Заболели Латвия, Литва и Эстония русофобией задолго до зависимой независимости

Каждый день новостные ленты приносят известия об антироссийских акциях прибалтийских государств: то по улицам Риги пройдут колонны легионеров СС, то в Эстонии снесут очередной памятник советским воинам, павшим за освобождение Прибалтики от фашизма, то из Вильнюса последуют оскорбления в адрес российского президента и т. д. Короче, антироссийская мысль свербит в головах прибалтийских лидеров постоянно.

Причём заболела Прибалтика русофобией не вчера. Очередной приступ случился 82 года назад, когда Латвия, Литва и Эстония добровольно вошли в состав СССР. Плюсы от такого шага были очевидны всем, кроме части политической элиты и вечно всем недовольной интеллигенции, которые назвали его оккупацией. Их многолетнее нытьё на эту тему создало в странах такую атмосферу, когда отрицать «оккупацию» считается чуть ли не преступлением. Стало хорошим тоном во всех своих бедах винить Советский Союз, а сейчас - Россию.

Однако была ли независимость №1 в действительности?

Весь период, начиная от распада Российской империи и заканчивая 1940-м годом, в Прибалтике была сложная обстановка. Независимость, которую так жаждали получить Латвия, Литва и Эстония и которую они получили в двадцатые годы прошлого века, оказалась делом затратным и неподъёмным. Независимость - ведь это не только собственный флаг, национальные вооружённые силы, членство в международных организациях, послы в дружественных странах и важные речи президентов. Независимость накладывает на страны и базовые обязанности: установление взаимовыгодных межгосударственных отношений, укрепление оборонного сектора, решение сложнейших внутренних социально-экономических проблем, формирование политики развития и т. д. Однако реализовать их в полном объёме прибалтийским властям оказалось не под силу.

И это-то понятно. Если внимательно посмотреть в прошлое, то Прибалтика всегда куда-то входила: будь то Ливонская конфедерация, Швеция, Польша, Германия или Российская империя. Поэтому навыков самостоятельного управления и государственного мышления прибалтийская элита так и не выработала. Поэтому-то и независимость со своими демократическими процедурами в Прибалтике надолго не задержалась. Во всех трёх республиках произошли государственные перевороты, и к власти пришли диктаторы.

Антанас Сметона хотя и был президентом Литвы, но захотел стать диктатором. В декабре 1926 года он совершил переворот, ввёл цензуру, запретил профсоюзы и до минимума урезал права всех национальных меньшинств, особенно евреев, а для полноты картины казнил руководителей литовской компартии. Часть оппозиции, чтобы не путалась под ногами, засадил в тюрьму.

Причём Сметона всегда поглядывал в сторону Германии. Ещё в 1917 году он возглавил Литовский Совет, принявший «Декларацию о присоединении Литвы к Германии». В ней говорилось: «Тариба (Совет) Литвы просит у Германской империи помощи и защиты... Тариба высказывается за вечную, прочную связь с Германской империей; эта связь должна осуществляться на основе военной конвенции, общих путей сообщения и на основе общей таможенной и валютной системы». Ясно, что это было не личное мнение Сметоны и не мнение нескольких членов Совета. Эти люди демонстрировали ярко выраженную прогерманскую ориентацию политических и деловых кругов Литвы.

Эстонскую республику тоже лихорадило. Набирало силу движение вапсов - членов Лиги освободительной войны. Вапсы выступали за установление в стране авторитарного режима по примеру Италии и Германии. Дабы избежать их прихода во власть, премьер-министр Эстонии Константин Пятс в марте 1934 года совершил государственный переворот. Пятс ввёл чрезвычайное положение, распустил парламент и политические партии, отменил действие конституции, ввёл запрет на демонстрации и забастовки.

Не повезло и Латвии. Здесь государственному перевороту в мае 1934 года предшествовал кризис в управленческих структурах. Достаточно сказать, что в Латвии сменилось 18 составов кабинета министров. Когда законная власть не может решить насущные проблемы в стране, обязательно появится сила, которая готова её свергнуть и навести тот порядок, который ей нужен. Такой силой в Латвии являлась профашистская группировка «Перконкрустс». Премьер-министр Латвии Карл Улманис решил не искушать судьбу и при содействии группы военных совершил государственный переворот. Действие конституции было приостановлено, Сейм распущен, введено военное положение, политические партии запрещены, оппозиционные газеты закрыты.

Так в Прибалтике демократия ушла в неоплачиваемый отпуск, а за дело взялись диктаторы. Правда, в Вильнюсе, Риге и Таллине об этом факте вспоминать не любят. Наоборот, нынешние прибалтийские политики и интеллектуалы считают «независимость №1» периодом расцвета своих стран, что абсолютно не соответствует действительности.

Взять, к примеру, Латвию. Объём промышленного производства в стране в 1938 году составлял 56,5% от объёма 1913 года, когда Латвия входила в состав Российской империи. В Литве провели обследование 150 крестьянских хозяйств: 76% обследованных крестьян носили деревянные башмаки и только 25% - кожаные! А 31% населения Прибалтики вообще был безграмотным. В то время как в СССР грамотность лиц в возрасте от 16 до 50 лет приближалась к 90%.

На распутье

Своим удобным расположением Прибалтика всегда привлекала сильных мира сего. Великобритания и Франция пытались усилить здесь своё влияние, однако в конце 1930-х окрепшие Германия и СССР стали основными претендентами на контроль над регионом. В условиях надвигающейся войны в Европе в прибалтийских столицах чувствовали свою незащищённость. Они метались между Францией, Великобританией и Германий, не зная, к кому бы приткнуться.

Да и социально-экономическое положение во всех трёх республиках было тяжёлое. Местную экономику душили иностранцы. Практически 100% производства энергии в Литве принадлежали Бельгии. Бумажная промышленность была монополизирована Швецией, Англией и Голландией, а текстиль и банковское дело заполонили собой американцы. При этом 72% всей латвийской промышленности приходилось на немцев.

Иностранный капитал, конечно, обеспечивал безбедную жизнь определённой прослойке жителей Латвии, Литвы и Эстонии, однако что касается остального населения, то его положение было незавидным. Цифры свидетельствуют: ввиду крайне тяжёлых экономических условий, в которых находились широкие массы трудящихся в результате политики правящих классов, до войны эмигрировало до четверти населения прибалтийских стран. Кстати, аналогичную картину и в силу тех же причин можно наблюдать и сегодня.

1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу, поправ заключённую в 1934 году декларацию о неприменении силы между странами. Началась Вторая мировая война. Это ударило и по экономике прибалтийских стран, так как были нарушены их торговые связи с Англией, Францией и Германией. Попытки использовать транзитные пути через Скандинавию не увенчались успехом. Многие предприятия закрывались или переходили на неполный рабочий день. Росла безработица. Например, в Латвии к весне 1940 года без работы оказались около 20% трудящихся.

Не лучше ситуация складывалась и на внешнеполитическом фронте. В условиях угрозы фашистской агрессии правительства Латвии, Литвы и Эстонии провозгласили политику нейтралитета. Они думали, что европейские штормы их минуют. В 1939 году эти страны даже заключили с Германией договоры о ненападении. Наивные - они так и не поняли, что любой договор для Гитлера это всего лишь клочок бумаги, а судьба малых государств целиком зависит от патрона, которому они присягнули.

Происходила дальнейшая поляризация классовых и политических сил. Кризис в обществе обострялся. На этой почве стали набирать популярность левые силы. Простые граждане всё чаще поглядывали в сторону СССР.

Принятие решения

Обсуждая проблему «оккупации» Советским Союзом Прибалтики в 1940 году, почему-то принято говорить исключительно об ущемлении интересов Латвии, Литвы и Эстонии. При этом совершенно игнорируется общеевропейская ситуация на тот момент и интересы СССР. А положение складывалось если и не критическое, то очень непростое: советскому руководству стало окончательно понятно, что надёжных союзников у СССР в Европе нет.

«Мюнхенский сговор» показал двуличие политики Франции и Великобритании. Гитлер дал им убийственную характеристику: «Англия и Франция дали обязательства, но ни одно из этих государств не желает их выполнять... В Мюнхене мы видели этих убогих червей - Чемберлена и Даладье. Они не решатся напасть». Так оно потом и случилось: хотя Франция и Великобритания объявили войну Германии после её нападения на Польшу, но военных действий против неё они так и не начали.

Поэтому Советскому Союзу предстояло решать проблему собственной безопасности самостоятельно. 23 сентября 1939 году был подписан Договор о ненападении между Германией и СССР. Комментируя его подписание, Сталин сказал: «… это только временная передышка, непосредственная угроза вооружённой агрессии против нас лишь несколько ослаблена, однако полностью не устранена». Советскому Союзу нужно было время для подготовки армии и экономики к будущей войне, в реальности которой никто не сомневался. Кроме того, СССР был вынужден пойти на подписание Договора с Германией, так как все попытки Москвы создать антигитлеровскую коалицию закончились неудачей: Франция и Великобритания на это не пошли. У них были другие планы. Сталин понимал политику западных стран, намеренно подталкивающих Гитлера к нападению на СССР.

В секретном дополнительном протоколе к Договору о ненападении между Германией и СССР стороны договорились о разграничении сфер интересов в Восточной Европе. В зону влияния СССР вошла часть восточной территории Польши, Эстония, Латвия и Бессарабия. Германия сохраняла контроль над Западной Польшей и Литвой. Позже состоялся обмен территориями, и в сферу влияния СССР попала и Литва.

Это, пожалуй, было самое главное, чего добивался СССР, подписывая договор с Германией: сделать так, чтобы Прибалтика не стала плацдармом для возможного нападения на Советский Союз. В Москве также вполне обоснованно опасались, что Германия в случае войны сможет использовать территорию Прибалтики для продвижения на Ленинград.

В июне-августе 1941 года события так и развивались. Если бы не героизм советских солдат и матросов частей, дислоцированных в прибалтийских республиках, ценой своих жизней оттянувших значительные силы войск групп армий «Север» и левого фланга - «Центр», то судьба Ленинграда и Москвы могла бы быть иной, а с ней и весь ход Великой Отечественной войны.

В Москве с тревогой наблюдали за усилением германского влияния в Прибалтике. Этому в немалой степени способствовала и политика, проводимая К. Пятсом в Эстонии и К. Ульманисом в Латвии. Советское  правительство предложило Латвии и Эстонии заключить договоры о взаимопомощи, которые бы гарантировали им нейтралитет, а СССР - безопасность на прибалтийском направлении.

Переговоры были трудными. Особенно прибалтам не нравился пункт о размещении советских войск на своей территории. Но им доходчиво объяснили: «Как же мы сможет оказать вам военную помощь, если нас у вас не будет?»

Дольше всех сопротивлялась Литва. Но ей пообещали Вильно и Виленскую область и, не найдя понимания в Лондоне, на чью поддержку литовцы рассчитывали, Литва также согласилась подписать договор. Пакты «О взаимопомощи» были подписаны с Эстонией 28 сентября 1939 года, Латвией 5 октября и Литвой 10 октября.

Документы свидетельствуют, что ввод советских войск в республики осуществлялся без эксцессов. Так, 26 ноября 1939 года в рижской газете «Газета для всех» была напечатана речь президента Улманиса, в которой он, в частности, заявил: «…Недавно заключённый договор о взаимной помощи с Советским Союзом укрепляет безопасность наших и его границ…». Большинство населения, недовольное своим социально-экономическим положением, и особенно национальные меньшинства приветствовали ввод советских войск в надежде на то, что ситуация в стране изменится к лучшему.

Присоединение

Однако во властных структурах прибалтийских стран были и противники того, как складываются отношения с Советским Союзом. Немецкий фактор в политике прибалтийских стран был существенным. Закулисные контакты литовцев с германскими спецслужбами, провокации в адрес советских военнослужащих и ряд других факторов вынудили советское руководство всерьёз задуматься: «А что делать с Прибалтикой?» К принятию более решительных шагов Москву подвигли события, произошедшие на другом конце европейского континента: Германия оккупировала Люксембург, Данию и Нидерланды, несмотря на их нейтральный статус. Теперь даже прибалтам стало ясно, что нейтралитет в случае войны их не спасёт.

В столицы всех трёх республик были направлены заявления советского правительства, в которых, помимо обвинений в нарушении условий заключённых договоров, в ультимативной форме был высказан и ряд пожеланий. Советский Союз также настаивал на вводе в республики дополнительных контингентов Красной Армии. Под давлением обстоятельств, имеющих объективную природу, прибалтийские правительства приняли все условия. Во всех трёх странах были сформированы дружественные СССР правительства, которые сняли запреты на деятельность компартий и проведение демонстраций, выпустили политзаключённых и назначили внеочередные парламентские выборы.

На выборах, состоявшихся 14 июля 1940 года во всех трёх государствах, победу одержали прокоммунистические блоки. По официальным данным, в Эстонии за Союз трудового народа было отдано 92,8 % голосов, в Литве - 99,19 % и в Латвии - 97,8 % голосов. И это почти при 95% явке избирателей во всех республиках.

Хотя прошедшие выборы и не были образцовыми в смысле их демократичности, но всё же нельзя не признать, что высокий процент участия граждан в голосовании и абсолютная победа кандидатов Союза трудового народа свидетельствовали, что избиратели выразили поддержку принципам социальной справедливости, которые содержались в предвыборных программах левых сил.

Конечно, глупо отрицать участие в подготовке выборов представителей из Москвы. В сложной предвоенной обстановке советское правительство не могло пустить на самотёк проведение выборов в органы власти в стратегически важном регионе, каким Прибалтика стала после начала Второй мировой войны. Другой вопрос: могли ли эти представители принципиально повлиять на результаты выборов? Думается, что нет.

Каждый выбирает то, что ему близко

Вновь избранные парламенты уже 21-22 июля провозгласили создание Эстонской ССР, Латвийской ССР и Литовской ССР и приняли Декларации о вхождении в СССР. 3-6 августа 1940 года, в соответствии с решениями Верховного Совета СССР, эти республики были приняты в состав Советского Союза.

Ныне в Прибалтике выборы 1940 года считаются несвободными. В этой связи интересно понять, почему большинство избирателей проголосовало за перемены? Неужели за каждым избирателем поставили красноармейца с винтовкой? Или это жизнь заставила так голосовать рядовых латышей, литовцев и эстонцев?

Да и факты, которые характеризуют обстановку в Прибалтике, не соотносятся с представлением об оккупации. Например, 19 стран, имевшие в Риге свои представительства, признали Советскую Латвию. Донесения послов этих стран были разные по содержанию, но сделать вывод из них о том, что была предпринята оккупация независимого государства, было нельзя.

И всё же, что было решающим фактором, в корне изменившим жизнь народов Прибалтики? Выделить какой-то один вряд ли возможно. Была совокупность факторов, которые в конечном итоге и определили исход голосования и дальнейшую судьбу трёх республик. Сыграли свою роль и классовые противоречия внутри прибалтийских обществ, и тревога граждан за свою судьбу на фоне военных побед Германии, и представление о Советском Союзе как о меньшем зле по сравнению с гитлеровской Германией и как об обществе социальной справедливости. Каждый может выбрать тот фактор, который наиболее соответствует его внутренним убеждениям.