения психики».

Что мог противопоставить Фитин главному разводящему в кадровой политике Лубянки? У Павла Михайловича была лишь светлая голова, чистые руки и незапятнанная совесть, тогда как у Берии - богатый опыт лубянско-кремлёвских интриг и безмерная тайная власть. В апреле 1953 года Берия, будучи первым заместителем Председателя Совета министров СССР и одновременно главой министерства внутренних дел, распорядился провести аттестацию генералитета МВД и МГБ. Мало кто знал, что целью применения этого оружия избирательного действия было убрать неугодных высших офицеров, от которых Берия не мог избавиться при живом вожде. В списке лиц, обречённых на заклание, числился и П.М. Фитин.

В мае Берия подписал аттестацию Фитина с итоговой формулировкой «не соответствует служебному положению», но лишь в ноябре его отправили в отставку - долго раскручивались бюрократические маховики двух ведомств.

Военная пенсия 46-летнему генерал-лейтенанту не полагалась из-за отсутствия необходимой выслуги лет. Экс-командующий невидимого фронта, под чьим руководством были добыты секреты атомной бомбы, устроился в Министерство госконтроля СССР, а затем работал директором фотокомбината Союза советских обществ Дружбы и культурных связей с зарубежными странами.

24 декабря 1971 года Фитин умер. Генерала похоронили без воинских почестей. А ведь после увольнения из органов и до его смерти главный пост в МГБ-КГБ, сменяя друг друга, занимали шесть (не считая Берию), а внешнюю разведку возглавляли девять бывших сослуживцев и подчинённых Павла Михайловича...

P. S. По инициативе директора Службы внешней разведки (СВР) РФ Нарышкина С.Е. 10 октября 2017 года у здания пресс-бюро СВР был торжественно открыт бронзовый памятник легендарному «Алексу» - одному из самых эффективных руководителей советских спецслужб Фитину Павлу Михайловичу.