Талиб* за речкой не воин

Чего хотят талибы*?

Движению «Талибан»** (запрещённая в РФ террористическая организация) нужен Афганистан и только Афганистан. Они находились у власти с 1996 по 2001 год и не предприняли ни одной попытки внешней экспансии, сосредоточившись исключительно на борьбе с внутренними врагами и насаждении среди населения этических и правовых норм, которые, по их мнению, являются истинно исламскими.

Кстати, те же самые нормы насильственно вводятся и сейчас: на захваченных территориях талибы* строго-настрого запрещают мужчинам бриться и курить, женщинам - ходить с отрытыми лицами, детям - запускать воздушных змеев и так далее.

Это - только небольшая часть запретов, и надо ли говорить, что такого рода нововведения по душе далеко не всем афганцам. Как, собственно, и само  движение «Талибан»**, костяк которого составляют пуштуны (примерно 40% почти 35-миллионного населения Афганистана). Второй по численности этнос страны - таджики, их около 30% от всех афганцев, а есть ещё хазарейцы, узбеки, туркмены, киргизы и другие этнические группы, говорящие на своих языках и имеющие свои культурные особенности. Подавляющему большинству представителей названных народностей активно не нравится не только насаждение из-под палки жёстких шариатских норм, но и откровенный национализм пуштунов, считающих себя истинными хозяевами Афганистана.

Поэтому было бы неправильно говорить, что в 1996-2001 гг. талибы* правили всей страной - под их контролем находились регионы преимущественно с пуштунским населением, другие районы были под властью своих полевых командиров, отказывающихся признавать власть талибов*. Так, почти 25% территории в центре и на севере Афганистана, населённой главным образом таджиками (а это почти 6 млн человек), контролировались так называемым Северным альянсом - союзом полевых командиров, самыми известными из которых были таджик Ахмад-Шах Масуд и узбек Рашид Дустум.

Северный альянс имел не только отлично оснащённую (в том числе тяжёлым вооружением и даже бронетехникой) армию численностью до 60 тысяч человек, но даже собственные деньги. Таким образом, говорить о едином Афганистане под властью движения «Талибан»** не приходилось, и есть все основания предполагать, что история повторится и на этот раз. Ведь если даже талибы* возьмут Кабул и объявят о возрождении Исламского Эмирата Афганистан, это не будет означать ровным счётом ничего, кроме начала нового витка затяжной гражданской войны, которая уже много лет терзает страну.

Непременно возникнет новый Северный (или какой-нибудь другой) альянс, и новые командиры начнут борьбу за «спасение Афганистана от фанатиков и террористов» - то есть от талибов*, представляющих угрозу их власти. А вся полнота власти в Афганистане, как известно, находится в руках у полевых командиров, без согласия и ведома которых на местах не решается ни один вопрос.

После победоносного входа в столицу им предстоят годы войны за контроль над землями таджиков, узбеков и хазарейцев, у которых есть собственные командиры, не желающие признавать над собой власть пуштунов.

Вся эта многоплеменная каша варится в границах одной страны, поэтому перед каждым, кто формально находится у власти в Кабуле, всегда будет стоять практически невыполнимая задача по удержанию этой самой, пусть даже формальной, власти. Представить, что талибы* ринутся через границы устанавливать свои порядки в этих условиях просто невозможно.

Талибы*, конечно, фанатики, но они далеко не самоубийцы. Но, поскольку разговоры о растущей опасности со стороны Афганистана всё слышнее, есть смысл вкратце проанализировать риски для республик Средней Азии.

Таджикистан

Эта страна этнически ближе всего к Афганистану и традиционно поддерживает многочисленные связи с соотечественниками, живущими за Пянджем. Так называется река, по которой проходит большая часть границы, общей протяжённостью 1.344 километра. Однако следует иметь в виду, что, несмотря на один язык и общее происхождение, менталитет разделённых рекой людей существенно отличается. Возможно, это объясняется советским прошлым Таджикистана, но факт есть факт: местные жители ещё более далеки от идеологии движения «Талибан»**, чем их афганские соплеменники. Трудно предположить, что в большинстве своём светские таджики с распростёртыми объятиями встретят пришлых фундаменталистов, к тому же совершенно чуждых им этнически.

Поэтому если даже представить, что талибы* захотят осуществить вторжение в Таджикистан, им придётся создать плацдарм в сопредельных районах Афганистана, где их тоже совсем не ждут. Другое дело, что афганцы время от времени нарушают границу, но делают это исключительно афганские таджики, участвующие в совместных с соседями криминальных схемах.

Не стоит сбрасывать со счетов хотя и не очень сильную, но всё же армию, с которой придётся иметь дело пришельцам. Вооружённые силы Таджикистана занимают 99-ю позицию (из 138 возможных) в обновлённом международном рейтинге военной мощи стран мира (к слову сказать, правительственная армия Афганистана находится на 75-й строчке).

Ну и, наконец, мощным стабилизирующим фактором является российское военное присутствие в рамках ОДКБ. В Таджикистане в настоящее время дислоцируется самое крупное боевое формирование за пределами РФ - 201-я база, пребывание которой на данный момент продлено до 2042 года.

Узбекистан

Армия этой страны занимает 51-е место в рейтинге и является самой боеспособной в Центральной Азии. Пару десятилетий назад основная угроза безопасности государства исходила от базировавшегося в Афганистане ИДУ (Исламское движение Узбекистана), которое в настоящее время практически прекратило существование.

Протяжённость границы, проходящей по руслу Аму-Дарьи, всего 144 километра. С узбекской стороны - это сплошные ряды колючей проволоки (в том числе под напряжением), минные поля и прочие сюрпризы, поджидающие непрошеных гостей. Представить форсирующих реку талибов* очень трудно, так же, как и ответить на вопрос: что им делать в Узбекистане?

Туркменистан

Вооружённые силы Туркменистана занимают 86-ю строчку в международном рейтинге военной мощи, протяжённость границы с Афганистаном - 804 километра. Здесь нет труднодоступных гор и водных преград, рубеж проходит по пустынной равнине. Ситуация на туркменско-афганской границе вызывает больше всего вопросов, что связано с недостатком информации из этой страны.

Есть сообщения о скоплении вооружённых людей на афганской стороне, но кто они, в точности неизвестно. Возможно, это вытесненные правительственными силами боевики Исламского государства** из числа туркмен, прорывающихся на родину. Возможно - бойцы других группировок, которых в Афганистане предостаточно и которые постоянно враждуют друг с другом. Кстати, несмотря на некоторую схожесть идеологической платформы, отношения между «Талибан»** и ИГ** тоже далеко не безоблачны.

Есть ли у талибов* интерес собственно в Туркменистане? Вряд ли. Ещё до начала американского вторжения в Афганистан они не только не предпринимали попыток влиять на политический режим в Ашхабаде, но даже установили с ним отношения сотрудничества. По крайне мере, делегации талибов* регулярно наезжали в туркменскую столицу, где обсуждали вопросы гуманитарного сотрудничества.

Судя по всему, традиции добрососедства с талибами* сохранились. Последний знаковый визит в Ашхабад состоялся 6 февраля этого года, когда представители политического офиса движения «Талибан»** и руководители туркменского МИД обсудили вопросы безопасности проекта ТАПИ, который задуман как газопровод от туркменских месторождений в Пакистан и Индию через территорию Афганистана. По информации СМИ, талибы* обещают гарантировать безопасность проекта, а туркменские власти заявили о намерениях продолжать реализацию на сопредельной территории гуманитарных проектов - строительство больниц, школ, дорог и пр.

Поэтому, когда приходят сообщения о перестрелках на границе, следует иметь в виду, что талибы*, скорее всего, здесь ни при чём. В этих местах всегда наблюдалась криминальная активность - главным образом со стороны контрабандистов и наркоторговцев.

Россия: новые возможности

Очевидно, что стремительно ухудшающаяся ситуация в Афганистане открывает для Москвы дополнительные возможности для упрочения своих позиций во всех постсоветских странах региона. Неопределённость и тревога, которые испытывают сегодня в Ашхабаде, Душанбе и Ташкенте совершенно логично могут привести правительства традиционно дружественных государств к поиску вариантов ещё более тесного сотрудничества с Россией в области обороны и безопасности.

Точно так же Москва получит дополнительные возможности собственно в Афганистане. В 1986 году Россия уже поддержала Северный альянс, тем самым обезопасив южные границы своих союзников и, одновременно, повысив собственный статус регионального игрока. Если талибы* и на этот раз возьмут Кабул, страны западной коалиции вновь будут вынуждены поддержать их противников, выстраивая логистику с использованием территории стран СНГ, как это уже было 20 лет назад.

В целом же афганские события могут оказать влияние на политику ряда других государств: Пакистана, Ирана, Индии и даже Китая. И в каждом случае использование возможностей России в Афганистане может помочь в создании новых точек соприкосновения.

---

* Боевики запрещённой в РФ террористической организации.

** Запрещённая в РФ террористическая организация.