Опала - не битва, посох - не шпага

Эта необычная трость демонстрируется в московском Музее военной формы. На столичную площадку она впервые прибыла «в гости» из санкт-петербургского Государственного музея А.В. Суворова (в числе других раритетов её привезли в ноябре прошлого года в связи с 290-летием генералиссимуса). Позиционируется как «Палка-трость, принадлежавшая А.В. Суворову. Кустарная работа. Кончанское (?). 1797-1799. Пробковое дерево». Невольно подумалось, что «такая палчонка» при случае и за оружие сойдёт: на глаз тянет за килограмм - под полтора! Автор этих строк хотел уточнить «тактико-технические характеристики» экспоната у сопровождавшего журналистов при открытии выставки главного научного сотрудника Госмузея на Неве Артемия Тучапского. И с удивлением узнал, что если за 120 лет, в течение которых вещь является музейной ценностью, её измерили, то ни разу не догадались «подвесить на безмен». И вот уже в нынешнем году суворовскую палку-трость переизмерили и впервые взвесили. И сразу же выяснилось, «сколько нам открытий чудных» приготовил этот необычный предмет касательно личности единственного в мире непобедимого русского полководца!

Роста выше среднего, но ниже матушки-императрицы

Длина трости составляет 88 сантиметров («а если смотреть по самой высокой точке на рукояти, то 89 сантиметров», - уточняют в Музее военной формы). Вес - на порядок меньше, чем видится на глаз - 589 граммов. При том, что обычно вес одноопорной трости, как отмечают в музее, «составляет в среднем от 200 до 500 граммов».

Вроде, какие мелочи! Но, как справедливо писал в 1842 году петербургский журнал «Маяк», предваряя одно из воспоминаний о житейском быте полководца: «Подробности частной жизни Суворова принадлежат Истории; в них выражаются его особенные привычки, дополняющие очерк свойств беспримерного во всём Русского вождя побед. Много было и будет героев в России, но Суворов только один. Подобного ему не найдём в летописях мира».

Подход более чем разумный, и вот что о палке-трости «Русского вождя побед» выяснилось. «Новые данные, которые мы обрели, очень интересны, - пояснили в Музее военной формы. - Так как соотношение длины и веса трости даёт весьма точные факты о росте её владельца. Всегда считалось, что Суворов был небольшого роста, сутуловат и худощав.

А тут становится очевидным, что рост великого полководца был от 170 до 180 сантиметров. При том, что по статистике в XVIII веке средний рост солдата составлял 160-165 сантиметров. И получается, что «образ маленького сухенького старичка, который рисует воображение большинства из нас, - миф», - утверждают в музее.

Ещё бы - на четверть-треть головы, а то и на половину-целую выше своих чудо-богатырей!.. А с учётом того, что ранее были промерены и предметы одежды, оставшиеся от генералиссимуса, то, в сопоставлении с длиной палки-трости, рост Александра Васильевича, скорее всего, составлял 171-173 см. Об этом с большой долей уверенности, с выкладками методики измерения (которые мы здесь опускаем) рассказал занимавшийся этим доктор исторических наук Александр Викторович Беспалов.

По всем параметрам «пепельно-серая трость должна была идеально подходить своему владельцу», убеждены в Музее военной формы: «Не быть слишком громоздкой или тяжёлой, но при этом достаточно прочной. Короткая заставляла бы быть в постоянном наклоне и перегружала запястье, слишком длинная дала бы дополнительную нагрузку на плечевой сустав и позвоночник». Вот какие важные нюансы!

Всё это тем важнее, что несмотря на «миллион» описаний внешности Александра Васильевича, сегодня мы-таки не имеем о ней документально выверенных сведений. Даже прижизненные портреты его все разительно отличаются друг от друга. Классический же образ в значительной мере создан стараниями графиков и живописцев XIX века. А также «примкнувшим к ним» литераторам века XX, издавшим в 1930-е - 1970-е годы ряд исторических, не раз переиздававшихся романизированных биографий. Среди них - К. Осипов (1938), Сергей Григорьев (1939), Леонтий Раковский (1938-1946), Олег Михайлов (1973) и другие.   

Сам полководец, охочий до экстравагантных выступлений (кричать петухом, чураться зеркал и прочее), однажды так продемонстрировал свой рост. После очередного принуждения восставших поляков к миру он вёл переговоры, обещая побеждённым различные выгодные условия. Однако Екатерина II порешила, что это будет «слишком жирно» для строптивцев и отклонила большинство из этих щедрых посулов. Когда конфедераты выдвинули претензии Александру Васильевичу, тот присел на корточки (уж с тростью или без таковой, история запамятовала) и воскликнул: «Суворов вот такой маленький!» Затем подпрыгнул чуть не до потолка, встал и объявил: «А матушка наша императрица вот такая большая!» Столь доходчиво объяснил, что паны больше преференций не домогались!..

То ли пушкой ранило, то ль игла вонзилась

В столицу на Неве реликвия попала 10 марта 1901 года, когда музей только создавался. А ранее долгие годы «без дела» хранилась у внука полководца - генерала от инфантерии Александра Аркадьевича Суворова, который унаследовал имение Кончанское (с 1950 года - Кончанское-Суворово) после безвременной гибели родителя в результате несчастного случая: командир 9-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Аркадий Александрович Суворов волею судеб утонул 13 апреля 1811 года будучи 26 лет от роду в реке Рымник, на коей снискал неувядаемую славу его великий отец. Получается, потомок, похоже, сильно недооценивал доставшиеся ему в наследство бытовые раритеты, «освящённые» касанием рук прославленного деда. И «никчемную» палку с ручкой подарил своему крепостному крестьянину - некоему Филатову. А уже сын того, А.С. Филатов, преподнёс её в дар организующемуся по велению царя Николая II Суворовскому музею.

Уникальный экспонат сей ценен ещё тем, что иных «клюшек от Суворова», если таковые были, не сохранилось. «Если таковые были» - оговорка не случайная. Ведь трость в руке великого полководца - тоже обывательский стереотип. И невольно наталкивает на раздумье: а вообще прибегал ли Александр Васильевич к палочке-то?

Перво-наперво должно понять, с каких пор Суворов мог начать хромать, да так, что пришлось взяться за опору. Это могло случиться с ранением в ногу, полученным им 10(21) мая 1773 года при осуществлении боевой разведки крепости Туртукай на Дунае (то была уже третья его рана, две предыдущие он получил в Европе).

Разорвало пушку, и один из осколков, кои вонзились и во многих солдат, нанёс полководцу «на правом берце сильную контузию». В дальнейшем ранение могло дать о себе знать, и Суворов - тогда ему было всего 45 лет, - как ни не хотел, а, должно быть, вынужден был взять в руки палку. Вскоре это подметили его заклятые враги турки и не преминули «присвоить» ему «высокое звание топал-паша» - «хромой генерал».

«Хромать Суворов хромал, спору нет, - убеждён кандидат исторических наук Артемий Тучапский. - Хотя что касается прозвания его турками "Топал-паша", то мы, увы, справки из турецкого посольства не имеем. А откуда эта информация - не могу так прямо сказать. Но ведь и выдумывать смысла нет…» Оно-то справедливо, но ведь и изначалье поискать можно - достаточно проштудировать всю литературу о полководце (интернет в помощь!). Кстати, в ней, в этой литературе, относительно «топал-паши» нет ни единой ссылки на турецкие источники.

Другое. В Музее формы одежды рассказывают и отнюдь не героическую, а потому мало распространённую версию возникновения хромоты у Суворова. Самую что ни на есть… бытовую. Здесь она дополнена и некоторыми изысканиями автора, и элементарными предположениями.

Оказывается, причиной увечья могла стать обыкновенная игла, и надо полагать, не маленькая, попавшая то ли в шерстяной носок, то ли в сапог по оплошности камердинера (денщика) полководца Прохора Ивановича Дубасова (или Прошки, как его по-простецки все называли) - всегдашнего при нём с 1760-х годов этакого «Санчо Панса». Хозяин вещи, порывистый по жизни («Я привык быть действующим непрестанно, тем и питается мой дух!» - писал он в одном из писем), резко всунул ногу - и тонкое изделие глубоко вонзилось в живую мякоть стопы и переломилось.

Часть иглы с ушком личный фельдшер Наум вытащил. А вот извлечь далеко впившееся злосчастное остриё иглы у опытного «лечилы» (Александр Васильевич в обиду войсковым лекарям называл его «первым врачом в Европе»!), не раз изгонявшего из своего болезненного пациента хвори, почему-то не получилось. То ли сам Суворов взбрыкнул: разве ж это рана?! А потом хирургию применять было небезопасно.

Причём случилось это «иглоукалывание» много позже Туртукая - при Фокшанах, в 1789 году. Об этом прямо пишет в наиболее фундаментальном исследовании о жизни и деяниях генералиссимуса (трёхтомное издание 1884 года) Александр Фомич Петрушевский (1826-1904): «И прежде турки знали Суворова, но теперь он стал им особенно известен; ему даже дали кличку. Перед тем он как-то наступил на иголку, которая вошла ему в ступню ноги и там сломилась; сломанный конец трудно было вытащить, и потому Суворов хромал. Его назвали Топал-паша, хромой генерал». Петрушевский, однако, не уточнил, откуда он почерпнул эти сведения.

Так или иначе, поруб на ноге доставлял полководцу немалый дискомфорт, а нередко он страдал и от сильных болей. А с возрастом - всё сильнее. Заметно западал на правую ногу, ковылял, поэтому без опоры в иное время передвигаться ему было крайне болезненно… И в Кончанском, куда Александр Васильевич был сослан в апреле 1797 года, необычная трость из пробкового дуба много ли, мало ли, а помогала ему управляться с колченогостью.

Откуда родом, палка «кустарной работы»?

Но ведь интересно знать и то, откуда она такая, единственная в своём роде «палка кустарного производства», могла у него взяться? Кто и по какому случаю презентовал столь оригинальную штуку опальному фельдмаршалу? Тут можно построить логическое предположение. Теплолюбивый и вечнозелёный дуб, из ветки которого вещь сделана, растёт лишь в Португалии (ныне она мировой лидер по добыче пробки) и Испании, да ещё на кромках средиземноморских побережий юго-запада Италии и севера Африки. Из уникальной коры издавна делали пробки для винной и прочей стеклотары (отсюда и «пробковый») и обувь. Но кому тюкнуло в голову изготовить клюку?! Возможно, некто очень хотел угодить «известному чудаку» Александру Васильевичу таким необычным подарком, дабы тот «блеснул» им в свете.

Ведь трости тогда были не только «в тренде», но военным их полагалось иметь и по уставу; мемуарист Филипп Филиппович Вигель (1786-1856), описывая на прусский манер «безобразный костюм», введённый для военных Павлом I, в числе других его несуразностей приводил и «простого дерева форменную палку с костяным набалдашником». Вдруг кто-то и подарил Александру Васильевичу пробковую трость - в пику вновь утверждённой по уставу, чтобы склонный к эскападам полководец мог с нею «показаться» и посмеяться над новыми прусскими порядками в войсках, установленными царём-самодуром. Ведь вряд ли сам полководец, приверженец скромного, даже аскетического образа жизни и нелюбитель «светских тусовок», мог заказать себе, да ещё и в тьму-таракань столь «представительную» вещь.

Суворов по повелению взбалмошного императора приехал в Кончанское из другого своего имения - Кобринского ключа (последний подарок Екатерины II за польскую викторию 1794 года). Здесь он собирался переждать царскую опалу. Сюда к нему съехалось с два десятка офицеров, ходивших с ним в битвы (то-то император Павел и перепугался: заговор, крамола, всех отозвать, арестовать, расследовать!..). И вполне возможно, что кто-то из них, у кого с полководцем были довольно тёплые отношения, побывавший в местах произрастания редкого дерева, и подарил ему эту палку «кустарной работы». И Александр Васильевич как дорогой подарок прихватил её в Кончанское: монарх потребовал немедленно поспешать в северное имение - поближе к Петербургу, подальше от армии.

Это чисто версия автора. С другой стороны, доктор исторических наук Александр Беспалов высказывает ещё два предположения: «Трость могли подарить Суворову в Польше ещё в 1794 году. А могли - его австрийские друзья, что, на мой взгляд, наиболее вероятно, - во время его итальянско-швейцарского похода, и тогда получается, что в Кончанском этой палки никогда не было». Учёному «где-то доводилось читать, что у полководца была не одна трость - имелась и сделанная из бука». А ещё Беспалов побывал в местах перехода Суворова через Альпы, «и там сохранилось предание, что, ведя армию, тростью он пользовался».

«Другое дело, - полагает учёный, - что Суворов никогда не демонстрировал своей ущербности, болезности, увечья, был в хорошем смысле истовым строевиком, и даже с тростью не сгибался, а передвигался, как в той песне у Высоцкого - "спины не гнул - прямым ходил" - в отличие, скажем, от Петра I».    

Трость генералиссимуса «живёт и побеждает»

Любопытно, что в искусстве (живопись, скульптура, кино) Александра Васильевича с тростью изображали исключительно советские мастера. Вот у автора этих строк имеется «наградная» довольно выразительная 21-сантиметровая чугунная ростовая статуэтка Суворова работы 1988 года плодовитого уральского скульптора А.С. Гилева. Полководец, что называется, распрямив из-под камзола грудь и устремив глазомер за горизонт, выставив левую ногу вперёд, возле правой опирается на трость. Гораздо раньше, в 1956 году, 45-сантиметрового Суворова, худощавого да в рубахе, с тростью и при шпаге, изваял в гипсе ленинградский монументалист Н.А. Теплов (один из экземпляров мини-скульптуры хранится в музее Северной столицы); через восемь лет он преобразовал её в 7,5-килограммовую чугунную (а несколько позже – в 40-сантиметровую и 5-килограммовую бронзовую). Так вот, работа Теплова – это один в один полководец, появляющийся с клюкой и хромотой в первых же кадрах фильма «Суворов», снятого на «Мосфильме» в 1940 году.  Да и гилевская фигурка во многом не лишена экранного образа.

То же киношное представление о Суворове наверняка владело и советскими художниками, в 1950-х – 1960-х годах изобразившего Суворова с тростью. Таких картин наберётся с полдесятка. Причём, на некоторых он именно с той – с «кончанской» пробковой тростью. Живописцы однозначно «списали» её с музейного экспоната.

Очень уж запоминающийся, колоритный образ создал на экране исполнитель главной роли Николай Черкасов. Трость же «для большей выразительности» фигуры великого полководца ему вручили режиссёры Всеволод Пудовкин и Михаил Доллер. И ведь не прогадали – на долгие десятилетия «заложили» именно такое всенародное представление об Александре Васильевиче! Жаль, не оставили они, из каких источников исходили, рисуя такого Суворова. Надоумила же их на это, очевидно, известная хромота генералиссимуса.

Такова «тайна» пробковой трости Суворова...

Но это ещё не всё. При работе над данным материалом автору удивительно было узнать, что некая фирма предлагает вот что: «Трость для ходьбы "Суворов", каштановая-воронёная». Товар описан так: «Уверенная мужская рукоять, напоминающая рукоять револьвера. Рукоять трости лежит в руке как влитая. Надёжная. Можно опираться всем весом. Роскошный каштановый цвет выгодно проявляет текстуру древесины». Выделан этот держак, как и воронёный шафт (сама палка, черенок) из кавказского бука. Вся клюка покрыта итальянским лаком. А весит, при длине 95 см, 295 граммов, что позволяет ей выдерживать опорный вес до 110 килограммов (но эти параметры по желанию заказчика можно и подкорректировать). И стоит недёшево - с 50-процентной скидкой 3.950 рублей, одна из самых дорогих.

Уважают «Русского вождя побед»!.. Один лишь вопрос закрадывается: насколько это корректно - использовать имя Суворова в названии столь специфической вещи. И - а кто разрешил? Очевидно, что и не спрашивали. Та же фирма предлагает и трости «Екатерина II» и «Елизавета» (по 6.950 рублей со скидкой - не хухры-мухры, царицы всё же!), «Ермак», «Кутузов». Иже с ними «Карамзин», «Пушкин», «Лермонтов», «Достоевский», «Чехов», «Маяковский». И даже «Чаплин» (как же без него - известным был тростеносцем) и даже «Лаврентий» (а это в честь кого - уж не Берии ли?!). А из воинских званий - «Маршал» и «Адмирал».

А вот про Петра I почему-то забыли! Вот уж кто с тростью не расставался и имел их великое множество…