Гвардию - в огонь! Как советские гвардейцы освобождали Витебск

В ночь на 23 июня 1944 года над деревней Зазыбы, в двадцати километрах к югу от Витебска, прошёл небольшой дождь. А утром над ней разнеслись удары грома - но без молний. Это была артиллерийская подготовка советской 39-й армии. Немецкие орудия пытались огрызаться, но их ответный огонь стремительно слабел, а затем и вовсе почти прекратился.

Вскоре к звукам канонады прибавился рёв танковых моторов - боевые машины 28-й гвардейской танковой бригады под командованием полковника Ефима Ковалёва выходили на исходные позиции. Опустевшая деревня, жителей которой гитлеровцы ещё летом сорок третьего угнали на запад, стала теперь отправной точкой для наступления РККА к югу от Витебска. Пехота 5-го гвардейского стрелкового корпуса при поддержке танков устремилась к реке Лучесе. На штурм немецких позиций шли три десятка «рабочих лошадок» войны - Т-34, тринадцать «малышей» Т-70, сумевших уцелеть в яростных боях минувшей зимы-весны, семь самоходных орудий…

А вслед за ними освобождать Белоруссию ехали два брошенных немцами и захваченных бригадой ещё в прошлом году «Тигра» с красными звёздами на башнях.

Горькие уроки, правильные выводы

Новый, 1944 год страна встречала, глядя в будущее с оптимизмом. Немецкие планы по наступлению под Курском рухнули, как и план «Восточный вал» на Днепре. Фронт покатился на запад, и вермахт утратил стратегическую инициативу, которую уже не смог вернуть.

Но до победных фанфар было ещё далеко. Если на юге советские войска проделали огромный путь и уже весной 1944 едва не дотянулись на некоторых участках до западных границ Украины, то в Белоруссии в это же время кампания приобрела характер унылой позиционной борьбы. Раз за разом РККА пыталась взломать немецкий фронт - и атаки срывались, танки подрывались на минах и горели, пехота залегала. Потери были не то чтобы велики, но неприятны, а территориальные приобретения - ничтожны. Продолжись война в том же духе, и не то что о Берлине, а даже о выходе к государственной границе можно было забыть.

Для неудач имелись как объективные, так и субъективные причины. С одной стороны, группа армий «Центр» на рубеже 1943-1944 годов оставалась одним из мощнейших германских объединений, с массой пехоты, бронетехники и артиллерии. Резерв опытных солдат, способных упорно держать оборону, ещё отнюдь не был исчерпан, равно как и боеприпасы для тяжёлых орудий - грозного врага наступающей пехоты и техники. «Трамвай полетел», - мрачно шутили советские бойцы, заслышав свист гигантского 280-мм снаряда. Организовать успешную контрбатарейную борьбу артиллеристам РККА на данном этапе не удалось. Сохраняли немцы и определённое техническое преимущество, полученное с появлением новых танков - так, в боях февраля 1944 года едва ли не половину подбитой советской бронетехники записали на свой счёт немецкие «Тигры», способные поражать противника с большого расстояния, оставаясь неуязвимыми. Новые Т-34 с 85-мм пушками, способные бороться с ними на равных, станут поступать в войска лишь к лету.

Имелись, увы, и проблемы, в которых оставалось винить лишь самих себя. Конечно, за два с половиной года войны страна и армия проделали огромный путь. Мучения сорок первого - сорок второго, когда немецкий опорный пункт становился для неготовой к штурмовым действиям пехоты непреодолимым препятствием, а артиллерия сидела на снарядном «голодном пайке», казалось, были забыты как страшный сон. Германский вермахт оказался отличным учителем военного дела - но учителем суровым, стремительно наказывающим за любую ошибку или расхлябанность.

В отчётах о неудачных наступлениях зимы-весны 1944-го подчёркивалась не всегда достаточная подготовка как простых солдат, так и командного состава. Конечно, нельзя сказать, что в бой шли совсем уж необученные бойцы - даже среди вновь прибывавшего на фронт пополнения присутствовало немало солдат, уже успевших повоевать, выбывших по ранению и теперь вернувшихся в строй. Но боевой опыт и общая тактическая грамотность ещё не означали готовности к эффективным действиям в конкретных условиях. Так, подводя итог мартовским боям на витебском направлении, журнал боевых действий 39-й армии отмечает, что офицерский состав плохо ориентировался на местности, из-за чего две стрелковые дивизии спутали намеченные им полосы для наступления, а штаб стрелкового корпуса целые сутки не знал о настоящем положении дел. Нередки были ситуации, когда в той или иной дивизии на подготовку бойцов к наступлению отводилось всего пять-семь дней, и даже в этот короткий период занятия проводились не со всем личным составом. Бывали случаи, когда вместо отработки действий на местности обходились теоретическим объяснением, или даже тактические занятия подменялись строевой подготовкой. Результат, к сожалению, был закономерен - максима «тяжело в учении, легко в бою» работала и в обратную сторону.

Там, вблизи, за рекой

Печальный урок был усвоен. Пока в штабах РККА чертили карты новой грандиозной операции, а на немецкой стороне в воздухе витало смутное ощущение будущей грозы, советские войска занимались боевой учёбой. Записи в журнале боевых действий 28-й гв. ТБР от конца мая - начала июня не отличаются разнообразием или красочностью: «личный состав бригады занимается боевой подготовкой… отрабатывая взаимодействие пехоты и артиллерии»; «личный состав занимался боевой подготовкой, совершенствуя сколачивание роты и батареи». Обычные, будничные занятия, лишённые всякого героизма, но без них никакие подвиги были бы невозможны.

В ходе совместных учений стрелков и бронетехники по прорыву укреплённой полосы обороны снова проявилась извечная проблема: танки, опережая пехоту, уходили вперёд, что в реальном бою могло привести к их уничтожению и срыву всей атаки. Командование бригады продолжало работать над улучшением взаимодействия между пехотой и боевыми машинами. Бойцов автоматной роты обучали действиям в ночных условиях, а механиков-водителей - особенностям вождения танков в условиях лесов и болот.

В ночь на 21 июня бригада выдвинулась к деревне Осиновка, где к утру и сосредоточилась в полном составе. Офицеры бригады - от командования и вплоть до командиров взводов и танков - изучали местность и передний край вражеской обороны.

Застывший фронт вот-вот должен был взорваться. На многих участках будущего наступления активные действия стартовали ещё до намеченной даты - разведка боем, проводившаяся 22 июня, кое-где оказалась столь успешной, что немцы оказались немедленно сбиты с передовых позиций. В полосе наступления 39-й армии действовали более осторожно. В последние дни перед началом операции здесь ограничились локальными боями за деревню Шарки (немного к югу от оси будущего удара), а также за несколько высот - тем самым дезориентировав противника относительно того, где ждать главный удар.

Одним из рубежей немецкой обороны была Лучеса (белорусское написание - Лучоса) - неширокая река, текущая с юга на север и впадающая в Западную Двину непосредственно в черте города Витебска. Саму по себе реку гитлеровцы считали не ахти каким препятствием для наступающих - извилистые берега Лучесы не слишком удобны для построения оборонительной линии. Но от неё было буквально рукой подать до железной дороги Витебск-Орша, которую немцы намеревались удержать во что бы то ни стало. Заняв позиции на обоих берегах, они планировали в случае выхода советских войск к реке разрушать наводимые переправы артиллерийским огнём. Опыт у немцев уже был: так, 4 февраля 1944-го две роты 5-го отдельного инженерно-сапёрного батальона пытались навести переправу и пропустить на запад пехоту, пушки, лёгкие танки. В течение нескольких дней артиллерийские снаряды разрушали опоры моста - и раз за разом сапёры возводили их заново. Увы, в итоге переправа оказалась невозможной. Два танка Т-70 сгинули в холодных водах Лучесы.

На этот раз гвардейцам-танкистам предстояло вырваться-таки на западный берег. Действовать нужно было стремительно. Во время зимне-весенних боёв одним из главных «аргументов» в распоряжении немцев была развёрнутая в нескольких километрах от фронта тяжёлая артиллерия - могучая, но не способная к быстрому перемещению. Завязни советское наступление на первых рубежах, и немцы оправились бы от первого удара и обрушили на наступающих шквал огня. Теперь советское командование намеревалось моментально проломить фронт и ворваться на сами артиллерийские позиции, захватив или уничтожив батареи неприятеля.

В 6:10 утра 23 июня фронт наконец-то пришёл в движение. Артиллерия разносила в клочья заранее выявленные разведкой огневые точки и позиции вражеских батарей. Окопавшиеся на берегу Лучесы немцы из 197-го фузилёрного батальона покинули первую траншею и отступили на вторую линию - стандартный оборонительный приём, рассчитанный на то, что противник без толку будет обстреливать передовые позиции, а затем оставшиеся в глубине и не подавленные огневые точки сорвут его атаку. На сей раз хитрость не сработала. Ещё за полчаса до завершения артподготовки командир одного из батальонов 19-й гвардейской стрелковой дивизии майор Фёдоров, наблюдавший за передним краем, увидел, что гитлеровцы ушли из первой траншеи. На свой страх и риск Фёдоров приказал бойцам атаковать немедленно. Вслед за ним вперёд двинулись и остальные батальоны, а также танки 28-й гв. ТБР, действовавшие непосредственно в боевых порядках пехоты.

Боевые машины пушечным огнём и гусеницами уничтожали уцелевшие огневые точки, а пехота стремительным броском взяла все три линии траншей. Одним из героев дня здесь стал механик-водитель танка Т-34 Евгений Сенаторов, который аккуратно провёл боевую машину по болотистому побережью во фланг немцам, охранявшим мост. Поспешно бежавшие на западный берег «фузилёры» не успели взорвать переправу. Так к 9 часам утра в руках у гвардейцев оказался великолепный приз - три моста через Лучесу, самый крупный из которых выдерживал 60-тонные нагрузки. Чтобы закрыть вопрос с переправой окончательно, пехота немедленно принялась наводить по соседству новые мосты - с тем, чтобы ударить во фланг остававшимся на другом берегу немецким позициям. Удалось гвардейцам выполнить и задачу по разгрому вражеской артиллерии - ворвавшись на позиции батарей, советские бойцы захватили 23 орудия (в том числе и стрелявшие пресловутыми «трамваями» 280-мм мортиры), частично пленив или уничтожив расчёты.

А танкисты делали то, что танковым соединениям удавалось лучше всех: устремились вглубь прорванной обороны, бить по частям разрозненные отряды врага и захватывать ключевые позиции. Уже через час после завершения переправы танки подошли к деревне Замосточье и одноимённой железнодорожной станции - не выдержав короткого боя, засевшие на ней гитлеровцы бежали. К одиннадцати утра станция оказалась в руках гвардейцев, а к полудню была освобождена и деревня. Железная дорога Витебск-Орша, за которую немецкое командование планировало сражаться не один день, оказалась перерезана всего за пять часов с начала наступления.

На этом танкисты не остановились. Ближе к вечеру машины бригады добрались до деревни Большая Черница, к западу от которой расположилось двухкилометровое озеро Скрыдлево, а ещё западнее - шоссе, связывающее Витебск с городком Мошканы. Разделившись на две группы, бригада обошла озеро с севера и юга и перерезала шоссе в двух местах. Петля окружения витебской группировки немцев вырисовывалась всё чётче. Помимо прочих успехов, 28-й бригаде удалось заполучить ценнейший с человеческой точки зрения «трофей» - танкисты, в том числе экипаж старшего сержанта Сенаторова, отбили большую группу мирных жителей, которых гитлеровцы пытались угнать в тыл.

Вечером танкистов сменила на позициях подошедшая пехота, а гвардейская ТБР, выполнившая задачу, отправилась назад, на восток - в резерв армии. Советские полководцы могли торжествовать - первый же день операции принёс впечатляющие успехи. А вот в немецких штабах длинные и широкие красные стрелы на оперативных картах вызвали настоящую бурю.

Падение «Крепости Витебск»

Для немецкого командования, как и для его советских визави, итоги зимне-весенней кампании означали стратегическую дилемму. С одной стороны, у вермахта были все основания хвастаться успешной обороной на белорусском направлении и рассчитывать, что линию фронта удастся там удерживать и в дальнейшем. С другой, считать, будто РККА не способна на масштабные и успешные наступления вообще, - значило отрицать реальность.

В итоге стратегических размышлений Гитлер и его полководцы в каком-то смысле переиграли сами себя. Предполагалось, что советские войска не станут вновь ломиться в неподатливые оборонительные рубежи и вместо этого вообще обойдут Белоруссию стороной, нанеся удар через северную Украину и до самого Балтийского моря, тем самым заключив в исполинского размера «котёл» сразу как группу армий «Север», так и «Центр». Конечно, удайся столь дерзкая операция на практике, это означало бы полное крушение немецкого фронта. Но действительный план, при всех его масштабах, был значительно скромнее. Подлинную цель кампании советским полководцам, уделившим всестороннее внимание маскировке, блестяще удалось скрыть, и германский генеральный штаб поверил в роковой обман.

Для парирования воображаемой угрозы немцы перебросили с севера на юг вполне реальные силы - могучий кулак из семи танковых дивизий, пехоту, значительную часть истребительной авиации. Подвижные резервы ГА «Центр», таким образом, исчерпывались единственной танковой дивизией, а небо над Белоруссией прикрывали всего четыре десятка немецких истребителей. В результате на ключевых направлениях, в том числе под Витебском, немцы занимали оборону на широком фронте не вполне адекватными силами. Сам город и его окрестности, выступом вдававшиеся в линию фронта, удерживал 53-й корпус. В его состав входили две пехотные дивизии и две авиаполевые. Последние были сформированы из наземного персонала люфтваффе, который обычно не был хорошо подготовлен к пехотному бою. Вообще, после того как немецкое командование перегруппировало свои войска и отправило их на Украину, положение витебской группировки становилось довольно неустойчивым. Даже мысль об отступлении на запад, не дожидаясь наступления, могла бы показаться вполне разумной.

Но у Гитлера было своё мнение: Витебск объявили «крепостью», которую даже в случае окружения следовало удерживать до последнего. Это не было совсем уж самодурством: предполагалось, что крупный город и узел дорог, оставшись в тылу наступающих, нарушит их логистику, для осады потребуются значительные силы, а гарнизон в итоге дождётся деблокады. Такая тактика сослужила немцам хорошую службу зимой 1942 года. Однако на дворе был уже сорок четвёртый, и командующий 53-го корпуса генерал Фридрих Гольвицер не испытывал никакого оптимизма по поводу судьбы своей «крепости», которая грозила превратиться в ловушку.

Его ожидания оправдались. Сам 53-й корпус избежал немедленной атаки 23 июня, но на флангах разразился ад: Витебск брали в кольцо. Упомянутая выше 39-я армия обходила город с юго-востока на юго-запад, перерезав дорогу на Оршу. Строго к западу, навстречу ей, била могучим кулаком 43-я армия: на участке для прорыва в семь километров шириной сосредоточились целых восемь стрелковых дивизий. На вражеские укрепления обрушился огненный шторм - каждую минуту артподготовки в немцев летело 35 тысяч снарядов. В небе целиком господствовали штурмовики с красными звёздами на крыльях. Войска армии проломили оборону и продвинулись за 23 июня до 16 километров вперёд - в том числе заняли станцию Шумилино на железной дороге Витебск-Полоцк. Путей для отступления у гарнизона «крепости» оставалось всё меньше.

В немецком руководстве шли яростные споры. Группировка в Витебске подчинялась 3-й танковой армии, и её командующий генерал-полковник Георг Рейнгардт настаивал, что помощь придёт слишком поздно, и город следует немедленно эвакуировать. Его начальник, командующий ГА «Центр» фельдмаршал Эрнст Буш, позволил лишь «уплотнить» рубеж обороны, отведя части из предместий Витебска непосредственно к городу. Фюрер же настаивал на своей концепции «фестунга Витебск» (нем. «крепость». - Авт.) и даже требовал от коменданта письменной клятвы, что город сдан не будет.

Пока нацистские генералы выясняли отношения, вопрос об отступлении из Витебска отпал сам собой, превратившись в вопрос о прорыве: к вечеру 24 июня уже все дороги, ведущие из города, были последовательно перехвачены. Журнал боевых действий немецкой 3-й танковой армии констатировал полное окружение «крепости». Отдельным пунктом шла жалоба на бессилие авиации. В распоряжении ГА «Центр» имелось немало самолётов-разведчиков - но всё, что они могли, это беспомощно наблюдать с высоты, как на пути отхода выезжают по лесным тропам советские танки.

Здесь вновь сыграли свою роль и гвардейцы из 28-й ТБР - вместе с пехотой 17-й гвардейской стрелковой дивизии они двинулись на север через заболоченные леса, перехватили трассу Витебск-Бешенковичи и достигли южного берега Западной Двины. Отсюда танкисты наблюдали скопившуюся на противоположной стороне реки массу гитлеровцев. Немцы не горели желанием сидеть в «крепости» под бесконечными ударами артиллерии и авиации и готовились к прорыву на юг. Чтобы им было «веселее» переправляться, танки открыли огонь по мосту через Западную Двину - правда, уничтожить его получилось лишь к середине дня 25 июня.

Тем временем немецкое командование достигло некоего «компромисса»: одной из окружённых дивизий, 206-й пехотной, предписывалось обороняться в Витебске до упора, остальным следовало пойти на прорыв. Три дня, с 25 по 27 июня, масса пехоты, самоходных и буксируемых орудий, грузовиков, повозок ломилась прочь из города. Остановить их предстояло тем, кто первыми вышел к окрестностям Витебска - танкистам, мотоциклистам, экипажам самоходных орудий. Пока соседние советские армии, ушедшие дальше на запад, формировали внешний фронт окружения, на гвардейцев обрушилась бесконечная волна больших и малых групп немцев, спасающихся из капкана. На одном из участков противник ввёл в бой танки - и смог-таки пройти сквозь кольцо. Боевые машины 28-й ТБР на время оказались сами отрезаны от собственных тылов, но продолжали отбивать атаку за атакой. В ночь на 27 июня отряд гитлеровцев попытался пробиться прямо через командный пункт бригады - по счастью, кроме штабистов и писарей, там оказались один танк и одна самоходка СУ-76, огонь которых заставил врага рассеяться.

27 июня в журнале боевых действий бригады появилась запись: «Активность групп пр-ка понижается. Имеются случаи перехода и сдачи в плен групп пр-ка до 100 чел. с вооружением и матчастью». К этому времени над самим Витебском уже развевались победные знамёна - советские стрелковые части выбили немцев из города ещё 26 июня. Оставалось довершить разгром, дочистив рассеявшиеся по лесам уцелевшие группы беглецов.

Леса вокруг Витебска не стали ареной великих танковых боёв. За пять дней боёв 28-я гвардейская танковая бригада уничтожила только два танка и пять самоходных орудий противника. Однако было убито более трёх с половиной тысяч немецких солдат и офицеров. Потери бригады составили 59 человек погибшими. Гвардейцы и их боевые товарищи сполна расплатились за трагедии и унижения, пережитые ими в летней катастрофе 1941 года.

Падение «крепости Витебск» оставило в немецком фронте зияющую дыру, закрыть которую у вермахта не было никакой возможности. Оборона группы армий «Центр» рассыпалась, а с ней - последние надежды вермахта остановить идущую с востока стальную бурю.