«Пароль» нужен всегда, или Может ли наша ПВО ошибаться?

«Дружественный огонь» как элемент пропаганды

В последнее время некоторые популярные блогеры начали активно критиковать действия противовоздушной обороны (ПВО) за то, что они якобы без разбора сбивают все, что попадает в зону поражения, включая даже собственные летательные аппараты. При этом сторона обвинения послушно подхватывает версию украинских пропагандистов про жертвы от friendly fire - дружественного огня. Дескать, система государственного радиолокационного опознавания у ВКС РФ никудышная, может легко перепутать свой самолёт с чужим, вот авиация и несёт неоправданные потери.

Очередная волна очернительства дежурных сил ПВО в соцсетях началась, когда не так давно в море в районе Севастополя из-за отказа двигателя упал истребитель Су-27. И это притом, что никаких пусков зенитных ракет, по словам местных жителей, в тот день в Крыму вообще не наблюдалось.

В мае прошлого года подобные обвинения в адрес защитников воздушных рубежей выдвигали некоторые телеграм-каналы, причём со ссылкой на некие «источники» в Генштабе и Минобороны. Якобы расчёты наших ЗРК под Брянском сбили свои самолёты, перепутав их с украинскими беспилотниками. А через полгода, когда под Мариуполем упал многоцелевой истребитель Су-35, американский журнал Newsweek выпустил скандальную статью «Россия сбивает второй свой самолёт за несколько дней», сославшись на сообщение некоего блогера Fighterbomber: «При таких темпах работы нашей доблестной ПВО мы скоро останемся без авиации».

Кстати, этот блогер, скрывая настоящее имя, называет себя бывшим военным лётчиком, но при этом почему-то абсолютно не в курсе, как работает система «свой-чужой». Зато готов распространять в социальных сетях нарративы украинских и западных пропагандистов.

Заранее оговоримся: перепутать свои самолёты с чужими боевому расчёту ЗРК не позволит cистема государственного радиолокационного опознавания, аппаратура которой установлена на радарах всех зенитно-ракетных комплексов. О чём, кстати, 26 января на встрече в Санкт-Петербурге со студентами - участниками СВО и сказал глава государства:

«Наши системы ПВО по своему самолёту по определению наносить удар не могут. Там стоит система "свой-чужой", и сколько оператор на кнопку ни нажимал, наши системы ПВО не сработали бы».

Попробуем доступными словами объяснить, как устроена система, о которой упомянул президент, и каким образом локаторщики и ракетчики координируют свои действия с авиацией.

Итак, на сегодняшний день в мире существуют только две системы государственного опознавания: российская «Пароль», унаследованная от СССР, и американская Мк12 (MARK-XII), которой пользуются страны - участницы НАТО. Обе системы могут применяться как в военном, так и в гражданском режиме.

В отличие от США, мы свою систему «Пароль» в полной конфигурации не поставляем никому. Однако она до сих пор остаётся в странах СНГ, а на Украине сохранилось даже производство этой аппаратуры. Киевский завод «Радар» по-прежнему выпускает блоки ответчика 6231Р для истребителей Су-27 и МиГ-29.

Получается, что самолёты украинских ВВС могут беспрепятственно входить в зону поражения наших средств ПВО, отвечая на их запрос кодом «Я свой»? Нет, конечно. И вы поймёте, почему это невозможно.

Начнём с того, что системой «Пароль», кроме нашей страны, до сих пор пользуются несколько государств СНГ (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина), подписавших в 1992 году соглашение об использовании её в качестве единой системы госопознавания. При этом Россия сохранила за собой эксклюзивное право на выпуск так называемых ключевых блокнотов. Это те самые коды, которые ошибочно называют «кодами РЛС».

Именно они и составляют главную тайну государственного радиолокационного опознавания. Именно за ними ведут охоту все разведки мира. Ведь если коды опознавания попадут в чужие руки, придётся полностью менять всю систему. Как это случилось в 1976 году, когда советский лётчик Виктор Беленко угнал истребитель МиГ-25П в Японию. После чего была произведена замена существовавшей тогда системы госопознавания «Кремний» на другую, с более надёжным алгоритмом шифрования, известную сегодня как «Пароль».

Можно ли взломать систему «свой-чужой»?

Здесь важно обозначить два термина. Коды запроса или ответа - это цифровые сигналы, которые передаются в эфир, а ключи - просто информация, предназначенная для формирования кодов в аппаратуре наземного ЗРК или на борту самолёта. Вот как примерно это происходит в жизни зенитно-ракетного дивизиона или полка истребительной авиации.

Каждый день ответственный за ввод ключей офицер получает в секретной части устройство ввода ключей (УВК) - нечто вроде «флешки» весом около пяти килограммов, а также ключевой блокнот. Под контролем секретчика он вырывает из блокнота страницу, соответствующую текущей дате, на которой напечатаны точки. Потом кладёт этот листок на наборное поле прибора и прокалывает точки щупом, тем самым вводя в блок ключи. После чего листок сжигается, о чём делается соответствующая запись в журналах.

Затем офицер берёт блок «на ремень» и обходит все запросчики дивизиона или самолёты на аэродроме, копируя ключи с «флешки» в их аппаратуру.

Процедура ввода ключей, которая используется уже десятки лет, хорошо известна многим бывшим военнослужащим СССР и сотрудникам гражданских авиакомпаний из разных стран СНГ, включая Украину. Кстати, с началом СВО Киев больше не получает ключи от России, и даже наличие ответчиков системы «Пароль» на украинских самолётах не позволяет им притворяться «своими» при заходе в зону обнаружения наших РЛС.

Код, который ежедневно вводится в аппаратуру «Пароль», служит «ключом», определяющим положение цифр в запросе и ответе. Это всего лишь способ расшифровать переданное и принятое сообщение. Наверное, многие в детстве играли в разведчиков. Помните письма-«шифровки», ключом к которым был бумажный квадрат с вырезанными в нем окошками? Так вот, кодом сообщения являлись вписанные в эти окошки буквы, которые маскировались другими знаками на оставшихся пустыми клетках листочка. Ключом служила та самая бумажка с окошками, поворачивая которую можно было расшифровать письмо. Если оно попадало в чужие руки, прочесть его без «ключа»-квадрата было невозможно.

Примерно так устроена и система «Пароль», главной особенностью которой является её криптозащита, благодаря которой перехватить сигнал запроса и быстро сымитировать ответ на него почти нереально. Для этого нужна, как минимум, страница из ключевого блокнота, которая уже превращена в пепел. И чтобы разгадать запросный код, противнику потребуется огромный объём материала - зарегистрированные с начала суток сигналы запросов и ответов, которые никогда не повторяются в эфире.

Перехватывать сигналы могут только самолёты радиоэлектронной разведки НАТО, чтобы потом, по мере накопления данных, передать их в центр обработки, на что потратится изрядное время. Скажем, половина суток. Ещё полдня уйдёт на расшифровку собранной информации. Только тогда, возможно, они взломают код и передадут его бортам, оснащённым специальной аппаратурой имитации. Но удастся ли после этого прорвать нашу ПВО, прикрываясь поддельными кодами? Разумеется, нет! Поскольку коды в системе «Пароль» меняются ежедневно, а противник успеет разгадать в лучшем случае только вчерашние, а то и позавчерашние сигналы.

Поэтому версия «экспертов» о том, что криптоаналитики британской разведки помогли ВСУ взломать коды системы «Пароль», звучит как анекдот.

По какому же алгоритму шифруются сигналы запросчика и ответчика? Рассмотрим это на примере, где разберём не реальный код, а похожий на него.

Сначала запросчик ЗРК формирует и передаёт в эфир кодированный запрос, где сегодня в соответствии с ключом в одних байтах содержится его собственный уникальный номер, а в других - числа и операторы, сформированные шифратором по случайному закону.

Ответчик самолёта по тому же ключу «понимает», где в сегодняшнем запросе находится уникальный номер запросчика, а где числа и операторы, с которыми он должен произвести некие действия. Потом он в порядке, указанном ключом, раскладывает по байтам результаты вычислений вместе со своим номером и номером запросчика, которому отвечает. После чего в эфир посылается ответ. Запросчик его проверяет и, если всё правильно, выдаёт на сопряжённую с ним РЛС метку «Свой», которая на экране индикатора высвечивается рядом с отметкой цели. Такой обмен кодами в системе «Пароль» существует постоянно, но уже завтра байты запроса и ответа будут расставлены в другом порядке.

Пароль - ответ

В «железе» система государственного опознавания «Пароль» реализована в двух блоках. Один из них установлен на запрашивающей радиолокационной станции, которая может быть РЛС обзора, ЗРК или бортовым радаром истребителя или надводного корабля. Второй блок находится на отвечающей станции, которая также установлена на этих объектах. На зенитных и авиационных ракетах «запросчики» не используются!

На некоторых объектах, например гражданских или военно-транспортных самолётах, установлены «ответчики», которые могут только принять запрос и выдать ответ. На наземных РЛС или ЗРК, наоборот, «запросчики» могут запрашивать самолёты и корабли, но сами ответа не дают. На боевых самолётах и кораблях комплекты устанавливаются полностью - как «запросчики», так и «ответчики».

Принцип действия системы опознавания такой же, как у часового и разводящего. На окрик постового «Пароль!» разводящий его произносит и в свою очередь требует «Ответ!» уже от часового. В нашем случае эти слова играют роль запросов опознавания, а ответы на них служат сигналами «Свой». Сигнала «Чужой» нет - это определяется по молчанию в ответ. Если злоумышленник не знает пароля, то и сказать ему будет нечего, а если попытается сымитировать ответный сигнал, часовой стреляет на поражение без предупредительного выстрела.

Точно также, без предупреждения, в условиях войны ЗРК будет стрелять по «чужому» самолёту. Зато, если от цели придёт правильный код, будет выработан сигнал «Свой», и на всех ЗРК сразу блокируется кнопка пуска зенитных ракет. Поэтому запустить зенитную ракету по своему самолёту при включённой системе «Пароль» расчёту невозможно.

Антенна такого запросчика вращается синхронно с антенной обзорной РЛС или стрельбовой станции ЗРК. В современных образцах средств ПВО антенна запросчика конструктивно расположена рядом с основной ФАР ЗРК. На фото показаны примеры антенн, которые используются на наземных средствах ПВО.

У запросчиков переносных ЗРК есть существенный недостаток - очень широкая диаграмма направленности - до 45 градусов по азимуту. Поскольку они работают, как правило, без сопряжения с РЛС, а у стрелка-зенитчика индикатором служит всего лишь светодиод и звуковой сигнал, то нет возможности чётко выделить, какой самолёт отвечает сигналом «Свой». С другой стороны, в пределах небольшой зоны поражения ПЗРК вряд ли одновременно окажутся свои и чужие самолёты.

В отличие от наземных средств ПВО, встраивать антенны аппаратуры запросчика-ответчика в какое-нибудь одно место самолёта технически невозможно. Их антенны приходится разделять и разносить по фюзеляжу.

Ошибка исключена

Следует понимать, что подразделения ПВО круглосуточно и непрерывно ведут контроль воздушной обстановки. Боевое дежурство организовано так, что за полётом даже одного летательного аппарата следят десятки, если не сотни человек, и проворонить «чужого» в зоне ответственности своего соединения просто невозможно!

При обнаружении любой цели оператор РЛС обязательно производит запрос опознавания. Соответственно, ещё с её взлёта начальник боевого расчёта КП ПВО наблюдает всю картину происходящего в воздухе на экране своего рабочего места комплекса АСУ. Если самолёт идёт хотя бы на высоте в пару километров, его отслеживают все радиолокационные роты, радары зенитных ракетных подразделений, частей и соединений, и все с аппаратурой запросчиков, которая подтвердит, что в воздухе «свой».

А что, если коды не были введены в бортовую аппаратуру опознавания? В таком случае самолёт подлежит возврату на аэродром, либо борту присваивается статус «Нарушитель режима полётов», и за его маршрутом следят уже более пристально. Проверить, какой из бортов летит с неисправным или небоеготовым ответчиком, можно, если приказать экипажу кратковременно включить режим «Бедствие». Тогда на индикаторах кругового обзора всех РЛС с запросчиками системы «Пароль» сразу появится длинная черта рядом с отметкой цели.

Кстати, в зоне проведения специальной военной операции воздушная обстановка имеет несколько особенностей. Одна из них - низкий трафик. Противник не может наносить массированные воздушные удары, а воздушных боёв типа «собачья свалка» не наблюдается. Да, бывают залпы из нескольких десятков снарядов РСЗО, но все эти цели имеют настолько различные характеристики, что расчёты дивизионов легко их определяют. Спутать можно только самолёты, но 20-40 целей в воздухе на расстоянии десятков километров друг от друга - это не то, чем можно перегрузить нашу ПВО. Во время Вьетнамской войны она сталкивалась и с более плотными налётами.

Не вдаваясь в подробности, отмечу, что система опознавания «Пароль» позволяет чётко распознавать цели, находящиеся в 100-150 метрах друг от друга в зоне поражения. И если ЗРК многоканальный, он может без проблем сопровождать «своего» и одновременно обстреливать «чужого» всего в километре от него, хотя по документам это не разрешается. Какого-то отвлечения ракет, перезахвата или ложного срабатывания взрывателя по своему самолёту никогда не будет.

Смешно, когда беспилотник в 20-30 километрах от места встречи зенитной ракеты с целью называют отвлекающим фактором. Даже если объекты на момент пуска находятся на одной прямой, ошибочный обстрел своего самолёта не произойдёт. Потому что радиовзрыватель ЗУР срабатывает по команде К3 (ближнее взведение) только при подлёте к обстреливаемой цели.

Подведём итог. Распространяемые не без участия украинских ЦИПсО слухи о том, что российские ЗРК могут легко перепутать свою авиацию с чужой, - всего лишь элемент информационной войны, не более того. Как бывший командир зенитного ракетного дивизиона С-300, ответственно заявляю: уничтожить свой самолёт «дружественным огнём» при правильной организации работы системы ПВО невозможно по определению. Для этого и была создана система «Пароль», надёжность которой не раз доказана в боевых условиях.