Полякам: мы ничего не забыли

Хуже немцев

Свою точку зрения на события той поры председатель Государственной думы РФ Вячеслав Володин сначала озвучил с парламентской трибуны, а потом разъяснил в Telegram-канале.

«Необходимо, чтобы Следственный комитет и Генпрокуратура провели всестороннее расследование обстоятельств гибели наших солдат и командиров. Польша должна понести ответственность за убийства и истязания военнопленных Красной армии», - подчеркнул председатель Госдумы. Он полагает, что нынешние лидеры Польши «исповедуют идеологию диктатора Юзефа Пилсудского, в основе политики которого была ненависть к России».

Напомним, что в 1919-1921 годы более 30 тысяч наших солдат и красных командиров были расстреляны и замучены в польских концентрационных лагерях, которые ничем не отличались от нацистских. Кроме того, люди гибли из-за голода, холода и болезней. При этом со времён перестройки не прекращаются горестные рассуждения об участи польских офицеров, попавших в советский плен осенью 1939 года. Катынь и у поляков, и у доморощенных либералов просто с языка не сходит, хотя ещё в 1943 году было доказано, что это дело рук немцев. Но при этом как-то не принято вспоминать о массовом уничтожении красноармейцев и красных командиров, попавших в плен к полякам.

Речь идёт о красноармейцах Западного фронта, которым командовал Михаил Тухачевский. Летом 1920 года советские войска остановили наступление поляков на восток и перешли в контрнаступление. Война была перенесена на территорию агрессора. Но под Варшавой Красная Армия потерпела поражение. В плен попало 110 тысяч красноармейцев, больше трети из них так и не вернулись на родину.

Панская лазня

В эпоху «социалистического содружества» об этом старались лишний раз не вспоминать. Исключение - мемуары Главного маршала артиллерии Николая Воронова, побывавшего в польском плену:

«Пленных загнали на берег Вислы. Почти двое суток были мы без крова и пищи. На всём пути польские крестьяне пытались нам давать еду. За это конвойные избивали их прикладами, а хлеб у нас отнимали. Страшно страдали раненые. Медицинская помощь не оказывалась. Хотя я не мог ещё двигаться, меня перевели в лагерь для военнопленных. Больные и раненые жили здесь в так называемых железных бараках, здоровые - в землянках. С наступлением зимы в бараках стало холодно, как на улице. Некоторые даже обмораживали ночью ступни ног или кисти рук. Перевязки делались очень редко и только тогда, когда под бинтами скапливались черви.

Раз в неделю пленных гоняли в лагерную польскую "лазню" (баню), которой все страшно боялись. Прямо на улице нас заставляли раздеваться, отбирали одежду и направляли её в парилку. А мы стояли под пронизывающим ветром, скорчившиеся, посиневшие. Наконец пленных начинали впускать в баню по одному. Польский фельдшер не спеша брызгал каждому на голову несколько капель зелёного мыла. В моечном зале сначала лилась абсолютно холодная вода. Бежать было некуда, люди стояли вплотную друг к другу и только стонали, и ругались. Внезапно холодный душ сменялся нестерпимо горячим. Всё вокруг окутывалось паром. В это время раскрывались двери и нас опять выгоняли на мороз. Десятки минут мы раздетые ждали выдачи одежды. После каждой такой "бани" многие заболевали и уже больше не могли подняться».

Доктор исторических наук Геннадий Матвеев, изучавший судьбу красноармейцев в польском плену, считает, что чаще всего расстреливали комиссаров, командиров, коммунистов, китайцев и евреев, но и другие категории «узников войны» не могли чувствовать себя в безопасности. Наиболее громкий случай - расстрел 199 пленных по приказу генерала Владислава Сикорского (будущий премьер польского правительства в Лондоне. - Авт.) 24 августа 1920 года под Млавой. А ещё раненых красноармейцев бросали на поле боя. Кто-то из них уцелел, но многие, особенно в августе-сентябре 1920 года, были добиты так называемыми польскими отрядами самообороны.

Но гораздо больше жертв было из-за условий содержания в польских концлагерях. Надо признать, отмечает Геннадий Матвеев, что во время Первой мировой войны стороны более или менее соблюдали обязательства в отношении пленных. Так, в немецком лагере военнопленных в Стшалково за 1915-1918 годы умерло 506 человек, хотя в то время в самой Германии остро не хватало продовольствия. Совершенно иначе выглядела ситуация в этом же лагере, когда, начиная с мая 1919 года, он стал использоваться поляками. За два с половиной года, это по польским данным, здесь умерло 7,5 тысячи пленных красноармейцев. Польские источники объясняют высокую смертность эпидемией тифа.

По этому поводу есть ряд документов. В 2005 году был издан сборник документов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 годах», над которым работали историки России и Польши. Вот что сообщил в Минвоенотдел Польши 6 декабря 1919 года референт по делам пленных З. Панович после посещения лагеря в Стшалково:

«Мы увидели залитые водой бараки, крыши протекали так, что для избежания несчастья нужно периодически вычерпывать воду ведрами. Общее отсутствие белья, одежды, одеял и хуже всего - обуви. У пленных нет даже башмаков на деревянной подошве, они ходят босиком, в лохмотьях, обвязанных шнурками, чтобы не распадались. Еда готовится только раз в день. В июне 1919 года капитан медслужбы доктор Игнаци Копыстиньский докладывал, что бараки для большевистских пленных не имеют даже нар для сна. В лагере Стшалково военнопленных заставляли вместо лошадей возить собственные испражнения. Они таскали плуги и бороны».

Палачи по призванию

Конечно, и расстрелы проводились, как же без них: «Если битый стонал или просил пощады, пор. Малиновский вынимал револьвер и пристреливал. Если часовые застреливали пленных, пор. Малиновский давал в награду 3 папироски и 25 польских марок. Неоднократно можно было наблюдать, как группа во главе с пор. Малиновским влезала на пулемётные вышки и оттуда стреляла по беззащитным людям».

Так что сравнение польских лагерей для военнопленных с нацистскими вполне правомерно. Расстрелы комиссаров, командиров, коммунистов и евреев немцы по примеру поляков повторяли во время Великой Отечественной. Но были и свои национальные особенности. Если у немцев всё было чётко организовано - орднунг есть орднунг, то у поляков участь пленных в большей степени зависела от личной инициативы таких палачей, как поручик Малиновский.

Впрочем, уничтожением военнопленных поляки не ограничивались. Так, ещё 30 декабря 1918 года в окрестностях деревни Мень (Высоко-Мазовецкий повет) представителями польской жандармерии без суда и приговора были убиты четыре члена миссии Советского Красного Креста в Варшаве. Посчастливилось выжить только Леону Альтеру, которого после ранения сочли убитым. Придя в сознание, он дополз до ближайшего села, где ему была оказана помощь.

Здесь надо напомнить, что советско-польская война тогда ещё не началась, и миссия вполне легально прибыла в Польшу, чтобы помогать русским пленным Первой мировой войны. В Варшаву миссия прибыла 20 декабря 1918 года, но вскоре была арестована без предъявления каких-либо обвинений. Затем поляки объявили, что миссия была отправлена в Россию в целости и сохранности, но по пути напали неизвестные и всех убили. Однако выживший Леон Альтер рассказал, что убивали членов советской делегации польские жандармы.

Природное зверство

Но не только Российская Федерация может напомнить полякам об их преступлениях. Немало страшных дел числится за польскими националистами и в Белоруссии. В 2021 году Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) на выставке «Польско-советская война 1919-1921 годов. Рижский мирный договор» представил документы о чудовищных преступлениях поляков на белорусской земле. Вот некоторые выдержки:

«Поляки ничего не оставили. Из 700 домов осталось 300. Если некоторые дома остались нетронутыми, то за большие взятки белополякам. Поляки имущество населения зажигали, не позволяя тушить огонь. Бросили в огонь 75-летнюю старуху, которая сгорела. Было убито 16 человек. Шестидесятилетнего старика посадили в яму и пытались живым закопать. Насиловали женщин на глазах населения. С граждан снимали на улицах сапоги и одежду, оставляя голыми. Евреям рвали бороды».

Нередки случаи, когда грабежи и убийства поощрялись польскими офицерами. В деревне Осово-Лютина в присутствии офицеров были зверски убиты крестьянин Ананич и его невеста. Квартира гражданина Кацнельсона в Любоничах была ограблена бандой солдат во главе с офицерами.

И далее по тексту: «В Любоничах солдаты напали на синагогу, обстреляли её во время богослужения, устроили погром в синагоге, избили и ограбили всех молившихся. В селе Митине крестьяне были истязаемы посредством связывания ног, нанесения побоев по пяткам и сапогами по лицу. В селе Подоресе Бортниковской волости поляки во время грабежа убили крестьянина Романчука - отрезали ему голову тесаком. Крестьянину Сопляку распороли живот, Акулину Малычко застрелили, Демьян Китлич был брошен в огонь. В селе Юркевичи убито три пастуха, а в селе Дражно зверски издевались над трупами - 32 человека».

Любимый «негр» Пилсудского

Помимо регулярных польских войск, не менее чудовищные преступления в Советской Белоруссии совершали засылаемые в республику из Польши отряды Станислава Булак-Балаховича. Этого кровавого авантюриста, послужившего и красным, и белым, приютил первый глава возрождённого Польского государства маршал Юзеф Пилсудский, который так охарактеризовал Булак-Балаховича и его банду:

«Да, бандит, но не только бандит, а человек, который сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, ещё через день - негр. Мы об этом знаем. Но у него нет гонора золотопогонных генералов, мечтающих возродить в России монархию. Он воюет с большевиками, поэтому мы его поддерживаем. Пусть они будут хоть неграми, но если борются с Советами, значит они наши союзники».

18 октября 1920 года вступило в действие перемирие между Советской Россией и Польшей. Тогда и пригодился этот бандит - то ли русский, то ли поляк, то ли белорус, то ли негр. Польский военный прокурор полковник Лисовский, расследовавший жалобы на действия балаховцев, писал: «Армия Балаховича представляет собой банду разбойников, которая переправляет награбленное золото. Что касается Балаховича, он позволяет грабить, иначе они отказались бы продвигаться вперёд. Каждый офицер, вступающий в армию Балаховича, обливает себя грязью, которую ничем нельзя смыть».

Молва о жестокости балаховцев распространялась от местечка к местечку и вызывала панический страх. При первых известиях о бандитах люди бежали в лес или в уездный город под защиту военного гарнизона. Только немногие надеялись на выкуп, который помогал не всегда - мучители требовали большей мзды. В Терево Мозырского уезда балаховцы нашли спрятавшихся евреев во ржи на краю деревни и заставили собраться к дому Носима Каплана. Бандиты приносили водку и, выпивая, разбивали бутылки о головы евреев - кровь брызгала по сторонам. Анцеля Гинзбурга заставили выпить серную кислоту, другому еврею ножом от соломорезки пилили шею. После того как женщин изнасиловали, евреев начали выводить на улицу. На крыльце находились два балаховца: один с шашкой, а другой с дубинкой. Обречённых выпускали по одному и тут же убивали. Когда Сара Эренбург хотела убежать, её догнали и раскроили топором голову.

После окончательного разгрома Красной Армией банды Булак-Балаховича он обосновался в Польше у своего хозяина - Юзефа Пилсудского. Весьма показательно, что современная белорусская оппозиция Булак-Балаховича считает героем. Ну что ж, какая оппозиция, такие и кумиры…

«Ничего не знаем…»

Сегодня же современная Польша, сделавшая из Катыни нечто вроде политического тотема, не видит ничего преступного ни в деятельности банды Булак-Балаховича, ни в геноциде пленных красноармейцев. И уж точно не собирается раскаиваться. Например, Гжегож Схетына в бытность главой МИД Польши заявил по поводу судьбы пленных красноармейцев: «Это были пленные, которые погибли в результате болезней, эпидемий, сложных условий, а не были убиты поляками в концлагерях».

При этом как бы за скобками остались массовые расстрелы коммунистов и комиссаров, содержание военнопленных в чудовищных условиях - без лекарств в промёрзших бараках, будто всё это произошло само собой… Столь же безапелляционно поляки не намерены признавать убийства мирных жителей, которые в прошлом веке совершали регулярные польские войска и их подручные.

…И вот польские наёмники в составе так называемого Иностранного легиона, подчинённого генштабу ВСУ, снова объявились на российской территории - в Белгородской области. К счастью, «шляхетство» этого воинства хорошо известно, поэтому брать их в плен большого желания не наблюдается.